- Нет, - сказала она. - Впервые я почувствовала это еще накануне вечером. Я поняла тогда не кто ты, а кем ты был.
Он покачал головой, вспоминая.
- Но тогда я еще сам не был уверен, пока не побывал во второй раз, в этом году, на Абсолютной Энциклопедии. И там, когда я впервые начал использовать Энциклопедию в качестве творческого инструмента, как этого желал и планировал Марк Торре, я заставил ее провести ретроспективный поиск, чтобы узнать, откуда я взялся.
- И она обнаружила, что ты происходишь с Дорсая?
Волна холода, не того, из которого Аманда вырвала его, но столь же пугающего, пробежала по его телу.
- Да, - ответил он. - Но, помимо этого, и еще многое, многое другое, что уходит корнями в далекое прошлое.
Она смотрела на него, не отводя глаз:
- Не понимаю, о чем ты.
- Я - Солдат времени, - мягко сказал Хэл. - Я всегда им был. И это продолжается уже очень, очень давно. А сейчас мы находимся накануне последней, решающей схватки.
- Уже сейчас? - переспросила Аманда. - А можно от нее как-нибудь уклониться?
- Нет, - хмуро ответил он. - Это исключено. Вот почему в ней примут участие все, кто сейчас еще жив, хотят они того или нет. Я как-нибудь свезу тебя на Энциклопедию и покажу тебе все это в динамике - как развивались события на протяжении веков; то же самое я должен продемонстрировать Таму Олину и Аджеле, как только снова попаду туда.
- Аджеле?
- Аджела - экзотка примерно моего возраста. - Хэл улыбнулся. - Она является чем-то вроде заботливой няньки при Таме. Сейчас ей уже за двадцать, а опекать его она начала, когда ей было всего шестнадцать лет. Именно она в основном и осуществляет от его имени все административное руководство Энциклопедией.
Глава 56
Аманда замолчала. Тишина сомкнулась вокруг них; не сговариваясь, они повернулись лицом друг к другу и окунулись в вечность, разговаривая на языке, понятном только им двоим. Потом они тихо лежали рядом на спине, наблюдая за игрой лунного света в дальнем углу комнаты.
- Ты ведь не ожидал, что я буду встречать тебя в космопорте, когда вернулся на Дорсай? - вдруг спросила Аманда. Он покачал головой.
- Я даже не мог предположить. Это слишком фантастично. Просто я думал, что, когда приеду, обязательно найду и навещу тебя, где бы ты ни была. Я только надеялся…
Не договорив, он снова затих.
- У меня было больше года на размышления о тебе, - помолчав, сказала Аманда.
- Да, - задумчиво улыбнулся он. - Неужели так долго? Пожалуй, ведь так? Столько всего произошло за это время…
- Ты не понимаешь.
Она приподнялась на локте и заглянула ему в лицо;
- Помнишь наш разговор в твой прошлый приезд сюда?
- Да, о двух Амандах, - ответил он и добавил серьезно:
- Я помню.
Он посмотрел на нее.
- Извини, что я такой тугодум и не сразу понял, о чем ты говоришь, - продолжал он. - Теперь до меня дошло. Ты говорила мне, что, как и они, ты несешь ответственность за судьбы многих людей, слишком многих, чтобы брать на себя еще дополнительную ответственность за кого-нибудь вроде меня. Я тебя понял. И увидел, что и сам не могу уйти от исполнения своих обязанностей. Так что вряд ли я мог надеяться, что ты решишься оставить свои.
- Если ты помолчишь и послушаешь, - прервала его Аманда, - мне, может быть, удастся объяснить тебе, что я хочу тебе сказать.
- Я тебя слушаю, - ответил он.
- Я хочу сказать, что после твоего отъезда мне представился случай хорошенько все обдумать. Ты прав, я отослала тебя потому, что мне казалось, в моей жизни нет места никому вроде тебя - потому что я думала, что должна повторить путь Аманды Второй, а она ведь отвергла Яна. Но, в размышлениях над этим, мне вдруг открылось многое из того, чего я не понимала раньше в предыдущих Амандах.
Он лежал и слушал ее. Когда она замолкла, он просто продолжал смотреть на нее.
- Одно из самых больших потрясений, - почти сурово продолжала она, - как мало я знала об Аманде Второй, несмотря на то что она вырастила меня. Я тебе рассказывала, что в детстве так часто видела в этом доме Яна, что даже считала его тогда одним из Морганов. Ему и Аманде было тогда уже достаточно много лет. Его дети выросли и имели своих детей, жена Лия умерла. Он и Аманда уже на склоне лет наконец-то стали жить так, как в силу жизненных обстоятельств и обязанностей не могли себе позволить раньше - то есть вместе, в любви и согласии. Все это происходило тогда прямо на моих глазах, но я была слишком молода, чтобы понять это. В силу своей молодости и романтичности, единственное, что я смогла осознать, так это великое самоотречение, на которое пошла молодая Аманда, отказавшись от своей любви к Яну, ради исполнения своих обязанностей перед жителями Дорсая.
Она помолчала.
- Скажи хоть что-нибудь, - потребовала она. - Ты успеваешь следить за ходом моей мысли, а?
- Успеваю, - ответил он.
- Хорошо, - продолжила она. - И лишь только после того, как я взглянула на Яна и Аманду как на обычных людей, каковыми они и были на самом деле, я наконец смогла увидеть определенную закономерность в развитии линии Аманды. Аманда Первая отвечала только за свою семью и людей, проживающих в ближайшей округе. Аманда Вторая имела уже обязательства перед всеми жителями Дорсая. Что касается моих обязательств, то они такие же, как и твои - обязательства перед всей человеческой расой. В конце концов я поняла, - продолжала она, - вопреки тому что наши обязательства заставляют нас идти каждого своим путем, возможно, в результате получится все как раз наоборот. Быть может, именно они, хотим мы этого или нет, заставят нас идти одним путем; и, если это так, тогда все в порядке, по крайней мере для меня.
Аманда замолчала, посмотрела на него и лукаво улыбнулась, чего он никак не ожидал от нее.
- Ты следишь за моей мыслью? - требовательно спросила она.
- Нет, - ответил он. - Если честно, не успеваю. Я совсем сбился с толку.
- Вот тебе на! Неожиданная ограниченность гения. Я говорю о том, что пришла к выводу: если уж наша встреча действительно неизбежна и предопределена, то ты непременно вернешься сюда, просто это вопрос времени. Если же ты вообще не приедешь, то мне надо просто выбросить все это из головы.
Они внимательно смотрели друг на друга; затем она убрала локоть, на который опиралась, и легла, примостив голову у него на груди. Хэл обнял ее свободной рукой и крепко прижал к себе. Какое-то время они лежали молча.
- Меньше всего на свете я мог ожидать этого, - наконец заговорил он, глядя в потолок. - Мне понадобилось две жизни, чтобы понять, что мне надо научиться любить. А вот теперь, когда я действительно полюбил, оказалось, это совершенно некстати и не сулит мне ничего хорошего.
Он замолчал и нежно провел ладонью вдоль ее спины.
- Мне бы не надо было этого делать, - вдруг произнесла Аманда совершенно иным тоном. - Я не знаю, что заставляет меня дразнить тебя. Это примерно как если бы тебе удалось прокатиться на дикой лошади, к которой все и подходить-то боятся. Но я хоть немного, но все же могу себе представить, каково тебе пришлось все эти годы и все эти жизни. Странно, что это не наложило на тебя какого-то особого отпечатка теперь, когда ты узнал, кем ты был и что делал раньше.
- Каждая жизнь начиналась как бы заново, - просто объяснил он. - Так и должно быть. Каждый раз доска вытирается начисто, чтобы старые знания не мешали постижению новых. Я заново создавал себя в каждой новой жизни. Только так я мог быть уверен, что вспомню о том, что знал в предыдущей жизни, лишь после того как освоил это в новой. Я учился, учился все время.
- Понятно, но все же странно, не так ли? - сказала она. - Все идут по своей жизни снизу вверх. Ты же фактически наоборот - сверху вниз. От Донала, главы миров, ты пробивал себе дорогу вниз, стараясь стать как можно ближе к обычному человеку.
- Это потому, что решение должно быть найдено на уровне обыкновенного человека - либо его не существует вообще. Донал начал исправлять расу силой и понял, что у него ничего не вышло. Силой внутреннюю сущность человека изменить нельзя. Говорят, что при жизни Чингисхана дева с сумой, полной золота, могла проскакать на коне от одной границы его империи до другой и никто бы ни ее, ни золота не тронул. Но после его смерти и девы, и золото стали передвигаться только под вооруженной охраной, впрочем, так было всегда до его правления. Все, что один человек может сделать для другого, - это проложить тропу и надеяться, что кто-нибудь последует за ним. Но как бы я смог проложить людям дорогу, если бы не думал, как они, не чувствовал, как они, - не осознавал себя одним из них?
Его голос звучал необычно в ночной тиши этой комнаты и даже для его собственных ушей.
- Конечно, не смог бы, - мягко произнесла Аманда. - Но в чем Донал допустил ошибку?
- Не совсем ошибку. Он двигался в правильном направлении, хотя не совсем ясно себе его представлял; возможно, даже я не до конца еще все понимаю. Но направление, повторяю, с самого начала было выбрано им правильно, и то, что он завещал мне, будучи еще совсем ребенком, до сих пор является целью моей жизни, моей работой.
- Завещал тебе? - удивилась Аманда. - Ты хочешь сказать, что, так же как Донал, с детства ты посвятил себя делу, которое выполняешь и сейчас? Неужели со столь раннего возраста?
Память болью отозвалась в нем. Над ним вновь сомкнулись тюремные стены камеры на Гармонии.
- Ты помнишь Джеймса Грима? - спросил он ее.
- Которого Джеймса? - уточнила она. - Среди Гримов, начиная с Клетуса, были трое с таким именем.
- Джеймса, который был самым младшим из дядьев Донала, - ответил он. - Того Джеймса, которого убили при Доннесуорте, когда я… когда Донал был еще совсем ребенком.
Он помолчал, глядя в спокойное лицо Аманды, которая лежала, прижавшись одной щекой к его груди, и смотрела на него из темноты, освещенная бледнеющим светом луны.
- Разве я не рассказывал тебе, когда был здесь в прошлый раз, о видениях, которые посещали меня в тюремной камере на Гармонии, о кладбище и похоронах? - спросил он.
- Нет, - сказала она. - Ты мне многое рассказывал о тюремной камере и о раздумьях в ней о своем дальнейшем пути. Но ты не упоминал ни о каких видениях, связанных с похоронами.
- Это случилось, когда я уже готов был от всего отказаться. Тогда я не осознавал этого, но наконец был на грани понимания той истины, на поиски которой и был мною послан Хэл Мэйн. То, что я должен был понять, начало пробиваться сквозь поставленный мною же для Хэла барьер, ограждавший его от того, что он знал в прошлой жизни, и этим воспоминанием - церемонией похорон Джеймса в Форали, когда я был еще мальчиком…
Его голос задрожал от боли, которую он ощутил при этом воспоминании, затем он взял себя в руки.
- Именно тогда Донал принял решение, взял на себя обязательство, - продолжал Хэл. - Джеймс был для него ближе, чем даже родной брат, так иногда бывает. По возрасту Мор был где-то между нами, но Мор…
Голос его сорвался. Это имя как будто вызвало спазм в его горле.
- Что Мор? - не дождавшись продолжения, спросила Аманда. Протянув руку, она нежно коснулась пальцами его руки, лежащей на кровати.
- Донал убил Мора, - отрешенно произнес он. Ему показалось, что ее пальцы коснулись оголенных нервов его руки и побежали по ним вверх, словно пытаясь добраться до самой сокровенной сути его естества.
- Это неправда, - услышал он словно издалека ее голос. - Ты придаешь этому больше значения, чем надо. Это так и не так. Что же было на самом деле?
- Донал виноват в смерти Мора, - словно повинуясь ее приказу, ответил он.
- Хорошо, - сказала она. - Давай сейчас не будем говорить об этом. Ты рассказывал мне о смерти Джеймса и о том, как она связана с решением Донала, которое руководило тобой во всех твоих жизнях и на протяжении всех этих лет. Что же такое там произошло?
- Что произошло? - Он с трудом отогнал образ изувеченного тела Мора и вновь вызвал в своей памяти картину похорон Джеймса. - Они все просто смирились с его смертью. Все, даже Ичан, даже мой отец, он просто смирился с убийством Джеймса, этим абсолютно бессмысленным убийством. А я… не смог. Я… он, Донал, впал в состояние холодного неистовства. Точно такого, из которого ты недавно вывела меня.
- Неужели? - в голосе Аманды сквозило явное сомнение - Это невозможно, Донал был слишком молод. Сколько ему было?
- Одиннадцать.
- В этом возрасте такого не могло быть. Это просто невозможно.
Хэл рассмеялся, его смех резко прозвучал в тишине спальной.
- Но так это и было. Кейси тоже, как и ты, не поверил когда отыскал его на конюшне, куда тот забился после похорон, в то время как все остальные пошли в дом. Но он смог это сделать. Ведь он был Донал.
При этом последнем слове, словно само имя было магическим ключом, внутри него как будто что-то щелкнуло и прошлое вновь вернулось к нему; и вместе с холодной яростью им неожиданно завладела огромная сила, захлестнувшая его, словно неистовая волна прилива, грозящая поглотить все на своем пути.
- Я - Донал, - сказал он; могучая сила подхватила его, взметнула вверх. Неистовая, огромная…
- Не Блейз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64