А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Страх и сломал партнера, страх перед возможной гибелью их совместного детища парализовал его, как и всякий раз перед необходимостью принятия радикального решения. Тогда начинались сложные аналитические построения, длинные, выматывающие и раздражающие консультации, депрессивные состояния и все им сопутствующие странности по – ведения. Он по незнанию относил все это к разности их жизненных принципов и потому – подходов к решению вопроса и видел в этом некоторый даже позитив. Теперь было совершенно ясно: уже тогда это был страх. «Он ведь и жены своей, мерзкой бабы, боится и только поэтому не уходит», – неожиданно подумал Дмитрий, но тут же забыл об этом. Проблему надо было решать радикально.
Рисковать всем оставшимся и сохраненным исключительно благодаря его собственным титаническим усилиям он теперь не мог, да и не хотел. Не откладывая в долгий ящик, он приступил к действиям, необходимым для того, чтобы, во-первых, обезопасить то, что находилось в их совместной собственности, от импульсивных, непродуманных действий партнера, во-вторых, эту самую совместную собственность разделить или перевести в свое временное управление, с тем чтобы дальнейшие вопросы решать уже спокойно. В глубине души Дмитрий не был уверен в том, что он вообще должен чем-либо делиться с партнером. Не будь его, Дмитрия Рокотова, с его железной хваткой, умением держать удар и дружбой с очень необходимыми в такие минуты людьми, они давно уже потеряли бы все, как и десятки других, жалко пытающихся теперь выкарабкаться из трясины забвения, медленно, но неумолимо затягивающей их в свои губительные объятия. Но это был вопрос будущего. По крайней мере, до сегодняшнего вечера Дмитрий полагал именно так, относя в своих планах окончательный разговор с партнером минимум на месяц, а то и больше.
Однако событие сегодняшнего вечера заставило его это решение пересмотреть.
Началось все весьма тривиально – с обычного телефонного звонка. Однако телефон, который вдруг зазвонил в самом начале вечера, что-то около семи часов, был не совсем обычным. Дело в том, что бурное развитие мобильной телефонной связи в России было так стремительно и так быстро утолило многолетний телефонный голод, когда люди десятилетиями ожидали в очередях или пускались во все тяжкие, чтобы стать обладателем обычного городского телефона, что, в соответствии с хорошо известным всем законом маятника, породило новую типично русскую традицию, ввергающую иноземцев в шок. Теперь каждый мало-мальски состоятельный человек в России считал себя не вполне полноценной личностью, если в карманах его пиджака, на поясе брюк, в автомобиле, на столе в офисе, в портфеле или просто болтаясь на кисти руки не трезвонили, как минимум, два, а то и три-четыре мобильных телефона. Телефонный бум накрыл страну, как раньше ее просторы накрывали транзисторные и магнитофонные бумы. За очередной новой моделью телефона сотовой связи солидные весьма люди гонялись с той же прытью, с какой в молодости изыскивали для себя и своих подруг новые модели джинсов. Мобильный телефон был не средством связи и даже не роскошью – крохотный пластиковый или металлический аппарат был, как комсомольский значок на лацкане потертого полувоенного френча в далекие тридцатые, символом принадлежности к формации новых людей. Разумеется, эта детская болезнь роста прошла, как корь или ветрянка, и солидные люди, усвоив вполне европейские традиции, либо вовсе отказались от личных сотовых телефонов, либо хранили их, вместе с прочими необходимыми мелочами – авторучками, органайзерами, футлярами для очков и портмоне, незаметно для посторонних глаз, спокойно пользуясь по мере необходимости, а не для того, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к клану. Но привычку иметь несколько телефонов сохранили многие из тех, кто сохранил возможность позволить себе подобное. Это было довольно удобно – разные телефонные номера – для разных людей. Сферы общения, таким образом, были строго классифицированы и при необходимости ограничены простым отключением одного из телефонов.
Этим вечером на столе у Дмитрия зазвонил «женский» телефон, в чем, собственно, не было ничего странного. Надо сказать, что его отношения с женщинами легли в основу не одной легенды, которые кочевали из тусовки в тусовку, обрастая самыми фантастическими подробностями, деталями и расцвечивая образ российского Казановы новыми красками и оттенками самых экзотических цветов. На самом деле все обстояло гораздо проще и прозаичнее. От рождения он был весьма недурен собой, к тому же обладал изрядным количеством личностных достоинств: твердым характером, легким веселым нравом, относительной отзывчивостью к чужим, особенно женским, проблемам, разумной щедростью, смелостью и умением постоять за себя. К сему следует добавить и целый ряд достоинств, вытекающих из происхождения и социального статуса семьи, – Дима был всегда модно и стильно одет, рано сел за руль вполне приличной машины, полученной от отца. Он не страдал от отсутствия карманных денег и всяких номенклатурных возможностей, которые за деньги не покупались. К примеру, свободно пользовался родительскими театральным и киношным абонементами, дающими право на приобретение остродефицитных в ту пору билетов на заветные спектакли и фильмы, посещал закрытые для большинства бассейны, играл в большой теннис задолго до того, как тот стал державным видом спорта. Зимой ездил кататься на горных лыжах, правда, не в Сент-Мориц, а всего лишь – в Бакуриани, но по тем временам и это было редким элитарным развлечением, а летом отдыхал на Золотых песках в братской Болгарии. Он был достаточно интеллигентен и неглуп, настолько, чтобы, не будучи любителем чтения взахлеб толстых журналах, которые в их доме, разумеется, имелись, бегло пробежав несколько страниц модного романа, затем легко, одной-двумя фразами поддержать горячий литературный спор под кофе, легкое сухое вино, свечи и гитарное бардовское бренчание. Кстати, на гитаре он тогда тоже играл неплохо и даже что-то недурственное весьма сочинял. «Чего ж вам боле? Свет решил, что он умен и очень мил». Это было почти про него. И все дальнейшее, кстати, – тоже. Надо ли говорить, что недостатка в женском внимании Дмитрий Рокотов не знал, начиная лет с четырнадцати, а то и раньше. Им увлекались, интересовались, в него влюблялись, из-за него страдали, его преследовали и шантажировали женщины самых разных возрастов и стилей. Однако одно счастливое обстоятельство позволило ему никогда не узнать, что означает сакраментальная фраза о почве, уплывающей из-под ног; и голове, которая, обретя некую противоестественную самостоятельность, вдруг – теряется, горит, идет кругом… et cetera, et cetera. Дело было в том, что от рождения Дима был эмоционально холоден или даже туп, как, не желая никого обидеть, выражаются иногда искушенные в психологии люди. Посему женщины для него были в той же степени важны и приятны, как любой предмет из антуража, формирующего его образ. Последнее же он постоянно стремился довести до совершенства.
Он был дважды женат. Причем первый раз женился довольно рано, в ту пору, когда еще не очень настойчиво, но все же пытался отыскать в душе своей известные порывы. Испытав нечто, что было, очевидно, сильным увлечением, он, в силу полного отсутствия подобного опыта, принял это за проявление романтического чувства. Жена его была художница. Весьма экзальтированная во всем, начиная от собственной внешности и заканчивая творческими экспериментами, посему затруднительно было определить: красива она и умна ли на самом деле. Однако, как и полагалось экзальтированной особе, она была экспансивна, они часто ссорились, всегда по ее инициативе и ею же придуманному накануне сценарию, иногда она пыталась драться, но его рациональной холодной натуре это было совсем не по нраву – он просто относил ее в ванную и, подперев снаружи дверь чем-нибудь не очень тяжелым, чтобы она все же могла выбраться из заточения самостоятельно, уходил из квартиры надолго. Одетая всегда в какие-то невообразимые, сложного кроя и фасона, платья, она путалась в массе драпирующей ее ткани и никогда не успевала его догнать. В конце концов они мирно довольно развелись, и она скоро вышла замуж за подобную себе особь мужского пола – художника, вроде даже талантливого, но тоже экзальтированного и экспансивного. С ним они дрались подолгу, страстно и увлеченно, а потом уехали в Канаду, где организовывали какие-то перформенсы, движения, выставки и галереи, все, однако, без особого успеха, потому что она периодически просила у Дмитрия денег, несмотря на то, что все просьбы ее он оставлял без ответа и внимания. Не потому, что был зол или обижен на нее, а просто так, в силу отсутствия в них какого бы то ни было рацио.
Второй раз он женился, когда понял, что его статус поднялся до той ступени, на которой пренебрегать узами брака позволяют себе только очень большие оригиналы или люди с определенными устойчивыми принципами. К тому же положение неженатого мужчины начало создавать целый ряд неудобств: от протокольных до курьезных, когда скучающие матери и тещи приятелей или, что менее забавно, престарелые матроны из правящих семейств начали пристально изучать его персону в качестве объекта возможных брачных вариантов. К тому же настало время обзавестись детьми. Тогда он выбрал одну из своих сотрудниц – весьма миловидную, но не блистающую красотой, вполне образованную, недурно воспитанную в приличной, но ничем не выдающейся семье, не очень молодую, а потому начисто лишенную каких-либо амбиций. Неведомо, предшествовало ли браку какое – либо устное соглашение между ними, в котором задекларированы были незыблемые его права и принимаемые на себя обязанности, или все было ясно без слов, но, отпраздновав свадьбу, со всеми полагающимися его статусу мероприятиями, включая свадебное путешествие на специально зафрахтованной роскошной яхте по далеким экзотическим морям, он вернулся к прежней своей жизни, поселив жену на отдельной загородной даче и обеспечив ее всем, чего душа ее пожелает.
В прежней жизни преданно ждали его замечательные женщины, которые и были героинями всех легенд и фантастических историй, ходивших по Москве. Главное здесь заключалось в том, что, привыкший окружать себя самыми лучшими вещами, обладать самыми последними новинками едва ли не на следующий день после их появления на свет, будь то автомобили, самолеты, новая электронная техника или новая модель горных лыж, Дмитрий тот же принцип исповедовал и в отношениях с женщинами. Ему первому, по крайней мере в их кругу, принадлежали новые звезды и звездочки эстрады, подиума, телевизионного экрана, театральных подмостков, цирковой арены и просто новенькие обитательницы закрытых модных клубов. Условия были просты: женщина должна была быть экстра-класса и не иметь никаких иллюзий относительно их дальнейших взаимоотношений. В обмен она получала более чем щедрое вознаграждение, которое иногда могло обернуться московской квартирой, а иногда новеньким спортивным «БМВ», и его дружеское расположение в будущем, что тоже значило немало – крупнейшие режиссеры и продюсеры, композиторы, поэты, руководители телевизионных каналов и прочая шоу-братия выполнить его просьбу почитали за честь. Разрешение звонить ему вместе с номером специального «женского» телефона и, как правило, личным мобильным телефоном в подарок получали немногие дамы из числа тех, кого когда-либо отметил он своим вниманием. Однако никому не возбранялось обратиться к нему посредством сообщения на пейджер. Операторы пейджинговой компании тайком от начальства и с немалым риском для себя коллекционировали эти милые обращения, которые в будущем вполне могли лечь в основу нового литературного жанра и сильно украсить его своими наивными и страстными одновременно откровениями:
«Солнышко, Митенька, очень хочу услышать твой родной голос. Отзовись хоть на мгновенье. Твой черный пушистый котенок».
«Дима, прости, что отрываю от дел, но у меня завтра кастинг, а этот тип, С. Л., похоже, присмотрел какую-то драную кошку. Если можешь, помоги. Лана».
«Открываю глаза и вижу твое лицо, такое любимое. Но это только остаток сна. Сделай так, чтобы он сбылся, ведь ты – волшебник. Аня».
«Сегодня собираем девичник, но для тебя найдется тепленькое местечко. Если согласен – отзовись. Ждем и любим. Твои горячие девчонки из «Парадиза».
Сообщений приходило до пяти в день, и случалось, он отзывался, прихватив с собой на встречу пару оказавшихся под рукой готовых на все приятелей.
Он же был одним из авторов идеи создания того самого закрытого заведения без названия, разместившегося в бывшей «вороньей слободке» на Пушкинской. Однако сам услугами его не пользовался: это было слишком примитивно и не «комильфо».
Телефон – это было несколько серьезнее и означало, что нечто в женщине зацепило его, и он знал наверняка, что захочет повторения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов