Ну так что ж… Никто ведь и не обещал зэкам курортных условий.
Анохин все свое непродолжительное дежурство посвятил проверке и подготовке их небольшого арсенала. Разобрал сначала «сайгу», осмотрел карабин, прошелся по деталям чистой ветошкой, собрал обратно. Затем проверил «АКМ» (не сточен ли боек, в каком состоянии ударно-спусковой механизм и т д.). Поскольку Анохину в своей жизни, начиная с курсантских времен, уже сотни, а может, и тысячи раз доводилось разбирать и собирать автоматы «АК» самых разных модификаций, то всю эту работу он мог делать наощупь, в полной темноте… Да хоть и с завязанными глазами.
Он выщелкнул из магазина для «АКМ» холостые патроны, разорвал пачку и снарядил его боевыми, того же калибра 7,62. Горстку оставшихся патронов он поделил по-братски между собой и Федором. Себе он решил оставить «АКМ» и «макара». Лехе выделить «ИЖ-70» с одной обоймой. Ну а Уварову – кому же еще, как не охотнику! – передать карабин «сайга».
Анохин спустился к кромке плеса, ополоснул лицо, прополоскал рот. Вместо зубной пасты они использовали сосновую живицу: эта хвойная смолка действует эффективнее любой импортной жвачки. Заодно и напился.
– Короче, Дед, я так понял, что через Адовы мхи мы в соседнюю губернию не пройдем? – Он пробил тесаком отверстия в банках со сгущенкой и первым опробовал содержимое одной из них. – О-о, вкусно… И правда, Федор, в ваших мхах продукты могут подолгу храниться… Приятного аппетита, господа!
– Нет, парни, не пройдем, – вытирая ладонью липкие губы, сказал Уваров. – Вы все видели сами.
– Ну что ж, – задумчиво сказал Анохин. – Тогда возвращаемся к Лузанке! От переправы до деревни, Федор, какое будет расстояние?
– До Погорелова? Да верст эдак шесть. Ежели, конечно, напрямки, через тайгу.
– Добро, – сказал Анохин, поднимаясь с травы. – Сейчас приберем за собой, напьемся воды… и ходу! Кровь из носу, но нам надо как-то от браслетов избавиться…
Переправы через Лузанку, тех самых древних шатких мостков, по которым они днем ранее перешли на левый берег речушки, группа Анохина достигла примерно в половине седьмого утра.
К этому времени уже совсем рассвело: день обещался быть теплым, малооблачным, без осадков.
Откуда-то с юга, со стороны тракта, отчетливо доносился рокот вертолета. Похоже, какая – то «вертушка», может, та самая, что настигла их на Адовых мхах, совершает облет прилегающих к болотам таежных массивов.
– Оставайтесь пока здесь, на левом берегу! – распорядился Анохин. – Я переправлюсь первым, обследую опушку леса – нет ли там чужих. Потом дам вам знак и буду прикрывать вас, пока вы не переберетесь на правый берег!..
Едва он перешел на другой берег Лузанки, как из-за высоких сосен с нарастающим, бьющим по нервам грохотом вымахнул их старый знакомый – раскрашенный в камуфляжные цвета вертолет «МИ-2М».
Анохин, пригибаясь, держа в правой руке «АКМ», метнулся в прибрежные заросли лозняка… Но было уже поздно.
Определенно, пилот и те, кто находился на борту «вертушки», успели заметить беглого зэка с «калашом», попытавшегося заныкаться в прибрежном кустарнике. Вероятно, они засекли и остальных двух зэков, залегших в редких кустиках на другом берегу… Или одного только Леху, находившегося почти у самых мостков, поскольку Уваров мгновением позже словно растворился в негустом кустарнике.
Пилот, описав неширокий круг, подвесил свою крылатую машину метрах в двадцати над речкой – левым бортом к спрятавшемуся в лозняке Анохину и носом к двум приныкавшимся на противоположном берегу зэкам.
Анохин снял «АКМ» с предохранителя, поставив флажок на стрельбу одиночными (неизвестно еще, сколько времени ему придется здесь, на полигоне, воевать, так что боезаряд по-любому следует экономить).
В их ситуации плюс был только один: наличие «сайги» и боевых патронов к «АКМ», о чем загонщики надо полагать – покамест еще не догадываются.
Когда поползла в сторону дверца переоборудованного вертолета, Анохин выбрался из лозняка на ровное место.
Да, наверное, это было чистой воды сумасшествие.
Но другого такого шанса могло более не предоставиться, поэтому Анохин решил использовать свой тайный аргумент на полную катушку.
В образовавшемся люковом проеме, перевязанный страховочной амуницией, показался стрелок. Он чуток поерзал задницей, устраиваясь поудобнее, взял переданную кем-то, кто находился в салоне, «эсвэдэшку». И принялся, прикипев к резиновому наглазнику оптики, неторопливо выцеливать выбравшегося на открытое место Анохина.
Они действовали, казалось, в унисон: снайпер прицелился из «СВД» в Анохина, а тот, в свою очередь, вскинул «АКМ» и следил теперь за ним в прорезь прицела.
«Вихри враждебные веют над нами…»
Роторы вертолетных винтов, вращаемых двумя 450-сильными движками, сотрясали округу; воздушные потоки, срываемые лопастями, пригибали сочную траву и кустарник, гнали мелкой, частой рябью воду в речке Лузанке… пытались раскачивать самого Анохина. Но тот словно врос в этот берег с вскинутым на уровень груди «калашом»…
Видеооператор, возникший за спиной стрелка, оценив воинственную позу беглого зэка, вначале показал ему большой палец, затем стал снимать беглеца на пленку.
Они, эти двое, равно как и пилот, очевидно, были в курсе, что оружие, доставшееся литерным зэкам, снаряжено холостыми патронами. Именно по этой причине они вели себя так вальяжно и так выделывались друг перед другом…
Анохин обязан был открыть стрельбу первым, если бы не одно «но». Пилот завис в таком положении, что он мог работать лишь по стрелку и оператору. Да, этих он может отсюда уложить наповал. Без проблем. Но что дальше? Пилота он вряд ли достанет даже автоматной очередью, потому как попросту не видит его. Лобовое стекло у таких вертолетов слабенькое – не то что у «крокодилов», то есть штурмовых «МИ-24», или у тех же «МИ-8», – и можно было бы попытаться просверлить его меткой, кучной очередью из «АКМ». Ударить по топливному баку? А если не удастся пробить? Или горючка не воспламенится сразу?
Снайпер грохнет его уже в следующую секунду.
Но если он подстрелит стрелка и оператора, то пилот тут же выхватит машину из-под огня, отскочит в сторону и вызовет по рации подмогу. Загонщики быстро просекут, что зэки где-то разжились боеприпасами. Весь их смертельно опасный поход в Адовы болота в этом случае утеряет всякий смысл, потому что пропадет эффект неожиданности. Если розыскники будут настороже, то эта войнушка, учитывая скудный арсенал беглых зэков, закончится быстрым и полным их истреблением.
Поэтому-то Анохин и не торопился жать пальцем на спусковой крючок. Он ждал удобного момента. Случиться сейчас могло лишь одно из двух: либо стрелок свалит его первым же выстрелом, либо пилот развернет «вертушку» так, чтобы Анохин мог ударить огнем по кабине…
Услышав грохот вертолетных винтов, Уваров дернул солдатика за руку, принуждая того упасть на землю. Затем, скользнув ужиком по траве, – в свои почти шестьдесят он был половчее иных молодых парней – перебрался к наклонной плакучей иве, скрывшись под ней, как под зеленым зонтиком.
К его изумлению, Леха почему-то не последовал за ним, оставшись где был, в редких кустиках неподалеку от мостков.
Иву, разлохмаченную воздушными потоками от вертолетных винтов, клонило то в одну сторону, то в другую… Уваров присел на корточки за корявеньким, раздвоенным на манер буквы «У» стволом и неторопливо – но и не мешкая – взял карабин на изготовку.
Отсюда ему временами был виден лишь пилот, который, кажется, заметил распластавшегося возле мостков солдатика Леху. Краем глаза Уваров также наблюдал за Анохиным, который, выбравшись вдруг из лозняка на противоположном берегу Лузанки, устроил нечто вроде соревнования на лучшую выдержку со стрелком, засевшим с левого борта «вертушки».
Сначала Федор не понял, в чем заключается замысел Анохина и почему он не открывает огонь. Но спустя еще несколько длившихся бесконечно секунд – врубился.
Не успев додумать до конца эту последнюю мысль, Уваров принялся выцеливать через лобовое стекло кабины пилота. «Вертушка», зависнув над землей, чуть покачивала носом вниз-вверх, так что голову и плечи пилота в какие-то мгновения он мог наблюдать четко, как в тире.
Уваров тщательно прицелился и… не выстрелил.
Во-первых, он не был уверен, что пуля, выпущенная из карабина «сайга», способна пробить лобовое стекло этого легкого вертолета.
Во-вторых, охотнику Уварову никогда прежде не доводилось стрелять в живых людей.
Неизвестно, сколько продолжался бы еще этот поединок нервов и чем бы все закончилось… Но только солдат Леха вдруг спутал всем карты.
Наверное, у него не выдержали нервы.
Леха вскочил на ноги, и, что-то громко заорав, чего невозможно было расслышать из-за грохота винтов, принялся палить из своего слабосильного «ижака» по пятнистому брюху «вертушки».
Пилот, мгновенно сориентировавшись, ловко и быстро развернул крылатую машину другим боком. Стрелок, находящийся с левого борта, на этот раз не стал медлить: пуля, выпущенная из «СВД», прошила Лехе левый глаз и застряла – выстрел был сверху вниз – в шейных позвонках.
Всего секундой или двумя спустя щелкнул из карабина Уваров. Пуля ударила снайпера в грудь; стрелок откинулся назад, и теперь были видны лишь его ноги, торчащие наружу.
Он успел щелкнуть еще раз. И даже смог увидеть показавшееся ему розовым – облачко из мельчайших кровавых брызг: оператор с пробитым черепом, выпустив из рук камеру, завалился назад, в салон «МИ-2М».
Почти одновременно с этим с противоположного берега прогремела длинная, в полрожка – не время сейчас экономить патроны! – автоматная очередь из «АКМ».
Лобовое стекло выдержало этот огневой напор, но в нем появились – окруженные сеточкой трещин – сразу с десяток отверстий.
«Вертушка» как ужаленная подскочила вверх и в сторону. Затем, как-то странно вихляясь и кренясь на левый борт, – мертвый стрелок, перевязанный страховочными ремнями, почти целиком вывалился из люка и повис на этих самых ремнях – стала забирать в сторону леса, едва не задевая при этом верхушки высоких сосен…
Глава 38
КТО БЫЛ НИЧЕМ, ТОТ СТАНЕТ ВСЕМ
Гонимые животным ужасом, четверо зэков во главе с Клещом забились в лесную чащу и провели там всю ночь до рассвета.
Когда рассвело, они немного пришли в себя и стали потихоньку осматриваться.
Около получаса они пробивались через густой бурелом. Лес вокруг разом посветлел. Перед ними лежала неширокая, шагов в тридцать просека, частично заросшая невысокими деревцами и мелким кустарником. С той стороны, где они сейчас находились, вдоль опушки шла накатанная грунтовая дорога.
Осторожно высунулись из лесу, огляделись: вокруг ни одной живой души.
– Кажись, справа от нас та речка, возле которой они нас прихватили, – высказал догадку Клещ. – По этой дороге они туда и проехали…
– Это когда Трофима шлепнули? – уточнил Круглый.
– Точняк… по энтой самой, – покивал головой Клещ. – Я джипешник, на котором рассекает лично «блонд», своими глазами видел!
Последние часы у него болезненно зудело, ныло левое предплечье. Выяснилось, что остальных зэков эти ранки тоже беспокоят.
Клещ, поморщившись, потрогал пальцами предплечье, где, упрятанный под кожу, угадывался, особенно если на него нажать, какой-то инородный предмет, вокруг которого образовалась припухлость, похожая на тугой желвак.
– Че-то они нам вшили, братья, – просипел он, осматривая поочередно хмурые, небритые, серые и помятые образины своих сподвижников. – От браслетов мы, конешно, избавились…
– Ты мыслишь, Клещ, что они нам маячки под кожу всобачили? – остро посмотрел на него Круглый. – Ну тогда… тады нам хана!
– Че ты гонишь, Круглый? – сузив от бешенства глаза, просипел Клещ. – Будет каркать! Надоел…
Услышав долетевшее откуда-то с юга мерное тарахтение, Клещ несколько секунд прислушивался к этим подозрительным звукам, затем попятился в лес.
– Ша! «Вертушка»?! – просипел он. – Кажись, в нашу сторону чапает.
Они не стали заходить глубоко в лес, а спрятались в ельнике, рядом с просекой, по которой была проложена хорошо наезженная грунтовая дорога.
Вертолет проплыл в небе несколько правее них: очевидно, пилот решил обследовать долину таежной речушки, а может, эта речка служила ему визуальным ориентиром.
Неожиданно невдалеке от них – примерно в километре – щелкнули подряд несколько выстрелов, а затем прогремела длинная автоматная очередь.
Потом произошло и вовсе неожиданное: сначала они услышали грохот вертолетных винтов – все ближе и ближе к ним, – а затем что-то с хрустом и металлическим скрежетом тяжело хряпнулось о землю. Причем, совсем неподалеку от них, на лесной просеке…
Клещ первым догадался, что бы все это могло значить: похоже, кто-то подбил в районе речной переправы поисковый вертолет! И вот он, значит, наеб…ся, едва не свалившись прямо на их головы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Анохин все свое непродолжительное дежурство посвятил проверке и подготовке их небольшого арсенала. Разобрал сначала «сайгу», осмотрел карабин, прошелся по деталям чистой ветошкой, собрал обратно. Затем проверил «АКМ» (не сточен ли боек, в каком состоянии ударно-спусковой механизм и т д.). Поскольку Анохину в своей жизни, начиная с курсантских времен, уже сотни, а может, и тысячи раз доводилось разбирать и собирать автоматы «АК» самых разных модификаций, то всю эту работу он мог делать наощупь, в полной темноте… Да хоть и с завязанными глазами.
Он выщелкнул из магазина для «АКМ» холостые патроны, разорвал пачку и снарядил его боевыми, того же калибра 7,62. Горстку оставшихся патронов он поделил по-братски между собой и Федором. Себе он решил оставить «АКМ» и «макара». Лехе выделить «ИЖ-70» с одной обоймой. Ну а Уварову – кому же еще, как не охотнику! – передать карабин «сайга».
Анохин спустился к кромке плеса, ополоснул лицо, прополоскал рот. Вместо зубной пасты они использовали сосновую живицу: эта хвойная смолка действует эффективнее любой импортной жвачки. Заодно и напился.
– Короче, Дед, я так понял, что через Адовы мхи мы в соседнюю губернию не пройдем? – Он пробил тесаком отверстия в банках со сгущенкой и первым опробовал содержимое одной из них. – О-о, вкусно… И правда, Федор, в ваших мхах продукты могут подолгу храниться… Приятного аппетита, господа!
– Нет, парни, не пройдем, – вытирая ладонью липкие губы, сказал Уваров. – Вы все видели сами.
– Ну что ж, – задумчиво сказал Анохин. – Тогда возвращаемся к Лузанке! От переправы до деревни, Федор, какое будет расстояние?
– До Погорелова? Да верст эдак шесть. Ежели, конечно, напрямки, через тайгу.
– Добро, – сказал Анохин, поднимаясь с травы. – Сейчас приберем за собой, напьемся воды… и ходу! Кровь из носу, но нам надо как-то от браслетов избавиться…
Переправы через Лузанку, тех самых древних шатких мостков, по которым они днем ранее перешли на левый берег речушки, группа Анохина достигла примерно в половине седьмого утра.
К этому времени уже совсем рассвело: день обещался быть теплым, малооблачным, без осадков.
Откуда-то с юга, со стороны тракта, отчетливо доносился рокот вертолета. Похоже, какая – то «вертушка», может, та самая, что настигла их на Адовых мхах, совершает облет прилегающих к болотам таежных массивов.
– Оставайтесь пока здесь, на левом берегу! – распорядился Анохин. – Я переправлюсь первым, обследую опушку леса – нет ли там чужих. Потом дам вам знак и буду прикрывать вас, пока вы не переберетесь на правый берег!..
Едва он перешел на другой берег Лузанки, как из-за высоких сосен с нарастающим, бьющим по нервам грохотом вымахнул их старый знакомый – раскрашенный в камуфляжные цвета вертолет «МИ-2М».
Анохин, пригибаясь, держа в правой руке «АКМ», метнулся в прибрежные заросли лозняка… Но было уже поздно.
Определенно, пилот и те, кто находился на борту «вертушки», успели заметить беглого зэка с «калашом», попытавшегося заныкаться в прибрежном кустарнике. Вероятно, они засекли и остальных двух зэков, залегших в редких кустиках на другом берегу… Или одного только Леху, находившегося почти у самых мостков, поскольку Уваров мгновением позже словно растворился в негустом кустарнике.
Пилот, описав неширокий круг, подвесил свою крылатую машину метрах в двадцати над речкой – левым бортом к спрятавшемуся в лозняке Анохину и носом к двум приныкавшимся на противоположном берегу зэкам.
Анохин снял «АКМ» с предохранителя, поставив флажок на стрельбу одиночными (неизвестно еще, сколько времени ему придется здесь, на полигоне, воевать, так что боезаряд по-любому следует экономить).
В их ситуации плюс был только один: наличие «сайги» и боевых патронов к «АКМ», о чем загонщики надо полагать – покамест еще не догадываются.
Когда поползла в сторону дверца переоборудованного вертолета, Анохин выбрался из лозняка на ровное место.
Да, наверное, это было чистой воды сумасшествие.
Но другого такого шанса могло более не предоставиться, поэтому Анохин решил использовать свой тайный аргумент на полную катушку.
В образовавшемся люковом проеме, перевязанный страховочной амуницией, показался стрелок. Он чуток поерзал задницей, устраиваясь поудобнее, взял переданную кем-то, кто находился в салоне, «эсвэдэшку». И принялся, прикипев к резиновому наглазнику оптики, неторопливо выцеливать выбравшегося на открытое место Анохина.
Они действовали, казалось, в унисон: снайпер прицелился из «СВД» в Анохина, а тот, в свою очередь, вскинул «АКМ» и следил теперь за ним в прорезь прицела.
«Вихри враждебные веют над нами…»
Роторы вертолетных винтов, вращаемых двумя 450-сильными движками, сотрясали округу; воздушные потоки, срываемые лопастями, пригибали сочную траву и кустарник, гнали мелкой, частой рябью воду в речке Лузанке… пытались раскачивать самого Анохина. Но тот словно врос в этот берег с вскинутым на уровень груди «калашом»…
Видеооператор, возникший за спиной стрелка, оценив воинственную позу беглого зэка, вначале показал ему большой палец, затем стал снимать беглеца на пленку.
Они, эти двое, равно как и пилот, очевидно, были в курсе, что оружие, доставшееся литерным зэкам, снаряжено холостыми патронами. Именно по этой причине они вели себя так вальяжно и так выделывались друг перед другом…
Анохин обязан был открыть стрельбу первым, если бы не одно «но». Пилот завис в таком положении, что он мог работать лишь по стрелку и оператору. Да, этих он может отсюда уложить наповал. Без проблем. Но что дальше? Пилота он вряд ли достанет даже автоматной очередью, потому как попросту не видит его. Лобовое стекло у таких вертолетов слабенькое – не то что у «крокодилов», то есть штурмовых «МИ-24», или у тех же «МИ-8», – и можно было бы попытаться просверлить его меткой, кучной очередью из «АКМ». Ударить по топливному баку? А если не удастся пробить? Или горючка не воспламенится сразу?
Снайпер грохнет его уже в следующую секунду.
Но если он подстрелит стрелка и оператора, то пилот тут же выхватит машину из-под огня, отскочит в сторону и вызовет по рации подмогу. Загонщики быстро просекут, что зэки где-то разжились боеприпасами. Весь их смертельно опасный поход в Адовы болота в этом случае утеряет всякий смысл, потому что пропадет эффект неожиданности. Если розыскники будут настороже, то эта войнушка, учитывая скудный арсенал беглых зэков, закончится быстрым и полным их истреблением.
Поэтому-то Анохин и не торопился жать пальцем на спусковой крючок. Он ждал удобного момента. Случиться сейчас могло лишь одно из двух: либо стрелок свалит его первым же выстрелом, либо пилот развернет «вертушку» так, чтобы Анохин мог ударить огнем по кабине…
Услышав грохот вертолетных винтов, Уваров дернул солдатика за руку, принуждая того упасть на землю. Затем, скользнув ужиком по траве, – в свои почти шестьдесят он был половчее иных молодых парней – перебрался к наклонной плакучей иве, скрывшись под ней, как под зеленым зонтиком.
К его изумлению, Леха почему-то не последовал за ним, оставшись где был, в редких кустиках неподалеку от мостков.
Иву, разлохмаченную воздушными потоками от вертолетных винтов, клонило то в одну сторону, то в другую… Уваров присел на корточки за корявеньким, раздвоенным на манер буквы «У» стволом и неторопливо – но и не мешкая – взял карабин на изготовку.
Отсюда ему временами был виден лишь пилот, который, кажется, заметил распластавшегося возле мостков солдатика Леху. Краем глаза Уваров также наблюдал за Анохиным, который, выбравшись вдруг из лозняка на противоположном берегу Лузанки, устроил нечто вроде соревнования на лучшую выдержку со стрелком, засевшим с левого борта «вертушки».
Сначала Федор не понял, в чем заключается замысел Анохина и почему он не открывает огонь. Но спустя еще несколько длившихся бесконечно секунд – врубился.
Не успев додумать до конца эту последнюю мысль, Уваров принялся выцеливать через лобовое стекло кабины пилота. «Вертушка», зависнув над землей, чуть покачивала носом вниз-вверх, так что голову и плечи пилота в какие-то мгновения он мог наблюдать четко, как в тире.
Уваров тщательно прицелился и… не выстрелил.
Во-первых, он не был уверен, что пуля, выпущенная из карабина «сайга», способна пробить лобовое стекло этого легкого вертолета.
Во-вторых, охотнику Уварову никогда прежде не доводилось стрелять в живых людей.
Неизвестно, сколько продолжался бы еще этот поединок нервов и чем бы все закончилось… Но только солдат Леха вдруг спутал всем карты.
Наверное, у него не выдержали нервы.
Леха вскочил на ноги, и, что-то громко заорав, чего невозможно было расслышать из-за грохота винтов, принялся палить из своего слабосильного «ижака» по пятнистому брюху «вертушки».
Пилот, мгновенно сориентировавшись, ловко и быстро развернул крылатую машину другим боком. Стрелок, находящийся с левого борта, на этот раз не стал медлить: пуля, выпущенная из «СВД», прошила Лехе левый глаз и застряла – выстрел был сверху вниз – в шейных позвонках.
Всего секундой или двумя спустя щелкнул из карабина Уваров. Пуля ударила снайпера в грудь; стрелок откинулся назад, и теперь были видны лишь его ноги, торчащие наружу.
Он успел щелкнуть еще раз. И даже смог увидеть показавшееся ему розовым – облачко из мельчайших кровавых брызг: оператор с пробитым черепом, выпустив из рук камеру, завалился назад, в салон «МИ-2М».
Почти одновременно с этим с противоположного берега прогремела длинная, в полрожка – не время сейчас экономить патроны! – автоматная очередь из «АКМ».
Лобовое стекло выдержало этот огневой напор, но в нем появились – окруженные сеточкой трещин – сразу с десяток отверстий.
«Вертушка» как ужаленная подскочила вверх и в сторону. Затем, как-то странно вихляясь и кренясь на левый борт, – мертвый стрелок, перевязанный страховочными ремнями, почти целиком вывалился из люка и повис на этих самых ремнях – стала забирать в сторону леса, едва не задевая при этом верхушки высоких сосен…
Глава 38
КТО БЫЛ НИЧЕМ, ТОТ СТАНЕТ ВСЕМ
Гонимые животным ужасом, четверо зэков во главе с Клещом забились в лесную чащу и провели там всю ночь до рассвета.
Когда рассвело, они немного пришли в себя и стали потихоньку осматриваться.
Около получаса они пробивались через густой бурелом. Лес вокруг разом посветлел. Перед ними лежала неширокая, шагов в тридцать просека, частично заросшая невысокими деревцами и мелким кустарником. С той стороны, где они сейчас находились, вдоль опушки шла накатанная грунтовая дорога.
Осторожно высунулись из лесу, огляделись: вокруг ни одной живой души.
– Кажись, справа от нас та речка, возле которой они нас прихватили, – высказал догадку Клещ. – По этой дороге они туда и проехали…
– Это когда Трофима шлепнули? – уточнил Круглый.
– Точняк… по энтой самой, – покивал головой Клещ. – Я джипешник, на котором рассекает лично «блонд», своими глазами видел!
Последние часы у него болезненно зудело, ныло левое предплечье. Выяснилось, что остальных зэков эти ранки тоже беспокоят.
Клещ, поморщившись, потрогал пальцами предплечье, где, упрятанный под кожу, угадывался, особенно если на него нажать, какой-то инородный предмет, вокруг которого образовалась припухлость, похожая на тугой желвак.
– Че-то они нам вшили, братья, – просипел он, осматривая поочередно хмурые, небритые, серые и помятые образины своих сподвижников. – От браслетов мы, конешно, избавились…
– Ты мыслишь, Клещ, что они нам маячки под кожу всобачили? – остро посмотрел на него Круглый. – Ну тогда… тады нам хана!
– Че ты гонишь, Круглый? – сузив от бешенства глаза, просипел Клещ. – Будет каркать! Надоел…
Услышав долетевшее откуда-то с юга мерное тарахтение, Клещ несколько секунд прислушивался к этим подозрительным звукам, затем попятился в лес.
– Ша! «Вертушка»?! – просипел он. – Кажись, в нашу сторону чапает.
Они не стали заходить глубоко в лес, а спрятались в ельнике, рядом с просекой, по которой была проложена хорошо наезженная грунтовая дорога.
Вертолет проплыл в небе несколько правее них: очевидно, пилот решил обследовать долину таежной речушки, а может, эта речка служила ему визуальным ориентиром.
Неожиданно невдалеке от них – примерно в километре – щелкнули подряд несколько выстрелов, а затем прогремела длинная автоматная очередь.
Потом произошло и вовсе неожиданное: сначала они услышали грохот вертолетных винтов – все ближе и ближе к ним, – а затем что-то с хрустом и металлическим скрежетом тяжело хряпнулось о землю. Причем, совсем неподалеку от них, на лесной просеке…
Клещ первым догадался, что бы все это могло значить: похоже, кто-то подбил в районе речной переправы поисковый вертолет! И вот он, значит, наеб…ся, едва не свалившись прямо на их головы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46