Главное сейчас – убраться из владений Вятлага, выскочить за пределы некоего „полигона“, о назначении которого, кажется, и сам Глебов мало что знает…»
Им пора было уже сниматься с места, но Анохин, которому пока не удалось определиться с маршрутом следования, решил чуток продлить время привала. Благо погоня вроде отстала и можно было выкроить еще минуту-другую перед очередным «марш-броском».
– Может, Федор, ты хочешь в одиночку дальше пробиваться? – в который раз уже спросил Анохин. – Без тебя, конечно, нам очень сложно будет из этой западни выбраться… Но и силком удерживать тебя я не хочу, не имею такого права.
Уваров какое-то время размышлял над его словами.
Затем, слабо усмехнувшись, покачал головой в волчьем малахае.
– Артельно надо действовать, паря! Ты вот в военных делах спецом?! Так? Я тропки всякие знаю. Да и солдат наш – не обуза.
– И на том спасибо, Дед, – сонно пробормотал Леха-Дизель, успевший, пока двое старших совещались, малость прикемарить. – А че ты свой волчий треух не сымешь? Лето ж на дворе! Башкарику, должно быть, нестерпимо жарко…
– Шапка – это мой оберег, – мягко сказал Уваров. – Я тово серого, из которого она выделана, собственноручно завалил. Он в нашу деревню как-то в зиму повадился; в гости ходить… Когда на мне энта шапка, все в «елочку».
– О-о, старый, так ты и по фене можешь ботать? – подал реплику Леха-Дизель.
– Я, паря, по-всякому могу. Чай, вторая ходка висит за плечами… Вот когда ходил к барыге – на чем меня и замели – «волка» своего я у дочки оставил… Понятно?
– Думаешь, тебя из-за этого закоцали? – усмехнулся Леха. – Если б, типа, в треухе к барыге заявился, то все было бы в «елочку»? Ну и ну. Может, скажешь еще, что в тебя душа этого волчары вселилась?
– Хрестьяне мы, – сказал Уваров. – Но… всяко в жизни быват. Мы люди темные, безграмотные, мож, чего-то не так понимаем.
Поскольку данная тема Анохина как-то мало интересовала, он решил пока осмотреть их наличный арсенал.
Достал из своей сумки майку цвета хаки: эти вещи, майка, кожанка, сменная пара белья, плюс одежда, которая на нем, и есть нынче все его имущество. Подстелил ее, чтоб было куда патроны выщелкивать. А если понадобится, то и как ветошку ее, эту последнюю майчонку, придется использовать…
Начал он с «ПМ». Извлек обойму, передернул затвор… спуск… осмотрел, уже в разобранном виде. Выщелкнул из обоймы одну «маслину»… С недоумевающим видом повертел пузатенький цилиндрик в пальцах… Бросил сверху на подстилку, хмуря брови в озарившей его уже догадке. Потом принялся поочередно выщелкивать остальные патроны…
Отсоединил автоматный рожок и проверил с полдюжины патронов калибра 7,62.
– Ну я и болван, – пробормотал Анохин, с силой вщелкивая патроны обратно в магазин. – Мог бы и раньше эту фишку просечь… Развели нас, мужики, как лохов!
Уже около часа они скорым шагом продвигались по кромке леса вдоль правого берега Лузанки. Но теперь, после сделанного Анохиным открытия, настроение заметно переменилось. Одно дело, когда ты при оружии, и совсем по-другому себя ощущаешь, когда знаешь, что от обоих стволов сейчас толку – голимый ноль. Потому что снаряжены стволы… холостыми патронами.
Уваров продвигался головным в их маленькой группе. Он то увлекал их в лесной массив, спрямляя, как он сам сказал, углы, то вновь выводил на опушку леса, примыкающего к берегу речки. За ним топал Леха Дизель; замыкающим, с переброшенным за спину «АКМ» и сумкой, зацепленной за другое плечо, шел Сергей Анохин.
Когда они вновь выбрались из кустарниковых зарослей на пологий в этом месте правый берег Лузанки, Анохин скомандовал: «перекур!».
Леха, бросив в изголовье свой сидор, улегся прямо на влажную после оросившего недавно землю дождичка изумрудную травку. Анохин, неодобрительно покачав головой, передал ему свою кожанку.
– Не ложись на землю, солдат! Потный весь… так и простыть недолго! Вон же коряга рядом! И куртку набрось! Свежо… может так просифонитъ, что назавтра ты спину не разогнешь!
Анохин – как бы противореча только что сказанному – стащил мокрый от пота свитер, разулся, затем босиком прогулялся к речной заводи. Дно, к его немалому удивлению, оказалось песчаным… Он с наслаждением продегустировал удивительно вкусную речную водицу, при этом едва не выловил горстью из воды мелкую серебристую рыбешку. После чего принялся умываться этой холодной, почти колодезной водой…
Выбравшись на берег и вытираясь майкой, он ненароком потревожил почти затянувшийся шов, оставшийся на память после «операции». В том месте на предплечье появилась некая припухлость в виде небольшой шишки (опухоли или набухшего желвака). Когда он примял эту вот «шишку» пальцами, показалось, что где-то под самой кожей перекатывается, скользит туда-сюда, как неизвлеченная пуля или средней величины осколок, какой-то посторонний предмет…
Остальные двое тоже вволюшку напились воды. Леха, перебравшийся на корягу, своей формой напоминающую массивное резное кресло, первым затронул наболевшие вопросы.
– Нич-че не понимаю! – задумчиво произнес он. – Выходит… они своих грохнули?! Ну и на фига? Оружие прям на дороге бросили опять же… Да еще с магазинами, снаряженными холостыми патронами! Че это еще за финты?
– Да, што-то здесь не то, – обеспокоенно заметил Федор. – О-от же анчутки! Што это они удумали на наши бедные головы?
– Что скажешь, командир? – Леха обернулся к Анохину. – Че нам делать-то?
Глядя на своих спутников, на этих двух совершенно разных людей, кого господин случай послал ему нынче в напарники, Анохин решил для себя, что он не может более утаивать от них ту информацию, которой хотя и скупо, но от души поделился с ним тайно «лепило-доктор». Другое дело, что он, Анохин, не обязан раскрывать источник своих знаний, кое о чем можно и умолчать.
Взгляд Анохина застыл на самом молодом члене их небольшого отряда.
– Леха… у тебя есть на руке браслет?
Тот, взглянув вначале на свое правое запястье, где был закреплен точь-в-точь такой же браслет, что и у Анохина, удивленно уставился на морпеха.
– Ну.
– Что – «ну»? Есть или нет?
– Ну… есть.
Анохин теперь посмотрел на Уварова.
– А у тебя, Федор?
Тот молча поднял правую руку, продемонстрировав на правом запястье серый металлический браслет.
– Так вот, господа… – пасмурно сказал Анохин. – У американского спецназа есть в комплекте экипировки миниатюрные «датчики положения» системы «ДжиПиЭс». У нас, в элитных частях спецназа, тоже кое-что есть в арсенале из подобных вещей, хотя и не столь миниатюрное… и не для всех опять же.
– То есть, командир, – удивленно приподняв бровь, сказал Леха, – ты хочешь сказать, что эта штуковина, смахивающая на браслет… типа радиомаяк, да?
– Совершенно верно, – кивнул Анохин. – Вернее… что-то в этом роде, потому что технические параметры этого изделия мне неизвестны.
– Но зачем?! – спросил Леха. – Не врубаюсь, на хрена им это нужно?
Да, вопрос поставлен очень правильно, вяло подумал Анохин. Именно что: «зачем?»
Много поднакопилось вот таких «почему?» и «зачем?» 3ачем московские менты убили его жену Ольгу? 3ачем обвинение сфальсифицировало дело С. Н. Анохина по статье 228, часть 4-я? 3ачем его, осужденного по этому сфальсифицированному делу, направили в Вятлаг, в особый лагпункт «девятки»? Зачем кому-то понадобилось производить над специально отобранными литерными осужденными некие медицинские эксперименты? А потом, инсценировав нападение на автозак, убив при этом двух вохровцев и оставив снаряженные холостыми зарядами стволы – и тем самым спровоцировав побег самих зэков, – устраивать какие-то непонятные маневры? Да еще на каком-то странном полигоне?
Поди-ка, ответь на все эти нелегкие вопросы… замучаешься искать ответы.
– И что теперь? – несколько растерянно произнес Леха. – Че будем делать, командир?
– Будем исходить из того, что «они» знают, где конкретно мы находимся в каждую минуту времени, – удивляясь собственному спокойному тону, сказал Анохин. – И еще из того, что «они» будут иметь возможность контролировать нас до тех пор, пока мы не избавимся от браслетов… Либо пока мы не придумаем что-то такое, что позволило бы нам вырваться из этой ловушки.
– Но для этого, командир, как я понимаю, нужно добыть оружие, – задумчиво щуря глаза, сказал дед Федор. – Или хотя бы боеприпас для энтого автомата…
– Кто бы спорил? – пожав плечами, сказал Анохин. – Безоружными нам из западни не выбраться.
– Есть тут у меня одна мысля. – Сдвинув треух на лоб, Уваров принялся скрести затылок пятерней. – Боюсь вот только надежу наперед давать. Да и не уверен, дойдем ли до места?
Анохин хотел было подступиться к бывшему егерю с расспросами, но случилось неожиданное.
Где-то в глубине тайги, несколько восточнее того места, где они находились, с расстояния примерно в три-четыре километра, по прикидкам Анохина, – простучала длинная, в половину рожка, автоматная очередь.
С небольшим интервалом автомат выдал еще пару нервных коротких очередей: «та-та-тах!», «та-тах!»…
Спустя еще насколько секунд раздались какие-то жиденькие, негромкие выстрелы одиночными: кажется, кто-то высадил из «макарки» всю обойму…
После этого стрельба окончательно затихла.
Все трое, пригнувшись за корягой, вынесенной во время паводка Лузанкой на узкий заливной луг, еще некоторое время прислушивались к звукам и тревожно вглядывались в кустарниковые заросли, за которыми вставал стеной сумрачный бор.
– Ну вот и началось, – выдохнув застоявшийся воздух из легких, сказал Анохин. – Давай, Федор, веди к своему месту. Вот так, голыми руками, мы с ним и все едино не справимся…
Глава 31
ЗАКОН – ТАЙГА, ПРОКУРОР – МЕДВЕДЬ
Литерный зэк «В-7», он же Гриша Ивашов по прозвищу Клещ, четырежды судимый за кражи и разбой, в последний раз с нанесением «тяжких телесных», проведший на нарах без малого половину своей тридцатичетырехлетней жизни, с первых минут взял руководство среди «синих» в свои жилистые, цепкие, испещренные татуировками руки.
Двое зэков попытались было поднять хипиш. Случилось это еще у автозака, когда от них сдернули Морпех, «бабай» солдатик, но Клещу легко удалось преодолеть намечающийся раздрай.
Первым попытался вякнуть «B-1», двойной мокрушник – своих же подельников, промышлявших с ним квартирными кражами, почикал вроде как по пьяни, – сухощавый зэк лет тридцати по прозвищу Штырь.
– Што это ты заменжевался, Клещ? – проскрипел в мутной темени его голос. – Надо было положить их из «машинки» прям здесь, у дороги! А ты им дал отскочить…
Не успел он еще закончить, как Клещ рванул из ножен тесак «тайга», изъятый у мертвого вохровца-водилы вместе с «калашом» и волыной, и приставил лезвие к острому кадыку излишне говорливого зэка.
– Ты што-то, кажись, чирикнул, Штырь? – просипел Клещ, не теряя, впрочем, несмотря на каленный тон, контроля над собой. – Или то комар у меня над ухом прозвенел?
– Э-э-э… не губи, Клещ! – с натугой проскрипел зэк, который сейчас боялся даже шелохнуться. – Брякнул я, не подумав…
– Тогда закройся, чекалда! Откроешь еще раз пасть без команды… отправлю прямиком из тайги «в Сочи»!
Клещ убрал смертоносный клинок в ножны, которые крепились вместе с кобурой «ПМ» к поясу. Каковой, он, кстати, тоже снял с убитого кем-то вохровца – теперь эта амуниция красовалась на нем, надетая поверх лагерного прикида.
– Еще кто хочет што-то мне предъявить? – просипел он, обращаясь разом ко всем собравшимся возле него зэкам. – Нет? Ну так я сам вам кое-што растолкую.
Для того чтобы его базар выглядел более солидным, взвешенным, он выдержал почти минутную паузу.
– Не мы эту кашу заварили, братья, – наконец произнес он своим сиплым голосом. – Не мы хипиш подняли, и не мы этих двух шмырей посредь дороги мочканули! Врать не буду: пытались мы из энтой проклятой крытой отправить маляву, сообщить нашим братьям о своем несчастном положении… Но – не выгорело! Так што лично я покамест… и в этом тож готов сознаться, не вкурил, што за подлянку нам с вами скинули! И на што они нас хотят подписать?!
– Ежели не дождемся тут вохру и конвойных, то энтих двух жмуров повесят на нас, – подал реплику Шестой, которого мало кто из зэков знал. – Опять же при шпалерах будем уходить?! Значит, будут гнать нас до упора… и стрелять станут на поражение! Почитай, менее чем через час – верняк! – вохры в «двенадцатой» и Лесном поднимут тревогу! А может, и раньше, если кто сквозанет по тракту на тачке и заметит по ходу наш автозак!
– Так я не понял, Круглый?! – обращаясь к «В-б», просипел Клещ. – Ты што нам советуешь? Здеся остаться, у автозака??!
Все, включая зэка Круглого, в эту минуту отчетливо понимали, что Клещ – и не он один – уже решил, воспользовавшись подвернувшимся им случаем, уйти в побег. И что он, не задумываясь, прикончит каждого, кто откажется подчиниться ему, кто, струсив ввиду возможных губительных последствий такого вот поступка, надумает остаться у автозака, надеясь на снисхождение сотрудников ГУИН и вятских ментов…
– Я с вами, братья, – торопливо сказал Круглый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46