есть ли у нас достаточное представление о происшедшем?
Все закивали.
– Достаточное для того, чтобы завершить эту длиннейшую в истории разведывательную экспедицию?
Снова согласие.
– Итак, мы можем… если можем… смыться отсюда, доложить данту Ангаре, и пусть уже он решает, какие дальнейшие действия предпримет Ударный Корпус. Я на данном этапе абсолютно не способен произвести те серьезные расчеты, которые, по-моему, необходимы в сложившейся ситуации.
Первый вопрос задала Лир:
– Как нам прервать контракт и улететь с Центрума?
– Не знаю.
– Скажем, взлет мы осилим, – вступил Чака. – Но остается Ромоло со своим линкором, торчащим над Центрумом. Он, вероятно, станет возражать против наших попыток тихо исчезнуть со сцены. Мне кажется, у нас недостаточно барака, чтобы честно принять его вызов. Разве что перехитрить.
– Это может и не потребоваться, – сказал Лискеард. – У меня есть идея, как уладить с ним наши разногласия. Но я абсолютно по нулям относительно того, каким, черт возьми, образом мы вызволим весь цирк и взлетим, не переполошив окрестности.
– Я тоже, – откликнулся Гарвин. – Опять же, события до некоторой степени диктовали нам, что делать, когда мы высаживались здесь и особого выбора у нас не было.
– Мы не могли придерживаться иного мнения, – высказался Ристори, – нежели допустить некоторые потери при изменении порядка вещей.
– Потери допускают солдаты, – Фрауде пытался сдержать гнев в голосе. – Большинство людей на стадионе – гражданские.
Ристори не ответил, лишь беспомощно развел руками.
– У нас уже почти все до последнего винтика на стадионе, – проговорила Лир. – Я просто не вижу способа перетащить труппу обратно сюда… даже выводя людей небольшими группами.
– А я гарантирую, – мрачно добавил Ньянгу, – что никто из дрессировщиков и не подумает бросить своих зверей. Это тоже отнюдь не облегчит скрытного передвижения.
– Итак, мы на самом дне параши, и крышка заперта, – подытожил Гарвин. – Первый ход за плохими парнями. Всегда так… Ладно, сейчас все подавлены, поэтому – по местам и будем ждать просвета.
Лискеард попросил слова.
– Есть одна маленькая вещь, которую мы с Чакой можем сделать и которая может помочь, когда шарик взлетит.
– А именно?
– Подкинуть этому диктатору-в-стадии-становления данту Ромоло то, на что он так облизывался.
Глава 30
Четыре человека плавали в пустоте. Между ними висели два противоракетных снаряда «тень», укрепленные в вырезанном ящике, и торпеда «годдард» с уродливым выступом над блоком наведения. Сверкнул сварочный карандаш. Погас. Снова сверкнул.
– Готово, – техник убрал инструмент в подсумок на поясе.
– И это, безусловно, самое уродливое временное сооружение, какое я когда-либо видел, – сказал Чака. – Даже поучаствовал в строительстве.
– Не скромничай, – отозвался Лискеард. – Оно просто ужасное. Особенно если сработает, в чем я сомневаюсь. Двигайте-ка свои задницы на шаланду и продолжим миссию, как говорится. Мы сделали еще только половину.
Двигатели их скафандров полыхнули белым пламенем, и они двинулись обратно к нана-боту, замершему метрах в тридцати.
А километрах в трех от них покачивались законсервированные останки флота Конфедерации.
Дант Ромоло встретил их лично в рубке «Корсики», весьма охотно приняв доставленный ими контейнер.
– В ваших записях есть еще что-нибудь, что может мне пригодиться? – спросил он.
– Без обид, сэр, – ответил Чака. – Но, не зная точно, что из наших бортжурналов вам нужно, сказать довольно трудно. Здесь все данные, собранные и записанные нашими приборами.
– Хорошо. Я уверен, это пригодится мне… и Народной Конфедерации.
И снова это странное, полунасмешливое ударение на слове «народной».
Чака кивнул, стараясь не отдать честь, и покинул «Корсику».
– Теперь посмотрим, осчастливят ли его ваши подделки.
– По крайней мере, займут на время. Надеюсь. – Лискеард торопился. – У нас между тем появились заботы посерьезнее. Около часа назад я получил с «Берты» запись передачи. Этот тип Гаду, о котором нам говорили, встал в ихнем Парламентском Конгрессе или как там его, назвал Абию Корновила изменником и заявил, что он предал их чуждым авторитетам. Поскольку мы единственные иностранцы, появившиеся в последнее время, то, похоже, дерьмо-таки посыпалось. Официальное заявление по этому поводу будет сделано завтра. Думаю, нам лучше двигать домой, а то прозеваем главные события.
Глава 31
Гарвин решил, что отныне и во веки веков разглагольствования политиков станут ассоциироваться у него с затхлым духом центрального стадиона.
Артисты вперемешку с легионерами столпились возле холоэкрана, установленного посреди фойе.
Фава Гаду выступал в величественном, отделанном деревянными панелями зале со старомодными столами и стульями. Но на этом вся величественность и заканчивалась. Глава мобилей бесновался. Гарвин мог поклясться, что видит брызги слюны, летящие во все стороны:
– …этот зверь, эта продажная тварь, человек, который был когда-то лучшим из нас, этот предатель Абия Корновил позволил себя подкупить и предает Народную Конфедерацию этим иноземцам! Мои коллеги и я не верили своим глазам и ушам, когда получили первые свидетельства этого предательства, отдающего всю систему Капеллы в руки иноземных врагов, ужасных зверей и нелюдей, намеревающихся подорвать многовековую веру человечества в Конфедерацию! Но доказательства оказались неопровержимы, и с великой печалью, но и решимостью прошлой ночью чрезвычайный пленум данного Парламента отдал приказ о немедленном аресте Абии Корновила, чтобы он предстал пред нами и через нас перед всем Центрумом и его планетами для праведного суда! К несчастью, Абия Корновил спланировал бегство. В попытке остановить предателя его флаер сбили, а сам он погиб в аварии. Так сгинут все враги Центрума! Но задача еще не выполнена. Ибо в сердце нашего мира засели эти чужаки, нанося неизвестно какой вред. Кому ведома мера зла, причиненная их коварными…
– Вырубим это, – Лир хлопнула по выключателю.
– Да, – согласился Гарвин, поднимаясь на ноги. – Вы слышали, что сказал этот ублюдок. Они придут за нами. Давайте не разочаруем их.
Глава 32
Мобили появились всего через два часа. В ожидании их артисты забаррикадировали все входы и выходы, какие смогли найти. Легионеры заняли боевые позиции.
Гарвин и Ньянгу наблюдали за плотной толпой, наводнившей окрестные улочки, скандирующей всевозможные лозунги и медленно катящейся к громадному сооружению и опустевшим будочкам аттракционов перед ним.
Янсма включил систему трансляции стадиона, и из наружных динамиков донеслось:
– Внимание! В случае любых попыток проникнуть в здание мы будем защищаться. Не приближайтесь под угрозой телесных повреждений или чего похуже! Повторяю, не приближайтесь!
Толпа заколебалась. Гарвин собрался было повторить предупреждение, но тут из дома дальше по улице почти в унисон ударили четыре бластера, и динамики, захрипев, смолкли.
– Неплохо стреляют для бунтующих мирных обывателей, – поделился наблюдением Ньянгу.
– Совсем неплохо, – согласился Гарвин. – Наверняка там засела народная милиция.
– Ха, у меня есть намерения получше, нежели сгинуть растерзанным в беспорядках.
На «Большой Берте» солдаты, ругаясь, торопливо отвинчивали с трех «аксаев» ракетные установки и прилаживали на их место крепления для пулеметов.
– Оставьте по паре кассет с «сорокопутами» на каждой птичке, – посоветовал их сержант. – У этих местных могут оказаться патрульные корабли для поддержки наземных сил с воздуха.
В рубке, также ругаясь, Лискеард снова и снова изучал окрестности стадиона. Людям придется выбираться своим ходом. Ближайшее место, пригодное для посадки, находится как минимум в пяти кварталах от цирка, в крошечном парке. Что-нибудь поближе… Капитан сантиметр за сантиметром штудировал проекцию.
Есть остатки здания меньше чем в квартале оттуда, но его развалины представляют собой острые клыки, и садиться на них рискованно.
– Застряли мы здесь, как на необитаемом острове, – проворчал Лискеард. – Безнадежно. Чертовски безнадежно.
Но продолжал вглядываться в холоизображение.
Три очереди ударили в стадион из передних рядов мобилей, укрывшихся за развалинами аттракционов. Дарод Монтагна установила свою снайперскую винтовку на столе, достаточно далеко от высаженного окна, чтобы прицел не бликовал. Она высмотрела какого-то мужчину с бластером и застрелила… Нет, это была женщина. Дарод принялась искать другую мишень.
– Знаешь, – задумчиво поделился Бен Дилл с Кекри Катун, – всегда есть шанс, что Большому Бену не удастся сэкономить денек. Особенно когда он заперт в этом проклятом бетонном мавзолее, а не наводит шухер, сидя в своем «аксае».
– Для начала не наводи шухер на меня. – Кекри нянчила на руках бластер.
– Я не пугаю. Я просто реально смотрю на вещи. И… И, ну, я хочу, чтоб ты знала на случай, если что-нибудь стрясется, что я… Ну, я тебя вроде бы люблю.
– Вроде бы?
– Прости. Я люблю тебя.
Катун улыбнулась ему.
– А я люблю тебя.
Бен наклонился и поцеловал ее. На лице его отразилось изумление.
– Знаешь, я не могу припомнить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь мне это говорил. По крайней мере, в последнее время.
Кекри прошептала что-то ему на ухо, и у Дилла округлились глаза.
– И я не могу вспомнить, чтобы кто-нибудь вообще говорил мне, что хочет, чтобы я сделал ему это.
– Погоди, большой мальчик, – сказала Катун. – Ты еще много чего никогда не делал.
– Возможно, это лучшее напутствие, какое мне доводилось слышать, чтобы не быть убитым.
Ньянгу и Маев спускались вниз к центральной арене, когда динамики снова ожили и по стадиону загромыхал «Мирный Марш».
– Я думаю, – заметил Иоситаро, – мне пора научиться ненавидеть эту долбаную песню.
Джабиш Ристори лежал на животе, целясь из бластера сквозь дыру в полу. Рядом, прислонившись спиной к стене, сидел Данфин Фрауде, мечтая двигаться побыстрее и иметь по стволу на каждого.
Двумя этажами ниже мобили бурлили и кричали, ломясь сквозь киоски перед входом. В сторону стадиона летели камни и случайные бластерные заряды. Старомодные пули взвизгивали, рикошетя о бетон.
– Там, – указал Фрауде. – Этот мужик прямо там, на углу здания. У него какое-то оружие. Убей его.
Ристори нервно кивнул, поймал человека в прицел и положил палец на спусковой крючок.
– Ну? – произнес Данфин.
Джабиша безостановочно трясло.
Фрауде собрался высказать кое-что насчет отвлеченной кровожадности Ристори, но промолчал. Он отпихнул друга от пролома и забрал у него бластер. Тщательно прицелился и нажал на спуск.
Заряд отскочил от здания прямо над головой у стрелка, нырнувшего в укрытие.
– По крайней мере, я его припугнул, – пробормотал ученый.
Сквозь стеклянные двери стадиона застрекотал огонь бластеров, и двое легионеров, приставленных к водруженному на треногу ОЭП, со стоном откатились прочь.
Фелип Мандл подбежал к орудию, спрятался за ним. До этого он некоторое время наблюдал, как солдаты аккуратно выпускали одиночные снаряды по отдельным целям.
– Думаю, я уловил, – пробормотал карлик, прицеливаясь в надвигающуюся толпу и выпуская зараз пол-ленты. Во все стороны полетели тела, раздались вопли, и люди в панике побежали.
– А мне нравится, – решил лилипут.
Тут к нему подоспели двое клоунов в полном гриме с ящиками боеприпасов. Счастливчик Фелип высмотрел еще кучку людей, пытавшихся укрыться за павильоном тира, и всадил в этот участок остатки ленты.
– Попридержи стрельбу. – Один из клоунов с грохотом заправил новую ленту в казенник дымящегося орудия. – Ствол прогорит.
Счастливчик Фелип ухмыльнулся в ответ, кивая в знак согласия.
– К черту пистолеты! – крикнул он. – Я это обожаю! – И в толпу снаружи снова полетели бластерные заряды. – Имел я вас всех, сволочи! В уши и в задницу!
Двое мужчин снова и снова налегали на дверь. Та не поддавалась. К ним протолкался очень большой человек с очень большим молотом и велел отойти. Раздалось несколько ударов. Дверь пала. Вопя от ярости и возбуждения, мобили повалили внутрь стадиона.
Ньянгу, услышавший вопли, сообразил, что они означают, и приказал находившимся вокруг него легионерам рассредоточиться, спуститься вниз и занять круговую оборону.
Гарвин из своей комментаторской кабины наверху тоже услышал происходящее.
– Пойдем, – спокойно сказал ему Аликхан. – Внизу для нас есть работа.
Двое подхватили свое оружие и ссыпались по лестнице к главной арене стадиона.
Увидев выплеснувшихся на арену вооруженных людей, ра'фелан постарался подтянуться повыше в переплетении канатов под потолком. Один человек заметил движение, изогнулся, прицелился.
Моника Лир, обернувшаяся вокруг главного шеста, выстрелом развалила стрелка пополам, ухмыльнулась, нашла еще одного, прикончила и методично продолжила свою мрачную жатву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Все закивали.
– Достаточное для того, чтобы завершить эту длиннейшую в истории разведывательную экспедицию?
Снова согласие.
– Итак, мы можем… если можем… смыться отсюда, доложить данту Ангаре, и пусть уже он решает, какие дальнейшие действия предпримет Ударный Корпус. Я на данном этапе абсолютно не способен произвести те серьезные расчеты, которые, по-моему, необходимы в сложившейся ситуации.
Первый вопрос задала Лир:
– Как нам прервать контракт и улететь с Центрума?
– Не знаю.
– Скажем, взлет мы осилим, – вступил Чака. – Но остается Ромоло со своим линкором, торчащим над Центрумом. Он, вероятно, станет возражать против наших попыток тихо исчезнуть со сцены. Мне кажется, у нас недостаточно барака, чтобы честно принять его вызов. Разве что перехитрить.
– Это может и не потребоваться, – сказал Лискеард. – У меня есть идея, как уладить с ним наши разногласия. Но я абсолютно по нулям относительно того, каким, черт возьми, образом мы вызволим весь цирк и взлетим, не переполошив окрестности.
– Я тоже, – откликнулся Гарвин. – Опять же, события до некоторой степени диктовали нам, что делать, когда мы высаживались здесь и особого выбора у нас не было.
– Мы не могли придерживаться иного мнения, – высказался Ристори, – нежели допустить некоторые потери при изменении порядка вещей.
– Потери допускают солдаты, – Фрауде пытался сдержать гнев в голосе. – Большинство людей на стадионе – гражданские.
Ристори не ответил, лишь беспомощно развел руками.
– У нас уже почти все до последнего винтика на стадионе, – проговорила Лир. – Я просто не вижу способа перетащить труппу обратно сюда… даже выводя людей небольшими группами.
– А я гарантирую, – мрачно добавил Ньянгу, – что никто из дрессировщиков и не подумает бросить своих зверей. Это тоже отнюдь не облегчит скрытного передвижения.
– Итак, мы на самом дне параши, и крышка заперта, – подытожил Гарвин. – Первый ход за плохими парнями. Всегда так… Ладно, сейчас все подавлены, поэтому – по местам и будем ждать просвета.
Лискеард попросил слова.
– Есть одна маленькая вещь, которую мы с Чакой можем сделать и которая может помочь, когда шарик взлетит.
– А именно?
– Подкинуть этому диктатору-в-стадии-становления данту Ромоло то, на что он так облизывался.
Глава 30
Четыре человека плавали в пустоте. Между ними висели два противоракетных снаряда «тень», укрепленные в вырезанном ящике, и торпеда «годдард» с уродливым выступом над блоком наведения. Сверкнул сварочный карандаш. Погас. Снова сверкнул.
– Готово, – техник убрал инструмент в подсумок на поясе.
– И это, безусловно, самое уродливое временное сооружение, какое я когда-либо видел, – сказал Чака. – Даже поучаствовал в строительстве.
– Не скромничай, – отозвался Лискеард. – Оно просто ужасное. Особенно если сработает, в чем я сомневаюсь. Двигайте-ка свои задницы на шаланду и продолжим миссию, как говорится. Мы сделали еще только половину.
Двигатели их скафандров полыхнули белым пламенем, и они двинулись обратно к нана-боту, замершему метрах в тридцати.
А километрах в трех от них покачивались законсервированные останки флота Конфедерации.
Дант Ромоло встретил их лично в рубке «Корсики», весьма охотно приняв доставленный ими контейнер.
– В ваших записях есть еще что-нибудь, что может мне пригодиться? – спросил он.
– Без обид, сэр, – ответил Чака. – Но, не зная точно, что из наших бортжурналов вам нужно, сказать довольно трудно. Здесь все данные, собранные и записанные нашими приборами.
– Хорошо. Я уверен, это пригодится мне… и Народной Конфедерации.
И снова это странное, полунасмешливое ударение на слове «народной».
Чака кивнул, стараясь не отдать честь, и покинул «Корсику».
– Теперь посмотрим, осчастливят ли его ваши подделки.
– По крайней мере, займут на время. Надеюсь. – Лискеард торопился. – У нас между тем появились заботы посерьезнее. Около часа назад я получил с «Берты» запись передачи. Этот тип Гаду, о котором нам говорили, встал в ихнем Парламентском Конгрессе или как там его, назвал Абию Корновила изменником и заявил, что он предал их чуждым авторитетам. Поскольку мы единственные иностранцы, появившиеся в последнее время, то, похоже, дерьмо-таки посыпалось. Официальное заявление по этому поводу будет сделано завтра. Думаю, нам лучше двигать домой, а то прозеваем главные события.
Глава 31
Гарвин решил, что отныне и во веки веков разглагольствования политиков станут ассоциироваться у него с затхлым духом центрального стадиона.
Артисты вперемешку с легионерами столпились возле холоэкрана, установленного посреди фойе.
Фава Гаду выступал в величественном, отделанном деревянными панелями зале со старомодными столами и стульями. Но на этом вся величественность и заканчивалась. Глава мобилей бесновался. Гарвин мог поклясться, что видит брызги слюны, летящие во все стороны:
– …этот зверь, эта продажная тварь, человек, который был когда-то лучшим из нас, этот предатель Абия Корновил позволил себя подкупить и предает Народную Конфедерацию этим иноземцам! Мои коллеги и я не верили своим глазам и ушам, когда получили первые свидетельства этого предательства, отдающего всю систему Капеллы в руки иноземных врагов, ужасных зверей и нелюдей, намеревающихся подорвать многовековую веру человечества в Конфедерацию! Но доказательства оказались неопровержимы, и с великой печалью, но и решимостью прошлой ночью чрезвычайный пленум данного Парламента отдал приказ о немедленном аресте Абии Корновила, чтобы он предстал пред нами и через нас перед всем Центрумом и его планетами для праведного суда! К несчастью, Абия Корновил спланировал бегство. В попытке остановить предателя его флаер сбили, а сам он погиб в аварии. Так сгинут все враги Центрума! Но задача еще не выполнена. Ибо в сердце нашего мира засели эти чужаки, нанося неизвестно какой вред. Кому ведома мера зла, причиненная их коварными…
– Вырубим это, – Лир хлопнула по выключателю.
– Да, – согласился Гарвин, поднимаясь на ноги. – Вы слышали, что сказал этот ублюдок. Они придут за нами. Давайте не разочаруем их.
Глава 32
Мобили появились всего через два часа. В ожидании их артисты забаррикадировали все входы и выходы, какие смогли найти. Легионеры заняли боевые позиции.
Гарвин и Ньянгу наблюдали за плотной толпой, наводнившей окрестные улочки, скандирующей всевозможные лозунги и медленно катящейся к громадному сооружению и опустевшим будочкам аттракционов перед ним.
Янсма включил систему трансляции стадиона, и из наружных динамиков донеслось:
– Внимание! В случае любых попыток проникнуть в здание мы будем защищаться. Не приближайтесь под угрозой телесных повреждений или чего похуже! Повторяю, не приближайтесь!
Толпа заколебалась. Гарвин собрался было повторить предупреждение, но тут из дома дальше по улице почти в унисон ударили четыре бластера, и динамики, захрипев, смолкли.
– Неплохо стреляют для бунтующих мирных обывателей, – поделился наблюдением Ньянгу.
– Совсем неплохо, – согласился Гарвин. – Наверняка там засела народная милиция.
– Ха, у меня есть намерения получше, нежели сгинуть растерзанным в беспорядках.
На «Большой Берте» солдаты, ругаясь, торопливо отвинчивали с трех «аксаев» ракетные установки и прилаживали на их место крепления для пулеметов.
– Оставьте по паре кассет с «сорокопутами» на каждой птичке, – посоветовал их сержант. – У этих местных могут оказаться патрульные корабли для поддержки наземных сил с воздуха.
В рубке, также ругаясь, Лискеард снова и снова изучал окрестности стадиона. Людям придется выбираться своим ходом. Ближайшее место, пригодное для посадки, находится как минимум в пяти кварталах от цирка, в крошечном парке. Что-нибудь поближе… Капитан сантиметр за сантиметром штудировал проекцию.
Есть остатки здания меньше чем в квартале оттуда, но его развалины представляют собой острые клыки, и садиться на них рискованно.
– Застряли мы здесь, как на необитаемом острове, – проворчал Лискеард. – Безнадежно. Чертовски безнадежно.
Но продолжал вглядываться в холоизображение.
Три очереди ударили в стадион из передних рядов мобилей, укрывшихся за развалинами аттракционов. Дарод Монтагна установила свою снайперскую винтовку на столе, достаточно далеко от высаженного окна, чтобы прицел не бликовал. Она высмотрела какого-то мужчину с бластером и застрелила… Нет, это была женщина. Дарод принялась искать другую мишень.
– Знаешь, – задумчиво поделился Бен Дилл с Кекри Катун, – всегда есть шанс, что Большому Бену не удастся сэкономить денек. Особенно когда он заперт в этом проклятом бетонном мавзолее, а не наводит шухер, сидя в своем «аксае».
– Для начала не наводи шухер на меня. – Кекри нянчила на руках бластер.
– Я не пугаю. Я просто реально смотрю на вещи. И… И, ну, я хочу, чтоб ты знала на случай, если что-нибудь стрясется, что я… Ну, я тебя вроде бы люблю.
– Вроде бы?
– Прости. Я люблю тебя.
Катун улыбнулась ему.
– А я люблю тебя.
Бен наклонился и поцеловал ее. На лице его отразилось изумление.
– Знаешь, я не могу припомнить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь мне это говорил. По крайней мере, в последнее время.
Кекри прошептала что-то ему на ухо, и у Дилла округлились глаза.
– И я не могу вспомнить, чтобы кто-нибудь вообще говорил мне, что хочет, чтобы я сделал ему это.
– Погоди, большой мальчик, – сказала Катун. – Ты еще много чего никогда не делал.
– Возможно, это лучшее напутствие, какое мне доводилось слышать, чтобы не быть убитым.
Ньянгу и Маев спускались вниз к центральной арене, когда динамики снова ожили и по стадиону загромыхал «Мирный Марш».
– Я думаю, – заметил Иоситаро, – мне пора научиться ненавидеть эту долбаную песню.
Джабиш Ристори лежал на животе, целясь из бластера сквозь дыру в полу. Рядом, прислонившись спиной к стене, сидел Данфин Фрауде, мечтая двигаться побыстрее и иметь по стволу на каждого.
Двумя этажами ниже мобили бурлили и кричали, ломясь сквозь киоски перед входом. В сторону стадиона летели камни и случайные бластерные заряды. Старомодные пули взвизгивали, рикошетя о бетон.
– Там, – указал Фрауде. – Этот мужик прямо там, на углу здания. У него какое-то оружие. Убей его.
Ристори нервно кивнул, поймал человека в прицел и положил палец на спусковой крючок.
– Ну? – произнес Данфин.
Джабиша безостановочно трясло.
Фрауде собрался высказать кое-что насчет отвлеченной кровожадности Ристори, но промолчал. Он отпихнул друга от пролома и забрал у него бластер. Тщательно прицелился и нажал на спуск.
Заряд отскочил от здания прямо над головой у стрелка, нырнувшего в укрытие.
– По крайней мере, я его припугнул, – пробормотал ученый.
Сквозь стеклянные двери стадиона застрекотал огонь бластеров, и двое легионеров, приставленных к водруженному на треногу ОЭП, со стоном откатились прочь.
Фелип Мандл подбежал к орудию, спрятался за ним. До этого он некоторое время наблюдал, как солдаты аккуратно выпускали одиночные снаряды по отдельным целям.
– Думаю, я уловил, – пробормотал карлик, прицеливаясь в надвигающуюся толпу и выпуская зараз пол-ленты. Во все стороны полетели тела, раздались вопли, и люди в панике побежали.
– А мне нравится, – решил лилипут.
Тут к нему подоспели двое клоунов в полном гриме с ящиками боеприпасов. Счастливчик Фелип высмотрел еще кучку людей, пытавшихся укрыться за павильоном тира, и всадил в этот участок остатки ленты.
– Попридержи стрельбу. – Один из клоунов с грохотом заправил новую ленту в казенник дымящегося орудия. – Ствол прогорит.
Счастливчик Фелип ухмыльнулся в ответ, кивая в знак согласия.
– К черту пистолеты! – крикнул он. – Я это обожаю! – И в толпу снаружи снова полетели бластерные заряды. – Имел я вас всех, сволочи! В уши и в задницу!
Двое мужчин снова и снова налегали на дверь. Та не поддавалась. К ним протолкался очень большой человек с очень большим молотом и велел отойти. Раздалось несколько ударов. Дверь пала. Вопя от ярости и возбуждения, мобили повалили внутрь стадиона.
Ньянгу, услышавший вопли, сообразил, что они означают, и приказал находившимся вокруг него легионерам рассредоточиться, спуститься вниз и занять круговую оборону.
Гарвин из своей комментаторской кабины наверху тоже услышал происходящее.
– Пойдем, – спокойно сказал ему Аликхан. – Внизу для нас есть работа.
Двое подхватили свое оружие и ссыпались по лестнице к главной арене стадиона.
Увидев выплеснувшихся на арену вооруженных людей, ра'фелан постарался подтянуться повыше в переплетении канатов под потолком. Один человек заметил движение, изогнулся, прицелился.
Моника Лир, обернувшаяся вокруг главного шеста, выстрелом развалила стрелка пополам, ухмыльнулась, нашла еще одного, прикончила и методично продолжила свою мрачную жатву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43