– Отправиться на Центрум, чтобы нам отстрелили задницы. Потому что мы богобоязненные патриотичные недоумки, – ответил Ньянгу.
– Да. Думаю, так, – тяжело произнес Гарвин. – Но все равно, подумай о том, чтобы жить в мире… мирах вроде этого. И как нам умаслить Лир дезертировать.
Дарод заметила второй знак. Она проветривалась снаружи после представления и увидела, как одетый в голубое водитель помогает паре женщин садиться в только что приземлившийся роскошный лимузин. Одна из них что-то сказала ему, и мужчина нахмурился. Вторая женщина что-то добавила. Дарод не разобрала слов, но голос звучал гневно.
Водитель наотмашь тыльной стороной ладони ударил вторую женщину, затолкал их обеих в лимузин и захлопнул дверь. Направляясь к водительской кабине, он заметил наблюдающую за ним Монтагну и смерил ее тяжелым взглядом.
Дарод, почувствовав прилив адреналина, шагнула к нему, автоматически приняв боевую стойку.
Водитель смутился, торопливо забрался в лимузин и стартовал.
Монтагна поразмыслила над увиденным и решила рассказать Гарвину. Гарвин тоже нашел поведение охранника более чем странным и передал ее слова Иоситаро.
– Мы, безусловно, счастливы, что вы и ваша труппа посетили нас.
Человек представился Ньянгу как Чауда. Он был средних лет, с суровым лицом и одет в светло-голубое, но с золотыми эмблемами на погонах. Иоситаро угадал в нем главного копа еще до того, как тот сообщил, что является главой службы безопасности Нелюмбо.
– Спасибо, – Ньянгу почему-то все еще чувствовал себя несколько нервозно в присутствии полицейских. Причем, любых.
– Немного жаль, что вас нельзя убедить задержаться хотя бы на земной год или около того, – сказал Чауда.
– Думаю, мы вам наскучим гораздо раньше и потеряем деньги.
– Может, так, а может, и нет. Проблема в том, что у нас тут определенно душновато. А вы принесли глоток свежего воздуха.
– Люди веками жили всего на одной планете, – возразил Иоситаро. – И, кажется, все у них было в порядке.
– Было ли? Я, помнится, читал о таких вещах, как войны, бунты, народные волнения и все такое, – ответил Чауда. – Но даже если так, это было в те дни, когда они просто не знали, что есть нечто иное. Покажите стаду славную новую долину, позвольте им пастись и пить воду в ней, а потом скажите, что они никогда не смогут туда вернуться… – он покачал головой. – Это может вызвать проблемы.
– Я все равно не понимаю, что хорошего, если мы останемся здесь на год. И, кстати, я не заметил, чтобы в результате прекращения космических сообщений мордобитие сделалось таким уж редким явлением.
– Ну… – принялся объяснять Чауда. – Во-первых, у вас в цирке масса талантов, которые могли бы обучить заинтересовавшихся людей, которые будут выступать после того, как вы полетите дальше. За деньги, я имею в виду. Потом, коль скоро вы опытные путешественники, мы, возможно, могли бы нанять вас посетить другие миры и, возможно, привезти других артистов, чтобы они продолжали нас развлекать.
– Интересная мысль, – заметил Ньянгу. – Я поговорю об этом с бригадиром. Если нас это заинтересует, с кем из властей нам следует связаться? Кое-кто из ваших политиков приходил в цирк, но мы с ними толком не подружились.
– Об этом не беспокойтесь, – легко откликнулся Чауда. – Я могу все устроить. С нашей стороны проблем не будет.
Гарвин узнал и об этой беседе.
Эмтоновские домашние кошки стали на Нелюмбо великим хитом. Теперь они имели в запасе кучу новых трюков от катания мячей, стоя на них, до хождения по канату (в метре над землей, в специально сшитых тапочках) и позволения птицам ездить у них на спинах и чистить клювом перья.
О последнем Гарвин спросил Эмтона, и тот ответил, что потребовалось всего две-три пары птиц, чтобы кошки усвоили, что является ужином, а что нет.
У больших кошек завелись свои фанаты – вокруг их клеток в немом восхищении постоянно толпились охранники. Сэр Дуглас втихаря пожаловался Гарвину, что ему не нравится, что вокруг болтаются полицейские.
– Их рожи, бригадир, слишком похожи на морды моих кисок в момент кормежки. Хотя нет, я несправедлив к зверям. Малдун во время еды выглядит гораздо интеллектуальнее, чем они в любое время.
Следующий знак углядел Аликхан. Он летел на своем «аксае» вдоль берега, когда увидел километрах в двух впереди, движущиеся на фоне скал точки. Что-то заставило мусфия подняться повыше и направить на них сканер.
Точки оказались дюжиной или около того людей, скованных между собой тонкой цепью. Впереди и позади них следовали четыре охранника в голубой форме с бластерами в руках.
Аликхан, не желая быть увиденным или услышанным, приглушил двигатель и ушел к морю.
Об этом тоже доложили Гарвину.
– Наверное, – очень печально произнес Сунья Танон, – все эти годы мы себя обманывали, и такого места, как Коанду, просто нет. И мы, и наши предки, окруженные злом и кровью, создали эту ложь, чтобы не терять надежды.
– Нет, – вздохнул Фрафас Фанон, обнимая Танона. – Оно где-то есть. Нам надо просто продолжать искать.
– Ты уверен?
– Я абсолютно уверен, – ответил Фанон, пряча собственные сомнения.
Ньянгу подошел к человеку в комбинезоне, деловито управлявшемуся с небольшим уличным уборщиком и делавшему вид, что не замечает явно нездешней одежды Иоситаро.
– Добрый вечер, сэр, – произнес человек бесцветным голосом. – Может, я могу предложить вам помощь, если вы заблудились?
– Кстати говоря, можете. Мне бы хотелось поболтать с вами там, где не увидят люди в голубом. – И Ньянгу показал ему купюру. Человек оставил ее без внимания. Иоситаро добавил еще одну, и еще, затем четвертую.
– На пятой он сломался, – рассказывал Иоситаро. – Я подумал, что, если сходить в нижний круг с деньгами, можно найти кого-нибудь, кто не станет возражать против небольшой беседы. У людей на вершине и на дне много общего – все либо настолько хорошо, либо настолько плохо, что они могут позволить себе немного честности. Этот парень все выложил. Он бывший университетский преподаватель. Когда произошло крушение, некоторое время на планете царил полный разброд. Я напишу подробный отчет, но, думаю, тебе неплохо кое-что узнать о твоем долбаном Рае прямо сейчас. Кое-кто спятил, произошли некоторые беспорядки, и служба безопасности взяла все в свои руки. Этот мужик, Чауда, вешавший мне лапшу на уши, похоже, изрядный ублюдок. Программа, предложенная населению, выглядела очень просто и не обсуждалась. Все будет снова сделано так, как было до исчезновения Конфедерации. Жены, дочери и им подобные могут делать вид, что ничего необычного не происходит, и дела пойдут прекрасно. Что от них требовалось, так это исполнять все, чего захотят мальчики в голубом. Я имею в виду – все, что угодно. Полагаю, Чауда достаточно ловок, чтобы не позволять обстоятельствам чрезмерно выходить из-под контроля – если ты один из его громил и хочешь кого-то, то обязательно получишь. Но только на время. Люди согласились с программой, поскольку предполагали, что эксплуатация… или, по крайней мере, каблук, под которым они оказались на данный момент… не будет длиться вечно. А ребяткам такой расклад понравился, так как открывал простор для их низости. Несогласных, кто просто не мог представить себе, что кто-то заберет его дом, жену или дочь, как видел Флим, выбрасывали подметать улицы, или переправляли в леса «улучшать парки», или есть такие скованные цепями группы, выполняющие другую, по-видимому, еще менее привлекательную работу. А может, они просто вывозят тебя на несколько километров в море и приглашают за борт на уроки плавания.
Гарвин шваркнул кулаком по столу.
– Люди, люди! Как все славно выглядело здесь.
– А где иначе? Никому не охота прямо взглянуть на парашу и признать, что живешь в ней. Но если слегка разгладить поверхность, чтобы какашки не подплывали слишком близко, покрасить все в сиреневый цвет и воспользоваться дезодорантом… – Иоситаро выразительно умолк.
– Итак, – сказал Гарвин, – полагаю, правильнее всего будет, если мы свернем шатры прямо сегодня, сразу после представления. И останется после нас только вытоптанное пятно на лужайке да солнышко сверху. Я чувствую себя идиотом.
– А что, может быть идея получше? Я абсолютно уверен – мы не можем изменить этот проклятый мир. Даже если бы раздался любой шепоток о том, что кто-то там в лесах с ружьем собирается что-то предпринять, у нас просто нет времени болтаться здесь, организовывая какое-то подобие революционного движения. Нет, мы просто исчезнем и будем надеяться, что, если возродится Конфедерация, придет и расплата.
Глава 15
Нуль-пространство
– У меня кое-что интересное, шеф, – сообщил техник-электронщик своему начальнику.
– Валяй.
– Я проверял мониторы на предмет случайной утечки энергии и как раз перед последним прыжком обнаружил какой-то левый писк. Попытался вычислить, но не смог проследить его ни до одного из наших приборов.
– Странно.
– Еще страннее, – продолжал техник. – Я прогнал записи в обратную сторону и наткнулся на этот чертов писк снова. После нашей посадки на Тиборге он возникает каждый раз во время прыжков. На его поиски ушло две мои смены, но результат нулевой.
– Мне это не нравится, – сказал офицер. – Думаю, лучше составить рапорт. А ты поставь жучок на эту частоту и попробуй записать следующую передачу.
– Я думала… – начала Маев Стиофан.
– Да? – осторожно поинтересовался Ньянгу.
– Про когда мы вернемся назад.
– Да? – еще более насторожился Иоситаро.
– Про все эти планеты, на которых мы побывали… Не считая Камбры и той, откуда мы оба родом. Как так получается?
– Э… что людей обычно ставят раком? – попытался угадать Ньянгу.
– Именно… Но это не объясняет почему… Ну, были же правительства, которые вроде бы работали. Или, по крайней мере, так говорится на дисках.
– И конечно, никто никогда не врет таким проницательным существам, как ты.
– Да ну тебя! Не могут же они врать, как эти долбаные шаги на плацу отсчитывать!
– Эт' да.
– Итак, потом появилась эта штука, называемая Конфедерацией, и все как бы присоединились… или их присоединили. И все мерно тащилось тысячу лет или около того…
– Скорее около того. В гораздо большей степени около, на самом деле.
– Затем Конфедерация пропала из виду, и мы получили всех этих в панике разбегающихся во все стороны, задолбанных людей. И ни у кого, похоже, нет правительства, которое бы работало. Кроме, разве что, Гримальди, где оно почти отсутствует, так что это не считается.
– Я слежу за мыслью, – сказал Ньянгу, – но не вижу, к чему ты клонишь.
– По возвращении домой, если допустить, что нам удастся пережить Центрум и все остальное, – с жаром проговорила Маев, – мы сграбастаем все стволы и попытаемся восстановить все обратно, правильно?
– Таково, боюсь, наше хероицкое намерение.
– Может, кому-то следует присмотреть за тем, какое правительство вернется?
– Только не нам, – резко возразил Ньянгу. – Из солдат получаются дерьмовые правители. Это все знают.
– Но кто-то должен начать думать о том, что дальше, – упрямо продолжала Маев. – Может, изучение всех способов загонять себя в задницу подскажет кому-нибудь какие-нибудь идеи.
– Например, тебе?
– Почему не мне?
Ньянгу собрался, было, проблеять что-то похожее на возражение, но удержался. Никто из них до сего момента не связывал себя никакими обязательствами и не предъявлял никаких претензий на, будущее другого.
Глава 16
Мохи/Мохи II
Гарвин свирепо уставился на боевой корабль, висевший меньше чем в пяти километрах от них. Он пытался игнорировать бегущие по экрану строки данных, сообщавших, каким, согласно последней версии «Джейн», которой располагал Корпус, современным и тяжеловооруженным было восемь лет назад это некогда принадлежавшее Конфедерации чудовище.
Корабль от взгляда нисколько не уменьшился, как и его братья-близнецы по бокам «Большой Берты». Гарвин мог убеждать себя, что цирковой корабль огромен, но эти три превосходили его размерами. В два раза длиннее, в полтора раза массивнее. Тяжелое изящество подобравшегося для прыжка крупного хищника.
В четырех прыжках от Центрума эти три посудины и волна их сопровождающих поймали цирк в самую настоящую западню. Аликхан вошел в систему, доложил, что в пределах досягаемости его детекторов кораблей не обнаружено и что четыре из десяти планет системы, как говорится в данных, все еще обитаемы.
«Большая Берта» покинула гиперпространство, и секунду спустя на нее выскочила вся эта армада. Либо цирк сделался беспечным, либо незнакомцы располагали датчиками получше, чем на «Берте» и ее мелких судах.
– У меня вызов по кому на стандартной частоте Конфедерации, сэр, – доложил дежурный офицер связи.
– Включай, – велел Лискеард.
– Неизвестный корабль, неизвестный корабль, я – Боевой Флот Протектората Конфедерации, Кин. Ответь те немедленно или будете уничтожены.
– Я цирковой корабль «Большая Берта», прибывающий на Десман II, цель – развлечение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43