— Интересно, чем он нас хочет поразить? — хмыкали промеж себя гости, которые видели все. — Как будто мы не делали презентаций. Как будто мы не знаем, как пыль в глаза пускать.
Но были поражены... На стоящем посреди зала огромном столе была выложена карта мира. Из продуктов. Которые, где произрастали или нагуливали на пастбищах жир, там и лежали.
К примеру, бифштексы из мяса антилопы гну обозначали Центральную Африку. Рядом с ними, в окружении фиников, возвышался к потолку окорок бегемота. Через черный, потому что из черной икры, Атлантический океан была видна Америка. Изобиловавшая куриными окорочками и бизоньей ветчиной. И даже внизу, где должна была быть Антарктида, что-то такое лежало на парящих кусках сухого льда.
— Что это?
— А, ерунда. Русское национальное блюдо — блинчики, фаршированные пингвиньим мясом...
— Откуда ты все это...
— Да ладно вам, жрите пока...
В процессе банкета полномочный представитель фирмы «Питер Шрайдер и сыновья», напившись до потери сознания, орал, что тот Шрайдер с сыновьями может купить весь этот Регион с потрохами, намекал, что он и есть один из этих сыновей, и грозился завалить город дешевыми товарами на три метра от земли. Потом упал мордой в красноикорный Тихий океан и уснул, навалившись щекой на отбивные из акульих плавников, обозначавшие атолловый остров. В общем, праздник удался на славу. Три дня город обсуждал подробности зообанкета и потенциальные возможности хозяина торжества. Чего тот, «разливая» океаны из икры и озера из коньяков, и добивался. Потому что иногда лучший способ спрятаться — это выставиться на всеобщее обозрение. Лицом к лицу врага не увидать...
Конечно, такая маскировка стоила денег. Но не самых больших. Не таких, о которых судачили в городе. Потому что за теми антилопами и бегемотами никто в Африку не ездил. Потому что те антилопы гну саванные — две штуки, пингвины королевские Антарктические — две штуки, бегемот африканский — две тонны... и прочая, согласно прилагаемому акту списания материальных фондов, фауна были скуплены оптом, по остаточной стоимости в одном из разорившихся провинциальных зоопарков. Где они все равно бы сдохли с голоду. Без всякой пользы. А так...
Так известный в стране бизнесмен Сашок, еще более, чем в стране, стал известен и популярен в отдельно взятом Регионе, где только и говорили что о поданной к столу жареной ноге бегемота.
Говорили.
Но только говорили.
Не более того...
Что-то у Сашка не связалось. Где-то он дал маху.
Став всем приятелем, он не стал никому близким другом. Не был допущен в элиту бизнеса. Элита приходила на демонстративно-роскошные мероприятия, сжевывала хот-доги из крокодильего мяса и, клянясь в вечной дружбе, лобызаясь и оставляя визитки, вежливо отклоняла предложения о сотрудничестве. Принимала — мелкая шушера, которая надеялась срубить у богатого «спонсора» по-легкому бабок.
Став в доску своим, Москвич продолжал оставаться чужаком.
Бегемот был съеден зря.
Как видно, в отечественном бизнесе одной только показной роскоши и родства с каким-то там Шрайдером для завоевания авторитета недостаточно. Это только за океаном, реальным, не из икры, деньги решают все. У нас — нет. У нас деньги лишь приложение к личности. Которая либо право имеет, либо тварь дрожащая...
Может, так?
Может, для сближения с сильными этого мира надо сыграть в жесткий бизнес? Который не купля-продажа, но драка за место под солнцем.
Сыграть в кровь?
Ну и, значит, сыграть, раз такие условия игры...
— Мне нужна платина, — заказал «товар» известный в Иране и Регионе бизнесмен Сашка.
Потому что знал, что торговлю платиной в городе контролирует группировка Красавчика — средней руки урки, подмявшего под себя золотой бизнес.
— Если небольшую партию...
— Нет — большую. Очень большую.
— Большая платина только у Красавчика.
— Кто он такой?
— Чужак. Пришел четыре года назад. Попытался положить под себя рынки. Но обломался. Тогда наехал на нацменов, которые держали торговлю золотом. Кое-кого подрезал, кое-кого запугал...
— И ему так запросто отдали золото?
— Кого оно в те времена интересовало? Тогда драка за территории шла. Город делили — кому рынок, кому базар... Красавчик тоже было туда сунулся, но ему быстро рога поотшибали. Вот он и подобрал то, что другим без надобности было.
— Золото без надобности?
— Конечно. С метра рынка можно было снять навара больше, чем с килограмма «железа». И без всякой возни. А золото привези, увези...
— А потом?
— Потом хотели забрать, да Красавчик не дал.
— Выходит, мне Красавчик нужен.
— Если разговор о большой партии — он.
— Сведешь?
— Можно. Вот только...
— Что только?
— Осторожней с ним надо. Непростой он. С двойным дном.
— Кидал кого-то?
— И кидал тоже.
— И меня кинет?
— Может. Ты у нас человек новый. Без связей. Тебя сам бог велел...
Красавчик не был красавчик. Был малосимпатичный, мелкоуголовный, с блатными повадками тип.
— Зачем искал?
— Нужна партия платины.
— Много?
— Все, что ты сможешь достать. Красавчик вспомнил про океаны черной икры. Хрен его знает, может, действительно он способен взять все. Те павлины, поди, на вес не меньше «железа» стоят, а он их несколько штук в пирожки искрошил! Надо задрать цену, раз у того фраера московского «капусты» немерено.
— Платина товар непростой. В магазинах не продается...
— Знаю, что не продается. Но знаю, что продается. Если за бабки.
— За большие бабки.
— За любые. Лишь бы товар был послезавтра.
Похоже, фраерок крепко сел на крючок. Похоже, этому фраерку без того «железа» кранты. И, значит, можно его жать, пока «капуста» из карманов не полезет.
Верно шепнул Затычка — попал Москвич. И потому возьмет товар по любой цене. И даже под «базар» возьмет.
— Когда я смогу получить товар?
— Через две недели.
Фраерок забеспокоился, заерзал на месте.
— Я же говорю — мне надо послезавтра! Через две недели-поздно.
— Тогда предоплатой.
— Что?!
— Бабки вперед товара.
— Да ты что! Ты меня за лоха держишь?! Чтобы я деньги из рук выпустил!
— Тогда не выпускай. Тогда жди...
— Ладно, банкуй. Твоя взяла!..
Фраер согласился. Согласился на бабки вперед! Красавчик был поражен. Хотя и был предупрежден. Или он действительно полный лох или под смертью ходит. И тогда ему, конечно, не до торговли. Лишь бы шкуру спасти. А коли он лох или не жилец, то его можно сделать.
— Конечно, сделать! — убеждал Затычка. — Он же один! Без «крыши». Кто за него встанет?
Верно — никто. Он пришлый. Чужак. Кому надо за него свой кадык подставлять? А сам он вряд ли буром попрет. Кишка тонка в драку лезть! Испугается. Лбами стучаться это тебе не пингвинов жрать.
Наверное, можно рискнуть. Можно кинуть...
— Бабки за товар — теперь.
— Теперь столько нет.
— Когда будут?
— Вечером.
— Тогда если не вечером, то никогда...
Вечером фраер принес бабки под товар. Сам принес... Послезавтра получил товар. «Паленый» товар.
— Но это же... Это же туфта! Больше трети — туфта!.. Больше трети платины была не платиной. Больше трети платины была крашенным свинцом.
— Я же говорил, что он кинет. Говорил!..
Телефоны в офисе и в доме российского представителя фирмы «Шрайдер и сыновья» замолчали в один день. Гулявшие на презентациях бизнесмены не спешили протягивать руку помощи. Выжидали.
Если уступит Сашок Красавчику, даст слабину, то, выходит, он пустышка и лох, и его можно давить всем прочим.
И надо давить. Потому что для того лохи и живут на этом свете, чтобы дать жить не лохам.
Ну а если вывернется, вернет то, что потерял, — значит, крепко на ногах стоит. Только как вернет? Красавчик за так просто свое не отдаст. А те деньги уже его...
Волчья стая, рыча и скаля клыки, обступила угодившего лапой в капкан молодого волка. На помощь не приходит. Ждет. Вырвется, встанет подранок — примут в стаю, залижут раны. Не поднимется — разорвут в клочья. Сожрут. Такие законы... Большого бизнеса...
— Что он говорит?
— Говорит, что товар равен деньгам. Потому что товар был быстрый.
— Его надо найти!..
Найти Красавчика труда не составляло. Но его обязательно надо было искать!
— Где он может быть?
— С такими деньгами — где угодно. Хоть на Таити.
— Я заплачу тому, кто укажет на него!
— Он заплатит втрое. У него теперь бабок куры не клюют.
— Как же мне его достать?
— Не знаю...
Обыкновенный бизнесмен, потеряв такие деньги, понес бы заявление в милицию.
И стал бы изгоем общества.
Тертый бизнесмен, чтобы уладить дело, обратился бы за помощью к местному «князю». Чтобы тот «развел» конфликтующие стороны, получив за это назначенный им процент.
И показал бы свою слабость. Потому что свои дела надо уметь решать самому!
Крутой потерпевший должен был найти обидчика сам. И наказать сам. Доказав тем свою силу.
— Передайте Красавчику — я поставил его на счетчик! Это была уже война! В которой кто-то должен был победить. Кто-то один победить. И кто-то один проиграть.
— Я передам...
Красавчик не стал прятаться. Красавчик появился в городе на следующий день. Без объяснений. Потому что объяснять было нечего. Все и так понятно.
Он не собирался отдавать деньги.
Он принял вызов.
Город замер в ожидании крови...
Что подтверждала слежка. Все настороженные на хозяев города микрофоны судачили о стычке Красавчика с Москвичом. Кто-то был за одного. Кто-то за другого. Но все, как один, ставили на Красавчика. Потому что он известный мочила, а Москвич дешевый фраер с бабками и без «крыши»...
Завязка интриги удалась. Зал был полон. Но зрители были разогреты еще недостаточно для того, чтобы начинать действие.
Бизнесмен Сашок вышел на Затычку. Который, сам того не зная, работал против Красавчика. И который убедил Красавчика кинуть Москвича. По просьбе Москвича. Переданной через цепочку посредников.
— Скажи Красавчику, что он сделал фраера. Что тот почти уже отступился от бабок. Потому что боится войны...
— Фраер сдох! Фраер ищет мира! — шептал Затычка на ухо Красавчику. — Я же говорил, он только форс держит, а на самом деле «пустой».
А может, и правда «пустой»...
Симпатии «общества» переметнулись на сторону Красавчика. Потому что «общество» не жалует слабых.
— Он слинял! Он слинял к себе в Москву!.. Москвич действительно слинял в Москву. Но не для того, чтобы избежать драки.
На Москворецком рынке он вышел на чеченскую «крышу».
— Кто у вас самый главный?
— Аллах!
— А после него, на этом рынке?
— Как ты смеешь!..
— Остынь! Если ты не приведешь меня к главному, то потеряешь двести баксов. — Русский вытащил из кармана и сунул в карман чеченца две сотенные бумажки. — А он потеряет гораздо большие деньги. Из-за тебя потеряет. И тогда тебя никакой аллах не спасет! Ну? Как его зовут?
— Ахмет.
— Тогда веди меня к нему.
Ахмет не любил русских. Потому что они завоевали его Родину. Но мирился с ними. Потому что без них его Родина прожить бы не могла.
— Что ты хочешь?
— Мне нужны твои люди.
— Зачем тебе мои люди? Разве у русских нет своих?
— Есть. Но мне нужны твои. Плачу за каждого три тысячи «зеленых».
— Э, слушай, мы своими братьями не торгуем. Мы просто помогаем хорошему человеку. Потому что такой закон гор! Сколько тебе нужно моих людей?
— Четверо. С оружием.
— Возьми больше! Возьми десять! Мне для гостя ничего не жалко.
— Нет. Мне нужно четверо. И вот что еще... После дела их лучше отправить куда-нибудь... Куда-нибудь, где ваш народ воюет за свою независимость. Чтобы они забыли обо мне. Навсегда забыли. Тогда я добавлю еще по три тысячи за каждого твоего человека.
— Желание гостя для нас — закон. Только зачем ехать ко мне домой? Когда у вас дома стреляют не меньше, чем у меня дома...
Чеченцы «наехали» на Красавчика неожиданно и резко. Без обычных, предваряющих такого уровня разборки угроз.
Они зашли в небольшой, принадлежащий ему ювелирный магазинчик и положили лицом вниз продавцов и покупателей.
— Где директор? — спросил один из чеченцев, поводя дулом автомата по лицам.
— Там, — показали на служебный вход испуганные продавцы.
Двое чеченцев разбили прикладами автоматов витрины.
Сгребли золотые украшения в кучу. Сбросили в мешок.
Двое других прошли в подсобку.
Директор лежал в своем кабинете на диване и на старшем товароведе, со спущенными до колен штанами.
— Ты директор?
— Я... А в чем, собственно...
— Вставай.
— Что? Кто вы такие?! Как сюда попали?! — заорал директор, не сразу разобравшись в обстановке.
Но получил дулом автомата в зубы и замолк, подавившись собственными зубами.
— Пошли!
Застегивавшего на ходу штаны директора вывели в магазин. Подтолкнули к стене:
— Вставай на колени.
— Зачем?
— Вставай, тебе говорят! Быстро!
Ударили автоматом под колени и в шею.
Директор охнул и, схватившись руками за разбитую шею, упал на колени.
Один из чеченцев приставил к его затылку автомат.
— За свободную Ичкерию! — сказал он.
И нажал на спусковой крючок.
Грохнул выстрел. Пуля, насквозь пробив череп, стукнула в бетон пола, отлетела в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60