И весь этот зоомир, - он обвел рукой половину небосвода, -
предстоит исследовать вдоль и поперек.
Момент не совсем подходящий для дальнейших расспросов - человекозвери
все еще были поглощены предстоящим космическим полетом. Но Модьюна уже
занимала другая мысль.
- А что вы делали раньше, пока не связались с экспедицией? - спросил
он с любопытством. - Кем работали?
- Я был мастером по устранению неполадок в строительстве, - ответил
Наррл. - Ведь как бывает в больших автоматизированных системах - просто не
поверишь, как легко там теряются разные вещи. Так вот я их находил.
Выяснилось, что Икхдохс работал на океанской ферме, где выращивают
водоросли.
- До чего здорово, когда рядом вода, пусть даже соленая, - признался
он. - Протоки, илистые заводи... Красота, да и только.
Роозб был лесничим.
- Люблю горы, простор, - сказал он. - Вот я и думаю, что полет
придется мне по душе. Все-таки космос...
Только Доолдн не пожелал открыть свое прошлое. Вид у него был немного
смущенный.
- Не то, чтобы я стыдился, - сказал он, - просто у меня была особая
работа и я бы предпочел о ней не распространяться.
Его отказ на мгновение заинтересовал Модьюна. Он смутно помнил, что
при видоизменении животных человек брал за основу характерную особенность,
выявленную у каждого вида. Какой же она могла быть у ягуаров? Но он так и
не смог вспомнить ее или вывести логически.
С некоторым опозданием ему в голову пришла мысль, что остальные тоже
захотят узнать его профессию. Он уже было открыл рот, чтобы сказать: "Я
инженер-электронщик", как вдруг понял, что в этом нет никакой
необходимости. Его собеседники уже снова вернулись к своим скучным
проблемам.
Едва ли упоминание о нунулийцах произвело на них какое-то
впечатление. Разве что прибавило им азарта и решимости - хотя, казалось
бы, куда уж больше - бороться за то, чтобы экспедиция отправилась по
"правильному" маршруту. И когда Модьюн снова прислушался к разговору, они
уже строили бесконечные планы, как склонить власти на свою сторону.
Вдруг лис вскочил с места.
- Эй, вы! - от волнения он почти кричал. - Нам ведь давно пора на
заседание комитета!
Модьюн встал из-за стола вместе со всеми. Вот неожиданность - теперь
его план поселиться вместе с Роозбом отпадает сам собой. Как же ему не
пришло в голову, что после обеда у приятелей могут быть какие-то дела...
Хотя, по правде сказать, не такое уж это большое упущение. Во всяком
случае, теперь он сможет вплотную заняться проблемой жилья.
Модьюн направился к ближайшей двери, зная, что остальные следуют за
ним. Он шел и думал:
"Пока они будут там заседать, я займусь входным компьютером. Мы еще
посмотрим, кто кого: человек-творец или какая-то железяка". С этой мыслью
Модьюн вышел на улицу, обернулся и обнаружил, что он совершенно один!

4
Его спутники исчезли.
Поразительно... Только что у него за спиной раздавался хрипловатый
смех Икхдохса, мурлыкающий баритон Доолдна, тяжелая поступь Роозба,
тявкающий голос лиса. Сами по себе слова были не так уж важны, просто они
стали привычной частью окружения.
Модьюн остановился и огляделся. Вот дверь, через которую он вышел.
Только она не прозрачная, как подсказывает ему память, а... матовая!
Он подошел вплотную и увидел, что на двери нет ни ручки, ни замка.
Поднялся на три ступеньки и ощупал ее пальцами, стараясь открыть. Но руки
только скользили по гладкой поверхности, а дверь не поддавалась. И тут он
услышал позади, на тротуаре, какой-то слабый звук. Защитная реакция его
мозга сработала автоматически и Модьюн резко обернулся.
В нескольких шагах от него стоял высоченный, метра два с половиной
ростом, человек-гиена. В руке он сжимал пистолет.
- В чем дело? - спросил верзила каким-то странным голосом. И вдруг
пошатнулся, тело его дернулось, пистолет вывалился из поднятой руки и,
лязгнув металлом, упал на асфальт.
Это прозвучало как сигнал. Человек-гиена рухнул на колени и просипел:
- На помощь!
Модьюн мог бы ему помочь, но застыл на месте, внезапно парализованный
нахлынувшим чувством вины.
Так вот что за ощущение промелькнуло у него в голове! Теперь ясно -
он инстинктивно внушил противнику, что тот отравлен газом!
Надо же! Какой-то участок его мозга расценил шум за спиной как
опасность или уловил в мыслях гиены угрожающие намерения. Но что
совершенно убило Модьюна, так это агрессивность, с которой он парировал
угрозу.
До сих пор жизнь его мирно протекала под знаком философии полного,
абсолютно полного ненасилия. Ему еще никогда не приходилось использовать
боевое внушение, хотя его мозг владел подобными методами.
Значит, так по-звериному безрассудно среагировало его тело.
"Этого еще не хватало! - подумал он. - Теперь придется быть начеку."
Пока он размышлял, человекозверь перекатился на бок и теперь
скорчившись лежал на тротуаре, то и дело вздрагивая и издавая стоны.
Модьюн подошел к нему и с сочувствием оглядел страдальца. Увидев пистолет,
который отлетел в сторону, он поднял его и осмотрел. Оказалось, что
пистолет заряжен; в магазине была пуля.
Он не знал, что и подумать, и на всякий случай спросил:
- Где ты взял оружие?
Никак ого ответа, только стоны.
Модьюн не отступал:
- Разве огнестрельное оружие еще производят?
На этот раз он услышал сдавленный ответ:
- Бога ради! Я умираю, а ты тут пристаешь с дурацкими вопросами...
Значит, все не так уж страшно. Прежнее чувство тяжкой вины отошло на
задний план. Оно еще не исчезло совсем, но уже начало терять свою остроту.
"Хорошо, что из всех доступных методов внушения я использовал только газ",
- с облегчением подумал Модьюн.
Теперь гиена переживала жесточайший приступ колик. Возможно, дело
осложнилось сильной изжогой и целым букетом других болезненных ощущений,
от которых страдают люди и животные при избытке газа в организме.
Что ж, это неприятно, даже мучительно, но не смертельно.
- Часок-другой, и тебе полегчает, - пообещал Модьюн. - Правда, у меня
есть сильное подозрение, - продолжал он, опуская пистолет в карман, - что
ты собирался выстрелить. Выходит, ты - потенциальный убийца, так что
придется выяснить твое имя...
Модьюн был почти уверен, что добровольно гиена не ответит, и поэтому
произвел необходимое мысленное воздействие.
- Глайдил, - простонал человек-гиена.
- Ладно, Глайдил, - сказал Модьюн. - Я больше не собираюсь нарушать
неприкосновенность твоего сознания. Поэтому пока не буду ни о чем тебя
спрашивать. Что-то в этом мире не так, только мне не верится, что именно
ты за это в ответе. Но когда я решу, что делать, то буду знать, где тебя
найти.
С этими словами он отвернулся и шагнул влево; несмотря на
стремительный разворот событий, он успел заметить дыру в ограде,
примыкавшей к фасаду столовой.
Когда Модьюн снова оказался на улице рядом с входом в здание,
четверка друзей как раз выскочила из дверей. Увидев Модьюна, лис Наррл с
облегчением вздохнул. Все остановились.
Несколько минут звери говорили хором, так что Модьюну с трудом
удавалось выудить из этого урагана слов хоть какие-то сведения. Они уже
совсем решили, что потеряли его. Модьюн задумчиво оглядел всех четверых.
Они казались такими простодушными, что ему ничего не оставалось, как
поверить им на слово. Что бы ни случилось, они здесь ни при чем.
"Похоже, что все очень просто, - размышлял он. - Я совершенно
случайно вышел в боковую дверь, как раз в то мгновение, когда они - во
всяком случае, по их словам - отстали, засмотревшись на что-то. А когда
они снова повернулись, меня уже не было. Только вот откуда взялся на
заднем дворе человек-гиена, да еще с пистолетом? Совпадение? Едва ли. Но,
с другой стороны никто не знал, кто я такой и где нахожусь. Значит,
остается единственный вывод: это совпадение."
Модьюн почувствовал, как от этой мысли напряжение в теле стало
спадать.
Он проводил взглядом четырех приятелей, которые поспешили на
заседание. На движущемся тротуаре они добрались до проезжей части и кто-то
из них подозвал машину. Вот они втиснулись в нее, дверцы захлопнулись.
Через мгновение машина влилась в поток транспорта и скрылась из виду.
Модьюн шагал по направлению к домам-террасам. На душе у него было
спокойно и немного грустно. Эта грусть слегка озадачивала его.
"До чего же удивительно устроены человеческие тела", - думал он. Как
ни странно, его тело скучало по четверке друзей. А когда они были рядом,
даже ощущало нечто похожее на счастье. Теперь ясно, почему в прежние
времена в головах у людей творилась такая неразбериха. Модьюн не мог
понять только одного - почему обучающие машины не сумели уберечь его от
подобных ошибок. Тот, кто составлял программу, должно быть, уже забыл все
эти подробности. Или, напротив, знал и умышленно скрыл.
Нельзя сказать, чтобы эта неувязка всерьез насторожила его, но,
подходя к улице, где уже поселились его приятели и где собирался
поселиться он сам, Модьюн продолжал недоумевать. Он с облегчением увидел,
что домик по соседству с ягуаром и медведем еще свободен.
На этот раз Модьюн не стал тратить время на пререкания с компьютером.
Он просто применил один из методов мысленного воздействия на
неодушевленные предметы - и электрические контакты замкового устройства,
которые в обычных условиях отличались высокой надежностью, мгновенно
расплавились. Поскольку он действовал исключительно аккуратно эта операция
не повредила миниатюрного щита управления, связанного с удаленным
компьютером, который ведал всеми автоматизированными процессами в жилой
ячейке. Затем он повернул ручку, толкнул дверь и она распахнулась.
Можно было входить, но он медлил. В нем зрело какое-то странное
чувство. Оно зарождалось в мозгу и разливалось по телу.
Стоя на крыльце, он смотрел с этой небольшой высоты на город Хьюли,
позволяя неясному ощущению оформиться в слова.
"Я - человек. Все остальные здесь - существа совсем другой природы.
Большинство из них приспособилось, но не изменилось. Когда-то человек
извлек их из дебрей животного прозябания и поднял до нынешнего уровня. Но
это не стало - во всяком случае, для основной части, - скачком к
дальнейшему развитию.
На них опробовали чудеса биологической науки. Потом, чтобы закрепить
изменения, цепочки молекул подвергли кодированию. И на протяжении
тысячелетий наследственное кодирование безошибочно выполняло поставленную
задачу. Но и только..."
Модьюн видел, как толпы человекозверей безмятежно слоняются по
улицам, заходят в столовые-автоматы, нажимают кнопки на дверях,
переговариваются с компьютерами, с жаром обсуждают подробности именно тех
дел, для которых их запрограммировали или, как теперь оказывается, к
которым их принуждают гиены.
Удивительная случайность - из всех этих созданий прорваться через
барьер кодирования удалось одним гиенам.
"Однако, - думал он, все еще стоя на крыльце, - не такой уж это
мощный прорыв. Все же человек - нечто большее, чем любое животное".
Эта мысль захватила все его существо.
"Мы - великий народ, - думал он. Именно тогда он впервые признался
себе: - Я поступил правильно, выйдя из-за барьера. Кто-то ведь должен был
выяснить - Что Сделало Время с Планетой Людей."
В полном согласии с собой и своей целью он переступил порог домика,
где ему предстояло жить под видом обезьяны.
Пока не приедет Соодлил...
Теперь недавняя стычка с вооруженной гиеной казалось просто
невероятной. Ведь иначе выходило, что его личностью кто-то интересуется.
Но этого, конечно же, не может быть.
"Да нет, никто за мной не следит, - успокоил себя Модьюн. - Ведь я -
всего-навсего обезьяна, нахожусь в Хьюли проездом. Может быть, кого-то и
собирались прикончить из пистолета, но только не меня. Вот истина,
простая, как дважды два. Так что пора выкинуть всю эту историю из головы."
Он так и сделал.
А ночью проснулся в кромешной тьме от ощущения, что в комнате кто-то
находится. И этот невидимый гость склонился над ним с оружием в руках...

5
Времени на раздумья не оставалось. Усилием воли он парализовал
непрошенного гостя.
По том включил свет и встал. Над его постелью неподвижно застыл
человек-гиена. В руке крепко зажат нож. Он стоял в неустойчивой позе -
внушение застигло его в тот миг, когда он уже отклонился, чтобы нанести
удар.
Модьюн еще никогда не использовал этот метод против живого существа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25