И
может сознательно пренебрегать ими - таков человеческий удел.
Но теперь время идет, а ему все не удается окончательно прийти в
себя. Модьюн снова поразился - какой глубокий шок он пережил. И тут он,
наконец понял, что его тело испытывает негодование.
Регистрация физического ощущения сработала, как сигнал.
Ум мгновенно вернулся к своему обычному состоянию - он независим от
тела, снова спокоен и, вместе с тем, насторожен.
- В чем дело? - спросил Модьюн. - В моем имени ровно столько букв,
сколько полагается для африканской обезьяны. И код составлен верно. Почему
меня не впускают?
- Гражданин по имени Модиунн в настоящее время находится в Африке и
числится проживающим по известному адресу.
Негодование росло. Модьюну даже показалось, что контролировать тело
стало труднее. Еще мгновение, и он понял, что же так вывело из себя его
тело. В былые времена, конечно, можно было так запрограммировать
компьютер, чтобы они учитывали подобные сведения - но этого никогда не
делали. Никого из людей не заботило каждое животное в отдельности - где
оно находится, и что с ним происходит.
Тогда он строго спросил:
- С каких пор компьютеру известно местонахождение каждого животного?
- Вы хотите узнать, имею ли я право вас не впустить?
- Я хочу узнать, - сказал Модьюн, с высоты своего человеческого
достоинства, - откуда тебе известно, где сейчас другой Модиунн. И еще -
кто соединил тебя с компьютером, который находится в Южной Африке.
Автомат доложил, что он соединен со всеми компьютерами планеты вот
уже 3453 года, 11 часов, 27 минут и 10 секунд. Из его ответа Модьюн сделал
вывод, что программа не имеет защиты от подобных вопросов.
Модьюн уже было открыл рот, чтобы продолжить краткий допрос, как
вдруг отметил, что телом овладевает слабость. Он понял, что за проведенные
здесь часы нервная система и внутренние органы подверглись перенапряжению.
У него не было точных сведений, сколько лет назад человек ушел за барьер,
- в конце концов, он принадлежал уже к третьему поколению. Но, обратившись
к мозговым центрам, ведавшим памятью, он понял: программа в компьютерах
была изменена через несколько лет после ухода людей.
Чья же это работа?
Он сделал еще одну попытку:
- Так ты отказываешься открывать дверь?
- Я только автомат и ничего не могу решать, - последовал ответ. - Вы
не соответствуете требованиям, необходимым для входа.
Ответ компьютера напомнил Модьюну печальную истину: возможности
механических устройств ограничены. Дело не в машине, а в том, что кто-то
изменил принцип ее действия.
"Попробую уговорить кого-нибудь из человекозверей перебраться в
квартиру побольше, чтобы я мог жить вместе с ним", - решил он.
Только теперь Модьюн увидел, что все четверо уже скрылись, каждый в
своей ячейке. Он припомнил, что Роозб, человек-медведь, поселился слева от
него. Подошел к его двери и постучал, не обращая внимания на кнопки.
Пауза. Потом звук шагов. Дверь открылась - на пороге стоял
красавец-медведь. Великан добродушно улыбнулся Модьюну.
- Быстро же ты управился, - сказал он. - Заходи, еще минута - и я
тоже буду готов.
Модьюн вошел, внутренне ожидая, что и здесь компьютер-привратник тоже
начнет протестовать. Но громкоговоритель молчал за своей решеткой;
по-видимому, их разговор не стал для автомата сигналом к действию. Должно
быть, присутствие человека осталось для него незамеченным.
"Значит, все дело в кнопках", - подумал он с облегчением.
Модьюн собирался сразу же с порога предложить Роозбу поселиться
вместе с ним в двухместном номере. Но теперь в этом не было необходимости.
Правда, он еще не знал, что конкретно ему предстоит сделать и когда. Ясно
одно: что-то здесь не так.
До сих пор считалось, что мир зверей живет по раз и навсегда
установленному порядку и не таит никаких неожиданностей. Сердечное
приглашение Роозба позволило Модьюну поразмыслить над этим еще несколько
минут.
- Я предложу ему поселиться вместе... но немного погодя.

3
Прошло полчаса.
Все впятером они отправились в столовую - она находилась в двух
кварталах от их жилья. Человекозвери быстро схватили подносы и встали в
очередь. Но Модьюн решил сначала осмотреться. Он опасался, что
компьютер-раздатчик может отказать ему. Стоит ли прямо здесь обнаруживать
свою принадлежность к человеческому роду?
Выждав немного, он решил попробовать. Навряд ли кто-то задался целью
переделывать все эти простейшие автоматы - слишком маловероятно. Прошли
целые тысячелетия, пока не сложилась нынешняя система столовых
самообслуживания, где никто не задавал посетителям никаких вопросов. С
виду незаметно, чтобы в ней произошли какие-то изменения. Машины-автоматы
обрабатывали землю и убирали урожай. Для бывших плотоядных автоматы
создавали разнообразные белковые продукты из съедобных злаков, фруктов,
трав, деревьев и кустарников. Для бывших травоядных тоже подбиралась
подходящая диета. Плоды, зелень, древесина - почти все шло в ход для
питания представителей современной разумной фауны. Почти ничего не
пропадало зря.
Переделывать все это? Слишком сложно. Чтобы изменить один процесс,
понадобилось бы нарушить всю цепочку. Модьюн решительно подошел к
контейнерам и взял себе еды из тех, которые позволили ему открыть
автомат-раздатчик. Доверившись здравому смыслу, он воспользовался своим
настоящим именем. Насколько он помнил, обезьяны употребляли в пищу
множество таких растений, которые люди не ели. Нет уж, спасибо -
береженого бог бережет.
Неся перед собой поднос, на котором оказалось не так уж много
съедобной пищи, Модьюн пробрался к столу, за которым уже сидели его
спутники. И снова ничего не произошло, все было спокойно. Человекозвери
оживленно обсуждали свои дела.
Модьюн сел и стал старательно жевать и глотать. Хотя на последнем
этапе подготовки к эксперименту ему не раз приходилось есть, процесс был
ему по-прежнему неприятен. Он не мог забыть, что за этой канителью с едой
последует еще более унизительная процедура. Ему предстоит разыскивать
общественный туалет и там, в компании с другими посетителями, занимающими
соседние кабинки, избавляться от отходов пищеварения.
"Так я и представлял себе жизнь по эту сторону барьера, - мрачно
подумал он, - скука, тоска зеленая. Но раз уж я на время оказался
пленником своего громоздкого тела, придется удовлетворять его
потребности".
Модьюн задумался о людях ушедшей эпохи. Вечная гонка, куча
неразрешимых задач, ежедневная борьба за существование, вынуждавшая к
постоянной деятельности. Какие мысли могли быть у такого человека? Да
никаких.
Он продолжал пережевывать пищу и вместе с ней - мысли о своем
положении, как вдруг случайно уловил несколько слов и понял, что четверо
приятелей все еще обсуждают утомительные подробности предстоящего
космического полета.
- Похоже, что кто-то убедил власти направить экспедицию по неверному
маршруту. Нужно дать им отпор и внушить руководству, к каким звездам
повести корабль.
- Дело чрезвычайной важности... жизненно необходимые меры... решающее
значение для всего мира...
Эти слова, подразумевающие необходимость неотложных действий,
проникали в его систему восприятия. Какое-то время Модьюн только
регистрировал их. Наконец, уловив смысл, он сказал с легкой усмешкой:
- А что произойдет, если вам не удастся отстоять свою точку зрения?
Ягуар изумленно уставился на него.
- Тогда кому-то другому удастся - вернее, уже удалось - протолкнуть
свой план.
- И что из этого?
- Их план - ошибочный, а наш - правильный.
- Но что конкретно изменится? - допытывался Модьюн.
- Экспедиция направится к созвездию желтых звезд, похожих на наше. Но
шансов обнаружить жизнь в таких солнечных системах гораздо меньше, чем на
планетах, которые входят в систему голубого солнца. Это уже доказано.
Модьюна позабавила наивная категоричность ответа. Ведь он с высоты
своего разума видел, что все эти устремления в равной степени тщетны.
- Предположим, что экспедиция не обнаружит жизни ни в желтой
солнечной системе, ни в голубой, - сказал он. - Что тогда?
- Значит, полет не удался.
Собеседник не улавливал его безупречной логики. Когда-то и человек
был таким же, когда-то и он верил, что успех исчерпывается результатом.
Модьюн сформулировал вопрос по-другому:
- А те, кто полетит - им будут представлены все удобства?
- Да, разумеется. Наш корабль - само совершенство, настоящий летающий
город.
- Значит, на борту можно будет есть, спать, развлекаться, общаться с
представительницами противоположного пола? Там будут все возможности для
спорта и учебы?
- Ну конечно, все это будет.
- И какая же тогда разница, - произнес Модьюн с торжеством, - чем
закончится полет?
- Если мы не обнаружим другие формы жизни, экспедиция окажется
напрасной. Звездолеты способны развивать огромную скорость, но нам
сказали, что предстоит посетить много разных планет, значит, полет будет
долгим. И если мы потерпим неудачу, пережить это будет очень тяжело.
Модьюну представлялось, что жизнь членов экипажа совершенно не
зависит от того, чем закончится полет - успехом или неудачей. Пытаясь
разобраться, он еще раз изменил вопрос:
- Хорошо, предположим, вы нашли разумную жизнь, в другой звездной
системе. И что дальше?
Человек-ягуар покачал головой.
- Ну и дурацкие же вопросы у вас, у обезьян! - сказал он.
Бога ради, сэр, да ведь в этом вся наша жизнь - новые впечатления и
все такое.
Но Модьюн не давал сбить себя с толка.
- А теперь скажите, - отступал он, - что вы будете делать с
инопланетянами, если, конечно, встретитесь с ними?
- Ну-у, на этот случай необходимо выработать специальную политику.
Все будет зависеть от того, как они нас примут.
- Приведите мне пример такой политики.
У ягуара появилось загнанное выражение. Весь его вид говорил: с меня
хватит.
- Откуда мне знать заранее? - огрызнулся он.
В ходе разговора у Модьюна росла уверенность, что он нащупал нечто
важное. Наконец, он спросил:
- Вот вы все время говорите - нужно убедить власти. Что это за
власти?
Он ждал ответа и думал: - "Сейчас я узнаю имя врага".
И услышал:
- Человекогиены...
На мгновение Модьюн ощутил разочарование. Как это заурядно! Не тигры,
не львы, думал он. Не слоны. Ни один из тех зверей, которые когда-то
выделялись силой или свирепостью Вместо них на вершине власти оказались
бывшие пожиратели падали.
Что-то здесь не так.
Когда люди удалились за барьер, все звери занимали равное положение.
А само восстанавливающиеся компьютеры должны были следить, чтобы такой
порядок сохранялся навеки.
Значит, человекогиенам удалось перехитрить систему защиты.
Невероятно, но факт.
И все же он почувствовал облегчение. Во всяком случае, теперь
понятно, с кем вести переговоры, на кого воздействовать, кого изучать.
Как-то сразу проблема перестала казаться такой уж серьезной.
Модьюн расслабился и впервые по-настоящему присоединился к разговору,
ощутил к нему интерес. И тут он кое-что вспомнил.
- Вот вы все говорите, что ищете другие обитаемые миры, - сказал он.
- А что же нунулийцы? Ведь именно они открыли жизнь в нашей солнечной
системе. Разве они не возвращались? Почему бы не спросить у них, какие
звездные системы обитаемы? Они охотно помогли бы, я в этом уверен. Это
очень услужливый народ...
Тут он замолк, увидел, как вытянулись физиономии собеседников.
- Нунулийцы! - как эхо, повторил лис.
- Инопланетяне! Нет, мы никогда... - вмешался медведь.
- Где ты услышал про инопланетян? - с подозрением спросил ягуар. - И
когда?
- Я слышал о них там, откуда я родом, - поспешил вывернуться Модьюн;
он всего на миг забыл, что для них он - обезьяна и поэтому не может знать
больше, чем они. И с удовлетворением подумал, что его ответ - чистая
правда.
Судя по всему, его слова успокоили четырех приятелей. Видимо, они
плохо представляли себе, как обстоят дела в далекой Африке. Несколько
минут они горячо обсуждали вопрос между собой и пришли к выводу, что в
былые времена пришельцам из космоса удавалось покинуть Землю, почти ничего
не открыв о себе ее обитателям.
- Как глупо! Теперь об этом можно только пожалеть, - сказал медведь.
- Впрочем, есть тут и кое-что положительное - теперь мы знаем, что космос
обитаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25