– Так что можно было подобраться совсем близко, не будучи замеченным. А их часовой был невнимателен.
Китраан поглядел на Пэла, как если бы хотел спросить, откуда взялась такая странная оценка, но передумал и и не сказал ничего. Каврен, однако, все понял совершенно точно и сказал, – Тогда расскажите нам то, что они говорили.
Пэл разрешил легкой улыбке пересечь его лицо. – Вы считаете, что я подслушал их личный разговор?
– Я думаю, что вы могли, – сказал Кааврен. – И почти уверен, что вы так и сделали.
– Ну, вы не ошиблись.
– И?
– Грита объяснила юному лейтенанту, что то, что она назвала «главной армией», находится только в десяти или одиннадцати милях от них, и что только один маленький гарнизон расположен между ними и Горой Дзур.
– Гарнизон?
– Так объяснила Грита.
– Что мы знаем об этом гарнизоне?
– Грита сказала, что в нем не больше нескольких тысяч человек, а их оборонительные сооружения крайне слабы.
Да, главную армию это надолго не задержит, – сказал Кааврен, – если эта главная армия действительно достойна своего имени. Есть еще что-нибудь?
– Да, есть.
– Тогда давайте послушаем.
– Они говорили о нас.
– Неужели они делали это? – сказал Кааврен. – Но я не удивлен. Я должен был заметить зуд в шее. Моя мама всегда говорила мне, что если твоя шея слегка зудиться, это означает, что кто-то говорит о тебе.
– Да? – сказал Китраан. – Я не слышал об этом. А что если шея, сзади, не зудится, а болит?
– Это означает, что кто-то вонзил кинжал в вашу шею.
Китраан внимательно посмотрел на капитана, спрашивая себя, не смеются ли над ним; но Кааврен уже смотрел на Пэла, который сказал, – Грита очень хочет причинить нам вред, мой друг.
– Ну, это мы уже знаем. Но есть ли у нее план, что она собирается делать?
– О, у нее всегда есть план. Это у ней в крови.
– А. Печь говорит, что свеча жжется? Но дальше, мой друг. Давайте выслушаем этот знаменитый план, так как я не сомневаюсь, что вы подползли достаточно близко и оставались там достаточно далеко, чтобы услышать каждую подробность.
– Да, вы недалеко от истины, – сказал Пэл, разрешив себе слабую улыбку.
Тем временем, пока он говорил, все остальные собрались вокруг и даже придвинулись поближе, чтобы лучше слышать. Зарика нахмурилась, как если бы подумала о том, можно ли это разрешить, но, в конце концов, не сказала ничего. Пэл, со своей стороны, быстро заметил зрителей, но потом опять перенес внимание на Императрицу и Кааврена.
– Она хочет, – сказал Пэл без дальнейших вступлений, – захватить нас врасплох между их отрядом и армией, к которой мы все так близки.
– Неужели это ее план? – сказал Китраан, и на его лице отразилось изумление.
– Без всяких сомнений, – ответил Пэл.
– И, тем не менее, я ничего такого не слышал.
– Вы слышали, мой друг, – хладнокровно сказал Пэл. – Однако, не услышали.
– Как, я не услышал? Тем не менее, даю слово, мое внимание было сосредоточена на их разговоре, а не на чем-нибудь другом.
– Тем не менее, когда Грита сказала, что они будут молотком, что, по вашему мнению, она имела в виду?
– Ну, не знаю.
– А когда лейтенант заметил, что главным в этом деле является наковальня?
– Ну-
– И Грита сказала, что надо подождать, пока наковальня примет лучшее положение перед ударом?
– Даю слово, – прошептала Зарика, – я думаю, что только теперь сама стала понимать.
– У Пэла великолепный слух, – сказал Кааврен, тоже тихим шепотом. – Я имел возможность заметить это раньше.
– Но тогда, – продолжал Китраан, – они сказали где и когда?
– Да, они сказали и это, – ответил Пэл, – и в выражениях, которые не оставляют место для недопонимания.
– Ба! – воскликнул Китраан. – Невозможно!
– Как раз наоборот.
– И тем не менее-
– Слушайте, мой юный друг, и учитесь.
– Очень хорошо, я слушаю.
– Когда мы сидели-
– Сидели!
– Ну хорошо, когда мы там лежали, скорчившись-
– Я до сих пор не могу поверить, что человек может занимать так мало места.
– О, это можно сделать, поверьте мне – ведь, как вы понимаете, нас не должны были видеть.
– Да, верно, не видеть и не слышать – хотя, откровенно признаюсь, в то время я был убежден, что весь лагерь слышит, как бьется мое сердце, во всяком случае прежде, чем они заметили джентльмена, которого мы оставили спящем на посту.
– Ба. Там не было настоящей опасности.
– Итак, признаюсь, вы убедили меня. Но давайте продолжим. Пока мы лежали скорчившись, эта Грита и лейтенант Тсеранок –
– Тсанаали, – мегко поправил его Пэл.
– Да, Тсанаали, говорили между собой.
– Точно, – сказал Пэл.
– И я внимательно слушал, что каждый из них сказал другому.
– Ба!
– Но, я действительно слышал все, что они сказали.
– Да, это я принимаю.
– И хотя только теперь, после вашего объяснения, я понял их слова о молотке и наковальне-
– И правильно сделали, поверьте мне.
– я даю слово, что они не упоминали никаких дат, времен или мест.
– Но, они говорили о лошадях.
– Лошадях?
– Да, разве вы не помните?
– Да, припоминаю, что Грита что-то такое сказала о лошадях, но она говорила о лошадях вообще, а не о конкретных лошадях.
– Разве конкретная лошадь не является представителем общего класса лошадей?
– И все-таки-
– И если кто-нибудь выскажет какое-то утверждение, справедливое для всех лошадей, разве отсюда не следует, что это должно быть верно для конкретной лошади?
– Ну, да, верно, – сказал Китраан. Тазендра, хотя на ее лице было выражение сомнения, тем не менее не рискнула прокомментировать это высказывание.
– Ну, – подсказал Пэл, – что они сказали о лошадях?
– Очень мало, на самом деле. Только то, что им нужна вода.
– Точно! Она сказала, что лошадям нужна вода. Клянусь Орбом, ваши уши в полном порядке!
– Вы так думаете? Это хорошо. Теперь я чувствую себя лучше, по меньшей мере в отношении собственных ушей.
– И вы совершенно правы, так как они совершенно замечательно работают.
– Но, быть может, чего-то не хватает между ними.
– Вы так думаете?
– Это вполне возможно. Потому что, даже хотя мы согласились, что мои уши слышат хорошо, но-
– Да?
– я не в состоянии представить себе, как замечание о то, что лошадям требуется вода – а Боги знают, что это чистая правда, потому что они устроены иначе, чем клидоги, которые могут много дней жить без воды, а клидоги устроены так, что на них нельзя ездить – я не в состоянии представить себе, какой ум нужен для того, чтобы привести нас к выводу о том, где и как они планируют сразиться с нами.
– И тем не менее, – сказал Пэл, – мне это все объяснило.
– Невозможно.
– Чепуха.
– Но, все-таки-
– Кааврен, а вам это все объяснило?
– Почти все, – сказал Кааврен. – То есть теперь я могу указать место на карте, где они атакуют нас, а также это назвать точный час, в который это случится.
Теперь Китраан уставился уже на Кааврена, как если бы тот был призраком, вынырнувшим из Водопада Врат Смерти. – И, тем не менее, я не понимаю –
– Все в порядке, – сказал Пэл. – Наша достойная Тазендра тоже не понимает, и тем не менее она наш близкий друг.
– На самом деле, – самодовольно сказала Тазендра, – я действительно не понимаю, но подобные вопросы совершено не нарушают мой внутренний покой.
– Как, они не-? – удивился Китраан.
– Нет, потому что вскоре Пэлу надоест эта игра, и он покажет мне того, с кем надо сразиться, потом я буду сражаться, все эти хитроумные размышления будут забыты, а помнить будут только саму битву и ее результат.
Китраан с восхищением поглядел на Тазендру. – Вы знаете, я никогда бы не поверил, что Дзур способен так хорошо объяснить сердце Дракона.
Тазендра поклонилась, принимая комплимент, Китраан поклонился ей в ответ, потом повернулся к Пэлу, который, если говорить правду, сам был просто поражен обменом мнений, свидетелем которого он стал. Однако спустя мгновение он вспомнил о дискуссии, в которой участвовал, и сказал, – Это совсем не так трудно понять, мой юный друг. Давайте вспомним, что у нас есть лошади, не так ли?
– Мой рассудок уверяет меня, что они у нас есть, – сказал Китраан. – Впрочем, остальные части моего тела тоже не сомневаются в этом.
– Но тогда, как нам сообщила Грита, мы должны напоить их, дать им воды.
– Да, конечно, это совершенно естественно.
– Ну, и где мы можем сделать это?
– Я бы представил себе ручей или реку.
– В этом районе их совсем мало.
– И, тем не менее, разве мы не находимся рядом с одной из них?
– Конечно. Именно поэтому мы выбрали это место для дневного отдыха, хотя еще совсем не темно.
– Да, и что из этого следует?
– Следует то, что достаточно внимательно проверить хорошую карту, и это подскажет нам, где мы должны быть завтра, и где должна быть вражеская армия – так как у них тоже есть лошади, и где должны будут оказаться Тсанаали с Гритой, так как и они едут верхом. И, так как мы движемся быстрее, чем армия, и, более того, знаем, что Тсанаали хочет объединиться с ними –
– А! Наконец-то я понял. Но, где же карта? Признаюсь откровенно, я не вижу ни одной.
– Мой дорогой, – сказал Пэл, – у нас есть все карты, которые когда-либо были сделаны.
– Как, они у нас есть?
– Конечно. Ведь у нас есть Орб.
Выражение изумления скользнуло по лицу Китраана. – Я не подумал об этом, – сказал Китраан. – Внезапно он повернулся к Пиро. – А вы поняли?
– На самом деле, – усмехнулся Пиро, – я не постыжусь признаться перед лицом Графа, моего отца, да, должнен сознаться, что удивлен ничуть не меньше, чем вы.
Кааврен, со своей стороны, разрешив себе тепло улыбнуться Пиро, повернулся к Зарике, – Не будет ли Ваше Величество так любезно, чтобы нарисовать нам карту этой области, чтобы мы определили место их атаки – или засады.
Зарика, твердой рукой, набросала карту (предварительно заставив Орб ярко вспыхнуть – так как уже было достаточно темно), и, как и было обещано, вскоре они были способны определить, что самое вероятное место встречи с врагом – маленькая речка, зовущаяся Лостуар, рядом с южной границей Графства Саутмур.
– Это будет поздний полдень послезавтрашнего дня, – сказал Пэл.
– Или, скорее, утро следующего после него, поскольку я думаю, что, зная об их планах, мы можем захотеть отложить атаку до утра, – сказал Кааврен
– Это вполне возможно, – сказал Пэл, – вот только-
– Да?
– А где мы возьмем воду для лошадей, если остановимся не доезжая до Лостуара?
– В полдень завтрашнего дня мы будем вот здесь, рядом с маленьким городом. Там мы купим бочонки и повозку, и наполним бочонки водой, или в самом городе, или вот здесь, – он опять указал на карту – у этого ручья. – Когда Кааврен посмотрел на Зарику, она кивнула, одобряя его план.
– Если можно, – сказал Айрич, говоря в первый раз.
– Да? – сказал Кааврен.
Лиорн притянул своей длинный изящный палец и указал на одно место на карте. – Давайте поедем сюда, немного на юг от того места, где они ждут нас, так как тогда, по меньшей мере, мы появимся с неожиданного направления.
Остальные немедленно согласились с этим планом, и, так как решение было принято, стали устраиваться на ночь. Когда лагерь затих, Пиро, который расстелил свой матрас рядом с Китрааном, сказал, – Мой дорогой друг, вы кажетесь взволнованным.
– Как, я?
– Так мне кажется.
– Ну, признаюсь, я расстроен.
– Тогда скажите мне, что вас расстроило, и возможно вместе мы найдем способ успокоить вас.
– Хорошо, я сделаю то, что вы мне предложили. Вот оно.
– Я весь внимание.
– Пэл пробрался в лагерь врага и подслушал разговор Гриты с Тсифалли.
– С Тсанаали, мой дорогой.
– Ах, да. Пэл подслушал ее-
– Как и вы, на самом деле.
– и, помните, раньше-
– Да? Раньше?
– Грита, сама, как мы решили, забралась к нам в лагерь и сумела подслушать наши планы.
– О, согласен, я думаю, что она так и сделала, негодяйка!
– Тогда получается, что мы слышали их планы, а она слышала наши.
– Да, и?
– Откуда мы знаем, что она не подслушала наши планы и на этот раз?
– Что вы имеете в виду?
– Но, мне показалось, что мы видели множество людей, бродящих вокруг и, быть может, подслушивающих.
– Но, Китраан, у нас есть часовые.
– Да, есть, Пиро. Я знаю это, потому что мне пришлось ударить одного из вражеских часовых как следует по голове, чтобы помешать ему поднять тревогу.
– Вот, вы видите? У нас есть часовые, и их никто не бил по голове.
– Поэтому?
– Поэтому никто не крался в ночи и не подслушивал нас.
Китраан какое-то время обдумывал это, потом с сомнением в голосе сказал, – Ну, если вы в этом убеждены…
– О, да, уверяю вас.
– Очень хорошо, для меня этого вполне достаточно.
– Я рад слышать это.
– Благодарю вас. Теперь, после нашего разговора, я засну беспробудным сном.
– И будете совершенно правы, если сделаете это.
И Китраан немедленно заснул крепким сном. Спустя десять или пятнадцать минут Пиро встал и отправился на поиски своего отца.
Четвертая Книга
В которой сражаются в Девятой (или Десятой) Битве у Горы Дзур вместе с некоторым обсуждением результатов этого сражения.
Пятьдесят Первая Глава
Как те, кто был не в состоянии думать мыслями других, удовлетворился тем, что думал своими собственными
Теперь мы должны обратить наше внимание на место, в котором еще никогда не были – место, которое находится за границами Империи (хотя, если быть совсем точным, был период в тридцать или тридцать пять лет во время Девятого Правления Дракона, когда Империя претендовала на него) – и расположенное где-то в двадцати пяти милях от побережья на юго-запад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Китраан поглядел на Пэла, как если бы хотел спросить, откуда взялась такая странная оценка, но передумал и и не сказал ничего. Каврен, однако, все понял совершенно точно и сказал, – Тогда расскажите нам то, что они говорили.
Пэл разрешил легкой улыбке пересечь его лицо. – Вы считаете, что я подслушал их личный разговор?
– Я думаю, что вы могли, – сказал Кааврен. – И почти уверен, что вы так и сделали.
– Ну, вы не ошиблись.
– И?
– Грита объяснила юному лейтенанту, что то, что она назвала «главной армией», находится только в десяти или одиннадцати милях от них, и что только один маленький гарнизон расположен между ними и Горой Дзур.
– Гарнизон?
– Так объяснила Грита.
– Что мы знаем об этом гарнизоне?
– Грита сказала, что в нем не больше нескольких тысяч человек, а их оборонительные сооружения крайне слабы.
Да, главную армию это надолго не задержит, – сказал Кааврен, – если эта главная армия действительно достойна своего имени. Есть еще что-нибудь?
– Да, есть.
– Тогда давайте послушаем.
– Они говорили о нас.
– Неужели они делали это? – сказал Кааврен. – Но я не удивлен. Я должен был заметить зуд в шее. Моя мама всегда говорила мне, что если твоя шея слегка зудиться, это означает, что кто-то говорит о тебе.
– Да? – сказал Китраан. – Я не слышал об этом. А что если шея, сзади, не зудится, а болит?
– Это означает, что кто-то вонзил кинжал в вашу шею.
Китраан внимательно посмотрел на капитана, спрашивая себя, не смеются ли над ним; но Кааврен уже смотрел на Пэла, который сказал, – Грита очень хочет причинить нам вред, мой друг.
– Ну, это мы уже знаем. Но есть ли у нее план, что она собирается делать?
– О, у нее всегда есть план. Это у ней в крови.
– А. Печь говорит, что свеча жжется? Но дальше, мой друг. Давайте выслушаем этот знаменитый план, так как я не сомневаюсь, что вы подползли достаточно близко и оставались там достаточно далеко, чтобы услышать каждую подробность.
– Да, вы недалеко от истины, – сказал Пэл, разрешив себе слабую улыбку.
Тем временем, пока он говорил, все остальные собрались вокруг и даже придвинулись поближе, чтобы лучше слышать. Зарика нахмурилась, как если бы подумала о том, можно ли это разрешить, но, в конце концов, не сказала ничего. Пэл, со своей стороны, быстро заметил зрителей, но потом опять перенес внимание на Императрицу и Кааврена.
– Она хочет, – сказал Пэл без дальнейших вступлений, – захватить нас врасплох между их отрядом и армией, к которой мы все так близки.
– Неужели это ее план? – сказал Китраан, и на его лице отразилось изумление.
– Без всяких сомнений, – ответил Пэл.
– И, тем не менее, я ничего такого не слышал.
– Вы слышали, мой друг, – хладнокровно сказал Пэл. – Однако, не услышали.
– Как, я не услышал? Тем не менее, даю слово, мое внимание было сосредоточена на их разговоре, а не на чем-нибудь другом.
– Тем не менее, когда Грита сказала, что они будут молотком, что, по вашему мнению, она имела в виду?
– Ну, не знаю.
– А когда лейтенант заметил, что главным в этом деле является наковальня?
– Ну-
– И Грита сказала, что надо подождать, пока наковальня примет лучшее положение перед ударом?
– Даю слово, – прошептала Зарика, – я думаю, что только теперь сама стала понимать.
– У Пэла великолепный слух, – сказал Кааврен, тоже тихим шепотом. – Я имел возможность заметить это раньше.
– Но тогда, – продолжал Китраан, – они сказали где и когда?
– Да, они сказали и это, – ответил Пэл, – и в выражениях, которые не оставляют место для недопонимания.
– Ба! – воскликнул Китраан. – Невозможно!
– Как раз наоборот.
– И тем не менее-
– Слушайте, мой юный друг, и учитесь.
– Очень хорошо, я слушаю.
– Когда мы сидели-
– Сидели!
– Ну хорошо, когда мы там лежали, скорчившись-
– Я до сих пор не могу поверить, что человек может занимать так мало места.
– О, это можно сделать, поверьте мне – ведь, как вы понимаете, нас не должны были видеть.
– Да, верно, не видеть и не слышать – хотя, откровенно признаюсь, в то время я был убежден, что весь лагерь слышит, как бьется мое сердце, во всяком случае прежде, чем они заметили джентльмена, которого мы оставили спящем на посту.
– Ба. Там не было настоящей опасности.
– Итак, признаюсь, вы убедили меня. Но давайте продолжим. Пока мы лежали скорчившись, эта Грита и лейтенант Тсеранок –
– Тсанаали, – мегко поправил его Пэл.
– Да, Тсанаали, говорили между собой.
– Точно, – сказал Пэл.
– И я внимательно слушал, что каждый из них сказал другому.
– Ба!
– Но, я действительно слышал все, что они сказали.
– Да, это я принимаю.
– И хотя только теперь, после вашего объяснения, я понял их слова о молотке и наковальне-
– И правильно сделали, поверьте мне.
– я даю слово, что они не упоминали никаких дат, времен или мест.
– Но, они говорили о лошадях.
– Лошадях?
– Да, разве вы не помните?
– Да, припоминаю, что Грита что-то такое сказала о лошадях, но она говорила о лошадях вообще, а не о конкретных лошадях.
– Разве конкретная лошадь не является представителем общего класса лошадей?
– И все-таки-
– И если кто-нибудь выскажет какое-то утверждение, справедливое для всех лошадей, разве отсюда не следует, что это должно быть верно для конкретной лошади?
– Ну, да, верно, – сказал Китраан. Тазендра, хотя на ее лице было выражение сомнения, тем не менее не рискнула прокомментировать это высказывание.
– Ну, – подсказал Пэл, – что они сказали о лошадях?
– Очень мало, на самом деле. Только то, что им нужна вода.
– Точно! Она сказала, что лошадям нужна вода. Клянусь Орбом, ваши уши в полном порядке!
– Вы так думаете? Это хорошо. Теперь я чувствую себя лучше, по меньшей мере в отношении собственных ушей.
– И вы совершенно правы, так как они совершенно замечательно работают.
– Но, быть может, чего-то не хватает между ними.
– Вы так думаете?
– Это вполне возможно. Потому что, даже хотя мы согласились, что мои уши слышат хорошо, но-
– Да?
– я не в состоянии представить себе, как замечание о то, что лошадям требуется вода – а Боги знают, что это чистая правда, потому что они устроены иначе, чем клидоги, которые могут много дней жить без воды, а клидоги устроены так, что на них нельзя ездить – я не в состоянии представить себе, какой ум нужен для того, чтобы привести нас к выводу о том, где и как они планируют сразиться с нами.
– И тем не менее, – сказал Пэл, – мне это все объяснило.
– Невозможно.
– Чепуха.
– Но, все-таки-
– Кааврен, а вам это все объяснило?
– Почти все, – сказал Кааврен. – То есть теперь я могу указать место на карте, где они атакуют нас, а также это назвать точный час, в который это случится.
Теперь Китраан уставился уже на Кааврена, как если бы тот был призраком, вынырнувшим из Водопада Врат Смерти. – И, тем не менее, я не понимаю –
– Все в порядке, – сказал Пэл. – Наша достойная Тазендра тоже не понимает, и тем не менее она наш близкий друг.
– На самом деле, – самодовольно сказала Тазендра, – я действительно не понимаю, но подобные вопросы совершено не нарушают мой внутренний покой.
– Как, они не-? – удивился Китраан.
– Нет, потому что вскоре Пэлу надоест эта игра, и он покажет мне того, с кем надо сразиться, потом я буду сражаться, все эти хитроумные размышления будут забыты, а помнить будут только саму битву и ее результат.
Китраан с восхищением поглядел на Тазендру. – Вы знаете, я никогда бы не поверил, что Дзур способен так хорошо объяснить сердце Дракона.
Тазендра поклонилась, принимая комплимент, Китраан поклонился ей в ответ, потом повернулся к Пэлу, который, если говорить правду, сам был просто поражен обменом мнений, свидетелем которого он стал. Однако спустя мгновение он вспомнил о дискуссии, в которой участвовал, и сказал, – Это совсем не так трудно понять, мой юный друг. Давайте вспомним, что у нас есть лошади, не так ли?
– Мой рассудок уверяет меня, что они у нас есть, – сказал Китраан. – Впрочем, остальные части моего тела тоже не сомневаются в этом.
– Но тогда, как нам сообщила Грита, мы должны напоить их, дать им воды.
– Да, конечно, это совершенно естественно.
– Ну, и где мы можем сделать это?
– Я бы представил себе ручей или реку.
– В этом районе их совсем мало.
– И, тем не менее, разве мы не находимся рядом с одной из них?
– Конечно. Именно поэтому мы выбрали это место для дневного отдыха, хотя еще совсем не темно.
– Да, и что из этого следует?
– Следует то, что достаточно внимательно проверить хорошую карту, и это подскажет нам, где мы должны быть завтра, и где должна быть вражеская армия – так как у них тоже есть лошади, и где должны будут оказаться Тсанаали с Гритой, так как и они едут верхом. И, так как мы движемся быстрее, чем армия, и, более того, знаем, что Тсанаали хочет объединиться с ними –
– А! Наконец-то я понял. Но, где же карта? Признаюсь откровенно, я не вижу ни одной.
– Мой дорогой, – сказал Пэл, – у нас есть все карты, которые когда-либо были сделаны.
– Как, они у нас есть?
– Конечно. Ведь у нас есть Орб.
Выражение изумления скользнуло по лицу Китраана. – Я не подумал об этом, – сказал Китраан. – Внезапно он повернулся к Пиро. – А вы поняли?
– На самом деле, – усмехнулся Пиро, – я не постыжусь признаться перед лицом Графа, моего отца, да, должнен сознаться, что удивлен ничуть не меньше, чем вы.
Кааврен, со своей стороны, разрешив себе тепло улыбнуться Пиро, повернулся к Зарике, – Не будет ли Ваше Величество так любезно, чтобы нарисовать нам карту этой области, чтобы мы определили место их атаки – или засады.
Зарика, твердой рукой, набросала карту (предварительно заставив Орб ярко вспыхнуть – так как уже было достаточно темно), и, как и было обещано, вскоре они были способны определить, что самое вероятное место встречи с врагом – маленькая речка, зовущаяся Лостуар, рядом с южной границей Графства Саутмур.
– Это будет поздний полдень послезавтрашнего дня, – сказал Пэл.
– Или, скорее, утро следующего после него, поскольку я думаю, что, зная об их планах, мы можем захотеть отложить атаку до утра, – сказал Кааврен
– Это вполне возможно, – сказал Пэл, – вот только-
– Да?
– А где мы возьмем воду для лошадей, если остановимся не доезжая до Лостуара?
– В полдень завтрашнего дня мы будем вот здесь, рядом с маленьким городом. Там мы купим бочонки и повозку, и наполним бочонки водой, или в самом городе, или вот здесь, – он опять указал на карту – у этого ручья. – Когда Кааврен посмотрел на Зарику, она кивнула, одобряя его план.
– Если можно, – сказал Айрич, говоря в первый раз.
– Да? – сказал Кааврен.
Лиорн притянул своей длинный изящный палец и указал на одно место на карте. – Давайте поедем сюда, немного на юг от того места, где они ждут нас, так как тогда, по меньшей мере, мы появимся с неожиданного направления.
Остальные немедленно согласились с этим планом, и, так как решение было принято, стали устраиваться на ночь. Когда лагерь затих, Пиро, который расстелил свой матрас рядом с Китрааном, сказал, – Мой дорогой друг, вы кажетесь взволнованным.
– Как, я?
– Так мне кажется.
– Ну, признаюсь, я расстроен.
– Тогда скажите мне, что вас расстроило, и возможно вместе мы найдем способ успокоить вас.
– Хорошо, я сделаю то, что вы мне предложили. Вот оно.
– Я весь внимание.
– Пэл пробрался в лагерь врага и подслушал разговор Гриты с Тсифалли.
– С Тсанаали, мой дорогой.
– Ах, да. Пэл подслушал ее-
– Как и вы, на самом деле.
– и, помните, раньше-
– Да? Раньше?
– Грита, сама, как мы решили, забралась к нам в лагерь и сумела подслушать наши планы.
– О, согласен, я думаю, что она так и сделала, негодяйка!
– Тогда получается, что мы слышали их планы, а она слышала наши.
– Да, и?
– Откуда мы знаем, что она не подслушала наши планы и на этот раз?
– Что вы имеете в виду?
– Но, мне показалось, что мы видели множество людей, бродящих вокруг и, быть может, подслушивающих.
– Но, Китраан, у нас есть часовые.
– Да, есть, Пиро. Я знаю это, потому что мне пришлось ударить одного из вражеских часовых как следует по голове, чтобы помешать ему поднять тревогу.
– Вот, вы видите? У нас есть часовые, и их никто не бил по голове.
– Поэтому?
– Поэтому никто не крался в ночи и не подслушивал нас.
Китраан какое-то время обдумывал это, потом с сомнением в голосе сказал, – Ну, если вы в этом убеждены…
– О, да, уверяю вас.
– Очень хорошо, для меня этого вполне достаточно.
– Я рад слышать это.
– Благодарю вас. Теперь, после нашего разговора, я засну беспробудным сном.
– И будете совершенно правы, если сделаете это.
И Китраан немедленно заснул крепким сном. Спустя десять или пятнадцать минут Пиро встал и отправился на поиски своего отца.
Четвертая Книга
В которой сражаются в Девятой (или Десятой) Битве у Горы Дзур вместе с некоторым обсуждением результатов этого сражения.
Пятьдесят Первая Глава
Как те, кто был не в состоянии думать мыслями других, удовлетворился тем, что думал своими собственными
Теперь мы должны обратить наше внимание на место, в котором еще никогда не были – место, которое находится за границами Империи (хотя, если быть совсем точным, был период в тридцать или тридцать пять лет во время Девятого Правления Дракона, когда Империя претендовала на него) – и расположенное где-то в двадцати пяти милях от побережья на юго-запад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56