Голод все так же властно заявлял о себе. К нему примешивались отвращение и стыд. Мне было больно смотреть, в кого превратилась моя наивная, невинная сестра Я с трудом сдерживался, чтобы не броситься на распутных англичан и не расшвырять их в разные стороны.
Но Жужанна сидела, точно бесстыжая уличная девка, и посмеивалась, наблюдая, как Лебо подался вперед и, не обращая внимания на своего осоловевшего приятеля, прижался губами к одной из ее обнаженных грудей. Похоже, сестру не смущало даже мое присутствие. Жужанна взглянула на меня из-под полуприкрытых век и улыбнулась, видимо, желая меня подбодрить. Затем она расстегнула воротничок рубашки Лебо, находившегося в отупело-экстатическом состоянии.
Лебо поднял голову, быстро скинул жилетку, а Жужанна, поцеловав молодого англичанина, стала расстегивать пуговицы на его рубашке. Кажется, Лебо впервые вспомнил обо мне, он мотнул головой и простонал:
– Ваш брат...
Даже после этих слов на фантастически прекрасном лице Жужанны не мелькнуло и тени стыда. Она лукаво глянула в мою сторону и низким, хрипловатым голосом спросила своего распалившегося воздыхателя:
– Хотите, чтобы он к нам присоединился?
Лебо вздрогнул – несмотря на то, что его разум был затуманен изрядным количеством выпитого шампанского, вопрос Жужанны его явно шокировал. Но вскоре шок сменился любопытством и предвкушением чего-то необычного.
Жужанна усмехнулась и шевельнула пальцами, прося меня приблизиться.
Мне было омерзительно наблюдать эту вакханалию. К тому же меня снедал голод, доводя добезумия, и я не понимал, как Жужанне удается противиться ему и при этом еще кокетничать. Тем не менее ее красота имела надо мной такую же власть, как и над англичанами, и я был готов уступить любым требованиям сестры. Жужанна предвкушала грандиозное пиршество и не торопилась. Но сколь странными и постыдными были приготовления к нему... Я решил честно описывать все, хотя некоторые признания даются мне нелегко. Пусть я превратился в неумершего, но я не перестал быть мужчиной. Женская красота возбуждала меня, разжигала чувственность. Зов плоти был сильнее доводов разума, твердившего, что Жужанна – моя сестра и подобные мысли греховны вдвойне. Однако по опыту жизни в Вене я знал: плотские желания, появлявшиеся у меня, в большинстве своем были жаждой крови, а не женского тела. Среди моих жертв было несколько хорошеньких проституток, но каждый раз, поддавшись зову плоти, я очень быстро забывал о нем ради утоления голода.
Лишить проститутку жизни казалось мне меньшим грехом, чем совокупиться с нею. Пусть судьба разлучила нас с Мери, но она по-прежнему оставалась моей любимой и желанной женой.
Я написал: «...был готов уступить любым требованиям сестры». Совесть еще продолжала сопротивляться, но голод вел меня к дивану. Магнетическая сила глаз Жужи делала меня, наравне с гостями, жалкой марионеткой. Голод заглушил все остальные чувства, заставил забыть об опасности. Наверное, появись сейчас Влад с намерением меня уничтожить, я не стал бы противиться, лишь бы сначала мне позволили насытиться кровью.
Я подошел вплотную к дивану, на котором развалился Лайенс, положив голову Жужанне на колени. Он шумнои хрипло дышал, силясь расстегнуть брюки. Его мясистое лицо еще больше покраснело, а блестящие глазки жадно следили, как Лебо ласкает перламутрово-белые груди Жужанны.
Лебо ревниво поглядел на меня и, вспомнив ее вопрос, промямлил:
– Он... с нами... н-нет.
– Как вам угодно, – хохотнула Жужанна. – Тогда пусть посмотрит на нас. Вы не против?
Вопрос еще сильнее возбудил Лебо и прозвучал для него сигналом к решительным действиям. Он освободился от брюк, вытащил Жужанну из-под Лайенса, прислонил к спинке дивана, после чего сорвал с нее платье и нижнее белье.
Жужанна лишь посмеивалась... моя наивная, невинная сестра. Я стоял, созерцая эту гнусную сцену. Метаморфоза, произошедшая с Жужанной, и голодные спазмы сделали меня молчаливым и беспомощным. Я начал погружаться в вязкую, обволакивающую дремоту, словно принял чрезмерную дозу лауданума. Какая-то ничтожно малая часть моего сознания еще требовала вмешаться и прекратить эту оргию, но тело утратило способность двигаться. Я мог лишь стоять и в ужасе наблюдать за происходящим. Однако постепенно ужас оттеснила на задний план непонятная, но приятная истома.
На моих глазах Лебо привалил Жужанну к спинке дивана и овладел ею. Я слышал довольный смех сестры; точно шлюха, она крепко обхватила англичанина ногами. Ее атласное платье валялось на другой стороне дивана, накрыв серебристым водопадом физиономию пьяного Лайенса. Невзирая на свое отупение, тот разобрался в происходящем и отчаянно завопил:
– Эй, Лебо, мы так не договаривались!
Кое-как встав на колени, Лайенс пополз к Жужанне.
– Поднимите меня, – проворковала Жужанна, обращаясь к Лебо.
Рослый англичанин поднял ее, словно пушинку. Лайенс подполз к ним, добрался до любовников, выпрямился и...
Боже милосердный, мне стыдно сознавать, что я являлся свидетелем этой оргии. И был не в силах им помешать! Даже не знаю, как назвать мое состояние: ступором, гипнотическим трансом? Я лишь молча наблюдал, как моя сестра, постанывая от боли и наслаждения, позволила Лайенсу присоединиться к безобразной вакханалии. Правда, эти мысли мелькали где-то на границе сознания. Во мне же нарастало возбуждение, но отнюдь не от развратных сцен, разворачивающихся перед моими глазами. Я знал, что скоро, очень скоро утолю свой голод.
Бросив на меня быстрый взгляд, Жужанна заметным кивком головы велела мне приблизиться. К тому времени Лебо, закрыв глаза и запрокинув голову, стонал от наслаждения. По его вьющимся волосам и лицу струился пот. Лебо прижимал Жужанну к груди, а к ее спине привалился Лайенс – сестра находилась между двух англичан, словно в тисках.
Потом Лебо со вздохом отодвинулся.
– Ну как? – томным голосом спросила его Жужанна – Не желаете ли теперь попробовать моего брата?
– Да, – хрипло выдохнул Лебо.
Его лицо исказилось гримасой сладострастия, он закрыл глаза и тут же вновь широко распахнул их. Каким отвратительным огнем горели они!
– Да! – повторил Лебо.
С быстротой хищника я оказался у него за спиной, теперь ничего не подозревающая жертва находилась, будто в капкане, между своих палачей.
Чувствовалось, что Лебо не хотелось расставаться и с Жужанной, но она ловко вывернулась из его объятий. Ее взгляд был полностью сосредоточен на мне.
– Помоги ему, – шепнула она настолько тихо, что ее голос мог услышать только неумерший.
Велико было мое отвращение, но власть взгляда Жужанны, власть ее слов и самого ее присутствия оказалась намного сильнее. Я исполнял чужую волю и сознавал при этом свою полную беспомощность, словно очутился во сне, где хочешь что-то сделать, но не можешь... Я поймал себя на том, что пытаюсь оправдаться. Наверное, так оно и есть.
Нет, не совсем так. Я помню: что-то во мне все-таки противилось и даже возмущалось действиями Жужанны, обращавшейся со мной, как с марионеткой. Конечно, она жестоко лгала, пытаясь убедить меня, будто бы и после превращения осталась все той же милой и наивной Жужей. Но ужаснее всего, что она обладала знаниями и способностями, которых я еще не успел приобрести и которые она применяла, чтобы исполнить приказ Влада: подчинить и уничтожить меня. В лучшем случае (если я все-таки ошибался насчет того, что ее послал В.) она увязла в пучине разврата.
Да простит меня Господь, но я повиновался ей. Я подошел к Лебо и взял его за талию, якобы собираясь доставить ему извращенное наслаждение. Моя ладонь ощутила биение его пульса. Я прижался щекой к его шее (Лебо был выше меня). Сердце англичанина стучало громко и ровно. Меня обдало запахом живого человеческого тела и теплой крови, который едва не привел меня на грань неистовства. Я уже открыл рот...
«Рано!» – мысленно приказала мне Жужа.
Я отчетливо слышал это слово, хотя не видел, чтобы ее губы хотя бы слегка шевельнулись, и покорно замер, обреченный на нескончаемое предвкушение пиршества.
Только тут до меня дошло, что Лебо вторично совокупляется с Жужанной. Наконец он достиг экстаза, вскрикнул и, выгнув спину, уперся в меня. Жужанна всем телом довольно неуклюже подалась за ним (между тем Лайенс упрямо пытался овладеть ею сзади) и вонзила зубы в шею Лебо.
Я почувствовал, что разум вновь подчиняется мне. Меня захлестнула волна ярости, и я последовал примеру сестры.
Я пил его кровь, не в силах оторваться...
Как всегда, кровь была восхитительна. Я вкушал настоящий нектар, дарящий силы, но к привычному вкусу добавился оттенок, совершенно мне незнакомый. Поначалу я решил, что причиной тому выпитое англичанином шампанское (недаром у меня закружилась голова). Однако вскоре я понял: это плотское наслаждение, испытанное Лебо, придало его крови столь необычный привкус. Я вздрогнул, пошатнулся и едва не потерял сознание. Насыщение всегда доставляло мне громадное чувственное удовольствие, но то, что я ощущал сейчас... это переходило все границы. Я буквально упивался его изысканностью.
Помимо экстаза, в котором все еще пребывал несчастный англичанин, я ловил обрывки его мыслей и чувств. Передо мной промелькнуло простое и милое лицо какой-то девушки, потом пронеслись образы седовласых мужчины и женщины. Оказывается, Лебо было стыдно за содеянное – я поймал и эту мысль.
Я мог бы задержаться в его разуме подольше, но находиться рядом с умирающими людьми всегда было для меня мучительно. Я предпочитал убивать своих жертв быстро и аккуратно, не позволяя себе глубоко проникать в их чувства. Сейчас мне требовалась лишь кровь Лебо и его экстаз. Я довольно легко добился желаемого. Когда человек умирает, его воспоминания бледнеют. Все мои жертвы уходили из жизни в состоянии блаженного забытья.
От наших с сестрой ласк и фатальных поцелуев Лебо быстро слабел. Мы с Жужанной, точно голодные звери, впились в него, продолжая высасывать кровь из обмякшего тела. Если бы мы не держали его с обеих сторон, он бы упал, как тряпичная кукла.
Жужанна подняла на меня взгляд. Кровь и чувственные наслаждения опьянили ее. Мы переглянулись, и каждый увидел в глазах другого полное удовлетворение. Оторвавшись от Лебо, Жужанна торопливо шепнула (ее губы и зубы были перепачканы кровью англичанина):
– Ну что, так вкуснее? После этого кровь всегда вкуснее...
Сестра была права, однако сам вопрос меня смутил. Мне, будто совращенной девственнице, не хотелось признаваться, что я и в самом деле испытал удивительное блаженство. Я закрыл глаза и полностью сосредоточился на своих ощущениях. Как же это прекрасно – пить не переставая теплую, пьянящую кровь молодого, сильного человека, смешанную с шампанским и плотским наслаждением...
Крови в жилах Лебо оставалось все меньше. Мне приходилось уже не пить, а высасывать ее. Сердце англичанина постепенно замирало и наконец совсем остановилось.
Лебо был мертв, но я все равно продолжал вытягивать из него остатки крови, забыв, чем мне это грозит. Жужанна с силой, которой не может обладать ни одна смертная женщина, оторвала меня от тела англичанина. Когда мертвый Леборухнул на пол, из моей глотки вырвался звериный рык.
Мне было мало! Я хотел еще! Я в ужасе взглянул на Жужанну. Моя сестра отбивалась от назойливых приставаний Лайенса.
– Этого, мой милый брат, я отдаю тебе целиком, – произнесла она и озорно улыбнулась.
Я подошел к Лайенсу со спины. Шаги мои были нетвердыми – видимо, вино, бурлившее в крови Лебо, частично передалось и мне. Но сейчас я не испытывал мук голода, к тому же у меня прибавилось сил; я стал ловчее. Убийство второй жертвы превратилось в забаву, перспектива которой приятно будоражила меня. Падение Жужанны словно принесло мне свободу, и впервые за все эти месяцы я позволил себе наслаждаться охотой.
Стоя позади своей жертвы, я на секунду замер. Я смотрел из-за толстой, скрюченной спины Лайенса на жемчужный блеск шеи Жужи, на единственный локон ее темных волос, выбившийся из безупречной прически. Как же это было красиво – черный локон на белоснежной коже.
Я утолил первый голод и теперь мог охотиться, не торопясь, получая удовольствие от каждого движения. Но когда я приблизился к Лайенсу вплотную, витавшие вокруг него ароматы вновь разожгли во мне аппетит. Пахло недавним совокуплением, остывающим телом мертвого Лебо, наконец, пахло другим телом – потным и полным горячей крови.
Я с предельной осторожностью коснулся плеч Лайенса. Поскольку он стоял ко мне спиной, я не стал погружать его в состояние сладостного забытья. Падение сестры оказалось заразительным: меня не волновало, какими будут последние минуты этого борова.
Молниеносным движением я впился в шею Лайенса, почувствовав на языке обжигающе соленый вкус его пота.
Лайенс качнулся назад, завопив от боли и страха. Жужанна вырвалась из его рук и удобно устроилась на бархатных подушках, чтобы полюбоваться зрелищем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Но Жужанна сидела, точно бесстыжая уличная девка, и посмеивалась, наблюдая, как Лебо подался вперед и, не обращая внимания на своего осоловевшего приятеля, прижался губами к одной из ее обнаженных грудей. Похоже, сестру не смущало даже мое присутствие. Жужанна взглянула на меня из-под полуприкрытых век и улыбнулась, видимо, желая меня подбодрить. Затем она расстегнула воротничок рубашки Лебо, находившегося в отупело-экстатическом состоянии.
Лебо поднял голову, быстро скинул жилетку, а Жужанна, поцеловав молодого англичанина, стала расстегивать пуговицы на его рубашке. Кажется, Лебо впервые вспомнил обо мне, он мотнул головой и простонал:
– Ваш брат...
Даже после этих слов на фантастически прекрасном лице Жужанны не мелькнуло и тени стыда. Она лукаво глянула в мою сторону и низким, хрипловатым голосом спросила своего распалившегося воздыхателя:
– Хотите, чтобы он к нам присоединился?
Лебо вздрогнул – несмотря на то, что его разум был затуманен изрядным количеством выпитого шампанского, вопрос Жужанны его явно шокировал. Но вскоре шок сменился любопытством и предвкушением чего-то необычного.
Жужанна усмехнулась и шевельнула пальцами, прося меня приблизиться.
Мне было омерзительно наблюдать эту вакханалию. К тому же меня снедал голод, доводя добезумия, и я не понимал, как Жужанне удается противиться ему и при этом еще кокетничать. Тем не менее ее красота имела надо мной такую же власть, как и над англичанами, и я был готов уступить любым требованиям сестры. Жужанна предвкушала грандиозное пиршество и не торопилась. Но сколь странными и постыдными были приготовления к нему... Я решил честно описывать все, хотя некоторые признания даются мне нелегко. Пусть я превратился в неумершего, но я не перестал быть мужчиной. Женская красота возбуждала меня, разжигала чувственность. Зов плоти был сильнее доводов разума, твердившего, что Жужанна – моя сестра и подобные мысли греховны вдвойне. Однако по опыту жизни в Вене я знал: плотские желания, появлявшиеся у меня, в большинстве своем были жаждой крови, а не женского тела. Среди моих жертв было несколько хорошеньких проституток, но каждый раз, поддавшись зову плоти, я очень быстро забывал о нем ради утоления голода.
Лишить проститутку жизни казалось мне меньшим грехом, чем совокупиться с нею. Пусть судьба разлучила нас с Мери, но она по-прежнему оставалась моей любимой и желанной женой.
Я написал: «...был готов уступить любым требованиям сестры». Совесть еще продолжала сопротивляться, но голод вел меня к дивану. Магнетическая сила глаз Жужи делала меня, наравне с гостями, жалкой марионеткой. Голод заглушил все остальные чувства, заставил забыть об опасности. Наверное, появись сейчас Влад с намерением меня уничтожить, я не стал бы противиться, лишь бы сначала мне позволили насытиться кровью.
Я подошел вплотную к дивану, на котором развалился Лайенс, положив голову Жужанне на колени. Он шумнои хрипло дышал, силясь расстегнуть брюки. Его мясистое лицо еще больше покраснело, а блестящие глазки жадно следили, как Лебо ласкает перламутрово-белые груди Жужанны.
Лебо ревниво поглядел на меня и, вспомнив ее вопрос, промямлил:
– Он... с нами... н-нет.
– Как вам угодно, – хохотнула Жужанна. – Тогда пусть посмотрит на нас. Вы не против?
Вопрос еще сильнее возбудил Лебо и прозвучал для него сигналом к решительным действиям. Он освободился от брюк, вытащил Жужанну из-под Лайенса, прислонил к спинке дивана, после чего сорвал с нее платье и нижнее белье.
Жужанна лишь посмеивалась... моя наивная, невинная сестра. Я стоял, созерцая эту гнусную сцену. Метаморфоза, произошедшая с Жужанной, и голодные спазмы сделали меня молчаливым и беспомощным. Я начал погружаться в вязкую, обволакивающую дремоту, словно принял чрезмерную дозу лауданума. Какая-то ничтожно малая часть моего сознания еще требовала вмешаться и прекратить эту оргию, но тело утратило способность двигаться. Я мог лишь стоять и в ужасе наблюдать за происходящим. Однако постепенно ужас оттеснила на задний план непонятная, но приятная истома.
На моих глазах Лебо привалил Жужанну к спинке дивана и овладел ею. Я слышал довольный смех сестры; точно шлюха, она крепко обхватила англичанина ногами. Ее атласное платье валялось на другой стороне дивана, накрыв серебристым водопадом физиономию пьяного Лайенса. Невзирая на свое отупение, тот разобрался в происходящем и отчаянно завопил:
– Эй, Лебо, мы так не договаривались!
Кое-как встав на колени, Лайенс пополз к Жужанне.
– Поднимите меня, – проворковала Жужанна, обращаясь к Лебо.
Рослый англичанин поднял ее, словно пушинку. Лайенс подполз к ним, добрался до любовников, выпрямился и...
Боже милосердный, мне стыдно сознавать, что я являлся свидетелем этой оргии. И был не в силах им помешать! Даже не знаю, как назвать мое состояние: ступором, гипнотическим трансом? Я лишь молча наблюдал, как моя сестра, постанывая от боли и наслаждения, позволила Лайенсу присоединиться к безобразной вакханалии. Правда, эти мысли мелькали где-то на границе сознания. Во мне же нарастало возбуждение, но отнюдь не от развратных сцен, разворачивающихся перед моими глазами. Я знал, что скоро, очень скоро утолю свой голод.
Бросив на меня быстрый взгляд, Жужанна заметным кивком головы велела мне приблизиться. К тому времени Лебо, закрыв глаза и запрокинув голову, стонал от наслаждения. По его вьющимся волосам и лицу струился пот. Лебо прижимал Жужанну к груди, а к ее спине привалился Лайенс – сестра находилась между двух англичан, словно в тисках.
Потом Лебо со вздохом отодвинулся.
– Ну как? – томным голосом спросила его Жужанна – Не желаете ли теперь попробовать моего брата?
– Да, – хрипло выдохнул Лебо.
Его лицо исказилось гримасой сладострастия, он закрыл глаза и тут же вновь широко распахнул их. Каким отвратительным огнем горели они!
– Да! – повторил Лебо.
С быстротой хищника я оказался у него за спиной, теперь ничего не подозревающая жертва находилась, будто в капкане, между своих палачей.
Чувствовалось, что Лебо не хотелось расставаться и с Жужанной, но она ловко вывернулась из его объятий. Ее взгляд был полностью сосредоточен на мне.
– Помоги ему, – шепнула она настолько тихо, что ее голос мог услышать только неумерший.
Велико было мое отвращение, но власть взгляда Жужанны, власть ее слов и самого ее присутствия оказалась намного сильнее. Я исполнял чужую волю и сознавал при этом свою полную беспомощность, словно очутился во сне, где хочешь что-то сделать, но не можешь... Я поймал себя на том, что пытаюсь оправдаться. Наверное, так оно и есть.
Нет, не совсем так. Я помню: что-то во мне все-таки противилось и даже возмущалось действиями Жужанны, обращавшейся со мной, как с марионеткой. Конечно, она жестоко лгала, пытаясь убедить меня, будто бы и после превращения осталась все той же милой и наивной Жужей. Но ужаснее всего, что она обладала знаниями и способностями, которых я еще не успел приобрести и которые она применяла, чтобы исполнить приказ Влада: подчинить и уничтожить меня. В лучшем случае (если я все-таки ошибался насчет того, что ее послал В.) она увязла в пучине разврата.
Да простит меня Господь, но я повиновался ей. Я подошел к Лебо и взял его за талию, якобы собираясь доставить ему извращенное наслаждение. Моя ладонь ощутила биение его пульса. Я прижался щекой к его шее (Лебо был выше меня). Сердце англичанина стучало громко и ровно. Меня обдало запахом живого человеческого тела и теплой крови, который едва не привел меня на грань неистовства. Я уже открыл рот...
«Рано!» – мысленно приказала мне Жужа.
Я отчетливо слышал это слово, хотя не видел, чтобы ее губы хотя бы слегка шевельнулись, и покорно замер, обреченный на нескончаемое предвкушение пиршества.
Только тут до меня дошло, что Лебо вторично совокупляется с Жужанной. Наконец он достиг экстаза, вскрикнул и, выгнув спину, уперся в меня. Жужанна всем телом довольно неуклюже подалась за ним (между тем Лайенс упрямо пытался овладеть ею сзади) и вонзила зубы в шею Лебо.
Я почувствовал, что разум вновь подчиняется мне. Меня захлестнула волна ярости, и я последовал примеру сестры.
Я пил его кровь, не в силах оторваться...
Как всегда, кровь была восхитительна. Я вкушал настоящий нектар, дарящий силы, но к привычному вкусу добавился оттенок, совершенно мне незнакомый. Поначалу я решил, что причиной тому выпитое англичанином шампанское (недаром у меня закружилась голова). Однако вскоре я понял: это плотское наслаждение, испытанное Лебо, придало его крови столь необычный привкус. Я вздрогнул, пошатнулся и едва не потерял сознание. Насыщение всегда доставляло мне громадное чувственное удовольствие, но то, что я ощущал сейчас... это переходило все границы. Я буквально упивался его изысканностью.
Помимо экстаза, в котором все еще пребывал несчастный англичанин, я ловил обрывки его мыслей и чувств. Передо мной промелькнуло простое и милое лицо какой-то девушки, потом пронеслись образы седовласых мужчины и женщины. Оказывается, Лебо было стыдно за содеянное – я поймал и эту мысль.
Я мог бы задержаться в его разуме подольше, но находиться рядом с умирающими людьми всегда было для меня мучительно. Я предпочитал убивать своих жертв быстро и аккуратно, не позволяя себе глубоко проникать в их чувства. Сейчас мне требовалась лишь кровь Лебо и его экстаз. Я довольно легко добился желаемого. Когда человек умирает, его воспоминания бледнеют. Все мои жертвы уходили из жизни в состоянии блаженного забытья.
От наших с сестрой ласк и фатальных поцелуев Лебо быстро слабел. Мы с Жужанной, точно голодные звери, впились в него, продолжая высасывать кровь из обмякшего тела. Если бы мы не держали его с обеих сторон, он бы упал, как тряпичная кукла.
Жужанна подняла на меня взгляд. Кровь и чувственные наслаждения опьянили ее. Мы переглянулись, и каждый увидел в глазах другого полное удовлетворение. Оторвавшись от Лебо, Жужанна торопливо шепнула (ее губы и зубы были перепачканы кровью англичанина):
– Ну что, так вкуснее? После этого кровь всегда вкуснее...
Сестра была права, однако сам вопрос меня смутил. Мне, будто совращенной девственнице, не хотелось признаваться, что я и в самом деле испытал удивительное блаженство. Я закрыл глаза и полностью сосредоточился на своих ощущениях. Как же это прекрасно – пить не переставая теплую, пьянящую кровь молодого, сильного человека, смешанную с шампанским и плотским наслаждением...
Крови в жилах Лебо оставалось все меньше. Мне приходилось уже не пить, а высасывать ее. Сердце англичанина постепенно замирало и наконец совсем остановилось.
Лебо был мертв, но я все равно продолжал вытягивать из него остатки крови, забыв, чем мне это грозит. Жужанна с силой, которой не может обладать ни одна смертная женщина, оторвала меня от тела англичанина. Когда мертвый Леборухнул на пол, из моей глотки вырвался звериный рык.
Мне было мало! Я хотел еще! Я в ужасе взглянул на Жужанну. Моя сестра отбивалась от назойливых приставаний Лайенса.
– Этого, мой милый брат, я отдаю тебе целиком, – произнесла она и озорно улыбнулась.
Я подошел к Лайенсу со спины. Шаги мои были нетвердыми – видимо, вино, бурлившее в крови Лебо, частично передалось и мне. Но сейчас я не испытывал мук голода, к тому же у меня прибавилось сил; я стал ловчее. Убийство второй жертвы превратилось в забаву, перспектива которой приятно будоражила меня. Падение Жужанны словно принесло мне свободу, и впервые за все эти месяцы я позволил себе наслаждаться охотой.
Стоя позади своей жертвы, я на секунду замер. Я смотрел из-за толстой, скрюченной спины Лайенса на жемчужный блеск шеи Жужи, на единственный локон ее темных волос, выбившийся из безупречной прически. Как же это было красиво – черный локон на белоснежной коже.
Я утолил первый голод и теперь мог охотиться, не торопясь, получая удовольствие от каждого движения. Но когда я приблизился к Лайенсу вплотную, витавшие вокруг него ароматы вновь разожгли во мне аппетит. Пахло недавним совокуплением, остывающим телом мертвого Лебо, наконец, пахло другим телом – потным и полным горячей крови.
Я с предельной осторожностью коснулся плеч Лайенса. Поскольку он стоял ко мне спиной, я не стал погружать его в состояние сладостного забытья. Падение сестры оказалось заразительным: меня не волновало, какими будут последние минуты этого борова.
Молниеносным движением я впился в шею Лайенса, почувствовав на языке обжигающе соленый вкус его пота.
Лайенс качнулся назад, завопив от боли и страха. Жужанна вырвалась из его рук и удобно устроилась на бархатных подушках, чтобы полюбоваться зрелищем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41