– Так это и есть любовь? – спросил он, когда мы окончательно обессилили.
– Глупенький, любовь нечто значительно большее, – умудрено ответила я. – Это только одна из ее составляющих. Настоящая любовь тебя ждет впереди!
– А мне кажется, – возразил он, – она уже пришла…
Ночь, наполненная страстью и нежностью, в конце концов, кончилась. Наступило утро, но о нас все забыли. Как я ни уговаривала Мишу встать, он сопротивлялся и до позднего утра мы остались в постели. Потом мы все-таки оделись и позавтракали остатками вчерашнего ужина. Любовное таинство нас сблизило, и мы сидели за столом друг против друга, перебрасываясь нежными взглядами. На такой «отдаленной» позиции настояла я, чтобы он опять не затащил меня в постель. Мальчик так пылал, что каждое мгновение мог взорваться.
– У тебя что, никогда ничего не было с женщинами? – спросила я.
– Не было, – вздохнул он. – Отец воспитывал меня в пуританской строгости, и очень следил за нравственностью. Он боялся, что я кем-нибудь увлекусь и испорчу себе карьеру. А когда я вернулся в Петербург и начал служить, было как-то не до амуров. К тому же я еще не встречал таких замечательных женщин как ты! Алекс, ты даже не представляешь, какая ты необыкновенная!
– Представляю, но пожалуйста, оставайся на месте, я очень голодна, – пресекла я его порыв вскочить и доказать мою уникальность на деле.
Ее я, пожалуй, с трудом, но представляла – у меня был достойный учитель.
Словно поняв, о чем я думаю, он вдруг ревниво спросил:
– Тебе с мужем было так же хорошо, как со мной?
– Конечно нет, ты лучше всех! – как и любая женщина в такой ситуации соврала я.
Не знаю почему, но мужчин это вопрос волнует больше всего. Может быть потому, что они во всем стараются быть первыми.
– Все рано я тебя никогда от себя не отпущу! – не поверив, угрюмо сказал он.
Я, чтобы не затевать ненужный спор, согласно кивнула. Миша недоверчиво на меня посмотрел и отвел глаза. При этом он подумал, что я его хочу обмануть, но он не даст себя провести. Все равно мы будем вместе, и он посвятит мне свою жизнь. Увы, так думала недавно и я, но не прошло и месяца как мы расстались с мужем, а у меня уже появился любовник. Избегая горьких дум и угрызений совести, я заговорила на нейтральную тему:
– Граф Пален, кажется, о нас совсем забыл.
– Не нравится мне этот швед, – задумчиво сказал Воронцов. – Слишком сильно он любит власть! Мне кажется, Павел Петрович делает большую ошибку, слишком доверяя ему.
– Не знаю, я в политике совсем не разбираюсь, но в отношении меня Петр Алексеевич вел себя как джентльмен.
– Он к тебе не приставал? – спросил Миша.
– Нет, конечно, неужели ты думаешь, что я бы ему это позволила!
– Хорошо, если так, иначе мне пришлось бы вызвать его на дуэль! – самолюбиво воскликнул он.
– Ты что-то сегодня слишком кровожадный, – умерила я пыл юного любовника. – Лучше бы подумал, что мы будем есть на обед. Уже пушка стреляла полдень, а о нас до сих пор так и не вспомнили!
– Не волнуйся, попрошу кого-нибудь из полка принести еду из кухни или ресторации, – не озабочиваясь такой мелочью как хлеб насущный, пообещал он. Потом, не глядя на меня, будто невзначай, спросил. – Ты не хочешь отдохнуть? Давай полежим…
– Что, опять?! – возмутилась я. – До вечера даже не мечтай!
– Ну Алекс, ну пожалуйста, – умоляюще проговорил он, – ну всего один разок. Мы немножко полежим, а потом я буду добывать пищу. При свете мне так приятно на тебя смотреть.
– Сначала хлеб, потом зрелища, – засмеялась я. – И почему это считается, что в туманном Альбионе живут холодные мужчины?!
– Я же не англичанин, а натуральный русак – наивно ответил он. – Так что ко мне их туманы не имеют никакого отношения. Пойдем, а?
Однако далеко нам зайти не удалось. В наружную дверь громко постучали. Спешно приведя в порядок одежду, мы вместе отправились ее отворять. Миша из осторожности обнажил палаш. Однако ничего опасного там не оказалось. Перед нашими покоями стояло пятеро дюжих лакеев с дорожными сундуками.
– Их сиятельство, граф Пален, приказали доставить госпоже Крыловой, – бесстрастно глядя на нас сказал высокий седой лакей с брезгливым лицом и осанкой сенатора.
– Проходите, – предварительно выглянув в коридор и убедившись, что там нет опасности, разрешил Миша.
У меня встрепенулось сердце и я, замерев от предвкушения предстоящего счастья, прислонилась к стене. Лакеи начали вносить в покои сундуки. Душка-граф был так предусмотрителен, что не забыл приказать принести мне большое зеркало!
То, что я испытала в эту великую минуту, женщинам объяснять не нужно, а мужчины понять не способны! Для них мою радость можно сравнить разве что со счастьем обладания вожделенным скакуном.
Слуги установили зеркало, расставили по моему указанию сундуки. Миша со всеми своими притязаниями был тотчас забыт. Я раскрыла первый! Не знаю, какими дурными качествами обладал коварный граф, но то, что необходимо женщине, он знал точно. Уже после примерки первого платья и взлетела на седьмое небо. Дальше – больше! А обувь! Чепчики! Перчатки! Он не забыл даже предметы интимного пользования!
Впрочем, я никогда не поверю, что военный губернатор Петербурга сам выбирал мне все эти наряды. Ни один даже самый умный мужчина не способен обладать таким тонким вкусом и быть столь предусмотрительным. Во всем чувствовалась рука чрезвычайно умной, проницательной женщины, до самых глубин знающей искусство обольщения.
Платьев оказалось всего пять, но они были на все случаи жизни, от скромного повседневного цвета беж с воланами и кружевной отделкой по лифу, до белоснежного бального, строгой формы, но с глубоким вырезом спереди и сзади. К каждому была своя пара туфель и всего прочего. Единственное, чего не оказалось в волшебных сундуках, это украшений. Впрочем, в первую минуту я просто не обратила на такую мелочь внимания.
Миша сначала мне помогал в примерке, но поняв, что на этом празднике красоты и моды ему ничего кроме зрелища не достанется, соскучился, и начал незаметно зевать. Окончательно осоловев от моих нарядов, он отпросился добывать обед. Я с радостью его отпустила. «Великое не терпит суеты!» – как говорили то ли мой муж, то ли Александр Пушкин.
Глава 11
Граф Пален, навестил меня поздно вечером. Он был чем-то озабочен, заметно торопился, и думаю только поэтому и не заметил, как я смущена. Приди он чуть раньше, мог получиться большой конфуз. Дело в том, что пока я мерила обновы, Миша без дела слонялся по покоям, не решаясь оторвать меня от важного дела. Я видела, как он мается, и когда кончила с примерками, не могла его не наградить за терпение и достойное поведение.
Время было уже позднее, мы решили, что сегодня нас больше никто не побеспокоит, и собрались лечь спать. Мой молодой друг за целый день ожидания накопил столько любовного пыла, что набросился на меня как голодный волк на овцу. Я пыталась его успокоить, но он совершенно потерял голову.
Однако в самый разгар любовных игр под нашими окнами поднялся шум. Я уговорила Мишу прерваться и посмотреть, что там случилось. Он неохотно повиновался, встал и на всякий случай оделся. Вот в этот-то момент во входную дверь требовательно постучали. Миша сразу подошел и спросил, кто пришел. Оказалось, что это явился Пален.
Пока Воронцов открывал дверь и докладывал военному губернатору, что служба протекает без происшествий, я успела надеть ночную рубашку, поправить сбитую постель и легла, закрывшись до горла одеялом.
– Ваше сиятельство, – сказал Воронцов около двери в мою спальню, – госпожа Крылова уже легла. Прикажете ее разбудить?
– Не стоит, я всего на минуту. Спросите, может ли она принять меня не вставая.
Миша меня «разбудил». Я, конечно, не отказала всесильному графу и он, не чинясь, вошел в комнату.
– Извините, что обеспокоил, – сказал он, подойдя прямо к моей кровати, – я буквально на минуту. Алевтина Сергеевна, по какому ведомству служит ваш муж?
– Он не служит, – ответила я, давая возможность графу заметить, что на мне есть одежда. – Муж занимается частной медицинской практикой.
– А вы не знаете, к какой губернии он приписан?
Я не поняла вопрос и так ему и сказала.
– Все русские дворяне приписаны к разным губерниям, – объяснил он. – Вы не знаете, к какой приписан ваш муж?
– Не знаю, ваше сиятельство, – ответила я. – Мы никогда не говорили на эту тему. Я только знаю, что его близкий родственник, Антон Иванович Крылов, служит в лейб-гвардии егерском полку.
– Прекрасно, тогда я сам разберусь с его родословной, – сказал Пален, направляясь к выходу.
Миша, стоявший во время разговора в дверях, посторонился, пропуская графа и последовал за ним запереть входную дверь.
– А неплохая из этой крестьяночки получится императрица, мы с ней славно будем править Россией, – подумал, на этот раз по-русски, Пален. – А потом я на ней, пожалуй, женюсь, и у меня, будет возможность стать законным Российским императором. – Только сначала нужно будет устранить мужа, а если ее увлечет этот воронцовский щенок, то его тоже. Мне соперники не нужны.
Я сначала ничего не поняла, но когда до меня дошло что он хочет сделать, вскочила с постели, как ужаленная. Миша, заперев за гостем дверь, вернулся в спальню и, соблазнившись моей открытостью, с места в карьер бросился с ласкам.
Однако на этот раз получил решительный отпор и обиженный отступил:
– Алекс, что с вами, чем я провинился? – спросил он, ничего не понимая, потом, будто догадавшись, завел старую песню. – Я понял, вам больше неинтересно со мной! Я вам совсем не нравлюсь!
– Миша! – воскликнула я. – То, как я к вам отношусь, я доказала уже не помню сколько раз! Неужели вас, умного молодого человека, ничего кроме этогоне интересует? Поверьте, этоне самое главное в жизни!
– Я раньше тоже так думал, – уныло сказал он, – но теперь мои взгляды на жизнь изменились.
– Надеюсь, не я тому причина?
– Не надейтесь, именно вы. Все мужчины только для того и рождены, чтобы служить женщинам. Вот я и хочу вам служить, а вы меня отталкиваете!
От такой чисто мужской логики я едва не рассмеялась.
– Вы уверены, что хотите мне служить? – с насмешкой спросила я.
– Хочу, – решительно подтвердил он.
– Служить или делать со мной что-то другое? – уточнила я.
– Служить, – уже менее уверено, сказал он.
– Ну, так и служите, а не заглядывайте мне под рубашку. Вы там ничего нового не увидите! А теперь оставьте меня, мне нужно побыть одной и подумать.
– Это все граф виноват? Он вам подал какие-то неприличные знаки? – догадался аглицкий умник. – Теперь мне все понятно! Вы предпочитаете меня этому старику! Я дам ему пощечину и заставлю драться на дуэли!
– Миша, да уйди ты отсюда, ради бога, – взмолилась я, – успокойся, я не нужна Палену. Ему вообще неинтересны женщины, а нужна только власть. Ты был в этом совершенно прав. Просто я устала, меня тошнит и нужно побыть одной. Любая женщина имеет на это право!
– Хорошо, – неохотно согласился он, – отдыхайте, но обещайте ночью не прогонять меня!
– Хорошо, обещаю, – согласилась я, чтобы только отделаться от него. – Ночью мы с тобой спим вместе!
Воронцов просиял и выскочил из комнаты.
Теперь все становится понятно, подумала я, даже не проводив его взглядом. Никакая я не племянница Дантона. Пален рассчитывает выдать меня за наследницу российского престола и с моей помощью получить власть.
Главное было узнать, что в этой истории правда, а что вымысел.
– Миша, пойдите сюда, – позвала я, и он тотчас возник в комнате с сияющей улыбкой.
Однако увидев, что я не в постели, а сижу в кресле, сразу же разочаровано вздохнул.
– Миша, что вы знаете об императоре Иване Антоновиче? – спросила я.
– О ком? – удивленно переспросил он.
– Об императоре Иоанне Антоновиче, – поправилась я.
– А у нас что, был такой император? – удивился он.
– Был, – вздохнув, – сказала я. – Внук царя Иоанна Алексеевича.
– У нас что, и такой царь был? – опять удивился он. – Никогда не слышал.
– Был, старший брат Петра Великого.
– А, – протянул он. – Что-то такое припоминаю, а зачем они вам?
– Мне нужно узнать все, что возможно об Иоанне Антоновиче, сыне принцессы мекленбургской Анны Леопольдовны, и герцога Брауншвейг-Люнебургского Антона-Ульриха. Его в младенчестве посадила на престол тетка Анна Иоанновна, а двоюродная тетка Елизавета Петровна заключила в крепость.
– Алекс, вы все время говорите, что вы простая крестьянка, так откуда вам это известно? – поразился Миша.
– Сдается мне, что они мои дальние родственники, – вздохнув, сказала я. – Вот и пытаюсь узнать историю этого семейства. Вы мне сможете помочь?
– Так вот почему Пален вьется вокруг вас! – вдруг догадался он. – Хочет устроить заговор!
– Какие глупости, с чего вы взяли! – испугано воскликнула я. – Немедленно забудьте об этом, если не хотите мне большого зла. Император, конечно, рыцарь и очень добр ко мне, но если до него дойдут слухи о нашем дальнем родстве, мне несдобровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42