Посетитель в харчевне, несмотря на вечернее время, был всего один: у стойки бара восседал иерофант. В одной руке он сжимал высокий гранёный стакан, другой обнимал некий массивный предмет, завёрнутый в мешковину.
- А, вот и вы, доблестные каюкеры! - громогласно поприветствовал он друзей. - Ну, и как успехи?
- Никак, - устало вздохнул Иннот, усаживаясь рядом. - Облажались мы по полной. А ты что здесь делаешь?
Старец демонстративно покосился на Кактуса.
- Я так и знал, что не стоит доверять некоторым… непрофессионалам! - фыркнул он.
- Ну, это ты зря… Ты бы тоже ничего не смог поделать, - обиженно буркнул Громила. - Эй, хозяин! Принеси, что ли, бананов для затравки! Хозяин! Гм, да что это с ними со всеми?!
Тут и остальные обратили внимание на некую странность: и бармен, и официанты двигались словно во сне. Иннот быстро огляделся и начал осторожно сползать с табурета.
- Эй, парни, да я уже видел такое! Точнёхонько втот день, когда на нас с Кашлюном напали… Причём именно в этой забегаловке!
- Успокойтесь! - махнул рукой иерофант. - Это я разогнал посетителей, а персонал немножко зомбировал - ненадолго, на несколько часов. Нам предстоит обсудить вещи, не предназначенные для посторонних ушей.
- Нехорошо так поступать с горожанами! - осуждающе покачал головой Афинофоно. - Собственно, мы вполне могли бы перекусить здесь, а потом отправиться ко мне. Вы не правы, Верховный.
- И лампион вовсе необязательно было приносить, - подхватил Громила. - Как мы сможем испытать его тут? Вдруг кто-нибудь случайно войдёт?
- Только не сюда! - довольно возразил иерофант. - После того как за вами захлопнулась дверь, это место как бы вовсе перестало существовать для остального мира… По крайней мере, до утра!
- Бормотология… - вздохнул Иннот. - Слушай, Гро! Почему это у меня такое ощущение, будто вы с Афинофоно знаете нечто такое, чего не знаем мы? И ещё: вы что, знакомы? - Он с подозрением переводил взгляд с приятеля на старца.
Громила смущённо фыркнул.
- Ну да, если честно - знакомы, причём довольно давно…
- Это сейчас не главное - решительно прервал его Афинофоно. - Понимаешь… В схватке с Шамполамо никто из вас не мог выиграть. Мне сложно объяснить… В общем, это имеет отношение к судьбе. Подметала должен был покинуть наше время и отправиться в глубокое прошлое. Это было некоторым образом предопределено.
- Зачем же тогда ты попросил нас…
- Дело в том, что ваше появление подстегнуло события. Если бы ухайдакер успел как следует подготовиться… Думаю, шанс воплотить в жизнь свои безумные идеи он бы получил, а это совершенно недопустимо.
- Послушайте! - Иннот сердито сверкнул глазами. - У меня такое впечатление, что я оказался втянут в какую-то непонятную игру! Вы можете объяснить толком, что происходит?!
- Это трудно, но мы попытаемся, - улыбнулся Афинофоно. - Видишь ли, в Вавилоне издревле существовала некая сила, преследующая свои, непонятные прочим цели. Мы не знаем, кто или что это такое; для простоты мы называем её Старой Контрой. Она действительно старая, Инни: гораздо старше любого из нас. Вавилон вообще очень древний город.
- Да, очень старая и очень жестокая, - подал голос иерофант. - И совершенно нечеловеческая. Её могущество велико, но вместе с тем ущербно: насколько мы поняли, она не способна совершать самостоятельные действия в вещном мире. Для этого ей нужны эмиссары; и в лице Шамполамо она обрела, пожалуй, самого сильного и умелого из них.
- Я занимаюсь познанием этой сущности уже давно, - Афинофоно вздохнул, - но не слишком преуспел в своих начинаниях, если честно.
- Так что же всё-таки это такое - Старая Контра? Какие-то предположения у тебя наверняка есть? - поинтересовалась Джихад.
Весь последний час девушка была непривычно угрюмой: обрести в лице врага давно потерянного брата и тут же потерять его снова оказалось для неё тяжким испытанием.
- Только предположения. - Афинофоно покусал губу. - Ну что же, если тебе интересно… Я думаю, Контра - это своего рода душа Вавилона. Старая, греховная, одержимая тёмными стремлениями душа этого древнего города. Понимаешь… Все мысли и эмоции здешних обитателей, их чаяния и устремления - они не исчезали бесследно, но копились, наслаивались друг на друга, пропитывали окружающее пространство, пока их не стало столько, что возникла какая-то новая сущность… Но это всего лишь мои предположения.
- Думаю, они ближе к истине, чем что-либо ещё, - поддержал бормотолога старец.
- Не понимаю, - сказал Иннот после паузы. - Если это и в самом деле так, то зачем ей менять что-то? Ведь Шамполамо, насколько я понял, хотел создать нечто принципиально иное вместо старого Вавилона…
- Ну… - пожал плечами иерофант. - Думаю, этого мы никогда не узнаем. Возможно, с какого-то момента их пути разошлись. А может, и нет; в конце концов, какая душа бывает целиком и полностью довольна доставшимся ей телом? Кто бы не хотел измениться?
- А что это у вас там под тряпочкой? - встрял любопытный Кактус.
- А! Вот мы и добрались до самого интересного! - оживился Афинофоно. - Это совершенно потрясающая штука! Дело в том, что мы, бормотологи, уже давно ищем ключи к познанию природы Времени. Разумеется, такой могущественный талисман, как чёрная волшебная палочка, ни мне, ни даже многоуважаемому иерофанту пока не по плечу; зато мы сконструировали вот это…
- Темпоральный лампион! - торжественно провозгласил старец, театральным жестом срывая холстину с установленного на барной стойке предмета. - Здесь, в бронзовом цоколе - видите, какой он массивный? Так вот, здесь расположен мощный ламповый контур на кенотронах, каскадно усиливающих входной сигнал, являющийся не чем иным, как промодулированным остаточным излучением…
- Думаю, подробности ни к чему, - прервал Афинофоно. - Если обойтись без специальных терминов, прибор можно настроить на строго определённую точку во времени и пространстве; другими словами, эта лампа освещает прошлое и может показать нам любое событие. Во всяком случае, я на это надеюсь; она ведь ещё не отлажена как следует.
- Только показать? - несколько разочарованноспросил Иннот, так и не сумевший отделаться от мысли устроить Подметале каюк.
- Только показать, - подтвердил волшебник. - Клянусь предками, это не так уж мало! Сейчас мы попробуем с его помощью проследить за ухайдакером - надо же знать, какую он встретил судьбу… Но сначала я всё-таки хотел бы поесть.
После того как компания вволю отведала жареной картошки - фирменного блюда заведения, волшебники приступили к священнодействию. Темпоральный лампион был установлен на столике; друзья расселись вокруг. Персонал харчевни, повинуясь небрежному жесту иерофанта, застыл наподобие манекенов, тупо уставившись в пространство. «Ничего не жестоко, - безапелляционно возразил старец Громиле. - Между прочим, я проверил - масло на сковородках тут целыми днями не меняют, хотя должны каждую порцию жарить на новом». Такое известие как-то примирило гориллоида с больной совестью.
Афинофоно сосредоточенно щёлкал кнопками и вращал веньеры настройки. Собственно говоря, главной частью прибора был темпоральный гексод - так назывался большой шар тёмного стекла, внутри которого угадывалась некая сложная конструкция из проволочной сетки, линз и небольших странной формы рефлекторов. Аппарат тихонько гудел.
- Минуты, пожалуй, две-три он будет прогреваться, - предупредил бормотолог; в этот миг стеклянный шар озарился сумеречным светом, а волосы у всех присутствующих зашевелились и встали дыбом. Резко запахло озоном.
- Ух ты! - восторженно прошептала сипапоккула. - Ребята! У вас глаза светятся! Ой! И зубы тоже!
- Ультрафиолет, - невнятно пояснил старец. - Подождите, сейчас она войдет в рабочий режим…
Свет внутри лампы часто замигал и померк; зато вокруг стали происходить непонятные вещи. Друзей внезапно кинуло в жар, потом в озноб. Тарелки и чашкизадвигались по скатерти, некоторые поднялись в воздух; где-то за стойкой бара жалобно задребезжало разбитое стекло.
- Возмущения континуума, - бормотал себе под нос иерофант. - Локальные флуктуации. Попробуйте увеличить напряжение на эпсилон, коллега.
Иннот зачарованно рассматривал мошек. Мелкие насекомые, привлечённые необычным свечением, кружились вокруг лампы, но стоило им подлететь слишком близко к стеклу, как начинали происходить забавные вещи. Маленькая крылатая точка вытягивалась в длинную полупрозрачную полоску; вглядевшись повнимательнее, можно было рассмотреть крошечную личинку, постепенно превращающуюся во взрослое насекомое - все стадии метаморфозы были словно насажены на общую нить, как бусины в ожерелье. Каюкер поднял взгляд, чтобы поделиться своим открытием с остальными… И едва не присвистнул от удивления. Харчевни больше не было. Столик друзей, казалось, парит в некоем странном сумеречном пространстве, то и дело пронзаемом длинными красноватыми искрами. Афинофоно в очередной раз подкрутил какую-то рукоятку…
Вокруг расстилалась ночь. Внизу, прямо под ногами, виднелись прямоугольники плоских крыш, а невдалеке возвышалась исполинская, забранная на две трети в строительные леса конструкция, похожая на плохо испечённый кулич. Присутствующие, за исключением двух волшебников, невольно вцепились в сиденья, настолько полной была иллюзия высоты.
- Получилось… - прошептал Афинофоно.
- Я и не сомневался в этом. Теперь попробуйте поиграть с координатной сеткой…
Окружающее смазалось, сквозь него проступили на миг очертания соседних столиков; затем картинка вновь восстановилась. Сейчас они находились внутри какого-то большого, цилиндрической формы помещения, настоящего колодца, примерно на половине высоты от потолка к полу. Поверху странный зал опоясывала круговая галерея, внизу располагались скамьи, амфитеатром спускавшиеся к высокой кафедре. Обстановку освещала огромных размеров люстра, утыканная сотнями оплывших свечей.
На скамьях с удобством разместилось десятка два разнообразных личностей. Освещение было скудным, но и его хватало, чтобы оценить импозантность отдельных персонажей. Особенно привлекал внимание тот, что стоял за кафедрой: рысьи глаза поблёскивали за узкими стёклышками пенсне, а здоровенные, тщательно ухоженные седые бакенбарды свисали аж до плеч. Бакенбардист, судя по движениям губ и жестам, что-то говорил остальным.
- Мы их так и не услышим? - поинтересовался Громила.
- Нет, почему же… - Афинофоно щёлкнул каким-то рычажком. В глубине лампы запульсировал ещё один крохотный огонёк, а в уши друзьям проник резкий скрипучий голос.
- … Таким образом, откладывать этот вопрос в долгий ящик нельзя; и я предлагаю высокому собранию более не медлить с его решением. В противном случае я буду ставить вопрос об упразднении лаборатории некротики уже на следующем заседании.
- Однако же, почтенный Риторио, - возразил ему глубокий бас, - нам тут не вполне понятны ваши резоны. По-моему, каждый из нас прежде всего исследователь и экспериментатор, а вы собираетесь создать прецедент, который в конце концов обернётся цензурой всей нашей научной и бормотологической деятельности. Заметьте, я вовсе не хочу сказать, что исследования некротического начала вообще и тёмных эманации в частности абсолютно безопасны; но неужели же мы, поднаторевшие в раскрытии сокровенных тайн мироздания, позволим себе поддаться глупым страхам…
В этот момент Громила подтолкнул локтем Иннотаи кивком указал на галерею. Каюкер поднял глаза и прищурился.
- Ага, а вот и Шамполамо подтянулся…
Двигаясь бесшумно, словно тень, ухайдакер скользнул вдоль перил и замер, вглядываясь в открывшуюся его взору сцену.
Потом сквозь перила балюстрады осторожно просунулась рука. Стеклянный шарик, размером чуть больше грецкого ореха, скользнул по ладони и начал путешествие вниз. За эти мгновения инстинктивно сжавшийся в комок Иннот успел прикинуть траекторию его падения. Подметала выбрал самую выгодную позицию для броска: граната падала на свободный от скамей участок пола перед дверью, и разлетающиеся осколки должны были поразить как стоящего за кафедрой, так и слушателей. Но в этот момент произошло нечто абсолютно непредвиденное.
Дверь в помещение открылась, и на порог ступила согбенная фигура с ведром и шваброй в руках. Подслеповато моргнув, уборщик сделал шаг вперёд - и стеклянный шарик попал точнёхонько в полную воды ёмкость, выбросив султанчик брызг, но так и не взорвавшись!
- Прощеньица просим, Великие, - проскрипел уборщик. - Думал я, у вас уже всё закончилось… - Он задрал голову к потолку и подарил остолбеневшему Шамполамо радостную беззубую улыбку. - А штучку вашу я поймал, не извольте беспокоиться! Целёхонькая!
- Это местный уборщик, - вполголоса пояснил один из магов другому. - У бедняги давным-давно старческий маразм, но оно и к лучшему - ещё одна гарантия, что наши тайны не покинут стен этой башни.
Бакенбардист Риторио успел, однако же, заметить некое шевеление наверху - а может, он просто был подозрительней прочих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53