Спустя мгновения до беглецов долетеличуть слышный шум падения и шорох сползающих камней. Иннот некоторое время остолбенело смотрел вниз, потом яростно сплюнул.
- Так, ещё кто хочет выбрать лёгкий путь? Давайте, не стесняйтесь! Это ведь так просто: пара шагов - и всё, проблемы закончились! Ну?! Кто первый? Вы, должно быть, именно за этим тащились сюда, разве нет?!
- Успокойся, мон, - покачал головой Гэбваро. - Мы-то с тобой пока ещё здоровы, сохрани предки… Не спеши судить слишком строго.
- Надо бороться! Всегда, понимаешь? Что бы ни случилось, до самого конца! - Иннот стиснул кулаки.
Видно было, что он не на шутку разозлился.
- У них просто не осталось на это сил - ни у Прохонзола, ни у братьев Заекировых. Ты самый выносливый из нас, мон. Так что если кто-нибудь и может вывести нас - то только ты.
- Ну так нечего торчать здесь, понял?! Двинулись, парни, двинулись! Мы ещё должны отыскать подходящее место для ночлега.
Этой ночью Иннот не позволил себе ни секунды отдыха. Пока один из персонажиков нёс «ночную вахту», каюкер мучительно размышлял, что же им делать дальше. Соотнести увиденный у Безумных Метеорологов макет и реальную местность, в которой они очутились, никак не удавалось.
Он поднял остальных с рассветом и, не слушая стонов и жалоб, повёл их за собой. Путники представляли собой жалкое зрелище: исхудавшие, облачённые в рваные лохмотья, они еле переставляли ноги. Почти всех бил озноб: ночь оказалась весьма прохладной. Из шестерых оставшихся двое были больны, причём, вероятно, смертельно: Иннот не представлял себе, каким образом можно излечить прикосновение Великого. Он распорядился, чтобы Дамаяди и Похипак шли последними; если Гукасу опять вздумается напасть, пускай хоть новых жертв не будет. Сам же каюкер возглавил отряд. Теперь он старался держаться гребней скал и прочихоткрытых и возвышенных мест: отсюда было лучше видно.
Прозрачный горный воздух сыграл дурную шутку: путь, который они рассчитывали одолеть за несколько часов, растянулся на два дня. Беглецы давно свалились бы от голода, но им неожиданно повезло: на склонах стали попадаться заросли терновника и карликовой горной айвы. Терпкие и жёсткие, как подмётка, миниатюрные плоды вызывали тошноту и мучительные спазмы в желудке, но всё же немного поддержали иссякшие силы.
- Ты знаешь, старина, я не думаю, что смогу переправиться, - признался Инноту Хлюпик. - По-моему, тебе стоит попытать счастья в одиночку.
- Чушь! - сердито ответил каюкер.
- Нет, правда… У меня уже никаких сил больше нет. Да и у остальных тоже.
- Остальные меня волнуют лишь постольку поскольку. А тебя я вытащу, даже если придётся…
Он осёкся: Хлюпик с раскрытым ртом глядел на что-то за его плечом. Иннот стремительно обернулся.
* * *
Предатели так и не смогли исполнить задуманное. Слишком поздно Чамэ задался вопросом: каким образом их прежнему капитану удавалось держать судно по курсу? Компас в этих местах не действовал; его стрелка бестолково моталась из стороны в сторону, а густой туман скрывал от глаз любые возможные ориентиры. К тому же страшный колдун из снов не оставил их в покое, на что все втайне надеялись. Сейчас на дирижабле осталось всего три человека, способных хоть как-то управлять кораблём: он сам, Рыма Зуний и Ивах Воппа. Чолы Жыблита спихнул за борт Псанг Сахахак, спихнул сразу, как только увидел первые зловещие признаки болезни: явившийся во сне Гукас дотронулся до его лица. Сам Сахахак, впрочем, тоже не избежал подобной участи несколько дней спустя; но, будучи решительным и физически сильным, забаррикадировался в кубрике вместе с остатками воды и провизии и пригрозил задушить любого, кто к нему сунется. Далмис Птеромбюд сделал, очевидно, свои выводы из происходящего. Рано утром, когда была его очередь нести вахту, он снизился, привязал к мачте канат и тихонько спустился по нему вниз, канув в неизвестность.
- Слышь, мон! Надо взломать дверь, покуда он спит, - хрипло сказал Рыма Зуний.
Тымпая стоял к нему вполоборота: с некоторых пор он предпочитал ни к кому не поворачиваться спиной.
- Услышит, - вполголоса процедил он в ответ. - Вдвоём туда не пролезть, а поодиночке он нас передушит, как котят. Я ж помню, какие у него руки - в два счёта шею свернёт. С ним только покойный Хуц справился бы…
- Надо, чтобы один из нас с ним схватился, - вкрадчиво продолжал Зуний. - Тогда другой сможет пробраться следом и отоварить гада чем-нибудь тяжёлым.
- Хорошо придумано, - саркастически усмехнулся Тымпая. - Вот ты и полезешь первым.
- Почему это я?!
- А потому! Больно ловок чужими руками жар загребать, мон!
- Ах, вот как?!
- Да, так! И вообще это ты во всём виноват! Угнать дирижабль - это была твоя идея! Сейчас летели бы себе и горя не знали!
Они стояли друг против друга, тяжело дыша и сжимая кулаки. Наконец Рыма Зуний отступил.
- Ну а ты что предлагаешь? Ждать, когда он скопытится? Да мы тут раньше с голоду передохнем!
- Пускай первым войдёт Воппа, - после продолжительной паузы предложил Тымпая. - Пока Псанг с ним будет возиться, мы его погасим.
- Не выйдет, моны! - донеслось из тумана; Ивах Воппа, оказывается, подслушивал разговор. - Никуда я не полезу!
- Жрать захочешь - полезешь! - посулил Тым-пая.
- Ага… Тебе, между прочим, жрать хочется ничуть не меньше. Так что лезь-ка ты сам!
- Давайте тянуть жребий, - предложил Рыма Зуний.
Но жеребьёвки Чамэ не захотел.
Ветер между тем переменился. Гондола дирижабли-ка чуть заметно покачнулась на канатах подвески; бесформенные клочья тумана заскользили над палубой. Внезапно прямо в глаза аэронавтам ударило закатное солнце. Тымпая, грязно выругавшись, заслонился локтем.
- Горы! Я вижу их! - радостно закричал Воппа. Рыма Зуний бросился к штурвалу.
* * *
В кают-компании тихонько, на самой грани слышимости, наигрывал обезьянский джаз. Его синкопы то и дело перемежались взрывами помех - сказывалось близкое присутствие сущности Великого. В мягких кожаных креслах вокруг стола восседали почерневшие, вздувшиеся трупы - команда дирижабля.
Гукас танцевал. Танцевал один, на мёртвом корабле, под хлопающими на ветру парусами, ибо в живых здесь больше никого не осталось.
Время от времени приходилось менять паруса - спускать одни и ставить другие. Тогда Гукас шёл вниз, склонялся над мёртвыми лицами: и спустя мгновение трупы начинали шевелиться. Один или два матроса вставали, неуклюжей походкой поднимались на палубу и выполняли необходимые действия, после чего возвращались обратно, чтобы вновь замереть в неподвижности. Тело капитана неотлучно находилось в рубке. Пальцы его окостенели на рукоятках штурвала; сквозь лопнувшую кожу проглядывали сизые желваки суставов.
Взять их жизни было необходимо, иначе Гукасу просто не хватило бы сил на столь долгое путешествие; кроме того, длительное пребывание рядом с креатурой Великого являлось губительным для всего живого. Именно по этой причине Гукас старался держаться подальше от трюма: там, заключённые в прочные клетки, поблескивали десятками внимательных глаз птицы-до лбани.
Корабль-преследователь и корабль-преследуемый вышли из тумана почти одновременно, всего в каких-то двух-трёх милях друг от друга. Едва завидев авизо, Гукас прекратил танцевать и устремился вниз. Пора было завершить ещё один акт этой драмы. Трупы один за другим выходили на палубу и расползались по вантам; спустя несколько минут дирижабль мертвецов под всеми парусами двинулся на перехват.
* * *
- Не больно-то они нас обогнали, - злорадно заметил Иннот.
Хлюпик во весь голос завопил «Э-ге-гей!», подпрыгивая и размахивая руками.
- Не думаю, чтобы они захотели нас подобрать, - покачал головой каюкер. - Скорее уж, швырнут чем-нибудь.
Воздушный корабль, подгоняемый слабым ветерком, несло мимо путешественников. Он должен был пройти в нескольких десятках метров от скального уступа, на котором они расположились, и почти вровень с ним. В голове каюкера мелькнула шальная мысль: можно ведь сигануть с обрыва вниз, раскрыть летательную перепонку и попытаться поймать восходящий поток - тогда он смог бы попасть на дирижабль и заделать каюк этому мерзавцу Тымпая и его дружкам. Он даже сделал пару шагов к краю пропасти, но прыгнуть не решился - скала здесь шла не отвесно, а под некоторым углом, и его, скорее всего, просто размазало бы по камню. Между тем остальные путники, привлечённые криками Хлюпика, выбрались на карниз. Зрелище парящего неподалёку дирижабля вызвало приступ бессильного гнева; Пепелд Похииак даже швырнул в него камнем, который, естественно, не долетел…
На авизо их тоже заметили. С палубы донеслись возбуждённые голоса, потом издевательский смех.
- Эй, моны! Как настроеньице?! - крикнул Чамэ Тымпая, сложив руки рупором.
- У нас - бодрое! А вы там как, не все ещё передохли?! - заорал в ответ Иннот.
- Только после вас!
- Не дождётесь!
- А вот это мы посмотрим!
- Вам всё равно не найти перевала! Тымпая, ты меня слышишь? Я предлагаю заключить перемирие!
- Мы что, похожи на дураков, чёрная морда? - раздался хриплый голос Зуния. - Обойдёмся как-нибудь без твоей помощи!
- Ну-ну, - вполголоса пробормотал Иннот, скрестил руки на груди и отступил от края обрыва, с интересом рассматривая что-то позади авизо. - Посмотрим, как у тебя получится.
- Что это? - удивлённо спросил Цытва-Олва.
- Наш таинственный молчаливый преследователь. Но, сдаётся мне, он скоро заговорит.
Длинный тёмно-серый дирижабль шёл на всех парусах. Вскоре стали различимы фигурки матросов на вантах - странно неподвижные, раздутые, словно насосавшиеся крови клещи. А на палубе плясал, отбивая чечётку…
- Гукас! - в один голос ахнули все.
На авизо обнаружили погоню слишком поздно. Ивах Воппа истошно завопил, предупреждая об опасности; Чамэ Тымпая и Рыма Зуний бестолково заметались по палубе.
- Дурачьё, - покачал головой Иннот. - Угробят ведь хороший корабль. Баллисту надо заряжать, да побыстрее!
Очевидно, та же мысль пришла в голову Тымпая. Он кинулся на корму и принялся расчехлять орудие. Брезент за что-то зацепился, и он никак не мог справиться с тканью.
На корабле Гукаса мертвецы вновь пришли в движение. Один за другим они выстроились на палубе и гуськом спустились в трюм. Некоторое время ничего не происходило, а потом словно чёрный смерч вырвался вдруг из распахнутого люка. Оглушительно каркая и хлопая крыльями, долбани взмывали в небо и, повинуясь неслышной команде, устремлялись вдогонку авизо.
Тымпая удалось наконец расчехлить баллисту. Он схватился за рукояти ворота и взвёл тетиву. Рыма Зуний вытащил бутыль с флогистоном и уложил её на направляющие. В следующее мгновение Тымпая выстрелил. Как и следовало ожидать, он не попал - расстояние всё ещё было слишком велико. Прочертив дугу, бутылка канула вниз. Через несколько долгих мгновений там расцвёл огненный шар - с такого расстояния он казался совсем маленьким и неопасным. Слабый порыв ветра донёс глухой хлопок. За спиной Хлюпика тихонько цокнул упавший камешек. Иннот покосился наверх - и тут же забыл обо всём, всецело захваченный зрелищем битвы.
Стая долбаней настигла корабль. Мерзкие птички в одночасье облепили такелаж и заработали мощными клювами. Зуний орал и размахивал руками. «Ага. Сейчас… Это тебе не какие-нибудь садовые вредители. Хуже атаки долбаней - только прямое попадание в палубу», - промелькнуло в голове у Иннота. «Думаешь, им каюк, Воблин?» - «Скорее всего. Видишь, канаты подвески лопаются один за другим? У предателей остался единственный шанс. Тот большой дирижабль подошёл слишком близко. Сейчас всё может решить один выстрел».
И выстрел этот был сделан! Многострадальное авизо скрипело и трещало; палуба содрогалась; из многочисленных отверстий в баллоне с шипением хлестали струи газа. Внезапно лопнули сразу несколько канатов - перерубившие их долбани заметались в воздухе, злорадно каркая. Палуба накренилась; баллиста оказалась задранной вверх - и уцепившийся за станину Тымпая рванул спусковой рычаг. На носу серого корабля расцвела пламенная орхидея. Спустя мгновение после выстрела последние оставшиеся канаты не выдержали. Гондола, кувыркаясь и трепеща остатками парусов, устремилась к земле, а баллон, освобождённый от тяжести, взмыл в синее небо. Долбани чёрными клочьями кружились в воздухе. «Вот как оно бывает, - меланхолично заметил Воблин. - Жил говном, а умер геройски. Кстати, старина: не стоит вам здесь торчать. Тот, второй корабль сейчас взорвётся, а он слишком близ…»
Дирижабль Гукаса со страшным грохотом разлетелся на куски. Иннот отшатнулся: в лицо дохнуло нестерпимым жаром, волосы затрещали, сворачиваясь спиральками, - а в следующее мгновение на скальный карниз обрушился каменный град.
- Все в укрытие!!! - не своим голосом завопил каюкер и бросился назад, рванув за плечо остолбеневшего Хлюпика.
Грохот лавины всё нарастал. Теперь уже целые глыбы размером с дом, растревоженные взрывной волной, катились вниз, с кажущейся лёгкостью подскакивая на выбоинах и кувыркаясь в воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
- Так, ещё кто хочет выбрать лёгкий путь? Давайте, не стесняйтесь! Это ведь так просто: пара шагов - и всё, проблемы закончились! Ну?! Кто первый? Вы, должно быть, именно за этим тащились сюда, разве нет?!
- Успокойся, мон, - покачал головой Гэбваро. - Мы-то с тобой пока ещё здоровы, сохрани предки… Не спеши судить слишком строго.
- Надо бороться! Всегда, понимаешь? Что бы ни случилось, до самого конца! - Иннот стиснул кулаки.
Видно было, что он не на шутку разозлился.
- У них просто не осталось на это сил - ни у Прохонзола, ни у братьев Заекировых. Ты самый выносливый из нас, мон. Так что если кто-нибудь и может вывести нас - то только ты.
- Ну так нечего торчать здесь, понял?! Двинулись, парни, двинулись! Мы ещё должны отыскать подходящее место для ночлега.
Этой ночью Иннот не позволил себе ни секунды отдыха. Пока один из персонажиков нёс «ночную вахту», каюкер мучительно размышлял, что же им делать дальше. Соотнести увиденный у Безумных Метеорологов макет и реальную местность, в которой они очутились, никак не удавалось.
Он поднял остальных с рассветом и, не слушая стонов и жалоб, повёл их за собой. Путники представляли собой жалкое зрелище: исхудавшие, облачённые в рваные лохмотья, они еле переставляли ноги. Почти всех бил озноб: ночь оказалась весьма прохладной. Из шестерых оставшихся двое были больны, причём, вероятно, смертельно: Иннот не представлял себе, каким образом можно излечить прикосновение Великого. Он распорядился, чтобы Дамаяди и Похипак шли последними; если Гукасу опять вздумается напасть, пускай хоть новых жертв не будет. Сам же каюкер возглавил отряд. Теперь он старался держаться гребней скал и прочихоткрытых и возвышенных мест: отсюда было лучше видно.
Прозрачный горный воздух сыграл дурную шутку: путь, который они рассчитывали одолеть за несколько часов, растянулся на два дня. Беглецы давно свалились бы от голода, но им неожиданно повезло: на склонах стали попадаться заросли терновника и карликовой горной айвы. Терпкие и жёсткие, как подмётка, миниатюрные плоды вызывали тошноту и мучительные спазмы в желудке, но всё же немного поддержали иссякшие силы.
- Ты знаешь, старина, я не думаю, что смогу переправиться, - признался Инноту Хлюпик. - По-моему, тебе стоит попытать счастья в одиночку.
- Чушь! - сердито ответил каюкер.
- Нет, правда… У меня уже никаких сил больше нет. Да и у остальных тоже.
- Остальные меня волнуют лишь постольку поскольку. А тебя я вытащу, даже если придётся…
Он осёкся: Хлюпик с раскрытым ртом глядел на что-то за его плечом. Иннот стремительно обернулся.
* * *
Предатели так и не смогли исполнить задуманное. Слишком поздно Чамэ задался вопросом: каким образом их прежнему капитану удавалось держать судно по курсу? Компас в этих местах не действовал; его стрелка бестолково моталась из стороны в сторону, а густой туман скрывал от глаз любые возможные ориентиры. К тому же страшный колдун из снов не оставил их в покое, на что все втайне надеялись. Сейчас на дирижабле осталось всего три человека, способных хоть как-то управлять кораблём: он сам, Рыма Зуний и Ивах Воппа. Чолы Жыблита спихнул за борт Псанг Сахахак, спихнул сразу, как только увидел первые зловещие признаки болезни: явившийся во сне Гукас дотронулся до его лица. Сам Сахахак, впрочем, тоже не избежал подобной участи несколько дней спустя; но, будучи решительным и физически сильным, забаррикадировался в кубрике вместе с остатками воды и провизии и пригрозил задушить любого, кто к нему сунется. Далмис Птеромбюд сделал, очевидно, свои выводы из происходящего. Рано утром, когда была его очередь нести вахту, он снизился, привязал к мачте канат и тихонько спустился по нему вниз, канув в неизвестность.
- Слышь, мон! Надо взломать дверь, покуда он спит, - хрипло сказал Рыма Зуний.
Тымпая стоял к нему вполоборота: с некоторых пор он предпочитал ни к кому не поворачиваться спиной.
- Услышит, - вполголоса процедил он в ответ. - Вдвоём туда не пролезть, а поодиночке он нас передушит, как котят. Я ж помню, какие у него руки - в два счёта шею свернёт. С ним только покойный Хуц справился бы…
- Надо, чтобы один из нас с ним схватился, - вкрадчиво продолжал Зуний. - Тогда другой сможет пробраться следом и отоварить гада чем-нибудь тяжёлым.
- Хорошо придумано, - саркастически усмехнулся Тымпая. - Вот ты и полезешь первым.
- Почему это я?!
- А потому! Больно ловок чужими руками жар загребать, мон!
- Ах, вот как?!
- Да, так! И вообще это ты во всём виноват! Угнать дирижабль - это была твоя идея! Сейчас летели бы себе и горя не знали!
Они стояли друг против друга, тяжело дыша и сжимая кулаки. Наконец Рыма Зуний отступил.
- Ну а ты что предлагаешь? Ждать, когда он скопытится? Да мы тут раньше с голоду передохнем!
- Пускай первым войдёт Воппа, - после продолжительной паузы предложил Тымпая. - Пока Псанг с ним будет возиться, мы его погасим.
- Не выйдет, моны! - донеслось из тумана; Ивах Воппа, оказывается, подслушивал разговор. - Никуда я не полезу!
- Жрать захочешь - полезешь! - посулил Тым-пая.
- Ага… Тебе, между прочим, жрать хочется ничуть не меньше. Так что лезь-ка ты сам!
- Давайте тянуть жребий, - предложил Рыма Зуний.
Но жеребьёвки Чамэ не захотел.
Ветер между тем переменился. Гондола дирижабли-ка чуть заметно покачнулась на канатах подвески; бесформенные клочья тумана заскользили над палубой. Внезапно прямо в глаза аэронавтам ударило закатное солнце. Тымпая, грязно выругавшись, заслонился локтем.
- Горы! Я вижу их! - радостно закричал Воппа. Рыма Зуний бросился к штурвалу.
* * *
В кают-компании тихонько, на самой грани слышимости, наигрывал обезьянский джаз. Его синкопы то и дело перемежались взрывами помех - сказывалось близкое присутствие сущности Великого. В мягких кожаных креслах вокруг стола восседали почерневшие, вздувшиеся трупы - команда дирижабля.
Гукас танцевал. Танцевал один, на мёртвом корабле, под хлопающими на ветру парусами, ибо в живых здесь больше никого не осталось.
Время от времени приходилось менять паруса - спускать одни и ставить другие. Тогда Гукас шёл вниз, склонялся над мёртвыми лицами: и спустя мгновение трупы начинали шевелиться. Один или два матроса вставали, неуклюжей походкой поднимались на палубу и выполняли необходимые действия, после чего возвращались обратно, чтобы вновь замереть в неподвижности. Тело капитана неотлучно находилось в рубке. Пальцы его окостенели на рукоятках штурвала; сквозь лопнувшую кожу проглядывали сизые желваки суставов.
Взять их жизни было необходимо, иначе Гукасу просто не хватило бы сил на столь долгое путешествие; кроме того, длительное пребывание рядом с креатурой Великого являлось губительным для всего живого. Именно по этой причине Гукас старался держаться подальше от трюма: там, заключённые в прочные клетки, поблескивали десятками внимательных глаз птицы-до лбани.
Корабль-преследователь и корабль-преследуемый вышли из тумана почти одновременно, всего в каких-то двух-трёх милях друг от друга. Едва завидев авизо, Гукас прекратил танцевать и устремился вниз. Пора было завершить ещё один акт этой драмы. Трупы один за другим выходили на палубу и расползались по вантам; спустя несколько минут дирижабль мертвецов под всеми парусами двинулся на перехват.
* * *
- Не больно-то они нас обогнали, - злорадно заметил Иннот.
Хлюпик во весь голос завопил «Э-ге-гей!», подпрыгивая и размахивая руками.
- Не думаю, чтобы они захотели нас подобрать, - покачал головой каюкер. - Скорее уж, швырнут чем-нибудь.
Воздушный корабль, подгоняемый слабым ветерком, несло мимо путешественников. Он должен был пройти в нескольких десятках метров от скального уступа, на котором они расположились, и почти вровень с ним. В голове каюкера мелькнула шальная мысль: можно ведь сигануть с обрыва вниз, раскрыть летательную перепонку и попытаться поймать восходящий поток - тогда он смог бы попасть на дирижабль и заделать каюк этому мерзавцу Тымпая и его дружкам. Он даже сделал пару шагов к краю пропасти, но прыгнуть не решился - скала здесь шла не отвесно, а под некоторым углом, и его, скорее всего, просто размазало бы по камню. Между тем остальные путники, привлечённые криками Хлюпика, выбрались на карниз. Зрелище парящего неподалёку дирижабля вызвало приступ бессильного гнева; Пепелд Похииак даже швырнул в него камнем, который, естественно, не долетел…
На авизо их тоже заметили. С палубы донеслись возбуждённые голоса, потом издевательский смех.
- Эй, моны! Как настроеньице?! - крикнул Чамэ Тымпая, сложив руки рупором.
- У нас - бодрое! А вы там как, не все ещё передохли?! - заорал в ответ Иннот.
- Только после вас!
- Не дождётесь!
- А вот это мы посмотрим!
- Вам всё равно не найти перевала! Тымпая, ты меня слышишь? Я предлагаю заключить перемирие!
- Мы что, похожи на дураков, чёрная морда? - раздался хриплый голос Зуния. - Обойдёмся как-нибудь без твоей помощи!
- Ну-ну, - вполголоса пробормотал Иннот, скрестил руки на груди и отступил от края обрыва, с интересом рассматривая что-то позади авизо. - Посмотрим, как у тебя получится.
- Что это? - удивлённо спросил Цытва-Олва.
- Наш таинственный молчаливый преследователь. Но, сдаётся мне, он скоро заговорит.
Длинный тёмно-серый дирижабль шёл на всех парусах. Вскоре стали различимы фигурки матросов на вантах - странно неподвижные, раздутые, словно насосавшиеся крови клещи. А на палубе плясал, отбивая чечётку…
- Гукас! - в один голос ахнули все.
На авизо обнаружили погоню слишком поздно. Ивах Воппа истошно завопил, предупреждая об опасности; Чамэ Тымпая и Рыма Зуний бестолково заметались по палубе.
- Дурачьё, - покачал головой Иннот. - Угробят ведь хороший корабль. Баллисту надо заряжать, да побыстрее!
Очевидно, та же мысль пришла в голову Тымпая. Он кинулся на корму и принялся расчехлять орудие. Брезент за что-то зацепился, и он никак не мог справиться с тканью.
На корабле Гукаса мертвецы вновь пришли в движение. Один за другим они выстроились на палубе и гуськом спустились в трюм. Некоторое время ничего не происходило, а потом словно чёрный смерч вырвался вдруг из распахнутого люка. Оглушительно каркая и хлопая крыльями, долбани взмывали в небо и, повинуясь неслышной команде, устремлялись вдогонку авизо.
Тымпая удалось наконец расчехлить баллисту. Он схватился за рукояти ворота и взвёл тетиву. Рыма Зуний вытащил бутыль с флогистоном и уложил её на направляющие. В следующее мгновение Тымпая выстрелил. Как и следовало ожидать, он не попал - расстояние всё ещё было слишком велико. Прочертив дугу, бутылка канула вниз. Через несколько долгих мгновений там расцвёл огненный шар - с такого расстояния он казался совсем маленьким и неопасным. Слабый порыв ветра донёс глухой хлопок. За спиной Хлюпика тихонько цокнул упавший камешек. Иннот покосился наверх - и тут же забыл обо всём, всецело захваченный зрелищем битвы.
Стая долбаней настигла корабль. Мерзкие птички в одночасье облепили такелаж и заработали мощными клювами. Зуний орал и размахивал руками. «Ага. Сейчас… Это тебе не какие-нибудь садовые вредители. Хуже атаки долбаней - только прямое попадание в палубу», - промелькнуло в голове у Иннота. «Думаешь, им каюк, Воблин?» - «Скорее всего. Видишь, канаты подвески лопаются один за другим? У предателей остался единственный шанс. Тот большой дирижабль подошёл слишком близко. Сейчас всё может решить один выстрел».
И выстрел этот был сделан! Многострадальное авизо скрипело и трещало; палуба содрогалась; из многочисленных отверстий в баллоне с шипением хлестали струи газа. Внезапно лопнули сразу несколько канатов - перерубившие их долбани заметались в воздухе, злорадно каркая. Палуба накренилась; баллиста оказалась задранной вверх - и уцепившийся за станину Тымпая рванул спусковой рычаг. На носу серого корабля расцвела пламенная орхидея. Спустя мгновение после выстрела последние оставшиеся канаты не выдержали. Гондола, кувыркаясь и трепеща остатками парусов, устремилась к земле, а баллон, освобождённый от тяжести, взмыл в синее небо. Долбани чёрными клочьями кружились в воздухе. «Вот как оно бывает, - меланхолично заметил Воблин. - Жил говном, а умер геройски. Кстати, старина: не стоит вам здесь торчать. Тот, второй корабль сейчас взорвётся, а он слишком близ…»
Дирижабль Гукаса со страшным грохотом разлетелся на куски. Иннот отшатнулся: в лицо дохнуло нестерпимым жаром, волосы затрещали, сворачиваясь спиральками, - а в следующее мгновение на скальный карниз обрушился каменный град.
- Все в укрытие!!! - не своим голосом завопил каюкер и бросился назад, рванув за плечо остолбеневшего Хлюпика.
Грохот лавины всё нарастал. Теперь уже целые глыбы размером с дом, растревоженные взрывной волной, катились вниз, с кажущейся лёгкостью подскакивая на выбоинах и кувыркаясь в воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53