Из
подъезда, в котором проживал Александр, вскоре вышла высокая, худая женщина в
траурной черной одежде. Сквозь редкую сетку вуали на белый снег глядело узкое,
как лезвие ножа, лицо и два горячих темных, как маслины, глаза. Энергии
Александра хватило на то, что бы материализовать демона и придать ему
целенаправленное движение.

Глава пятнадцатая.
Круглые сутки составы с техникой и продовольствием двигались на фронт. Глаза
охранников пронзали кромешную тьму, огни поселков и городов убегали за
горизонт. Вся страна работала с величайшим напряжением сил. В половине пятого
ночи вождь ещ„ не спал, перед ним были разложены карты, изображающие небесный
свод из двух полушарий.
- Продолжайте, товарищ Тур, - тихо проговорил вождь и углубился в чтение
каких-то пожелтевших, обкусанных огнем и временем листов, старая бумага
хрустела под руками. Вождь читает, беззвучно шевеля губами, один глаз
прищурен, рука плывет по воздуху, захватывает стакан в подстаканнике и
замирает.
Тур, бритый наголо, с длинным треугольным носом, коренастый, широкоплечий с
чрезвычайно узким тазом.
- Есть фотографии, - говорит Тур, сделавший паузу в монологе. Он подает
Сталину конверт, тот молча принимает его и опускает на стол.
- Продолжайте, пожалуйста, - едва слышно говорит он и смотрит на
замешкавшегося человека.
Откашлявшись, Тур продолжает.
- Время для исследования было крайне мало, но кое-что можно сказать вполне
определенно. Их клеточная структура не разлагается до конца даже под
воздействием сильных химических препаратов. Казалось бы, мертвая клетка
делится, параметры е„ изменяются, можно сказать, что клетка активно
сопротивляется, то есть мутирует, сохраняя жизненно важные для нее компоненты.
Мы воздействовали на тела электрическими разрядами. Реакция отсутствует. В
наших реальных условиях даже частичная регенерация в данный момент невозможна.
Мы столкнулись с совершенно новым небиологическим строением клетки. Вскрытие
показало, что в строении данных объектов отсутствует костное вещество, зато
много хрящеподобных конструкций различного профиля, напоминающее образцы
высококачественного пластика. Спектральный анализ так же невозможен по причине
неразложимости тканей. Трепанация черепа, проводимая военным хирургом
генералом Асатиани, показала наличие желеобразного зеленоватого вещества с
черными схематическими линиями, представляющими сложный геометрический
рисунок. Сквозь руки и ноги объекта проходит несколько крупных артерий, внутри
артерий голубовато зеленая жидкость. При вскрытии женской особи в брюшной
полости находился зародыш, представляющий из себя уменьшенный вариант
взрослого. Глазные яблоки объектов огромны и представляют из себя шары из
темно-зеленого вещества, диаметр глаза взрослого больше десяти сантиметров.
При легком нажиме на глазное яблоко внутри зрачков происходит перемещение
разноцветной радужной массы и возникает туман или дым, который оседает в
состоянии покоя. Ярко выраженная хрящевая борозда пересекает на две части
основание лба и, увеличиваясь на темени, спускается по затылочной части,
создавая на шее и спине подобие позвоночника, заканчивающегося маленьким
конусообразным хвостиком. Объекты шестипалы, между пальцами имеются небольшие
треугольные перепонки.
Тур закончил читать и посмотрел на вождя. Сталин следил за толстым пауком,
поднимавшимся вверх и не обращавшим никакого внимания на происходящее в этой
комнате.
- Результаты исследований засекретить. Для объектов соорудить бункер с
морозильными камерами, проводивших исследование ликвидировать, - тихим голосом
проговорил Сталин и взял со стола маленькие маникюрные ножницы.
- Слушаюсь, товарищ Сталин. Тур закашлялся, голос у него сорвался на фальцет,
он повернулся и, по военному щелкнув каблуками, вышел из кабинета.
А Сталин, мудрый, рябой человек, отвинтил колпачок золотого паркера и написал:
Ведь есть события, поступки,
И города и корабли.
Они к нам движутся навстречу
Под тайным градусом земли.
В молодости он писал неплохие стихи, и это четверостишие была дань времени,
которое уже невозможно вернуть.

Глава шестнадцатая.
Антон Иванович вывозил Милера на последнее место жительства. Ночью пришел
приказ о ликвидации группы, дело рушилось как карточный домик. Окинув опытным
взглядом свое беззаветное прошлое, Антон Иванович понял, что в новой системе
координат места ему не найти.
"Я строил то, что не понимал, и я был вежлив с теми, кто ненавидел меня,
теперь вс„ кончилось, теперь я, помимо воли привязавшийся к этим странным,
вероятно больным людям, должен их убить". Раскачиваясь в машине, он думал о
хрупкой девочке подростке, умевшей сгибать на расстоянии вилки и ложки. У не„
были большие коричневые глаза, острый, вытянутый, как хоботок, нос и очень
тонкие кисти рук. Когда он встречался с ней, то рассовывал по карманам конфеты
и печенюжки. Теперь он должен был е„ уничтожить, беззащитную, маленькую,
похожую на выпавшего из гнезда птенца. Помимо девчушки в обойме колдунов было
ещ„ несколько откровенно вызывающих жалость типов. Но были и другие,
надменные, страшные, со спутанными волосами и безумными пустыми лазами.
Трясущиеся руки, бесконечные, как пороги горной реки, подбородки, все это
"великолепие" проплывало перед глазами Антона Ивановича как в волшебном и
разноцветном тумане.
За окном автомобиля проносились безрадостные, угрюмые пейзажи, овраги,
смешанное редколесье, утыканное пугалами ворон, и бесконечные деревенские
тракты, прорезанные полу развалившимися заборами. Ветхие желто-серые старухи
стояли у дороги и провожали бесцветными глазами кувыркающийся в ямах
автомобиль. Те же, все простившиеся и ничего не понявшие глаза, смотрели на
веселую тьму татарских коней, на раскосые лица и железные шлемы завоевателей,
перед ними, все простившими и ничего не понявшими, рысью проносились опричники
Грозного, к седлам которых были прикручены отрезанные собачие головы. Лихие
красные комиссары расстреливали их из быстрых, как сама смерть, пулеметов. Но
ничего, кроме жалости, ничего кроме рабства, все простившие и ничего не
понявшие. Из дикой азиатской ярости под святым крестом Византии возникла эта
империя, обильно посыпавшая костями своих верных и неверных шестую часть
света.
- Любовь к Родине движет Вами. Вы хотите победить в этой войне любым способом?
- спросил Миллер.
- Да, любым. Цель оправдывает средства, - ответил Антон Иванович.
- Насколько я знаю, ваша организация вызвала к жизни несколько демонов -
болидов, доминирующих в активных полях. Так вот, эти существа должны
находиться под постоянным контролем адептов, давших им плоть, пусть даже как
бы и не реальную, но для них-то вполне ощутимую. Вся беда нынешних оккультных
практик состоит в том, что очень часто вызываемый к жизни демон по сумме
характеристик своих энергетических полей оказывается сильнее самого адепта. В
этом случае контроль над таким искусственно рожденным субъектом, пускай даже
пребывающим в мире сильфид и карлов, крайне затруднен. Если интеллектуальный
уровень посвященного перекрывает его энергетические параметры, тогда
совершенно точно можно сказать, что вы запустили слепую торпеду, которая будет
поражать цели, спонтанно выбранные из общего потока раздражающих субстанций.
Очень часто демоны убивают своих создателей. Долгое хранимое желание убийства
и разрушения обрушивается на голову слабого, не имеющего возможности удержать
их, и демон-болид выходит из-под контроля. Существа эти не могут испытывать
чувства благодарности и понимают только силу и страх. Демон-болид может быть
сателлитом только в случае жесткого контроля за его движением на
астрологическом плане. И потом, Антон Иванович, простейший вопрос. Где больше
крестов, протянутых вверх к так называемому лону создателя, здесь или в
Германии? Здесь их почти нет. Вон пожалуйте. - Артур Карлович кивнул на
завалившуюся на бок деревенскую колокольню. - А в Германии национал социализм
сохраняет к крестам так называемый осторожный нейтралитет. Вышедший из-под
контроля болид в случае неуспеха обязательно вернется сюда, здесь он рожден,
здесь он совершил первый после рождения грех, здесь ему понравиться больше.
Совокупность возможностей данного существа на этой почве возрастет
многократно, к тому же, откренившись, они любят служить противоположным
задачам.
Свернув с проселочной, эмка въехала в лес и понеслась по асфальтовой ленте,
петляющей среди сосен, стройных как шведские девушки. Через пару минут пути
показались деревянные ворота с красными фанерными звездами и будкой охраны.
Это была территория военной части, которую Антон Иванович использовал для
содержания своего необычайного питомника. В здании казармы располагались
разнообразные службы: повара, врачи, машинистки, тщательно документирующие
каждый эксперимент. Вся эта свора имела звания и льготы и кормилась вокруг
проекта. У всех была бронь, их не отправляли на фронт, раз в неделю они могли
ночевать дома, они имели американскую одежду и обувь, полученную по каналам
ленд-лиза, они ели масло, тушенку и сгущенное молоко. И вот Сталин,
посчитавший этот эксперимент дорогостоящим и бесперспективным, решил поставить
на нем жирную кровавую точку. И теперь Антон Иванович сам своими руками должен
был в прямом смысле похоронить то, что делало его ночи бессонными в течение
стольких лет, зачеркнуть жирной кровавой чертой огромный кусок своей жизни,
превратить живых людей в мертвых, уничтожить и засекретить материалы
экспериментов, разметать в пыль материально техническую базу, чуть ли не
стереть сами казармы с лица земли. Спустившийся с самого верха приказ оброс
дополнениями и рекомендациями. Проводя Артура Карловича по еще охраняемым
коридорам, он подумал о том, что в общем ничего бы не изменилось, если бы он и
вовсе не появлялся на свет. Но эта мысль Антона Ивановича была неверна.
Наверняка изменилось бы все: и пространство, и время, и перечень событий,
следующих друг за другом. А замечательные надежды, падающие друг на друга, как
капли расплавленного свинца. "Но в чем же дело? Почему я так мучаю себя?" -
думал Антон Иванович и не находил ответа на этот вопрос. "Я шагнул во вторую
половину жизни, но по-прежнему не раб чужой воли, и, вероятно, в последний
свой день я встречу темную ночь с широко открытыми глазами".
- Ведь вот, Артур Карлович, вы сейчас со мной опускаетесь туда, куда не могут
войти не только генералы, но даже и маршалы этой страны.
Артур Карлович внимательно посмотрел на спутника, двигающегося впереди, и
ухмыльнулся.
- И с чем же связано такое исключительное мое погружение?
- Ну, скажем так. Мне необходим Ваш совет или консультация, мне не легко
объяснить, о чем идет речь, но вы все увидите сами.
Коридор, по которому они двигались, сужался, как горло бутылки, пока не
превратился в узкую, длинную ленту, освещенную яркими лампами в металлических
сетках. Стены, потолок и пол были выкрашены в белый цвет, отчего у Артура
Карловича мелькнула мысль, что это вовсе и не подземные казематы НКВД, а
просто туннель, пробитый спелеологами внутри огромного айсберга. Но мелькнула
мысль и растворилась. Коридор закончился, и теперь перед ними была маленькая
полукруглая площадка с большой металлической дверью лифта. Рядом с площадкой
была выдолблена двухметровая ниша, в которой стоял стол с телефоном, а на
стуле сидел охранник, здоровенный детина с неглупым лицом и выпученными, как у
рака, глазами. Охранник надавил кнопку, расположенную у него на столе, и Артур
Карлович услышал глухое напряжение механизма где-то глубоко под землей. Через
некоторое время появился лифт, охранник поднялся и, открыв двери, вежливо
пропустил вперед обоих гостей. Закрылись двери, и лифт медленно пошел вниз.
Артур Карлович не чувствовал время, оно как бы совсем встало, и теперь,
опускаясь вниз в глухую глубокую шахту, он думал о солнечном свете, звездах и
млечном пути, по которому можно путешествовать, мысленно превращая звезды в
сверкающие камни на дне холодной горной реки. И каждый шаг Артура Карловича,
каждая клетка и вздох, увлекающий его в воображаемый мир, были последними
жердочками моста, уводящими в мир реальный, теперь уже точно оставленный за
спиной. Лифт остановился на неизвестном этаже, и услужливые руки, специально
обученные открыванию дверей, выпустили в подземный коридор Артура Карловича и
Антона Ивановича, двух невольных свидетелей трагедии, которая почему-то
называется жизнью.
Они шли по коридору, а за ними шли два человека. Эти двое были безмолвны, и
Артур Карлович понял, что за его спиной развернулось многозначительное
ожидание, похожее на смертный приговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24