Слишком уж приятно было прикосновение его руки.
— Значит, Блэквеллы появились в этом городе двести лет назад? — прервал ее размышления Энтони. — И кажется, все уже умерли.
Его слова заставили вздрогнуть О'Кифа, — Наверное, не. все, — с сомнением покачала головой Пенни. — Ведь кто-то же должен был поддерживать отношения с компанией, чтобы все это, — она указала на бумаги и ключ, — было доставлено вовремя. Хотя я тем не менее совершенно не знаю этих-людей и не понимаю, зачем им нужно было посылать мне какой-то ящик.
Бейли пожал плечами и ничего не ответил на это. Он и сам не понимал, почему Блэквеллы решили передать сундук именно Пенелопе Гамильтон. Ведь она, что совершенно очевидно было теперь, никогда не общалась ни с кем из их семейства. К тому же, что было еще большей загадкой, она в момент отправления послания еще даже не родилась, и потому отправители в прошлом никак не могли поручиться за то, что в будущем будет кому получать их посылку. Загадок в этом деле было вообще немало. Например, отправитель каким-то образом предугадал изменение цен в следующем столетии и оставил компании именно ту сумму, которая требовалась для доставки. Так что сотрудникам оставалось лишь разводить руками, удивляясь такой поразительной проницательности.
— Я не имею права обсуждать с клиентами работу компании, — сказал Бейли после некоторого молчания и, обернувшись к Рэмзи, деловито осведомился:
— Ваше полное имя, сэр?
— Рэмзи Мэлачи Гамейлиел О'Киф, — ответил тот. Агент удовлетворенно кивнул и, заглянув в толстую, обшитую кожей тетрадь, задал следующий вопрос:
— Где вы родились?
— В Лексингтоне, Массачусетс.
Бейли величественно поднялся из-за стола и, торжественным жестом одернув свой короткий пиджачок, решительно произнес:
— Я вынужден просить всех, кроме мистера О'Кифа, покинуть комнату.
Рэмзи хотел возмутиться, но Энтони и Пенелопа уже направились к выходу. И он решил, что так, наверное, будет лучше. Ведь заставить ее присутствовать при передаче послания из далекого прошлого — значит лишний раз причинить беспокойство. А она и так достаточно взволнована получением посылки от Тесс. И пусть лучше сначала разберется со своими проблемами; а уж тогда можно будет рассказать ей и о себе.
— Извините, мисс Гамильтон, — объяснил свое поведение Бейли. — Но я вынужден строго следовать имеющимся инструкциям.
Однако Пенни не торопилась покинуть комнату. Остановившись возле двери, она не спускала главе лежащих на столе конвертов, впечатанных большими восковыми печатями. Широкие, потемневшие от времени, они были перевернуты лицевой стороной вниз, так, что нельзя было прочесть имени отправителя.
Испытующе взглянув на Рэмзи, она еще раз подумала о том, что почти совсем не знает этого человека. Кто он? Откуда пришел? Нет ни удостоверения личности, ни каких-либо сведений в архивах государственных служб, как это выяснил Тони, которые могли пролить хоть какой-нибудь свет на тайны его существования. Согласно данным спецслужб, Рэмзи О'Киф вообще не существует. Однако он здесь, живой, деятельный и довольно нахальный, ставший к тому же близким для нее человеком. И надо примириться с загадками его прошлого, попытаться преодолеть свои вновь и вновь возникающие сомнения. Чтобы получить наконец возможность нормально жить рядом с ним.
Но странности его речи, необычные старомодные манеры, обстоятельства его появления в ее жизни — все это опять и опять заставляло Пенелопу возвращаться к одному и тому же вопросу: кто он на самом деле? Женщина чувствовала, что с каждым днем все больше доверяет ему, но загадка его судьбы не становилась от этого менее загадочной.
Поглядывая искоса на Бейли, Пенни недоумевала, как лондонский агент мог убедиться, что перед ним именно тот человек, который ему нужен. Ее интересовало и то, кто мог отправить послание для Рэмзи. Неужели тоже Блэквеллы? Кто они — эти таинственные Т. и Д.?
Взявшись за ручку двери и нагнувшись за случайно выроненным при этом ключом, она вновь взглянула на запись в толстой тетради. Сомнений быть не могло: это почерк Тесс. Она почувствовала, как колючий холодок пробежал у нее по спине. Не веря своим собственным глазам, Пенни беспомощно огляделась вокруг и встретилась со взглядом внимательно наблюдающего за ней Рэмзи. Тряхнув головой, она спокойно выпрямилась и тихо вышла из комнаты, прикрыв за собою дверь.
— Я безмерно рад, что наконец-то нашел вас, — сказал Бейли, с восторгом глядя на О'Кифа. — Пожалуйста, садитесь.
Он указал на кресло возле стола и, словно обессилев от радости, расслабленно опустился в другое. Присевший рядом Рэмзи закинул ногу на ногу и с любопытством посмотрел на него.
— Ты хочешь мне что-нибудь сообщить?
Ничего не отвечая, лондонский агент сломал большую восковую печать и, вскрыв один из конвертов, достал из него какую-то бумагу. Прочитав то, что было на ней написано, он вновь обратился к О'Кифу:
— Снимите, пожалуйста, рубашку.
— Я вижу, ты желаешь подшутить надо мной.
— Ничуть, — Бейли деловито оглядел его с ног до головы, словно проводя осмотр поступившего в его распоряжение багажа, — я должен уточнить некоторые детали.
Фыркнув, Рэмзи быстро расстегнул пуговицы и небрежным жестом отбросил рубашку в сторону. И агент тут же принялся не спеша осматривать его, изредка сверяясь с документом, который держал в руках.
— Повернитесь, пожалуйста, — попросил он.
О'Киф едва не поперхнулся от возмущения. Поистине нахальство этого коротышки переходило все допустимые границы. Похоже, он выискивал рубцы от старых ран. Видимо, послание действительно от Дэйна. Ведь только тот знал все его швы и шрамы и мог досконально описать их местонахождение.
А Бейли, осматривая покрытое рубцами тело Рэмзи, ужасался их величине и изобилию. Перекрещивающиеся шрамы тянулись почти вдоль всего позвоночника, на правом плече темнела неровная рваная отметина в форме звезды, а под левой лопаткой извивалась тонкая тугая борозда.
— Спасибо, мистер О'Киф, — сказал агент, подробно изучив все детали этого лунного пейзажа. — Можете одеваться.
Рэмзи снова фыркнул, давая понять, что не нуждается не в чьих разрешениях, и, накинув на плечи слегка помявшуюся рубашку, с вызывающим спокойствием опустился в кресло, застегивая на груди пуговицы. Бейли заметил его раздражение и, не менее спокойно поправив свой пиджачок, деловито произнес:
— Я, конечно, извиняюсь за столь пристрастный осмотр вещественных доказательств, но такова была воля клиента, и я вынужден выполнить его указания. Впрочем, испытания еще не закончились. И потому я должен вас предупредить, что, если хотя бы один из ваших ответов не будет соответствовать имеющимся у меня сведениям, я прекращу дело о передаче послания и впредь не скажу о нем ни одного слова.
Рэмзи кивнул в знак согласия и насмешливо посмотрел на агента. Он не сомневался, что Тесс получила большое удовольствие, составляя эти вопросы. Она вообще была большая забавница. Была? Острая боль пронзила сердце О'Кифа. Он вдруг вспомнил, что эти конверты — это все, что осталось от его друзей. Лишь жалкие бумажки преодолели барьер времени. И похоже, нет ничего бессмертнее бумаг.
Бейли вскрыл второй конверт и пробежал глазами находившийся в нем пергамент. Перечитав текст еще раз, он с недоумением подумал о том, что вряд ли кто-нибудь из живущих ныне людей может ответить на эти вопросы. Но выбирать не приходилось, и, добросовестно исполняя свой долг, он прочитал вслух первый из них:
— Как назывался американский корабль, бросивший якорь в Карибской гавани ночью 30 июня 1789 года?
—» Барстоу «, — спокойно ответил Рэмзи. — Оный шлюп был взят в полон той ночью.
Лондонский агент едва не упал в обморок, глаза его неестественно заблестели, словно он вместо шампанского хватил стакан медицинского спирта, а на носу проступил розовый девичий румянец. Но чувство ответственности возобладало над слабостью организма. И, устояв на ногах во имя престижа компании, он продолжил свой исторический допрос:
— Кто сидел по правую руку от Блэквелла за ужином накануне?
Рэмзи наморщил лоб и попробовал представить себе расположение обеденного стола в кают-компании» Морской ведьмы «.
— Конечно, Давид Камерон. Кто же еще? — ответил он. — Первый помощник на» Воли Тритона «. Ах черт! — О'Киф нервно тряхнул головой. — Теперь он, должно быть, капитан.
Бейли как-то странно посмотрел на него, но, ничего не сказав, задал следующий вопрос:
— Кто был капитаном» Чатама «?
— Беннет, сукин сын, — усмехнулся Рэмзи, скорчив пренебрежительную гримасу. Агент тяжело вздохнул и, откинувшись на спинку кресла, ослабевшей рукой вытер маленьким платочком выступивший на лбу пот. Он не верил своим ушам, хотя его уши и принадлежали столь уважаемой компании.
— Есть проблемы? — спросил его О'Киф.
— Нет, нет, — поспешил Себастьян заверить уважаемого клиента, ослабив неожиданно сдавивший ему горло галстук. — Просто торжественность момента слегка утомляет. Признаться, я и не думал, что мне придется когда-нибудь вскрыть эти старинные конверты.
« Уж не родственник ли Блэквеллов? — думал он между тем. — Может быть, они хотели таким путем сохранить какие-нибудь семейные драгоценности, избежав при этом налогов?» — Тогда понятно, почему О'Киф знает ответы на такие странные вопросы. Видимо, он выучил их, прочитав в каком-нибудь старинном документе, доставшемся ему по наследству. Но откуда его родственники могли знать двести лет назад, что именно он окажется в нужном месте в нужное время, чтобы иметь возможность получить их посылку? К тому же еще более загадочным представляется в таком случае подробное описание тела их потомка, который должен родиться спустя два века. Мистика какая-то!
Мистики же в деловых вопросах Себастьян допустить не мог. Он хорошо знал свои обязанности, в которые не входило общение с загробным миром. И поскольку в реестрах его фирмы потусторонние силы не значились, был совершенно уверен, что никакого загробного мира не существует. Он был убежден, что конверты никогда с той поры, когда были запечатаны, не вскрывались. Порукой тому — отдел хранения компании. А раз так, значит, все идет так, как должно. И незачем задумываться обо всякой посторонней чепухе.
Успокоившись, Бейли вновь поправил свой пиджачок и, сосредоточенно осмотрев мистера О'Кифа, задал следующий вопрос:
— Где вы познакомились с капитаном Дэйном Блэквеллом?
Лицо Рэмзи искривилось в насмешливой улыбке. Глубокая борозда воспоминаний легла поперек лба.
— О, сие было во время прелестной драки в таверне у старого Джо.
— Да? А здесь упоминается скандал в баре. Впрочем, — Себастьян слегка замялся, — это одно и то же.
О'Киф усмехнулся, ожидая следующего вопроса. И он не замедлил последовать:
— Какой подарок после свадьбы получили мистер и миссис Блэквелл?..
— Портрет миссис Блэквелл, идущей по берегу моря.
Бейли, отложив старинный пергамент в сторону, вновь бессильно поник в кресле. Он не ожидал такой поразительной точности в ответах клиента. Казалось, тот сам составлял список вопросов. Но этого быть не могло. Ибо сам престиж фирмы ручался за это.
С трудом поднявшись со своего места, Себастьян, уныло шаркая, на негнущихся ногах подошел к столу и, взяв с него все ту же толстую тетрадь, дрожащим пальцем показал Рэмзи, где тому поставить свою подпись. Затем, любезно улыбнувшись кривой от волнения улыбкой, протянул ему шариковую ручку.
О'Киф с недоумением взял в свою большую руку этот странный самопишущий предмет и с любопытством осмотрел его со всех сторон, не обращая внимания на косой взгляд Бейли. Покрутив его и так и эдак, вдоволь налюбовавшись игрой маленького серебристого стерженька, то высовывающего, то прячущего тонкую металлическую головку, он наконец написал в указанном месте желтоватой страницы свое полное имя.
Себастьян, любезно улыбнувшись, сверил его подпись с записью, сделанной на каком-то старом пожелтевшем листе бумаги, и Рэмзи, как ни быстро проделал агент эту нехитрую операцию, успел опознать в листе страницу, вырванную из судового журнала. Затем неторопливым жестом совершающего таинство жреца Бейли извлек из своего огромного кожаного портфеля небольшую темную коробочку и поставил ее на стол перед О'Кифом. Продолжая священнодействовать, он положил рядом широкий плотный пакет, туго перевязанный крепким корабельным шпагатом.
Чувствуя, как замирает сердце, Рэмзи медленно поднялся из кресла и шагнул к столу. Коробка и пакет были так хорошо знакомы ему, что появление их в этой чужой странной комнате казалось противоестественным, как визит в супермаркет Христофора Колумба. Он словно чувствовал на своих ладонях прикосновение их шершавой поверхности. И, подойдя к столу, он вновь провел рукой по старой, покрытой потертой кожей коробке, а затем по тонкой золотой пластине, на которой были выгравированы буквы Р.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Значит, Блэквеллы появились в этом городе двести лет назад? — прервал ее размышления Энтони. — И кажется, все уже умерли.
Его слова заставили вздрогнуть О'Кифа, — Наверное, не. все, — с сомнением покачала головой Пенни. — Ведь кто-то же должен был поддерживать отношения с компанией, чтобы все это, — она указала на бумаги и ключ, — было доставлено вовремя. Хотя я тем не менее совершенно не знаю этих-людей и не понимаю, зачем им нужно было посылать мне какой-то ящик.
Бейли пожал плечами и ничего не ответил на это. Он и сам не понимал, почему Блэквеллы решили передать сундук именно Пенелопе Гамильтон. Ведь она, что совершенно очевидно было теперь, никогда не общалась ни с кем из их семейства. К тому же, что было еще большей загадкой, она в момент отправления послания еще даже не родилась, и потому отправители в прошлом никак не могли поручиться за то, что в будущем будет кому получать их посылку. Загадок в этом деле было вообще немало. Например, отправитель каким-то образом предугадал изменение цен в следующем столетии и оставил компании именно ту сумму, которая требовалась для доставки. Так что сотрудникам оставалось лишь разводить руками, удивляясь такой поразительной проницательности.
— Я не имею права обсуждать с клиентами работу компании, — сказал Бейли после некоторого молчания и, обернувшись к Рэмзи, деловито осведомился:
— Ваше полное имя, сэр?
— Рэмзи Мэлачи Гамейлиел О'Киф, — ответил тот. Агент удовлетворенно кивнул и, заглянув в толстую, обшитую кожей тетрадь, задал следующий вопрос:
— Где вы родились?
— В Лексингтоне, Массачусетс.
Бейли величественно поднялся из-за стола и, торжественным жестом одернув свой короткий пиджачок, решительно произнес:
— Я вынужден просить всех, кроме мистера О'Кифа, покинуть комнату.
Рэмзи хотел возмутиться, но Энтони и Пенелопа уже направились к выходу. И он решил, что так, наверное, будет лучше. Ведь заставить ее присутствовать при передаче послания из далекого прошлого — значит лишний раз причинить беспокойство. А она и так достаточно взволнована получением посылки от Тесс. И пусть лучше сначала разберется со своими проблемами; а уж тогда можно будет рассказать ей и о себе.
— Извините, мисс Гамильтон, — объяснил свое поведение Бейли. — Но я вынужден строго следовать имеющимся инструкциям.
Однако Пенни не торопилась покинуть комнату. Остановившись возле двери, она не спускала главе лежащих на столе конвертов, впечатанных большими восковыми печатями. Широкие, потемневшие от времени, они были перевернуты лицевой стороной вниз, так, что нельзя было прочесть имени отправителя.
Испытующе взглянув на Рэмзи, она еще раз подумала о том, что почти совсем не знает этого человека. Кто он? Откуда пришел? Нет ни удостоверения личности, ни каких-либо сведений в архивах государственных служб, как это выяснил Тони, которые могли пролить хоть какой-нибудь свет на тайны его существования. Согласно данным спецслужб, Рэмзи О'Киф вообще не существует. Однако он здесь, живой, деятельный и довольно нахальный, ставший к тому же близким для нее человеком. И надо примириться с загадками его прошлого, попытаться преодолеть свои вновь и вновь возникающие сомнения. Чтобы получить наконец возможность нормально жить рядом с ним.
Но странности его речи, необычные старомодные манеры, обстоятельства его появления в ее жизни — все это опять и опять заставляло Пенелопу возвращаться к одному и тому же вопросу: кто он на самом деле? Женщина чувствовала, что с каждым днем все больше доверяет ему, но загадка его судьбы не становилась от этого менее загадочной.
Поглядывая искоса на Бейли, Пенни недоумевала, как лондонский агент мог убедиться, что перед ним именно тот человек, который ему нужен. Ее интересовало и то, кто мог отправить послание для Рэмзи. Неужели тоже Блэквеллы? Кто они — эти таинственные Т. и Д.?
Взявшись за ручку двери и нагнувшись за случайно выроненным при этом ключом, она вновь взглянула на запись в толстой тетради. Сомнений быть не могло: это почерк Тесс. Она почувствовала, как колючий холодок пробежал у нее по спине. Не веря своим собственным глазам, Пенни беспомощно огляделась вокруг и встретилась со взглядом внимательно наблюдающего за ней Рэмзи. Тряхнув головой, она спокойно выпрямилась и тихо вышла из комнаты, прикрыв за собою дверь.
— Я безмерно рад, что наконец-то нашел вас, — сказал Бейли, с восторгом глядя на О'Кифа. — Пожалуйста, садитесь.
Он указал на кресло возле стола и, словно обессилев от радости, расслабленно опустился в другое. Присевший рядом Рэмзи закинул ногу на ногу и с любопытством посмотрел на него.
— Ты хочешь мне что-нибудь сообщить?
Ничего не отвечая, лондонский агент сломал большую восковую печать и, вскрыв один из конвертов, достал из него какую-то бумагу. Прочитав то, что было на ней написано, он вновь обратился к О'Кифу:
— Снимите, пожалуйста, рубашку.
— Я вижу, ты желаешь подшутить надо мной.
— Ничуть, — Бейли деловито оглядел его с ног до головы, словно проводя осмотр поступившего в его распоряжение багажа, — я должен уточнить некоторые детали.
Фыркнув, Рэмзи быстро расстегнул пуговицы и небрежным жестом отбросил рубашку в сторону. И агент тут же принялся не спеша осматривать его, изредка сверяясь с документом, который держал в руках.
— Повернитесь, пожалуйста, — попросил он.
О'Киф едва не поперхнулся от возмущения. Поистине нахальство этого коротышки переходило все допустимые границы. Похоже, он выискивал рубцы от старых ран. Видимо, послание действительно от Дэйна. Ведь только тот знал все его швы и шрамы и мог досконально описать их местонахождение.
А Бейли, осматривая покрытое рубцами тело Рэмзи, ужасался их величине и изобилию. Перекрещивающиеся шрамы тянулись почти вдоль всего позвоночника, на правом плече темнела неровная рваная отметина в форме звезды, а под левой лопаткой извивалась тонкая тугая борозда.
— Спасибо, мистер О'Киф, — сказал агент, подробно изучив все детали этого лунного пейзажа. — Можете одеваться.
Рэмзи снова фыркнул, давая понять, что не нуждается не в чьих разрешениях, и, накинув на плечи слегка помявшуюся рубашку, с вызывающим спокойствием опустился в кресло, застегивая на груди пуговицы. Бейли заметил его раздражение и, не менее спокойно поправив свой пиджачок, деловито произнес:
— Я, конечно, извиняюсь за столь пристрастный осмотр вещественных доказательств, но такова была воля клиента, и я вынужден выполнить его указания. Впрочем, испытания еще не закончились. И потому я должен вас предупредить, что, если хотя бы один из ваших ответов не будет соответствовать имеющимся у меня сведениям, я прекращу дело о передаче послания и впредь не скажу о нем ни одного слова.
Рэмзи кивнул в знак согласия и насмешливо посмотрел на агента. Он не сомневался, что Тесс получила большое удовольствие, составляя эти вопросы. Она вообще была большая забавница. Была? Острая боль пронзила сердце О'Кифа. Он вдруг вспомнил, что эти конверты — это все, что осталось от его друзей. Лишь жалкие бумажки преодолели барьер времени. И похоже, нет ничего бессмертнее бумаг.
Бейли вскрыл второй конверт и пробежал глазами находившийся в нем пергамент. Перечитав текст еще раз, он с недоумением подумал о том, что вряд ли кто-нибудь из живущих ныне людей может ответить на эти вопросы. Но выбирать не приходилось, и, добросовестно исполняя свой долг, он прочитал вслух первый из них:
— Как назывался американский корабль, бросивший якорь в Карибской гавани ночью 30 июня 1789 года?
—» Барстоу «, — спокойно ответил Рэмзи. — Оный шлюп был взят в полон той ночью.
Лондонский агент едва не упал в обморок, глаза его неестественно заблестели, словно он вместо шампанского хватил стакан медицинского спирта, а на носу проступил розовый девичий румянец. Но чувство ответственности возобладало над слабостью организма. И, устояв на ногах во имя престижа компании, он продолжил свой исторический допрос:
— Кто сидел по правую руку от Блэквелла за ужином накануне?
Рэмзи наморщил лоб и попробовал представить себе расположение обеденного стола в кают-компании» Морской ведьмы «.
— Конечно, Давид Камерон. Кто же еще? — ответил он. — Первый помощник на» Воли Тритона «. Ах черт! — О'Киф нервно тряхнул головой. — Теперь он, должно быть, капитан.
Бейли как-то странно посмотрел на него, но, ничего не сказав, задал следующий вопрос:
— Кто был капитаном» Чатама «?
— Беннет, сукин сын, — усмехнулся Рэмзи, скорчив пренебрежительную гримасу. Агент тяжело вздохнул и, откинувшись на спинку кресла, ослабевшей рукой вытер маленьким платочком выступивший на лбу пот. Он не верил своим ушам, хотя его уши и принадлежали столь уважаемой компании.
— Есть проблемы? — спросил его О'Киф.
— Нет, нет, — поспешил Себастьян заверить уважаемого клиента, ослабив неожиданно сдавивший ему горло галстук. — Просто торжественность момента слегка утомляет. Признаться, я и не думал, что мне придется когда-нибудь вскрыть эти старинные конверты.
« Уж не родственник ли Блэквеллов? — думал он между тем. — Может быть, они хотели таким путем сохранить какие-нибудь семейные драгоценности, избежав при этом налогов?» — Тогда понятно, почему О'Киф знает ответы на такие странные вопросы. Видимо, он выучил их, прочитав в каком-нибудь старинном документе, доставшемся ему по наследству. Но откуда его родственники могли знать двести лет назад, что именно он окажется в нужном месте в нужное время, чтобы иметь возможность получить их посылку? К тому же еще более загадочным представляется в таком случае подробное описание тела их потомка, который должен родиться спустя два века. Мистика какая-то!
Мистики же в деловых вопросах Себастьян допустить не мог. Он хорошо знал свои обязанности, в которые не входило общение с загробным миром. И поскольку в реестрах его фирмы потусторонние силы не значились, был совершенно уверен, что никакого загробного мира не существует. Он был убежден, что конверты никогда с той поры, когда были запечатаны, не вскрывались. Порукой тому — отдел хранения компании. А раз так, значит, все идет так, как должно. И незачем задумываться обо всякой посторонней чепухе.
Успокоившись, Бейли вновь поправил свой пиджачок и, сосредоточенно осмотрев мистера О'Кифа, задал следующий вопрос:
— Где вы познакомились с капитаном Дэйном Блэквеллом?
Лицо Рэмзи искривилось в насмешливой улыбке. Глубокая борозда воспоминаний легла поперек лба.
— О, сие было во время прелестной драки в таверне у старого Джо.
— Да? А здесь упоминается скандал в баре. Впрочем, — Себастьян слегка замялся, — это одно и то же.
О'Киф усмехнулся, ожидая следующего вопроса. И он не замедлил последовать:
— Какой подарок после свадьбы получили мистер и миссис Блэквелл?..
— Портрет миссис Блэквелл, идущей по берегу моря.
Бейли, отложив старинный пергамент в сторону, вновь бессильно поник в кресле. Он не ожидал такой поразительной точности в ответах клиента. Казалось, тот сам составлял список вопросов. Но этого быть не могло. Ибо сам престиж фирмы ручался за это.
С трудом поднявшись со своего места, Себастьян, уныло шаркая, на негнущихся ногах подошел к столу и, взяв с него все ту же толстую тетрадь, дрожащим пальцем показал Рэмзи, где тому поставить свою подпись. Затем, любезно улыбнувшись кривой от волнения улыбкой, протянул ему шариковую ручку.
О'Киф с недоумением взял в свою большую руку этот странный самопишущий предмет и с любопытством осмотрел его со всех сторон, не обращая внимания на косой взгляд Бейли. Покрутив его и так и эдак, вдоволь налюбовавшись игрой маленького серебристого стерженька, то высовывающего, то прячущего тонкую металлическую головку, он наконец написал в указанном месте желтоватой страницы свое полное имя.
Себастьян, любезно улыбнувшись, сверил его подпись с записью, сделанной на каком-то старом пожелтевшем листе бумаги, и Рэмзи, как ни быстро проделал агент эту нехитрую операцию, успел опознать в листе страницу, вырванную из судового журнала. Затем неторопливым жестом совершающего таинство жреца Бейли извлек из своего огромного кожаного портфеля небольшую темную коробочку и поставил ее на стол перед О'Кифом. Продолжая священнодействовать, он положил рядом широкий плотный пакет, туго перевязанный крепким корабельным шпагатом.
Чувствуя, как замирает сердце, Рэмзи медленно поднялся из кресла и шагнул к столу. Коробка и пакет были так хорошо знакомы ему, что появление их в этой чужой странной комнате казалось противоестественным, как визит в супермаркет Христофора Колумба. Он словно чувствовал на своих ладонях прикосновение их шершавой поверхности. И, подойдя к столу, он вновь провел рукой по старой, покрытой потертой кожей коробке, а затем по тонкой золотой пластине, на которой были выгравированы буквы Р.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60