– Нет, не опасен, – отозвался Блейн. – Более того, могу с уверенностью сказать, что в данном случае он не был проглочен. Я взял кровь на анализ, и ее ненормальность видна невооруженным глазом.
– Ясно. Сколько, по-вашему, прошло времени от введения яда до момента смерти?
– Я могу лишь предположить. Мышечный паралич через три минуты. Смерть – через десять.
Мастерс выругался.
– Вы нашли прокол? Как был введен яд?
– Пока не могу сказать с уверенностью. Я не осматривал всю поверхность тела. У него ранка на подбородке, под челюстью. Похожа на порез от бритвы. Но если только он не брал бритву с собой в комнату и не брился в ней, к яду он отношения не имеет. Иначе он умер бы на ваших глазах. Что-нибудь еще? Если нет, выпишите мне ордер, и я пойду. Ах да, вас хотят видеть доктор Арнольд и пожилая леди. Они за дверью.
Мастерс, переглянувшись с Г. М., распорядился позвать их. Терлейну впервые удалось хорошо разглядеть доктора Юджина Арнольда. Он вспомнил, как описывал его Карстерс; это описание, хоть и не соответствовало реальности, позволяло понять, что, по мнению Карстерса, доктор Арнольд – отвратительный тип. Теперь Терлейн понимал Карстерса. От Арнольда разило снобизмом человека, который всего в жизни добился сам. Такие люди всегда говорят правду в глаза, ни с кем не считаются, но им всегда почему-то все оказывают услуги, хотя они никому не нравятся. У доктора Арнольда было красивое волевое лицо, которое мгновенно могло принимать доброе выражение – будто включалась электрическая лампочка; светло-карие глаза, смотревшие серьезно и проницательно; густые, почти черные волосы с легкой сединой на висках – той, что так нравится женщинам. В Юджине Арнольде все было на своих местах. Рядом с ним Карстерс выглядел растрепанным мальчишкой. Глядя на то, как он, пропустив вперед мисс Изабеллу Бриксгем, входит в комнату – голова наклонена точно под нужным углом, глазам сообщено выражение заботы и готовности в любой момент поддержать даму, – Терлейн вспомнил портреты первого герцога Мальборо. Да, вот как выглядел Арнольд: уверенным, собранным, серьезным, умным человеком с развитым чувством собственного достоинства. И может быть, он любил деньги не меньше герцога Мальборо.
– Я хотела поговорить с вами, – тихим голосом сказала Изабелла, в нерешительности переводя взгляд с Мастерса на Г. М. Веки ее бледных глаз были красны, а сама она будто уменьшилась. Сейчас ей можно было смело дать все шестьдесят. – Я должна, потому что… понимаете, в какой-то мере я чувствую себя ответственной за смерть бедного мальчика. Но разве нам необходимо разговаривать здесь? Пожалуйста, пойдемте куда-нибудь в другую комнату.
Арнольд включил свое обаяние, но оно никак не подействовало на Г. М.
– Я боюсь, джентльмены, что вынужден настоять на этом, – резко сказал доктор. – Мисс Бриксгем вверена моим заботам. Она пережила сильное нервное потрясение.
– Ага, – сказал Г. М., невозмутимо пытаясь разжечь трубку. – Тогда зачем вы ее сюда привели?
Арнольд бросил на Г. М. быстрый оценивающий взгляд. Похоже, он еще не определился, как следует относиться к Г. М.
– К сожалению, мы хотим сообщить кое-что важное. Я подумал, что вам, как представителям полиции… – короткая пауза, во время которой Г. М. и не подумал ничего спрашивать, – что вам, как представителям полиции, будет интересно. Это касается бедняги Ральфа Бендера.
– Понимаю. Так он все же оказался врачом?
– И ведь я сама пригласила его сюда, – сказала Изабелла. – О господи, я позволила ему…
– Это не ваша вина, тетя Изабелла, – сказал Арнольд. Тетя? Арнольд сознательно выступал щитом, отгораживая Изабеллу от Г. М. и Мастерса. – В каком-то смысле, джентльмены, я нарушаю профессиональную этику. Но, принимая во внимание, что было совершено убийство, эти факты должны стать известны, и я не собираюсь их скрывать. Итак. Бендер был самым способным студентом Королевской медицинской школы среди своего выпуска. После окончания клинической практики, которую он проходил в больнице Святого Томаса, он собирался посвятить себя психологии, но не имел достаточно средств, чтобы открыть собственный врачебный кабинет. На Вигмор-стрит это недешево. Поэтому…
– Вы взяли его на должность помощника – чтобы он бесплатно занимался теми случаями, которыми не хотите заниматься вы сами?
– Я считаю это чистой воды благотворительностью с моей стороны. Видите ли, я не имею возможности лечить пациентов, которые не могут заплатить за консультацию. Может быть, вы не представляете себе природу моей работы?
– Нет, не представляю. Психиатрия, я не ошибаюсь?
– Только в некоторых… – Арнольд замолчал. У него на лице резко выделились скулы. – Простите пожалуйста, но мне хотелось бы знать, с кем я имею честь разговаривать?
– Ну, ну, – успокаивающе сказал Г. М. Приткнувшаяся в углу рта трубка сипела, когда он посасывал ее. – Не вставайте на дыбы. Пусть глаза ваши не затуманиваются гневом. Продолжайте.
– Он работал на меня, как и еще один многообещающий молодой человек. – Доктор Арнольд сдержался, улыбнулся и что-то для себя решил. – Некоторое время назад ко мне обратилась мисс Изабелла Бриксгем – с проблемой, о которой, я думаю, вы знаете. Я оказался в затруднительной ситуации. С одной стороны, я не мог ей отказать. С другой – в силу определенных причин я не мог вмешиваться лично… опрашивать, как бы завуалированно и аккуратно я это ни делал. Вы меня понимаете?
– Да. Мантлинг терпеть не может врачей. Особенно мозгоправов.
Арнольд в угоду Г. М. изобразил замешательство.
– Особенно мозгоправов, как вы изволили выразиться. Я у него, так сказать, на испытательном сроке. Мне разрешено разговаривать только о спорте. Так как я в прошлом немного играл в крикет, – Арнольд щелчком смахнул с отворота пиджака воображаемую пылинку и улыбнулся чуть презрительной улыбкой, – я, естественно, ценю общество такого блестящего спортсмена. Но я не мог отказать тете Изабелле. Если кто-либо из членов семьи сошел с ума, его необходимо выявить и установить за ним строгий надзор. По возможности не поднимая шума. По предложению мисс Бриксгем Бендер был представлен Мантлингу как художник – один из ее протеже. Играть роль было нетрудно. Как раз приехал месье Равель, он занял все внимание хозяина. Бендеру было поручено найти…
– И он нашел?
– Вне всякого сомнения, – спокойно ответил Арнольд. – Как видите, его убили.
Глава 6
ШКАТУЛКА БЕЗ ИГЛЫ
– Пожалуйста, поймите меня правильно, – продолжил Арнольд рассудительным тоном, с трудом сочетавшимся с резким голосом. – Я бы солгал, если бы сказал, что глубоко переживаю смерть Бендера. По-моему, то, что он дал вовлечь себя в эту авантюру, – непростительная глупость с его стороны. Но мне искренне жаль его. Он был полезен. Я должен был предотвратить сегодняшнее безумство. Мисс Бриксгем, – при взгляде на Изабеллу лампочка-индикатор дружелюбия моментально включилась, – мисс Бриксгем также считает, что все следовало пресечь; как я слышал, она приложила к этому все возможные усилия. Я далек от того, чтобы винить ее, но было бы лучше, если бы она рассказала мне все заранее.
Высказавшись, доктор Арнольд поправил галстук, одернул пиджак и улыбнулся Изабелле: «Ну-ну, я не сержусь на вас». Перемены, произошедшие за последние несколько часов с этой выдержанной женщиной, были разительны; у нее дрожали губы, она чуть не плакала. Г. М. беспокойно пошевелился.
– Теперь вы можете выполнить свою работу, – сказал он. – Ведь все карты на столе. Что вы собираетесь делать?
Арнольд пожал плечами:
– К счастью или к несчастью, но теперь это ваша задача, а не моя. Единственное, что в моих силах, – не дать вам повесить убийцу после того, как вы его схватите. Так что все в ваших руках.
– И вы об этом не жалеете?
– Не жалею, – спокойно согласился доктор Арнольд.
– И все же я не понимаю, как вы можете так легко умыть руки, – сказал Г. М., внимательно изучая внутренности своей трубки. – Неужели вы не испытываете совершенно никаких угрызений совести? Хотя о чем я – вы отлично знаете, кто может быть вам полезен, а кто – нет. Никакие мысли о сумасшедшем шурине не заставят вас забыть о том, что даже на его смирительной рубашке будет вышита корона. Верно?
– Я восхищен вашей прямотой, друг мой, – сказал Арнольд. По его виду было понятно, что ему противна прямота кого угодно, за исключением его самого. Но он оставался спокойным. – Вы забываете, что – да, так случилось! – я люблю мисс Джудит Бриксгем.
– Да. Я знаю. Потому и сказал то, что сказал. Видите, кое-какие действия от вас все же потребуются. Вы сомневаетесь в душевном здоровье мисс Джудит? Нет. А в душевном здоровье мисс Изабеллы?
– Да как вы смеете! – воскликнула Изабелла.
– Тише, тише, мадам! Итак! Вы сомневаетесь в душевном здоровье мисс Изабеллы? Нет. Вычеркиваем из списка подозреваемых двоих. Только двоих. Если вы не желаете помочь нам – разумеется, не выходя за рамки своей профессии, – нам придется предпринимать дальнейшие шаги самостоятельно.
Арнольд внимательно смотрел на Г. М.:
– В настоящее время я ничем не могу вам помочь. Я не вправе делать какие-либо заключения, не проведя тщательного личного опроса подозреваемых. Но, не касаясь никого больше, хочу сказать, что лорд Мантлинг всегда представлялся мне в высшей степени разумным человеком.
– Понятно. – Г. М. вскинул брови. – У меня все. Я хочу посидеть и подумать. Продолжайте, Мастерс.
Мастерс начал допрос в своей обычной, вежливой и дотошной манере. Это был его любимый прием: изобразить из себя мальчика на побегушках, собирающего информацию для мудрых голов, подождать, пока жертва потеряет бдительность, а потом вцепиться ястребиными когтями. Он долго приглашал Изабеллу сесть, на что она не соглашалась до тех пор, пока он не принес стул из столовой. Комната, казалось, гипнотизировала ее. Ее водянистые глаза не останавливались ни на секунду. Они перебегали с одного предмета на другой, возвращались обратно. Не объяснив причин, Мастерс отказался перейти для проведения допроса в другое место.
– Надеюсь, вы понимаете, – начал он задушевно, – что мы должны чисто формально снять показания у всех свидетелей? Да. Итак, доктор, начнем с вас, если вы не возражаете.
– Чтобы иметь возможность допросить мисс Бриксгем в мое отсутствие? – резко спросил Арнольд.
– Мы не причиним ей вреда, сэр. И, кроме всего прочего, вы ведь врач, а не адвокат. Верно? Пожалуйста, кратко опишите мне, чем вы занимались сегодня вечером…
Впервые на лице Арнольда заиграла искренняя улыбка.
– Бог с вами, инспектор, – сказал он. – Я не убивал беднягу. И Джудит тоже не убивала. Я стараюсь совершать как можно меньше глупостей, и, поверьте, я не такой дурак, чтобы рисковать собственной шеей. – Казалось, он был немного удивлен. Он не ожидал, что Мастерс, поначалу державшийся в стороне, будет так вежлив.
Речь Арнольда была такой гладкой, будто он все заранее записал на бумагу. Случайно взглянув на себя в зеркало, он, не задумываясь и не прерываясь, поправил галстук, одернул пиджак, смахнул с его белой поверхности невидимые пылинки. После ужина он, вместе с Джудит Бриксгем присоединился к компании, направляющейся в театр «Хеймаркет». Пьеса? «Десятиминутное алиби». Около одиннадцати они вышли из театра, вместе с еще тремя членами их компании решили поехать в клуб на Регент-стрит. Там они немного выпили, потанцевали. В двадцать минут двенадцатого они вышли из клуба, взяли такси. Из-за тумана такси ехало медленно, и домой они смогли попасть только около полуночи. После того как Арнольд, которого Мастерс почти не перебивал, закончил, инспектор вежливо выпроводил его из комнаты. Как понял Терлейн, его желание остаться и поддержать Изабеллу было во многом напускным. Арнольд с видом победителя удалился, и Мастерс взялся за мисс Бриксгем.
– Мадам, – задушевно сказал он, – прошу вас, не расстраивайтесь из-за того, что нам пришлось остаться в этой комнате. Здесь нет ничего, что могло бы вам повредить.
– Я знаю, что веду себя глупо. Не понимаю, что со мной такое. Кажется, будто все вокруг изменилось. – Она разжала кулаки, снова сжала их. На запястьях образовались острые впадинки. – Вчера, два часа назад, я бы не поверила, что могла бы чувствовать себя так, как сейчас. Я в первый раз в жизни нахожусь в этой комнате. Мне было три года, когда умер мой отец. В 1876 году. Если я и была здесь, то все равно не помню. – Ее тусклые глаза, бегавшие по комнате, вдруг остановились на Мастерсе и вспыхнули. – О чем вы хотите меня спросить?
– Мадам, после того как Бендер удалился в эту комнату, вы решили уйти из столовой?
– Да. Я не могла там находиться. Гай тоже ушел. Сказал, что ему скучно. Скучно! Только подумайте!
– Куда вы пошли после того, как вышли из столовой?
– Наверх, в свою гостиную на втором этаже. А что?
– Это для протокола, мадам, – сказал Мастерс и широко улыбнулся. Терлейн заметил, что Г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37