– Квартиру – это хорошо…
– Мне одни знакомые рекомендовали вашу фирму…
– Наша фирма очень известна на рынке недвижимости, – затараторила дама стандартный рекламный текст.
– Да-да, – поспешно прервал ее Маркиз, – но только мои знакомые рекомендовали мне поговорить с вашей сотрудницей Ильиной, она произвела на них очень хорошее впечатление…
– Ильина? – недовольно переспросила дама. – Какая еще Ильина? Вас вполне может обслужить другой сотрудник фирмы. Вы можете поговорить, например, со мной, уверяю вас, вы останетесь довольны!
«Все ясно, – подумал Маркиз, – она хочет представить меня начальству как собственного клиента, которого она сама отыскала, очаровала, привела на поводке в родную фирму, и получить процент от моих денег… ну, дамочка, придется вас разочаровать…»
Вслух он, по-прежнему изображая страшную нерешительность и недоверчивость, протянул:
– Нет, вы знаете… Я хотел бы все-таки иметь дело с Ильиной… Кажется, ее зовут Татьяна. Мои знакомые остались очень довольны.
– Алена! – проговорила собеседница Маркиза в сторону. – Здесь какой-то ко… клиент обязательно хочет Татьяну Ильину. Ты у нас в фирме знаешь такую Татьяну Ильину?
Маркиз взволнованно прислушался. На том конце провода повисла томительная и несколько недоброжелательная пауза. Наконец второй голос негромко проговорил:
– Это, наверно, Танька из бухгалтерии… Да пошли ты этого козла! Он еще выпендриваться будет!
– Извините, вы меня слушаете? – снова заговорила Ленина собеседница. —
Я навела справки. В нашей фирме нет сотрудницы с такими именем и фамилией. Вы вполне можете изложить ваши пожелания мне.
– Нет, спасибо! – рассерженно ответил Маркиз. – Я не такой ко… клиент, как вы думаете. И в следующий раз, когда увидишь его с Анфисой, искренне желаю тебе лопнуть от злости, мымра кривоногая!
Он повесил трубку, живо представив себе, как вытянулось лицо у его разговорчивой собеседницы, и снова набрал номер отдела претензий. Не дав времени тамошнему нервному сотруднику принять себя за Полуперцовского или какого-нибудь другого обманутого клиента, он торопливо, деловым и крайне озабоченным тоном проговорил:
– Претензии? Телефон бухгалтерии напомните, пожалуйста! Быстренько, я по мобильному звоню!
– Триста двадцать семь – сорок – четырнадцать, – механически ответил мужской голос. – А кто это?
Маркиз повесил трубку.
Набрав номер бухгалтерии, Леня долго вслушивался в длинные гудки. Не дождавшись ответа, Маркиз повесил трубку, решив, что в бухгалтерии обед и он перезвонит позднее.
– Что ты делаешь? – заглянула Лола в комнату.
– Пишу Лоусону, требую дальнейших инструкций, – не отрывая взгляд от экрана, сказал Леня. – Пишу ему, что Лариса, дочь Татьяны, умерла в городе Улыбине в одна тысяча девятьсот девяносто шестом году, но к большой радости австралийского дядюшки могу сообщить ему, что у Ларисы осталась дочь, Ильина Татьяна, которая живет и работает в Санкт-Петербурге. Больше никаких родственников в России у Лоусона нет.
– Ты уверен, что Лоусон обрадуется еще одной родственнице? – подколола Лола.
– Наше дело – сообщить, а он уж пускай сам решает – радоваться ему или плакать. Я же прошу у него дать твердые инструкции, что делать с этой Татьяной – представляться ей, знакомиться или просто так следить. Если следить, то как долго, потому что за пять тысяч долларов мы к нему на веки вечные служить не нанимались. Если же следует познакомиться с этой Татьяной, то как ей представиться. Откровенно говоря, надоело обманывать и выкручиваться, да и неудобно как-то перед незнакомым человеком.
«Вот как, – подумала Лола, – мне значит, старуху можно обманывать, а ему перед девицей неудобно».
Почему-то она слегка рассердилась на неизвестную Татьяну Ильину, хотя никогда в жизни ее не видела. Больше того, Ленька тоже ее еще не видел, а ему уже неудобно. Лолу кольнуло вдруг какое-то недоброе чувство, словно холодок прошел по сердцу.
Ответ из Австралии пришел очень быстро.
Маркиз, читая письмо, только диву давался. Лоусон писал, что весьма доволен проведенной работой, что герр Лангман рекомендовал их, как деловых людей, и что он, Лоусон, имел случай в этом убедиться. Далее Маркизу предписывалось раскрыться перед родственницами, то есть познакомиться с Елизаветой Константиновной Денисовой и Татьяной Ильиной и отрекомендоваться им представителем их австралийского родственника Билла Лоусона. Рассказать всю историю про старшую дочь профессора Ильина-Остроградского Анну и сообщить, что Билл Лоусон хочет в ближайшее время приехать в Россию и познакомиться со своими родственниками. Он, то есть Билл, одинок, и весьма прилично обеспечен, так что Маркиз должен убедить обеих дам, что от знакомства с Лоусоном им может быть только польза. Господин Лоусон, конечно, прекрасно понимает, что его родственницы могут не поверить Маркизу на слово, но герр Лангман рекомендовал его как сообразительного и толкового человека, способного не теряться ни в какой нестандартной ситуации, так что он полагается в этом вопросе на несомненный талант господина Маркова и с нетерпением ждет результатов.
– Ну и нахал! – возмутилась Лола, прочитав письмо австралийца через Ленино плечо.
– Действительно, либо все австралийцы мыслят совсем по-другому, чем мы, потому что ходят вниз головой, либо просто не знаю, что и думать, – пробормотал Маркиз.
– Просто жутко наглый тип, и Австралия тут совершенно не при чем! – воскликнула Лола. – Ведь это подумать только! Одно дело – это найти его пропавших родственников. Конечно, тоже работенка та еще, далеко не сахар, сплошная тягомотина, да тут еще тот убийца вмешался, но все же как-никак это вполне законное занятие. Я хоть и втерлась к старухе в доверие, в общем-то, обманом, но ничем ей не повредила. И совсем другое дело – это заявиться к женщинам под видом адвоката с поддельными документами и вешать им юридическую лапшу на уши! Потому что мы-то с тобой прекрасно знаем, что никакого наследства чертов кенгуру им предлагать не станет!
– Тебя возмущает только это?
– Нет, больше всего меня возмущает то, что за такую унизительную работу он предложил нам всего пять тысяч долларов! Как будто мы с тобой какие-то мелкие мошенники!
– Вот мы ему и ответим, что ждем не дождемся его приезда в Россию и подробности обсудим при встрече. А поскольку координат Танечки Ильиной я ему раньше времени давать не собираюсь, то Лоусон мигом согласится на все наши условия.
Лолу неприятно резануло уменьшительное имя «Танечка», и она сама себе удивилась. Как-то томительно она себя чувствует, но, возможно, это просто приближаются критические дни.
– Не пойти ли мне пока взглянуть на эту Татьяну Ильину? – раздумчиво предложила она.
– Да нет, – рассеянно ответил Леня. – Будет лучше, если ты не будешь показываться ей на глаза, кстати, и к старухе я тоже пойду один. Потому что если мы явимся к бабуле вместе, она может рассердиться – дескать, сперва ты втерлась в доверие, представлялась соседкой, а оказалось, что действовала по поручению Лоусона.
«При чем тут старуха? – подумала Лола. – Я ведь совершенно не собиралась представляться Татьяне. Пришла бы в фирму как клиентка или еще в каком виде… Но Леня хочет все сделать сам. Ладно, поглядим, что дальше будет, хотя все это, надо сказать, мне очень не нравится…»
В это время Маркиз, сидящий за компьютером, издал радостный возглас, потому что пришло еще одно электронное письмо от Лангмана.
Герр Лангман очень извинялся. Герр Лангман был смущен до такой степени, что сильно повторялся. Он очень переживал, что перед тем, как переговорить с Лолой, не догадался навести тщательные и подробные справки о господине Лоусоне из Австралии и его окружении. Но, как говорят в России, и на старую женщину бывает большая дырка…
– Что-что? – фыркнула в этом месте Лола.
– Он хотел сказать, что на старуху тоже иногда бывает проруха, – пояснил Маркиз, – но не отвлекайся.
Далее Лангман писал, что двоюродный брат господина Лоусона, оказывается, замешан в каких-то неблаговидных делах и даже привлекался в свое время к уголовной ответственности.
– По-простому говоря, брательник Лоусона в тюряге австралийской сидел, – прокомментировала Лола.
То есть можно предполагать, писал далее Лангман, что у Лоусона в России какие-то не слишком законные дела.
– А то мы сами не поняли, – проворчала Лола.
– Что ты все комментируешь? – возмутился Маркиз. – Дочитать не даешь спокойно.
В конце своего письма Лангман добавил несколько строк, прочитав которые Маркиз аж подскочил на вертящемся стуле. Лола, которая перед тем обиженно отошла в сторону, последнего абзаца не прочитала, и Леня подозвал ее, нетерпеливо махнув рукой.
– Ну и ну! – по-мальчишески присвистнула Лола, дочитав письмо. – Но если так обстоят дела, и герр Лангман не ошибается, то тогда вообще о чем может быть разговор?
– Во-первых, ты помнишь, чтобы когда-нибудь Лангман ошибался? – начал Леня. – Хотя вот с этим делом он как раз немного сел в лужу. Но будем считать, что на старую женщину бывает… что там?
Лола прыснула.
– А во-вторых, теперь-то как раз и начинается самое интересное.
Маркиз написал ответ Лангману, задав в письме несколько дополнительных вопросов.
Лола в это время критически обозревала себя перед большим зеркалом в ванной. Врожденная интуиция подсказывала ей, что назревают серьезные неприятности, и она на всякий случай решила привести свою внешность в полную боевую готовность.
– Не знаю, как ты, а я очень хорошо отношусь к техническому прогрессу, – постучал Леня в дверь ванной минут через сорок, – электронная почта – это огромное благо! От Лангмана, конечно, ответа еще нет, ему требуется время, чтобы собрать дополнительные данные. Но выйди и прочитай письмо из Австралии, тебе будет интересно.
Лоусон писал, что прилетает через два дня и за это время Маркиз должен подготовить его родственниц. Дело довольно деликатное, и заключается оно в том, что как рассказывала Лоусону его бабка Анна, в свое время папа профессор подарил своим дочерям по старинной римской монете. Монеты эти должны были храниться в семье и передаваться по женской линии. У Анны потомков женского пола не было, поэтому монета хранится у него, ее внука. Он знает, что в России за это время произошло много событий, но все же надеется, что монеты у дочери и внучьей сестер Ильиных– Остроградских находятся в сохранности. Он хочет, чтобы они принесли эти монеты на встречу с ним, Биллом Лоусоном. Монеты эти будут служить им свидетельством подлинности родственных связей.
– Вот и к делу подошли! – пропела Лола. – А ты говорил, что монеты совершенно не при чем!
– Никогда я такого не говорил! – искренне возмутился Маркиз. – Нет, какое безобразие! Собирается обокрасть бедных женщин! Очевидно, в дневниках профессора Остроградского он вычитал что-то важное, для чего ему необходимы все три монеты, не случайно папочка наказывал своим дочерям дружить и не терять монеты ни в коем случае.
– Я не дам ему обокрасть одинокую старуху! – решительно заявила Лола. – Такая бабуся приличная, в жизни никому ничего плохого не сделала. Подумаешь, немного на своих родственниках подвинулась! У некоторых людей и не такие странности бывают…
– Подожди, вот тут он еще пишет, что согласен увеличить наш гонорар аж до пятнадцати тысяч.
– Скажите, какие мы щедрые! – протянула Лола. – Сколько же денег он надеется получить в России, если так легко соглашается заплатить нам пятнадцать тысяч зеленых?
– У меня такое чувство, что он вообще не собирается нам ничего платить, – задумчиво проговорил Маркиз, – уж больно легко согласился… Ну, этот номер у него не пройдет, уж я об этом позабочусь…
Дождавшись, когда Лола снова вышла из комнаты, Маркиз снова набрал телефон бухгалтерии «Стройинвеста». Разговаривать при Лоле ему почему-то не хотелось, хотя он не смог бы объяснить, почему. В трубке снова раздавались долгие гудки. Наконец трубку сняли, и гнусавый простуженный голос неопределенного пола раздраженно произнес:
– Слушаю вас!
– Это бухгалтерия? – деловито осведомился Маркиз.
– Бухгалтерия, – гнусаво подтвердили на том конце провода.
– Татьяну Ильину попросите, пожалуйста!
– Где Ильина? – осведомился простуженный голос у кого-то из своих сослуживцев. – В банк уехала?
– Нет, Анна Романовна, она в кассе! – расслышал Леня тоненький девичий голосок.
– Вы меня слушаете? – прогудел простуженный голос. – Перезвоните в кассу, последние две цифры двадцать два! – и, не дожидаясь ответа, Анна Романовна повесила трубку.
Леня набрал очередной телефонный номер. Поиски Татьяны Ильиной все больше напоминали ему погоню за черной кошкой в темной комнате, которая становится особенно сложной, если в темной комнате нет никакой кошки, ни черной, ни белой.
– Сегодня денег не будет! – строго сообщили ему в кассе, даже не дождавшись вопроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Мне одни знакомые рекомендовали вашу фирму…
– Наша фирма очень известна на рынке недвижимости, – затараторила дама стандартный рекламный текст.
– Да-да, – поспешно прервал ее Маркиз, – но только мои знакомые рекомендовали мне поговорить с вашей сотрудницей Ильиной, она произвела на них очень хорошее впечатление…
– Ильина? – недовольно переспросила дама. – Какая еще Ильина? Вас вполне может обслужить другой сотрудник фирмы. Вы можете поговорить, например, со мной, уверяю вас, вы останетесь довольны!
«Все ясно, – подумал Маркиз, – она хочет представить меня начальству как собственного клиента, которого она сама отыскала, очаровала, привела на поводке в родную фирму, и получить процент от моих денег… ну, дамочка, придется вас разочаровать…»
Вслух он, по-прежнему изображая страшную нерешительность и недоверчивость, протянул:
– Нет, вы знаете… Я хотел бы все-таки иметь дело с Ильиной… Кажется, ее зовут Татьяна. Мои знакомые остались очень довольны.
– Алена! – проговорила собеседница Маркиза в сторону. – Здесь какой-то ко… клиент обязательно хочет Татьяну Ильину. Ты у нас в фирме знаешь такую Татьяну Ильину?
Маркиз взволнованно прислушался. На том конце провода повисла томительная и несколько недоброжелательная пауза. Наконец второй голос негромко проговорил:
– Это, наверно, Танька из бухгалтерии… Да пошли ты этого козла! Он еще выпендриваться будет!
– Извините, вы меня слушаете? – снова заговорила Ленина собеседница. —
Я навела справки. В нашей фирме нет сотрудницы с такими именем и фамилией. Вы вполне можете изложить ваши пожелания мне.
– Нет, спасибо! – рассерженно ответил Маркиз. – Я не такой ко… клиент, как вы думаете. И в следующий раз, когда увидишь его с Анфисой, искренне желаю тебе лопнуть от злости, мымра кривоногая!
Он повесил трубку, живо представив себе, как вытянулось лицо у его разговорчивой собеседницы, и снова набрал номер отдела претензий. Не дав времени тамошнему нервному сотруднику принять себя за Полуперцовского или какого-нибудь другого обманутого клиента, он торопливо, деловым и крайне озабоченным тоном проговорил:
– Претензии? Телефон бухгалтерии напомните, пожалуйста! Быстренько, я по мобильному звоню!
– Триста двадцать семь – сорок – четырнадцать, – механически ответил мужской голос. – А кто это?
Маркиз повесил трубку.
Набрав номер бухгалтерии, Леня долго вслушивался в длинные гудки. Не дождавшись ответа, Маркиз повесил трубку, решив, что в бухгалтерии обед и он перезвонит позднее.
– Что ты делаешь? – заглянула Лола в комнату.
– Пишу Лоусону, требую дальнейших инструкций, – не отрывая взгляд от экрана, сказал Леня. – Пишу ему, что Лариса, дочь Татьяны, умерла в городе Улыбине в одна тысяча девятьсот девяносто шестом году, но к большой радости австралийского дядюшки могу сообщить ему, что у Ларисы осталась дочь, Ильина Татьяна, которая живет и работает в Санкт-Петербурге. Больше никаких родственников в России у Лоусона нет.
– Ты уверен, что Лоусон обрадуется еще одной родственнице? – подколола Лола.
– Наше дело – сообщить, а он уж пускай сам решает – радоваться ему или плакать. Я же прошу у него дать твердые инструкции, что делать с этой Татьяной – представляться ей, знакомиться или просто так следить. Если следить, то как долго, потому что за пять тысяч долларов мы к нему на веки вечные служить не нанимались. Если же следует познакомиться с этой Татьяной, то как ей представиться. Откровенно говоря, надоело обманывать и выкручиваться, да и неудобно как-то перед незнакомым человеком.
«Вот как, – подумала Лола, – мне значит, старуху можно обманывать, а ему перед девицей неудобно».
Почему-то она слегка рассердилась на неизвестную Татьяну Ильину, хотя никогда в жизни ее не видела. Больше того, Ленька тоже ее еще не видел, а ему уже неудобно. Лолу кольнуло вдруг какое-то недоброе чувство, словно холодок прошел по сердцу.
Ответ из Австралии пришел очень быстро.
Маркиз, читая письмо, только диву давался. Лоусон писал, что весьма доволен проведенной работой, что герр Лангман рекомендовал их, как деловых людей, и что он, Лоусон, имел случай в этом убедиться. Далее Маркизу предписывалось раскрыться перед родственницами, то есть познакомиться с Елизаветой Константиновной Денисовой и Татьяной Ильиной и отрекомендоваться им представителем их австралийского родственника Билла Лоусона. Рассказать всю историю про старшую дочь профессора Ильина-Остроградского Анну и сообщить, что Билл Лоусон хочет в ближайшее время приехать в Россию и познакомиться со своими родственниками. Он, то есть Билл, одинок, и весьма прилично обеспечен, так что Маркиз должен убедить обеих дам, что от знакомства с Лоусоном им может быть только польза. Господин Лоусон, конечно, прекрасно понимает, что его родственницы могут не поверить Маркизу на слово, но герр Лангман рекомендовал его как сообразительного и толкового человека, способного не теряться ни в какой нестандартной ситуации, так что он полагается в этом вопросе на несомненный талант господина Маркова и с нетерпением ждет результатов.
– Ну и нахал! – возмутилась Лола, прочитав письмо австралийца через Ленино плечо.
– Действительно, либо все австралийцы мыслят совсем по-другому, чем мы, потому что ходят вниз головой, либо просто не знаю, что и думать, – пробормотал Маркиз.
– Просто жутко наглый тип, и Австралия тут совершенно не при чем! – воскликнула Лола. – Ведь это подумать только! Одно дело – это найти его пропавших родственников. Конечно, тоже работенка та еще, далеко не сахар, сплошная тягомотина, да тут еще тот убийца вмешался, но все же как-никак это вполне законное занятие. Я хоть и втерлась к старухе в доверие, в общем-то, обманом, но ничем ей не повредила. И совсем другое дело – это заявиться к женщинам под видом адвоката с поддельными документами и вешать им юридическую лапшу на уши! Потому что мы-то с тобой прекрасно знаем, что никакого наследства чертов кенгуру им предлагать не станет!
– Тебя возмущает только это?
– Нет, больше всего меня возмущает то, что за такую унизительную работу он предложил нам всего пять тысяч долларов! Как будто мы с тобой какие-то мелкие мошенники!
– Вот мы ему и ответим, что ждем не дождемся его приезда в Россию и подробности обсудим при встрече. А поскольку координат Танечки Ильиной я ему раньше времени давать не собираюсь, то Лоусон мигом согласится на все наши условия.
Лолу неприятно резануло уменьшительное имя «Танечка», и она сама себе удивилась. Как-то томительно она себя чувствует, но, возможно, это просто приближаются критические дни.
– Не пойти ли мне пока взглянуть на эту Татьяну Ильину? – раздумчиво предложила она.
– Да нет, – рассеянно ответил Леня. – Будет лучше, если ты не будешь показываться ей на глаза, кстати, и к старухе я тоже пойду один. Потому что если мы явимся к бабуле вместе, она может рассердиться – дескать, сперва ты втерлась в доверие, представлялась соседкой, а оказалось, что действовала по поручению Лоусона.
«При чем тут старуха? – подумала Лола. – Я ведь совершенно не собиралась представляться Татьяне. Пришла бы в фирму как клиентка или еще в каком виде… Но Леня хочет все сделать сам. Ладно, поглядим, что дальше будет, хотя все это, надо сказать, мне очень не нравится…»
В это время Маркиз, сидящий за компьютером, издал радостный возглас, потому что пришло еще одно электронное письмо от Лангмана.
Герр Лангман очень извинялся. Герр Лангман был смущен до такой степени, что сильно повторялся. Он очень переживал, что перед тем, как переговорить с Лолой, не догадался навести тщательные и подробные справки о господине Лоусоне из Австралии и его окружении. Но, как говорят в России, и на старую женщину бывает большая дырка…
– Что-что? – фыркнула в этом месте Лола.
– Он хотел сказать, что на старуху тоже иногда бывает проруха, – пояснил Маркиз, – но не отвлекайся.
Далее Лангман писал, что двоюродный брат господина Лоусона, оказывается, замешан в каких-то неблаговидных делах и даже привлекался в свое время к уголовной ответственности.
– По-простому говоря, брательник Лоусона в тюряге австралийской сидел, – прокомментировала Лола.
То есть можно предполагать, писал далее Лангман, что у Лоусона в России какие-то не слишком законные дела.
– А то мы сами не поняли, – проворчала Лола.
– Что ты все комментируешь? – возмутился Маркиз. – Дочитать не даешь спокойно.
В конце своего письма Лангман добавил несколько строк, прочитав которые Маркиз аж подскочил на вертящемся стуле. Лола, которая перед тем обиженно отошла в сторону, последнего абзаца не прочитала, и Леня подозвал ее, нетерпеливо махнув рукой.
– Ну и ну! – по-мальчишески присвистнула Лола, дочитав письмо. – Но если так обстоят дела, и герр Лангман не ошибается, то тогда вообще о чем может быть разговор?
– Во-первых, ты помнишь, чтобы когда-нибудь Лангман ошибался? – начал Леня. – Хотя вот с этим делом он как раз немного сел в лужу. Но будем считать, что на старую женщину бывает… что там?
Лола прыснула.
– А во-вторых, теперь-то как раз и начинается самое интересное.
Маркиз написал ответ Лангману, задав в письме несколько дополнительных вопросов.
Лола в это время критически обозревала себя перед большим зеркалом в ванной. Врожденная интуиция подсказывала ей, что назревают серьезные неприятности, и она на всякий случай решила привести свою внешность в полную боевую готовность.
– Не знаю, как ты, а я очень хорошо отношусь к техническому прогрессу, – постучал Леня в дверь ванной минут через сорок, – электронная почта – это огромное благо! От Лангмана, конечно, ответа еще нет, ему требуется время, чтобы собрать дополнительные данные. Но выйди и прочитай письмо из Австралии, тебе будет интересно.
Лоусон писал, что прилетает через два дня и за это время Маркиз должен подготовить его родственниц. Дело довольно деликатное, и заключается оно в том, что как рассказывала Лоусону его бабка Анна, в свое время папа профессор подарил своим дочерям по старинной римской монете. Монеты эти должны были храниться в семье и передаваться по женской линии. У Анны потомков женского пола не было, поэтому монета хранится у него, ее внука. Он знает, что в России за это время произошло много событий, но все же надеется, что монеты у дочери и внучьей сестер Ильиных– Остроградских находятся в сохранности. Он хочет, чтобы они принесли эти монеты на встречу с ним, Биллом Лоусоном. Монеты эти будут служить им свидетельством подлинности родственных связей.
– Вот и к делу подошли! – пропела Лола. – А ты говорил, что монеты совершенно не при чем!
– Никогда я такого не говорил! – искренне возмутился Маркиз. – Нет, какое безобразие! Собирается обокрасть бедных женщин! Очевидно, в дневниках профессора Остроградского он вычитал что-то важное, для чего ему необходимы все три монеты, не случайно папочка наказывал своим дочерям дружить и не терять монеты ни в коем случае.
– Я не дам ему обокрасть одинокую старуху! – решительно заявила Лола. – Такая бабуся приличная, в жизни никому ничего плохого не сделала. Подумаешь, немного на своих родственниках подвинулась! У некоторых людей и не такие странности бывают…
– Подожди, вот тут он еще пишет, что согласен увеличить наш гонорар аж до пятнадцати тысяч.
– Скажите, какие мы щедрые! – протянула Лола. – Сколько же денег он надеется получить в России, если так легко соглашается заплатить нам пятнадцать тысяч зеленых?
– У меня такое чувство, что он вообще не собирается нам ничего платить, – задумчиво проговорил Маркиз, – уж больно легко согласился… Ну, этот номер у него не пройдет, уж я об этом позабочусь…
Дождавшись, когда Лола снова вышла из комнаты, Маркиз снова набрал телефон бухгалтерии «Стройинвеста». Разговаривать при Лоле ему почему-то не хотелось, хотя он не смог бы объяснить, почему. В трубке снова раздавались долгие гудки. Наконец трубку сняли, и гнусавый простуженный голос неопределенного пола раздраженно произнес:
– Слушаю вас!
– Это бухгалтерия? – деловито осведомился Маркиз.
– Бухгалтерия, – гнусаво подтвердили на том конце провода.
– Татьяну Ильину попросите, пожалуйста!
– Где Ильина? – осведомился простуженный голос у кого-то из своих сослуживцев. – В банк уехала?
– Нет, Анна Романовна, она в кассе! – расслышал Леня тоненький девичий голосок.
– Вы меня слушаете? – прогудел простуженный голос. – Перезвоните в кассу, последние две цифры двадцать два! – и, не дожидаясь ответа, Анна Романовна повесила трубку.
Леня набрал очередной телефонный номер. Поиски Татьяны Ильиной все больше напоминали ему погоню за черной кошкой в темной комнате, которая становится особенно сложной, если в темной комнате нет никакой кошки, ни черной, ни белой.
– Сегодня денег не будет! – строго сообщили ему в кассе, даже не дождавшись вопроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33