..
Руки крепче ее обняли, она вдруг задохнулась. Попала в ловушку, надо вырваться на свободу, набрать воздуху в грудь.
Резко запрокинула голову, прервав не совсем состоявшийся поцелуй, взмахнула руками, толкнула.
— Пустите!
Уилл ошеломленно ее отпустил, отодвинулся.
— Алисия, в чем...
— Уйдите!
Он поднял руки, еще на шаг отступил.
— Ухожу. Видите?
Ее душила паника — дикая, бесформенная, давящая, безрассудная. Бежать из своего дома некуда, значит, он должен уйти. В душе что-то кричало, нет, пусть останется, но ею руководило нечто более сильное, неумолимое, непобедимое.
— Простите, Уилл, — пробормотала она, стараясь говорить спокойно. Слова, тем не менее, как-то дребезжали в горле. — Я просто не могу... Сейчас не могу. Ничего?
Он ужасно смутился:
— Конечно... Наверно... это я виноват...
— Нет... да... — Что я несу? — Не могу сейчас объяснить. — Ни сейчас, никогда. — Не возражаете, если мы просто расстанемся? Извините.
Алисия чуть не плакала от огорчения.
— Все в порядке. — Он хотел взять ее за руку, но удержался.
Уже из прихожей спросил:
— Можно вам позвонить? Узнать, все ли в порядке.
Она кивнула.
— Простите. Мне действительно очень жаль.
И захлопнула дверь. Паника улеглась. Привалилась к двери, всхлипнула.
Пошла в полный разнос.
Почти вышла из себя утром у Хаффнера в конференц-зале, теперь то же самое повторяется с Уиллом.
Никогда не умела общаться с мужчинами, но это уж слишком.
Что со мной происходит?
Дом... наверняка дело в доме. Все полетело вверх дном с той минуты, как в ее жизнь снова насильно вторглось чудовище со своим домом. Хотела его сжечь, но завтра вечером снова придется туда войти...
Вот в чем проблема: снова войти...
Проблема только в доме. Надо победить этот дом, победив в результате его самого. Освободиться от того и другого.
Получится ли? Неужели удастся когда-нибудь освободиться?
Вторник
1
— Все будет хорошо, — заверил Джек на Тридцать третьей, держа курс на восток во взятом напрокат белом «шевроле» и косясь на Алисию, которая молча сидела на пассажирском сиденье, точно штык проглотила. — Не бойтесь. Никто нас не поймает.
— Почему вы решили, будто я боюсь, как бы нас не поймали? — огрызнулась она.
— Потому что, похоже, готовы выскочить в окошко.
С той минуты, как он за ней заехал, она смахивает на безнадежно больной черенок.
Дома боится. Пустого дома.
Перед Бродвеем загорелся желтый. Хорошая возможность. Джек не стал прибавлять скорости, притормозил, обождал красного, потом рванул, вывернув руль вправо, свернул к нижней части города.
— Видно, такой уж у вас стиль вождения, — проговорила Алисия, безуспешно изображая улыбку, как бы уведомляя, что шутит, — но, если мы направляемся к Тридцать восьмой улице, она совсем в другой стороне.
— Знаю, — кивнул Джек, набирая скорость и пристально глядя в зеркало заднего обзора.
— Почему бы в такси не сесть?
— Потому что мне хочется удостовериться, что за нами нет слежки.
Он внимательно осматривал дорогу позади, проверяя, не прошмыгнул ли еще кто за ними на красный. Отъехав от дома Алисии, испытывал смутное подозрение — как правило, верный признак, что кто-то сидит у него на хвосте. Или на хвосте у Алисии.
Однако никто больше не повернул с Тридцать третьей.
— Ну? — спросила она. — Есть?
— Не вижу. — Если есть, то преследователь, кто бы он ни был, истинный ас, черт возьми. — Вдобавок я предпочел взять машину, не имея понятия, что обнаружится в доме. Возможно, его нельзя будет вынести и погрузить в такси. Кроме того, пришлось захватить кое-какую экипировку.
— Какую экипировку?
— Всему свое время, моя дорогая. Всему свое время.
Пару раз свернув налево, выехали на Третью авеню, по ней двинулись к деловой части города. Проплыли на Марри-Хилл мимо дома, перед которым увидели автомобиль охраны.
— Никогда мимо них не пройти, — заявила Али-сия, внушив Джеку твердое убеждение, что ей и не хочется мимо них проходить.
По пути он обратил внимание на дымившуюся выхлопную трубу автомобиля охранников. Ничего удивительного. Температура упала почти до сорока градусов, включили обогреватель.
Хорошо, улыбнулся Джек, отвечая ей:
— Это уж мое дело.
Свернул за угол, нашел на Тридцать девятой практически запрещенное для стоянки место рядом с пожарным гидрантом.
— Драки не будет? — спросила она.
— Мне решительно хочется этого избежать. И полагаю, удастся с определенной помощью.
Он вышел из машины, оглядел чередующиеся конторские здания и жилые дома. Мало кто высовывается на улицу в такой холодный вечер. Поежился в старом бесформенном длинном пальто, вытащенном из-под заднего сиденья вместе с парой кожаных ветхих перчаток. Натянул до бровей вязаную шапку, закрыв уши. Последний штрих — ведерко с мыльной водой на два дюйма и несколько прочих полезных вещиц.
Алисия выглянула в открытую дверцу, тараща на него глаза.
— Господи помилуй, что это...
— Перед вами истинный уличный бич. Завидев его, дрогнет самый крутой нью-йоркский водитель. Позвольте представить вам... мойщика автомобилей!
— Глазам своим не верю.
— Пять минут обождите, потом обойдите вокруг квартала, встретимся перед домом.
— Но что...
— Сидите на месте. До встречи.
Джек хлопнул дверцей и засеменил по Тридцать восьмой. По пути дважды останавливался, стараясь приметить хвост на тротуаре или на дороге, но никого подозрительного не увидел.
Черт! Откуда это адское ощущение слежки?
2
Чуть-чуть, думал Ёсио, свернув на Тридцать девятую улицу.
На миг показалось, что помогающий Алисии Клейтон ронин заметил его, однако удалось проехать, не заронив подозрений. Видно, ронин обладает шестым чувством, почти контрапунктным талантом, дополняющим тот, который позволяет Ёсио незаметно вести слежку. С ним нужна большая осторожность.
Он принял решение вечером понаблюдать сперва за Алисией Клейтон, а потом за Кемалем. И с радостью увидел подъехавшего ронина. Везде успевает. Вчера Ёсио проследовал за Кемалем и Томасом Клейтоном к адвокатской конторе и со временем, ожидая на улице, жалея, что не имеет жучка в кабинете, заметил, как этот самый мужчина вышел из здания в компании высокого чернокожего, оба в официальных костюмах. Вряд ли простое совпадение.
Поэтому, когда он вместе с женщиной Клейтон уехал нынче вечером в прокатном автомобиле, Ёсио отправился следом. Ронин от него ушел, в последнюю секунду внезапно свернув с Тридцать третьей улицы, когда он застрял на перекрестке еще за двумя машинами. Предположив, что объекты наверняка направляются к дому Клейтона, поехал туда. Не спешил, жуя по дороге восхитительно хрустящие жареные куриные палочки «Кентукки», приятно удивился, завидев их машину, проехавшую мимо него по Третьей авеню.
В данный момент ронин, одетый в обноски, с ведерком в руке, шагает к дому Клейтона.
Очень интересно.
Что он задумал? Надо пойти за ним и узнать. Ёсио ужасно наскучил застой в развитии событий в последнее время, но с выходом этого человека на сцену дело принимает занимательный оборот. Возникает предчувствие, что нынче вечером произойдет что-то очень интересное.
Даже если не произойдет, все равно лучше, чем сидеть и глядеть на квартиру Кемаля.
3
Дойдя до угла, Джек расшнуровал теннисные туфли, оставил с торчащими языками. Застегнул пальто наперекосяк, пошел по тротуару напротив того, где стояла машины охраны.
Примерно на полпути перешел через дорогу, шар-ногами, приближаясь к ним спереди. Не стоит ошарашивать парочку, явившись невесть откуда, — кто-нибудь с перепугу может наделать глупостей.
Остановился шагах в десяти от переднего бампера и с ухмылкой ткнул пальцем в машину. Вытащил из ведерка тряпку для мойки стекол, взмахнул, сделал еще шаг вперед.
Мойщик нашел клиента.
Сквозь ветровое стекло было видно, как сидевшие в машине громилы замахали руками, гоня его прочь, но мойщик никогда не пугается несговорчивого водителя. Водители далеко не всегда понимают, насколько эффективней и безопасней справятся с текущей задачей, а именно с вождением автомобиля, когда ветровое стекло будет вымыто мыльной водой и после этого начисто вытерто.
Шофер открыл окно, высунул голову. Кое-какие черты, нарисовавшиеся в тусклом свете, свидетельствовали, что эволюция порой идет в обратном направлении.
— Проваливай в задницу! — рявкнула голова.
Джек, склонившись над капотом, быстро залил стекло мыльной водой.
Приоткрылась передняя дверца.
— Мать твою! — обругал его голос. — Не слышишь?
— Слышу, приятель, — привычной скороговоркой затараторил он, — только сегодня вечером мойщик делает специальное предложение: попробуй, а потом плати. Вот как мы поступим: я вымою твое окно, что уже, кстати, делаю, и, если ты не признаешь, что такого чистого окна никогда в жизни не видел, можешь не платить. Я хочу сказать, кто откажется от подобного предложения? Я имею в виду, что тружусь тут на холоде, когда вы там сидите в тепле и уюте. Скажи, бывает предложение лучше? Ну, давай говори.
Громила заколебался, выпучив на него глаза, обе его серые клетки явно перетрудились, обдумывая предложение. Тип на пассажирском сиденье что-то сказал, и шоферская дверца захлопнулась.
Джек улыбнулся. Ясно — не желают устраивать сцену с риском, что кто-нибудь звякнет в полицию. Впрочем, если бы дело приняло совсем плохой оборот, в кобуре у него на плече 9-миллиметровый «токарев».
— Правильно, — одобрил он. — Поднимай окно, усаживайся, увидишь, как прекрасен мир, когда я покончу с твоим стеклом.
Окно закрылось. Джек добавил еще мыльной водички на ветровое стекло. Когда оно совсем помутнело, вытащил из ведерка баллончик Т-72 и распылил содержимое в вентиляционное отверстие обогревателя под стеклоочистителями.
Потом принялся насухо протирать. Работал не спеша, двигался медленно, ковырялся в углах, до конца играл свою роль. И кстати, добился чертовски прекрасного результата.
Закончив, шагнул к окну водителя, протянул руку с ухмылкой.
Водитель ухмыльнулся в ответ, ткнул в воздух средним пальцем.
Джек сделал оскорбленный вид и молитвенно сложил руки.
Водитель ухмыльнулся еще шире, выставив за окном средний палец другой руки.
— Смейся, смейся, — тихо пробормотал Джек.
Тут тип на пассажирском сиденье свалился на спинку шоферского. Водитель дернулся, толкнул его, начал трясти, но парень совсем раскис на манер переваренного языка. Шофер вновь повернулся к окну. Хорошо было видно, как его осеняет прозрение.
— Точно, парень, — подтвердил Джек. — У тебя проблема.
Громила нашарил ручку дверцы, хотел открыть, но он навалился, прижал. Здоровенный малый рвался и, будучи крупней Джека, вылез бы, если бы не подействовал Т-72. Слабо ударив разок-другой в дверцу плечом, он упал на рулевое колесо и присоединился к приятелю в сонном мире.
Джек обождал, убедился, что оба отключились, открыл дверцу, быстро обшарил карманы шофера. Нашел две связки ключей, забрал обе. Закрыл дверцу, оставив мотор включенным.
Огляделся — никого не видно. Хорошо.
Сунул в карман баллончик Т-72, поставил у бровки тротуара ведерко с тряпкой и вернулся к машине, поджидая Алисию.
4
С усилием передвигая ноги, старательно ставя одну туфлю перед другой, Алисия повернула за угол и зашагала по тротуару к дому.
Старалась думать о чем угодно, кроме дома, вспоминая Гектора в инфекционной палате. Малыш погибает. Уже нет вопросов — устойчивый штамм Candida albicans. Белые кровяные тела — одни из главных защитников организма от инфекции — тают в его крови. Нынче утром их количество упало до 3200, а днем до 2600. Инфекция безудержно свирепствует, лишая костный мозг способности вырабатывать лейкоциты.
Больше она ничем ему помочь не может.
Что позволяет забыть о Гекторе и вернуться к дому.
К дому...
Зачем превращать его в место Страшного суда? Это просто постройка из кирпичей и досок. К чему столько шума?
Однако холодная логика не работала. Чем ближе к дому, тем быстрей колотится сердце. Не надо на него смотреть. Алисия неотрывно глядела вперед на фигуру в мешковатом пальто, прислонившуюся к автомобилю охраны.
Она заставляла себя переключиться на другие мысли, сосредоточиться на дневных событиях, но на память приходят лишь телефонные звонки Уилла, желавшего узнать, как у нее дела, как самочувствие, на которые ей было слишком стыдно ответить.
В ушах до сих пор звучит обиженный и растерянный голос, от которого хочется куда-то спрятаться. Как ему объяснить свое поведение вчера вечером? Во всем она одна виновата. Не следовало подпускать его так близко. Пора бы усвоить. Пора смириться с реальностью: абсолютно честные отношения невозможны ни с одним мужчиной. Это и есть реальность... Как только истина выйдет наружу, любой сразу направится к двери. По правде сказать, едва ли ей самой захочется иметь дело с тем, кто поступит иначе.
Одной лучше. Одной легче. Одной не так больно, если это кого-то интересует.
Алисия шла, не сводя с Джека глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Руки крепче ее обняли, она вдруг задохнулась. Попала в ловушку, надо вырваться на свободу, набрать воздуху в грудь.
Резко запрокинула голову, прервав не совсем состоявшийся поцелуй, взмахнула руками, толкнула.
— Пустите!
Уилл ошеломленно ее отпустил, отодвинулся.
— Алисия, в чем...
— Уйдите!
Он поднял руки, еще на шаг отступил.
— Ухожу. Видите?
Ее душила паника — дикая, бесформенная, давящая, безрассудная. Бежать из своего дома некуда, значит, он должен уйти. В душе что-то кричало, нет, пусть останется, но ею руководило нечто более сильное, неумолимое, непобедимое.
— Простите, Уилл, — пробормотала она, стараясь говорить спокойно. Слова, тем не менее, как-то дребезжали в горле. — Я просто не могу... Сейчас не могу. Ничего?
Он ужасно смутился:
— Конечно... Наверно... это я виноват...
— Нет... да... — Что я несу? — Не могу сейчас объяснить. — Ни сейчас, никогда. — Не возражаете, если мы просто расстанемся? Извините.
Алисия чуть не плакала от огорчения.
— Все в порядке. — Он хотел взять ее за руку, но удержался.
Уже из прихожей спросил:
— Можно вам позвонить? Узнать, все ли в порядке.
Она кивнула.
— Простите. Мне действительно очень жаль.
И захлопнула дверь. Паника улеглась. Привалилась к двери, всхлипнула.
Пошла в полный разнос.
Почти вышла из себя утром у Хаффнера в конференц-зале, теперь то же самое повторяется с Уиллом.
Никогда не умела общаться с мужчинами, но это уж слишком.
Что со мной происходит?
Дом... наверняка дело в доме. Все полетело вверх дном с той минуты, как в ее жизнь снова насильно вторглось чудовище со своим домом. Хотела его сжечь, но завтра вечером снова придется туда войти...
Вот в чем проблема: снова войти...
Проблема только в доме. Надо победить этот дом, победив в результате его самого. Освободиться от того и другого.
Получится ли? Неужели удастся когда-нибудь освободиться?
Вторник
1
— Все будет хорошо, — заверил Джек на Тридцать третьей, держа курс на восток во взятом напрокат белом «шевроле» и косясь на Алисию, которая молча сидела на пассажирском сиденье, точно штык проглотила. — Не бойтесь. Никто нас не поймает.
— Почему вы решили, будто я боюсь, как бы нас не поймали? — огрызнулась она.
— Потому что, похоже, готовы выскочить в окошко.
С той минуты, как он за ней заехал, она смахивает на безнадежно больной черенок.
Дома боится. Пустого дома.
Перед Бродвеем загорелся желтый. Хорошая возможность. Джек не стал прибавлять скорости, притормозил, обождал красного, потом рванул, вывернув руль вправо, свернул к нижней части города.
— Видно, такой уж у вас стиль вождения, — проговорила Алисия, безуспешно изображая улыбку, как бы уведомляя, что шутит, — но, если мы направляемся к Тридцать восьмой улице, она совсем в другой стороне.
— Знаю, — кивнул Джек, набирая скорость и пристально глядя в зеркало заднего обзора.
— Почему бы в такси не сесть?
— Потому что мне хочется удостовериться, что за нами нет слежки.
Он внимательно осматривал дорогу позади, проверяя, не прошмыгнул ли еще кто за ними на красный. Отъехав от дома Алисии, испытывал смутное подозрение — как правило, верный признак, что кто-то сидит у него на хвосте. Или на хвосте у Алисии.
Однако никто больше не повернул с Тридцать третьей.
— Ну? — спросила она. — Есть?
— Не вижу. — Если есть, то преследователь, кто бы он ни был, истинный ас, черт возьми. — Вдобавок я предпочел взять машину, не имея понятия, что обнаружится в доме. Возможно, его нельзя будет вынести и погрузить в такси. Кроме того, пришлось захватить кое-какую экипировку.
— Какую экипировку?
— Всему свое время, моя дорогая. Всему свое время.
Пару раз свернув налево, выехали на Третью авеню, по ней двинулись к деловой части города. Проплыли на Марри-Хилл мимо дома, перед которым увидели автомобиль охраны.
— Никогда мимо них не пройти, — заявила Али-сия, внушив Джеку твердое убеждение, что ей и не хочется мимо них проходить.
По пути он обратил внимание на дымившуюся выхлопную трубу автомобиля охранников. Ничего удивительного. Температура упала почти до сорока градусов, включили обогреватель.
Хорошо, улыбнулся Джек, отвечая ей:
— Это уж мое дело.
Свернул за угол, нашел на Тридцать девятой практически запрещенное для стоянки место рядом с пожарным гидрантом.
— Драки не будет? — спросила она.
— Мне решительно хочется этого избежать. И полагаю, удастся с определенной помощью.
Он вышел из машины, оглядел чередующиеся конторские здания и жилые дома. Мало кто высовывается на улицу в такой холодный вечер. Поежился в старом бесформенном длинном пальто, вытащенном из-под заднего сиденья вместе с парой кожаных ветхих перчаток. Натянул до бровей вязаную шапку, закрыв уши. Последний штрих — ведерко с мыльной водой на два дюйма и несколько прочих полезных вещиц.
Алисия выглянула в открытую дверцу, тараща на него глаза.
— Господи помилуй, что это...
— Перед вами истинный уличный бич. Завидев его, дрогнет самый крутой нью-йоркский водитель. Позвольте представить вам... мойщика автомобилей!
— Глазам своим не верю.
— Пять минут обождите, потом обойдите вокруг квартала, встретимся перед домом.
— Но что...
— Сидите на месте. До встречи.
Джек хлопнул дверцей и засеменил по Тридцать восьмой. По пути дважды останавливался, стараясь приметить хвост на тротуаре или на дороге, но никого подозрительного не увидел.
Черт! Откуда это адское ощущение слежки?
2
Чуть-чуть, думал Ёсио, свернув на Тридцать девятую улицу.
На миг показалось, что помогающий Алисии Клейтон ронин заметил его, однако удалось проехать, не заронив подозрений. Видно, ронин обладает шестым чувством, почти контрапунктным талантом, дополняющим тот, который позволяет Ёсио незаметно вести слежку. С ним нужна большая осторожность.
Он принял решение вечером понаблюдать сперва за Алисией Клейтон, а потом за Кемалем. И с радостью увидел подъехавшего ронина. Везде успевает. Вчера Ёсио проследовал за Кемалем и Томасом Клейтоном к адвокатской конторе и со временем, ожидая на улице, жалея, что не имеет жучка в кабинете, заметил, как этот самый мужчина вышел из здания в компании высокого чернокожего, оба в официальных костюмах. Вряд ли простое совпадение.
Поэтому, когда он вместе с женщиной Клейтон уехал нынче вечером в прокатном автомобиле, Ёсио отправился следом. Ронин от него ушел, в последнюю секунду внезапно свернув с Тридцать третьей улицы, когда он застрял на перекрестке еще за двумя машинами. Предположив, что объекты наверняка направляются к дому Клейтона, поехал туда. Не спешил, жуя по дороге восхитительно хрустящие жареные куриные палочки «Кентукки», приятно удивился, завидев их машину, проехавшую мимо него по Третьей авеню.
В данный момент ронин, одетый в обноски, с ведерком в руке, шагает к дому Клейтона.
Очень интересно.
Что он задумал? Надо пойти за ним и узнать. Ёсио ужасно наскучил застой в развитии событий в последнее время, но с выходом этого человека на сцену дело принимает занимательный оборот. Возникает предчувствие, что нынче вечером произойдет что-то очень интересное.
Даже если не произойдет, все равно лучше, чем сидеть и глядеть на квартиру Кемаля.
3
Дойдя до угла, Джек расшнуровал теннисные туфли, оставил с торчащими языками. Застегнул пальто наперекосяк, пошел по тротуару напротив того, где стояла машины охраны.
Примерно на полпути перешел через дорогу, шар-ногами, приближаясь к ним спереди. Не стоит ошарашивать парочку, явившись невесть откуда, — кто-нибудь с перепугу может наделать глупостей.
Остановился шагах в десяти от переднего бампера и с ухмылкой ткнул пальцем в машину. Вытащил из ведерка тряпку для мойки стекол, взмахнул, сделал еще шаг вперед.
Мойщик нашел клиента.
Сквозь ветровое стекло было видно, как сидевшие в машине громилы замахали руками, гоня его прочь, но мойщик никогда не пугается несговорчивого водителя. Водители далеко не всегда понимают, насколько эффективней и безопасней справятся с текущей задачей, а именно с вождением автомобиля, когда ветровое стекло будет вымыто мыльной водой и после этого начисто вытерто.
Шофер открыл окно, высунул голову. Кое-какие черты, нарисовавшиеся в тусклом свете, свидетельствовали, что эволюция порой идет в обратном направлении.
— Проваливай в задницу! — рявкнула голова.
Джек, склонившись над капотом, быстро залил стекло мыльной водой.
Приоткрылась передняя дверца.
— Мать твою! — обругал его голос. — Не слышишь?
— Слышу, приятель, — привычной скороговоркой затараторил он, — только сегодня вечером мойщик делает специальное предложение: попробуй, а потом плати. Вот как мы поступим: я вымою твое окно, что уже, кстати, делаю, и, если ты не признаешь, что такого чистого окна никогда в жизни не видел, можешь не платить. Я хочу сказать, кто откажется от подобного предложения? Я имею в виду, что тружусь тут на холоде, когда вы там сидите в тепле и уюте. Скажи, бывает предложение лучше? Ну, давай говори.
Громила заколебался, выпучив на него глаза, обе его серые клетки явно перетрудились, обдумывая предложение. Тип на пассажирском сиденье что-то сказал, и шоферская дверца захлопнулась.
Джек улыбнулся. Ясно — не желают устраивать сцену с риском, что кто-нибудь звякнет в полицию. Впрочем, если бы дело приняло совсем плохой оборот, в кобуре у него на плече 9-миллиметровый «токарев».
— Правильно, — одобрил он. — Поднимай окно, усаживайся, увидишь, как прекрасен мир, когда я покончу с твоим стеклом.
Окно закрылось. Джек добавил еще мыльной водички на ветровое стекло. Когда оно совсем помутнело, вытащил из ведерка баллончик Т-72 и распылил содержимое в вентиляционное отверстие обогревателя под стеклоочистителями.
Потом принялся насухо протирать. Работал не спеша, двигался медленно, ковырялся в углах, до конца играл свою роль. И кстати, добился чертовски прекрасного результата.
Закончив, шагнул к окну водителя, протянул руку с ухмылкой.
Водитель ухмыльнулся в ответ, ткнул в воздух средним пальцем.
Джек сделал оскорбленный вид и молитвенно сложил руки.
Водитель ухмыльнулся еще шире, выставив за окном средний палец другой руки.
— Смейся, смейся, — тихо пробормотал Джек.
Тут тип на пассажирском сиденье свалился на спинку шоферского. Водитель дернулся, толкнул его, начал трясти, но парень совсем раскис на манер переваренного языка. Шофер вновь повернулся к окну. Хорошо было видно, как его осеняет прозрение.
— Точно, парень, — подтвердил Джек. — У тебя проблема.
Громила нашарил ручку дверцы, хотел открыть, но он навалился, прижал. Здоровенный малый рвался и, будучи крупней Джека, вылез бы, если бы не подействовал Т-72. Слабо ударив разок-другой в дверцу плечом, он упал на рулевое колесо и присоединился к приятелю в сонном мире.
Джек обождал, убедился, что оба отключились, открыл дверцу, быстро обшарил карманы шофера. Нашел две связки ключей, забрал обе. Закрыл дверцу, оставив мотор включенным.
Огляделся — никого не видно. Хорошо.
Сунул в карман баллончик Т-72, поставил у бровки тротуара ведерко с тряпкой и вернулся к машине, поджидая Алисию.
4
С усилием передвигая ноги, старательно ставя одну туфлю перед другой, Алисия повернула за угол и зашагала по тротуару к дому.
Старалась думать о чем угодно, кроме дома, вспоминая Гектора в инфекционной палате. Малыш погибает. Уже нет вопросов — устойчивый штамм Candida albicans. Белые кровяные тела — одни из главных защитников организма от инфекции — тают в его крови. Нынче утром их количество упало до 3200, а днем до 2600. Инфекция безудержно свирепствует, лишая костный мозг способности вырабатывать лейкоциты.
Больше она ничем ему помочь не может.
Что позволяет забыть о Гекторе и вернуться к дому.
К дому...
Зачем превращать его в место Страшного суда? Это просто постройка из кирпичей и досок. К чему столько шума?
Однако холодная логика не работала. Чем ближе к дому, тем быстрей колотится сердце. Не надо на него смотреть. Алисия неотрывно глядела вперед на фигуру в мешковатом пальто, прислонившуюся к автомобилю охраны.
Она заставляла себя переключиться на другие мысли, сосредоточиться на дневных событиях, но на память приходят лишь телефонные звонки Уилла, желавшего узнать, как у нее дела, как самочувствие, на которые ей было слишком стыдно ответить.
В ушах до сих пор звучит обиженный и растерянный голос, от которого хочется куда-то спрятаться. Как ему объяснить свое поведение вчера вечером? Во всем она одна виновата. Не следовало подпускать его так близко. Пора бы усвоить. Пора смириться с реальностью: абсолютно честные отношения невозможны ни с одним мужчиной. Это и есть реальность... Как только истина выйдет наружу, любой сразу направится к двери. По правде сказать, едва ли ей самой захочется иметь дело с тем, кто поступит иначе.
Одной лучше. Одной легче. Одной не так больно, если это кого-то интересует.
Алисия шла, не сводя с Джека глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49