И не вернулся. Вместо него явился ответственный гражданин и освободил Алисию Клейтон.
Не в силах сдержать любопытство, Ёсио подошел к фургону. Заглянул в открытую дверцу, узнал Томаса Клейтона, вытиравшего окровавленный рот. Зашел спереди, увидел Бейкера и другого наемника. Оба гораздо крупнее ответственного гражданина, оба побитые.
Безусловно, простой гражданин такие побои не мог учинить. Очевидно, мисс Клейтон нашла себе самурая... ронина.
Тут Бейкер, держась рукой за спину, за правую почку, заметил Ёсио и рявкнул:
— Чего глаза пялишь? Проваливай в задницу!
Ёсио с испуганным жестом попятился, бросив взгляд на улицу, где в сумерках исчезала Алисия Клейтон со своим спасителем.
Автомобиль Ёсио застрял на месте происшествия, и, видимо, надолго. Невозможно проследить за ними.
А хотелось бы. Хотелось бы побольше узнать о ронине.
9
— Даже не знаю, как вас благодарить, — повторила Алисия, наверно, в двадцатый раз.
Джек промолчал, потягивая «Молсон». Надоело уверять, что не стоит благодарности.
Пробежали несколько кварталов, нырнули в какой-то спортивный бар, чтобы убраться с улицы. Расположенное на плотно забитой Мэдисон-сквер-гарден заведение освещалось, кажется, только неоновой рекламой пива — сотни на стенах и над стойкой бара. Длинноволосый парень в фартуке с рекламы «Сэма Адамса» таращился на Джека через плечо Алисии.
По крайней мере, тихо. Нынче вечером никаких фанатов, так что можно устроиться в уголке в полнейшем одиночестве.
С отливом адреналина запульсировал правый бок, куда попал тот самый тип с песочными волосами. С виду отяжелевший мужик средних лет, а форма вполне приличная. Неплохой удар.
Джек рассказал, как заметил, что ее втолкнули в фургон, как завладел такси, погнался за фургоном, изловчился подрезать и остановить.
Она опрокидывала вторую порцию виски «Дьюарс», и, когда подносила бокал к губам, он заметил, что адреналиновая дрожь в руке стихла.
— Если вам действительно хочется меня отблагодарить, не вздумайте обращаться к копам.
— Но ведь это дает мне возможность покончить со всем! — возразила Алисия. Сжала свободную руку в кулак, взмахнула над столиком. — Теперь вот они где у меня. Они мне угрожали! Больше нечего прибегать к цивилизованным действиям. Вы свидетель преступления. Я знакома с детективом Уиллом Мэтьюсом. Можем пойти к нему и...
Джек весь сжался в комок:
— Нет, не можем.
— Почему? — заморгала она.
— Потому что я не могу быть свидетелем.
— Что это значит? Вы же все видели. Даже освободили меня.
— Но свидетелем не могу быть, Алисия. Меня нет на свете.
Она снова сморгнула:
— Что это вы говорите?
— Я официально не существую.
Она тряхнула головой:
— Разве такое возможно? У вас должен быть номер социального страхования. У вас должен быть банковский счет, кредитная карточка, водительские права. Без этого нельзя жить.
— Можно. Фактически у меня полный набор. Сплошь фальшивый.
— Ну, тогда станьте свидетелем под чужим именем.
— Не могу. Подставные имена годятся для банка, который старается положить в свои сейфы мои деньги, надеясь, что я буду делать покупки по его кредиткам. Годятся для утомленного клерка отдела транспортных средств, который регистрирует водительские права умершего в Толидо человека по несуществующему адресу на Парк-Слоуп. Но настоящей проверки не выдержат. Особенно со стороны налогового управления.
— Вы не зарегистрированы?
— Никогда не был. И прошу вас... ни в коем случае не упоминать обо мне знакомому детективу.
— Вас за что-то разыскивают?
— Нет, и в дальнейшем очень не хотелось бы.
Алисия разочарованно откинулась на спинку стула.
— Проклятье! Я на минуту и правда подумала...
— Извините, — пожал Джек плечами.
— Господи, не извиняйтесь, раз уж вытащили меня из фургона.
— Возможно, не следовало этого делать.
— Не смешно.
— Я серьезно. Только сейчас додумался, что лучше бы сделать то же самое, а вас не вытаскивать. Оглоушить вашего брата вместе с двоими другими, отставить открытую дверцу и вас, привязанную к сиденью, вы бы закричали, позвали на помощь, кто-нибудь вас обнаружил бы, вызвал полицию. Я бы исчез на другом краю города, а вся троица сидела бы сейчас в камере в Южном Мидтауне.
Чертовски досадно, что вовремя не подумал.
Алисия медленно кивнула:
— Правда, было бы идеально. Да ведь мне тоже в голову не пришло. Одного хотелось — выпутаться из проклятого пластыря, выскочить из фургона.
— А я старался прикинуть, сколько ребят придется еще обрабатывать.
— Да, — сказала она, наклоняясь вперед с игравшей на губах скупой, напряженной улыбкой. Скотч начинал действовать. — Расскажите. Оба крупней вас. И фокус с глазами не повторялся, я знаю. Как же вы их побили? Карате? Кунг-фу?
— Внезапность, — объяснил Джек. — Лучшее оружие. Будь они наготове, вышел бы совсем другой результат. А они увидели перед собой испуганного беззащитного парня. Легкую добычу. Второй даже улыбался, видя мою беспомощность. Я расчетливо бил — по носам, по коленкам. Даже самый крупный мужчина с порванной коленной связкой или вколоченными в череп носовыми костями не доставит больших неприятностей. Я застал их врасплох. Но это срабатывает лишь однажды. Если бы снова с ними столкнулся, пришлось бы придумывать что-то другое.
— Пожалуйста, разрешите спросить, — осмелилась Алисия. Джек заметил, что она смотрит на его руки. — У вас на больших пальцах ногти гораздо длиннее, чем на других. Можно узнать, почему?
— По-моему, объяснение вам не понравится.
— Но мне хочется знать. Очень хочется.
Джек набрал в грудь воздуху.
— Попадаешь порой в переделки, где дела идут далеко не так гладко, как нынешним вечером. Иногда валяешься в грязи, на полу, бодаешься, кусаешься, когда надо пользоваться каждым известным тебе трюком, каждой частью тела, чтобы просто остаться в живых. При этом полезно иметь колющее оружие. — Он поднял и скрючил большие пальцы с длинными ногтями. — Никому не желательно выйти из драки с выколотым глазом.
Алисия побелела, выпрямилась на стуле.
— Ох.
Я предупреждал, мысленно напомнил Джек.
Он внимательно разглядывал парня на рекламе «Сэма Адамса», что не совсем помогало, поэтому постарался перевести беседу с собственной персоны в более интересную область:
— Я сегодня вас уже спрашивал, но с утра положение дел изменилось. Каков ваш следующий шаг?
— Точно не знаю.
— Хватать вас на улице было опасно, рискованно. Мне это подсказывает, что они дошли до отчаяния. А отчаявшиеся люди делают до безумия глупые вещи. Вы можете пострадать.
— Не знаю, видно ли было в их нынешних действиях хоть какое-нибудь отчаяние, — задумчиво проговорила она. — Томас мне заявил, что уверен в победе, это лишь вопрос времени. По-моему, не блефовал.
— Может, какой-нибудь срок истекает.
— Возможно. Но у меня такое ощущение, что нынешнее происшествие не имеет ни малейшего отношения к юридической тяжбе. Томас с таким жутким страхом и злостью грозил: "Если когда-нибудь, хоть когда-нибудь снова попробуешь уничтожить дом"...
— По-вашему, это прямая реакция на миссию Фитиля Бенни? Кажется, они немножечко переборщили.
— Еще бы. Но Томас в самом деле боится. Безумно боится, чтоб дом не сгорел.
— А безумцы опасны. — Джек легонько стукнул кулаком по столу. — Почему же он сходит с ума из-за этого дома?
Душа кричит криком, требует ответов.
— Раньше мне в самом деле было плевать, — призналась Алисия, — а теперь тоже хочется выяснить. Помогите.
Думал, уж никогда не попросишь.
Только не следует демонстрировать чрезмерное рвение. Еще остается вопрос об оплате.
— Ну...
— Слушайте. — Она напряженно подалась вперед, понизила голос. — Томас хочет меня запугать. Я ему не позволю. В доме находится что-то ценное, что в это ни было. Очень ценное. Наличными я заплатить не могу, берите себе все, что найдем.
— Условное вознаграждение, — задумчиво кивнул он, словно ему никогда это в голову не приходило. — Я обычно работаю за наличные, но, раз уж ввязался, сделаю исключение.
— Замечательно!
Редкий случай — увидеть улыбку Алисии.
— Только все не возьму. Оно ваше по праву.
— Мне ничего не надо.
— Возьму двадцать процентов.
— Все берите.
— Как же можно взять все? Это было бы несправедливо.
— Если пожелаете, швырните свою долю в реку, но либо мы делимся, либо я откажусь.
В конце концов Джек уговорил ее ограничить его долю одной третью, на том и порешили.
— Когда сможете приступить? — спросила она.
— Я уже приступил. — Он поднялся и бросил двадцатку на стол. — Давайте проедемся.
10
Не возникло необходимости просить таксиста проехать мимо дома помедленней. Машины еле-еле ползли по Тридцать восьмой улице.
Автомобиль с двумя охранниками по-прежнему стоял перед подъездом.
Джек обратил внимание, что Алисия даже не взглянула в окно. Сидела, крепко обхватив себя руками.
— Когда собираетесь идти искать? — прошептала она.
Таксист-англичанин с весьма нетерпеливым видом вряд ли много слышал за плексигласовой перегородкой, но, разумеется, лучше шептаться.
— Чего?
— Ну, ту самую ценность. Речь наверняка идет о несметных миллионах долларов.
— Вот именно. Ваш брат, безусловно, прочесал весь дом частым гребнем за заколоченными окнами. И очевидно, не нашел. Как же я могу найти то, чего он не обнаружил, причем даже не зная, что надо искать?
Она на минуту задумалась.
— Может, оно не находится в доме. Может быть, это сам дом.
— Вполне возможно. Но когда придет пора, на поиски отправлюсь не я один, а мы с вами.
— Ох, нет. Ноги моей никогда в этом доме не будет.
— Нет, будет. Вы там выросли, знаете каждый угол и щелку. Глупо с моей стороны в одиночестве тыкаться из угла в угол, когда вы мне можете показать все, что нужно.
Алисия как-то съежилась в пальтеце, крепче стиснула скрещенные руки.
Что же с тобой стряслось, гадал Джек. Что случилось в том доме, если ты на него даже не смотришь?
Впрочем, решил пока ее больше не дергать.
— В любом случае рановато говорить об обыске, — сказал он. — Прежде чем делать что-либо подобное, нам требуется гораздо больше информации.
Она заметно расслабилась.
— Например?
— Например, кто стоит за Томасом. Выяснив, чего им надо, мы продвинемся очень далеко вперед, получив представление, из-за чего вообще весь сыр-бор разгорелся. Говорите, крупная дорогая адвокатская фирма?
Она кивнула:
— "Хинчбергер, Рейни и Геран". По словам Лео, моего погибшего адвоката, занимаются главным образом международным торговым правом. Его просто до чертиков ошеломило, что они взялись опротестовывать завещание. Говорит, все равно как если бы верховный судья начал выписывать штрафы за нарушение правил дорожного движения. И я ему верю. Видели бы вы их офис.
— Вы там были?
— В самом начале мы с Лео встречались с адвокатом Томаса у него в кабинете. Не слишком удачно.
— Где этот самый офис?
— На Западной Сорок четвертой, прямо рядом с Пятой.
Возникла идея.
— Тогда оттуда и начнем. — Джек стукнул в плексигласовую перегородку: — На Западную Сорок четвертую.
— Там сейчас никого нет, — заметила Алисия.
— Знаю. Просто хочу посмотреть. И для начала заполучить список клиентов.
— То есть кроме Томаса?
— Полагаю, ваш брат не клиент... в любом случае не обычный. Вряд ли можно зайти к... как их там?
— Лео просто говорил ХРГ.
— Действительно проще. Не похоже, что в офис ХРГ можно заскочить с улицы с просьбой опротестовать завещание. Поэтому побьюсь об заклад, один из нынешних клиентов — причем весьма влиятельный — порекомендовал им заняться данной «мелкой» для их масштаба проблемой. Связав Томаса с этим самым клиентом, мы сможем ответить на некоторые вопросы.
Она тряхнула головой:
— Абсолютно очевидно. А как же связать...
— Я его выслежу. Только потом. Сейчас мне надо услышать от вас кое-какие детали.
— Например?
— Как погиб ваш отец?
— Летел рейсом 27.
Джек опешил:
— Рейсом 27? Когда вы говорили о гибели в авиакатастрофе, я представлял себе что-нибудь вроде маленького «пайпер-каб» или «сессны». Но рейс 27... Боже мой...
Реактивный авиалайнер, выполнявший рейс 27 из Лос-Анджелеса в Токио, упал в Тихий океан. Все двести сорок семь человек погибли, тел нашли немного. Газеты и телевидение только об этом и говорили несколько недель. Причины крушения до сих пор неизвестны. Оно произошло в одном из самых глубоководных районов. Черный ящик так и не отыскали.
— Тело обнаружили?
Алисия покачала головой:
— Нет. Говорят, почти все акулы съели.
— Мне очень жаль, — брякнул Джек, не подумав.
— Мне тоже, — равнодушно согласилась она, глядя прямо вперед. — То есть съевшую его акулу. Наверняка сдохла от пищевого отравления.
Поистине хладнокровная дочка, подумал Джек. Надеюсь, по серьезной причине.
— Как насчет вашего брата? Вы говорите, он бросил работу. А чем занимался, прежде чем посвятить жизнь битве за дом?
— Я знаю только то, что успел сообщить тот самый частный сыщик, пока его не убили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Не в силах сдержать любопытство, Ёсио подошел к фургону. Заглянул в открытую дверцу, узнал Томаса Клейтона, вытиравшего окровавленный рот. Зашел спереди, увидел Бейкера и другого наемника. Оба гораздо крупнее ответственного гражданина, оба побитые.
Безусловно, простой гражданин такие побои не мог учинить. Очевидно, мисс Клейтон нашла себе самурая... ронина.
Тут Бейкер, держась рукой за спину, за правую почку, заметил Ёсио и рявкнул:
— Чего глаза пялишь? Проваливай в задницу!
Ёсио с испуганным жестом попятился, бросив взгляд на улицу, где в сумерках исчезала Алисия Клейтон со своим спасителем.
Автомобиль Ёсио застрял на месте происшествия, и, видимо, надолго. Невозможно проследить за ними.
А хотелось бы. Хотелось бы побольше узнать о ронине.
9
— Даже не знаю, как вас благодарить, — повторила Алисия, наверно, в двадцатый раз.
Джек промолчал, потягивая «Молсон». Надоело уверять, что не стоит благодарности.
Пробежали несколько кварталов, нырнули в какой-то спортивный бар, чтобы убраться с улицы. Расположенное на плотно забитой Мэдисон-сквер-гарден заведение освещалось, кажется, только неоновой рекламой пива — сотни на стенах и над стойкой бара. Длинноволосый парень в фартуке с рекламы «Сэма Адамса» таращился на Джека через плечо Алисии.
По крайней мере, тихо. Нынче вечером никаких фанатов, так что можно устроиться в уголке в полнейшем одиночестве.
С отливом адреналина запульсировал правый бок, куда попал тот самый тип с песочными волосами. С виду отяжелевший мужик средних лет, а форма вполне приличная. Неплохой удар.
Джек рассказал, как заметил, что ее втолкнули в фургон, как завладел такси, погнался за фургоном, изловчился подрезать и остановить.
Она опрокидывала вторую порцию виски «Дьюарс», и, когда подносила бокал к губам, он заметил, что адреналиновая дрожь в руке стихла.
— Если вам действительно хочется меня отблагодарить, не вздумайте обращаться к копам.
— Но ведь это дает мне возможность покончить со всем! — возразила Алисия. Сжала свободную руку в кулак, взмахнула над столиком. — Теперь вот они где у меня. Они мне угрожали! Больше нечего прибегать к цивилизованным действиям. Вы свидетель преступления. Я знакома с детективом Уиллом Мэтьюсом. Можем пойти к нему и...
Джек весь сжался в комок:
— Нет, не можем.
— Почему? — заморгала она.
— Потому что я не могу быть свидетелем.
— Что это значит? Вы же все видели. Даже освободили меня.
— Но свидетелем не могу быть, Алисия. Меня нет на свете.
Она снова сморгнула:
— Что это вы говорите?
— Я официально не существую.
Она тряхнула головой:
— Разве такое возможно? У вас должен быть номер социального страхования. У вас должен быть банковский счет, кредитная карточка, водительские права. Без этого нельзя жить.
— Можно. Фактически у меня полный набор. Сплошь фальшивый.
— Ну, тогда станьте свидетелем под чужим именем.
— Не могу. Подставные имена годятся для банка, который старается положить в свои сейфы мои деньги, надеясь, что я буду делать покупки по его кредиткам. Годятся для утомленного клерка отдела транспортных средств, который регистрирует водительские права умершего в Толидо человека по несуществующему адресу на Парк-Слоуп. Но настоящей проверки не выдержат. Особенно со стороны налогового управления.
— Вы не зарегистрированы?
— Никогда не был. И прошу вас... ни в коем случае не упоминать обо мне знакомому детективу.
— Вас за что-то разыскивают?
— Нет, и в дальнейшем очень не хотелось бы.
Алисия разочарованно откинулась на спинку стула.
— Проклятье! Я на минуту и правда подумала...
— Извините, — пожал Джек плечами.
— Господи, не извиняйтесь, раз уж вытащили меня из фургона.
— Возможно, не следовало этого делать.
— Не смешно.
— Я серьезно. Только сейчас додумался, что лучше бы сделать то же самое, а вас не вытаскивать. Оглоушить вашего брата вместе с двоими другими, отставить открытую дверцу и вас, привязанную к сиденью, вы бы закричали, позвали на помощь, кто-нибудь вас обнаружил бы, вызвал полицию. Я бы исчез на другом краю города, а вся троица сидела бы сейчас в камере в Южном Мидтауне.
Чертовски досадно, что вовремя не подумал.
Алисия медленно кивнула:
— Правда, было бы идеально. Да ведь мне тоже в голову не пришло. Одного хотелось — выпутаться из проклятого пластыря, выскочить из фургона.
— А я старался прикинуть, сколько ребят придется еще обрабатывать.
— Да, — сказала она, наклоняясь вперед с игравшей на губах скупой, напряженной улыбкой. Скотч начинал действовать. — Расскажите. Оба крупней вас. И фокус с глазами не повторялся, я знаю. Как же вы их побили? Карате? Кунг-фу?
— Внезапность, — объяснил Джек. — Лучшее оружие. Будь они наготове, вышел бы совсем другой результат. А они увидели перед собой испуганного беззащитного парня. Легкую добычу. Второй даже улыбался, видя мою беспомощность. Я расчетливо бил — по носам, по коленкам. Даже самый крупный мужчина с порванной коленной связкой или вколоченными в череп носовыми костями не доставит больших неприятностей. Я застал их врасплох. Но это срабатывает лишь однажды. Если бы снова с ними столкнулся, пришлось бы придумывать что-то другое.
— Пожалуйста, разрешите спросить, — осмелилась Алисия. Джек заметил, что она смотрит на его руки. — У вас на больших пальцах ногти гораздо длиннее, чем на других. Можно узнать, почему?
— По-моему, объяснение вам не понравится.
— Но мне хочется знать. Очень хочется.
Джек набрал в грудь воздуху.
— Попадаешь порой в переделки, где дела идут далеко не так гладко, как нынешним вечером. Иногда валяешься в грязи, на полу, бодаешься, кусаешься, когда надо пользоваться каждым известным тебе трюком, каждой частью тела, чтобы просто остаться в живых. При этом полезно иметь колющее оружие. — Он поднял и скрючил большие пальцы с длинными ногтями. — Никому не желательно выйти из драки с выколотым глазом.
Алисия побелела, выпрямилась на стуле.
— Ох.
Я предупреждал, мысленно напомнил Джек.
Он внимательно разглядывал парня на рекламе «Сэма Адамса», что не совсем помогало, поэтому постарался перевести беседу с собственной персоны в более интересную область:
— Я сегодня вас уже спрашивал, но с утра положение дел изменилось. Каков ваш следующий шаг?
— Точно не знаю.
— Хватать вас на улице было опасно, рискованно. Мне это подсказывает, что они дошли до отчаяния. А отчаявшиеся люди делают до безумия глупые вещи. Вы можете пострадать.
— Не знаю, видно ли было в их нынешних действиях хоть какое-нибудь отчаяние, — задумчиво проговорила она. — Томас мне заявил, что уверен в победе, это лишь вопрос времени. По-моему, не блефовал.
— Может, какой-нибудь срок истекает.
— Возможно. Но у меня такое ощущение, что нынешнее происшествие не имеет ни малейшего отношения к юридической тяжбе. Томас с таким жутким страхом и злостью грозил: "Если когда-нибудь, хоть когда-нибудь снова попробуешь уничтожить дом"...
— По-вашему, это прямая реакция на миссию Фитиля Бенни? Кажется, они немножечко переборщили.
— Еще бы. Но Томас в самом деле боится. Безумно боится, чтоб дом не сгорел.
— А безумцы опасны. — Джек легонько стукнул кулаком по столу. — Почему же он сходит с ума из-за этого дома?
Душа кричит криком, требует ответов.
— Раньше мне в самом деле было плевать, — призналась Алисия, — а теперь тоже хочется выяснить. Помогите.
Думал, уж никогда не попросишь.
Только не следует демонстрировать чрезмерное рвение. Еще остается вопрос об оплате.
— Ну...
— Слушайте. — Она напряженно подалась вперед, понизила голос. — Томас хочет меня запугать. Я ему не позволю. В доме находится что-то ценное, что в это ни было. Очень ценное. Наличными я заплатить не могу, берите себе все, что найдем.
— Условное вознаграждение, — задумчиво кивнул он, словно ему никогда это в голову не приходило. — Я обычно работаю за наличные, но, раз уж ввязался, сделаю исключение.
— Замечательно!
Редкий случай — увидеть улыбку Алисии.
— Только все не возьму. Оно ваше по праву.
— Мне ничего не надо.
— Возьму двадцать процентов.
— Все берите.
— Как же можно взять все? Это было бы несправедливо.
— Если пожелаете, швырните свою долю в реку, но либо мы делимся, либо я откажусь.
В конце концов Джек уговорил ее ограничить его долю одной третью, на том и порешили.
— Когда сможете приступить? — спросила она.
— Я уже приступил. — Он поднялся и бросил двадцатку на стол. — Давайте проедемся.
10
Не возникло необходимости просить таксиста проехать мимо дома помедленней. Машины еле-еле ползли по Тридцать восьмой улице.
Автомобиль с двумя охранниками по-прежнему стоял перед подъездом.
Джек обратил внимание, что Алисия даже не взглянула в окно. Сидела, крепко обхватив себя руками.
— Когда собираетесь идти искать? — прошептала она.
Таксист-англичанин с весьма нетерпеливым видом вряд ли много слышал за плексигласовой перегородкой, но, разумеется, лучше шептаться.
— Чего?
— Ну, ту самую ценность. Речь наверняка идет о несметных миллионах долларов.
— Вот именно. Ваш брат, безусловно, прочесал весь дом частым гребнем за заколоченными окнами. И очевидно, не нашел. Как же я могу найти то, чего он не обнаружил, причем даже не зная, что надо искать?
Она на минуту задумалась.
— Может, оно не находится в доме. Может быть, это сам дом.
— Вполне возможно. Но когда придет пора, на поиски отправлюсь не я один, а мы с вами.
— Ох, нет. Ноги моей никогда в этом доме не будет.
— Нет, будет. Вы там выросли, знаете каждый угол и щелку. Глупо с моей стороны в одиночестве тыкаться из угла в угол, когда вы мне можете показать все, что нужно.
Алисия как-то съежилась в пальтеце, крепче стиснула скрещенные руки.
Что же с тобой стряслось, гадал Джек. Что случилось в том доме, если ты на него даже не смотришь?
Впрочем, решил пока ее больше не дергать.
— В любом случае рановато говорить об обыске, — сказал он. — Прежде чем делать что-либо подобное, нам требуется гораздо больше информации.
Она заметно расслабилась.
— Например?
— Например, кто стоит за Томасом. Выяснив, чего им надо, мы продвинемся очень далеко вперед, получив представление, из-за чего вообще весь сыр-бор разгорелся. Говорите, крупная дорогая адвокатская фирма?
Она кивнула:
— "Хинчбергер, Рейни и Геран". По словам Лео, моего погибшего адвоката, занимаются главным образом международным торговым правом. Его просто до чертиков ошеломило, что они взялись опротестовывать завещание. Говорит, все равно как если бы верховный судья начал выписывать штрафы за нарушение правил дорожного движения. И я ему верю. Видели бы вы их офис.
— Вы там были?
— В самом начале мы с Лео встречались с адвокатом Томаса у него в кабинете. Не слишком удачно.
— Где этот самый офис?
— На Западной Сорок четвертой, прямо рядом с Пятой.
Возникла идея.
— Тогда оттуда и начнем. — Джек стукнул в плексигласовую перегородку: — На Западную Сорок четвертую.
— Там сейчас никого нет, — заметила Алисия.
— Знаю. Просто хочу посмотреть. И для начала заполучить список клиентов.
— То есть кроме Томаса?
— Полагаю, ваш брат не клиент... в любом случае не обычный. Вряд ли можно зайти к... как их там?
— Лео просто говорил ХРГ.
— Действительно проще. Не похоже, что в офис ХРГ можно заскочить с улицы с просьбой опротестовать завещание. Поэтому побьюсь об заклад, один из нынешних клиентов — причем весьма влиятельный — порекомендовал им заняться данной «мелкой» для их масштаба проблемой. Связав Томаса с этим самым клиентом, мы сможем ответить на некоторые вопросы.
Она тряхнула головой:
— Абсолютно очевидно. А как же связать...
— Я его выслежу. Только потом. Сейчас мне надо услышать от вас кое-какие детали.
— Например?
— Как погиб ваш отец?
— Летел рейсом 27.
Джек опешил:
— Рейсом 27? Когда вы говорили о гибели в авиакатастрофе, я представлял себе что-нибудь вроде маленького «пайпер-каб» или «сессны». Но рейс 27... Боже мой...
Реактивный авиалайнер, выполнявший рейс 27 из Лос-Анджелеса в Токио, упал в Тихий океан. Все двести сорок семь человек погибли, тел нашли немного. Газеты и телевидение только об этом и говорили несколько недель. Причины крушения до сих пор неизвестны. Оно произошло в одном из самых глубоководных районов. Черный ящик так и не отыскали.
— Тело обнаружили?
Алисия покачала головой:
— Нет. Говорят, почти все акулы съели.
— Мне очень жаль, — брякнул Джек, не подумав.
— Мне тоже, — равнодушно согласилась она, глядя прямо вперед. — То есть съевшую его акулу. Наверняка сдохла от пищевого отравления.
Поистине хладнокровная дочка, подумал Джек. Надеюсь, по серьезной причине.
— Как насчет вашего брата? Вы говорите, он бросил работу. А чем занимался, прежде чем посвятить жизнь битве за дом?
— Я знаю только то, что успел сообщить тот самый частный сыщик, пока его не убили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49