Но на самом деле имелись и гораздо более важные причины пожертвовать Плутоном. Он подошел к панели управления и вернул прежнюю картинку. На планеты было страшно смотреть. — Если бы харонцев не остановили, они все равно добрались бы до Плутона и превратили его в облако пыли. То есть вопрос стоял так: или потерять все, или пожертвовать одной планетой ради сохранения остальных. Я думаю, люди сделали правильный выбор.
— Если, конечно, мы верно представляем развитие событий, — заметила Жанна.
Уолли в ответ печально кивнул.
— Мы можем только строить предположения, — сказал он. — Харонцы в Солнечной системе не могли погибнуть сами, а значит, они были побеждены. Впрочем, абсолютной уверенности нет.
Казалось, Уолли хотел что-то добавить, но передумал.
Было, конечно, странно слушать рассуждения Уолли. Он вдруг стал похож на вполне нормального человека, растерянного и страдающего. С таким Уолли Жанна могла поделиться самыми сокровенными своими мыслями.
— Послушай, Уолли. Мы с тобой должны посмотреть еще кое-что… Как бы это сказать… Мы должны посмотреть на умирание Солнечной системы.
Уолли недоуменно поднял брови.
— Я додумалась до одной вещи, — неуверенно продолжала Жанна. — Получается, что Солнечная система умрет. — Слова давались ей очень трудно. — Да, она умрет, я знаю это наверняка.
10. Сделай сам
Если мы будем до конца честны перед самими собой и отбросим костыли теологии и философии, то неизбежно придем к бесспорному выводу: жизнь бессмысленна.
У жизни нет другой цели, кроме преумножения самой себя. Почему-то нас это мало беспокоит, хотя должно бы. Мы привычно высмеиваем социальные институты, занятые только собственным выживанием. Мы отвергаем сохранение рабочих мест. Мы искренне возмущаемся, когда некоторые склонные к карьеризму личности распихивают всех локтями, чтобы обеспечить себе продвижение по службе.
Почему же мы не удивляемся тому, что по заведенному во Вселенной порядку вещей единственная цель рождения детей — это рождение ими своих детей? Почему же нас не выводит из себя тот факт, что предназначение матери — во что бы то ни стало сохранить свое потомство? Кто сосчитает, сколько ради этого было совершено в истории аморальных поступков? Жизнь должна расширять саму себя в пространстве и продолжать во времени — это очевидно. Если эта задача будет забыта, все просто рухнет. Это основной инстинкт жизни. Жизнь, которая не заботится о своем будущем, прекращается…
…Жизнь должна уничтожать жизнь, точно так же как она должна избегать смерти. Даже самые миролюбивые представители травоядных живут за счет уничтожения растений. Творческое обновление жизни невозможно без смерти и разрушений.
Джеральд Макдугал. Аспекты Жизни. МРИ Пресс, 2429.
Штат Нью-Йорк. Институт исследований Мультисистемы
— Уолли, — сказала Жанна. — Давай представим себе, что харонцы победили. Пользуясь их логикой, преврати Солнечную систему в новую Мультисистему. Мне нужно посмотреть, как строится Сфера Дайсона.
— Но… Я не знаю… У меня нет даже подходящих программ…
— Программы не проблема, мы их напишем сами, — отрезала Жанна. — Я почти знаю ответ. Проклятое «почти»! Если я ошибаюсь, значит, снова тупик. Но у нас нет времени!
Уолли немного подумал и кивнул.
— О'кей, — сказал он. — Чего ты хочешь добиться в результате?
Вот! Вот он, неверно поставленный вопрос, из-за которого ученые Института столько времени топчутся на месте! Вместо того чтобы, отталкиваясь от фактов, выстраивать логическую цепь, все заранее решают, что должны получить в конце. И разумеется, получают. А в результате строят замки на песке. Можно спорить до одурения, чья гипотеза лучше, только спор ни на йоту не приблизит людей к истине.
— Я ничего не знаю заранее, заруби себе на носу, — сказала Жанна. — Никаких спекуляций. Все очень просто. Вот пробуждается Лунное Колесо. Допустим, никто не противодействует харонцам; как в таком случае они распорядятся своими козырями. Люди — просто статисты.
Какими бы сверхразумными ни были харонцы, они действовали в реальной Вселенной с ее реальными законами. Выше головы не прыгнешь.
До сих пор это выпадало из рассмотрения. Соколов считает харонцев сверхрациональными. Пусть так, это ничего не меняет. Все равно они, как и любая другая форма жизни во Вселенной, продукт эволюции. Конечно, с некоторых пор они сами управляют своей эволюцией, тут нет сомнений. Но в качестве подопытных они используют самих себя. Из этого нужно исходить. Вспомним известные примеры. Киты сохраняют рудиментарные костные суставы. То, что когда-то было пальцами. Лапы птиц напоминают лапы ящериц. Так или иначе природа имеет дело с результатом эволюции, и если продолжать ее искусственно, то модифицировать придется этот результат.
Наша задача — попытаться проследить эволюцию харонцев. Когда-то и где-то неизвестные живые существа построили межзвездные корабли, запрограммировали свой жизненный код, эквивалент ДНК, и запустили их в дальний космос. Но в программе была заложена возможность эволюционного эксперимента, и машины воспользовались ею. На Земле развитие техники шло под строгим контролем людей, здесь же, наоборот, машины вмешивались в жизнь биологических существ, творя биомеханических монстров. Конечным результатом такого странного для нас пути эволюции и стали те, кого мы называем харонцами.
Возможно, только такой тип существ и мог бы завоевать Вселенную, люди же для этого слишком нежные.
Жанне казалось, что еще чуть-чуть, и она поймет харонцев.
— Думай, как будто ты сам харонец, — говорила она, обращаясь к Уолли. — Перед тобой Солнечная система, и тебе необходимо построить в ней новую сферу Дайсона. Твои действия?
Уолли надолго задумался.
— Какие можно принять допущения?
— Никаких допущений вообще, забудь о них. Ты — строитель новой Мультисистемы. И все.
— Но что…
— Поступай так, словно, кроме тебя, никого не существует.
Жанна не хотела слишком ограничивать Стурджиса, но и слишком произвольный полет фантазии Уолли ее не устраивал. Если бы знать, где она, золотая середина! Уолли, погрузившись в работу, перестал обращать на Жанну внимание. Она даже подумала, что Уолли Стурджис, конструирующий модель харонца, сам является неплохой моделью харонца.
— Отлично, — сказал Уолли, плюхнувшись в кресло. — У меня уйма данных, которые я даже и не надеялся использовать. Разумеется, без предположений нам не обойтись. Мы просто многого не знаем.
— Например?
— Например, вот что. Они должны владеть очень простым и эффективным способом взаимопревращения химических элементов, — сказал Уолли. — Водород и гелий составляют в сумме около девяноста процентов вещества Солнечной системы. А харонцам, допустим, нужна вся таблица Менделеева. Лучше всего рассматривать их для начала как черный ящик. Он функционирует, мы видим результаты его работы, но его устройство нам неизвестно. Вероятно, есть множество промежуточных типов харонцев… Разделение труда… Уолли бормотал все тише и тише, потом его губы стали шевелиться совсем беззвучно. Жанна притаилась. Пусть пошаманствует, не надо ему мешать. Главное, Уолли понял, что от него требуется. Осталось только разогнаться.
Воздух в лаборатории моделирования замерцал. На глазах у Жанны в нем проявились изображения планет. Они были бледны, прозрачны и словно сотканы из мелкой сетки. Так вот как это делается! Каркасы планет начали перемещаться по лаборатории, они искали свои места в модели. Огромный шар Юпитера пролетел прямо сквозь Жанну. Она зажмурилась от неожиданности.
— Отлично, — похвалил себя Уолли. — Так, это наш строительный материал. Теперь нужно выбрать режим переработки, организовать транспортную службу… — Его глаза странно блестели, голос стал хриплым. Жанна предложила ему сыграть роль Демиурга, и, очевидно, ему эта идея понравилась.
Какие-то новые объекты то и дело возникали перед Жанной и тут же исчезали. И все в полнейшей тишине. Мистика. Уолли будто пролистывал различные сценарии, большая часть работы происходила у него в голове, но кое-что отражалось и в модельном пространстве.
Вдруг свет погас, и комната погрузилась в темноту.
— Первоначальная версия уже есть, — раздался голос невидимого Уолли. — Смотри сюда.
Изображение восстановилось. Планеты неслись по своим орбитам. Жанна взглянула на показатель скорости воспроизведения. Два года в минуту. При такой скорости отдельных харонцев разглядеть было невозможно, их присутствие выдавали размытые облака вокруг крупных планет. Любопытно, что такое придумал Уолли?
Планеты постепенно покрывались заметными даже в таком мелком масштабе рубцами. Харонцы, руководимые Лунным Колесом, яростно крушили их поверхность. И люди не могли их остановить, потому что так захотела Жанна.
Новые и новые отряды харонцев проникали в Солнечную систему сквозь червоточину. Работа шла полным ходом, и с каждой минутой все быстрее. От спутников планет уже практически ничего не осталось. Марс первым превратился в огромное газопылевое облако, следом за ним другие планеты. Дольше всех сопротивлялся Юпитер, царь планет, но и он не избежал печальной участи. Только Луна оставалась невредимой — Луна, резиденция Лунного Колеса — главнокомандующего харонской армией.
— Все, — сказал Уолли, — дальше будем фантазировать. Совершив посадку на планеты, Ландеры тотчас принялись создавать гигантские Амальгамы. Возьмем этот принцип за основу. Теперь, когда планеты разрушены. Амальгамные создания должны объединиться в громадных Загадочных Монстров.
— Это еще что такое?
— Ну, размеры этих образований трудно себе представить. Две или три сотни километров в поперечнике. По-моему, такой объект вполне можно назвать монстром. А насчет загадки… Мы видим, что объект функционирует, но совершенно неизвестно, каким образом… Значит, черный ящик, загадка. Из каких элементов состоит Сфера, неизвестно. Харонцам нужно добыть эти элементы из распыленного в больших объемах вещества и слепить из них… э-э-э… скажем, модули Сферы, какие-то соединительные конструкции и все такое прочее. Сборка модулей в единое целое может осуществляться различными способами, но, мне кажется, она производится последовательно, словно ячейка к ячейке в сотах. Так, снижаем скорость, даем большое увеличение, чтобы понаблюдать процесс в подробностях.
Увеличенное изображение заняло всю лабораторию моделирования. Монстры-загадки всевозможных форм — попадались и совсем уж причудливые — выглядели зловеще.
Жанна обратила внимание на одного из этих монстров, работавшего в окрестностях бывшего Марса. Он кропотливо собирал пыль, в которую превратилась планета, пожирал ее, а чуть позже выплевывал в пространство огромные плоскости. Очевидно, из них и будет собираться внешняя поверхность Солнечной сферы Дайсона.
«Неужели так и будет?» — ужаснулась Жанна и в животе у нее все сжалось. Нет, лучше не думать об этом. Не думать, и все.
Харонцы, исполняющие роль подсобных рабочих, ловко подхватывали эти листы и тащили их к местам сборки.
— Все это сплошные предположения, — сказал Уолли. — Мы можем только догадываться о существовании подобных тварей. Но мы знаем наверняка, что у них соблюдается строгое разделение труда.
— Здорово, Уолли, — похвалила его Жанна. — Что же произойдет потом?
— Осталось доставить собранные блоки к месту, где харонцы собираются строить Сферу. То есть нужна система червоточин, создаваемых парами согласованных черных дыр…
— Где же их взять? Для этого потребуется огромное количество энергии.
— До сих пор Лунное Колесо получало ее из Мультисистемы, но рано или поздно ему придется обзаводиться собственным источником. Оно им обзаведется и начнет производить необходимые для строительства новой Сферы черные дыры.
— А где оно возьмет столько вещества? В Солнечной системе его не хватит даже на одну плохонькую дыру.
— Это с нашей, эмпирической точки зрения. А вспомни-ка теорию, которая утверждает, что в принципе возможны так называемые безмассовые черные дыры. У нас на этот счет нет никаких практических идей, но мы не харонцы. Они запросто делают то, о чем мы раньше боялись даже мечтать. — Уолли замолчал и, отвернувшись, снова принялся колдовать над пультом управления.
Изображение опять уменьшилось. Внутри бывшей орбиты Меркурия завершалось создание громадного объекта, по форме напоминающего гигантскую вазу. Жанна видела, как крошечные механизмы суетятся вокруг.
— Это, что ли, тот самый источник энергии? — осведомилась она.
— Да. Назовем его дыротворец. Постой, а зачем харонцам делать двойную работу? — Уолли уже разговаривал сам с собой.
Изображение на мгновение затуманилось, а когда вновь прояснилось, вазы больше не было — она превратилась в гигантскую полусферу.
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно сказал Уолли. — Когда необходимость в дыротворце отпадет, харонцы смогут использовать его в качестве одной из секций новой сферы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Если, конечно, мы верно представляем развитие событий, — заметила Жанна.
Уолли в ответ печально кивнул.
— Мы можем только строить предположения, — сказал он. — Харонцы в Солнечной системе не могли погибнуть сами, а значит, они были побеждены. Впрочем, абсолютной уверенности нет.
Казалось, Уолли хотел что-то добавить, но передумал.
Было, конечно, странно слушать рассуждения Уолли. Он вдруг стал похож на вполне нормального человека, растерянного и страдающего. С таким Уолли Жанна могла поделиться самыми сокровенными своими мыслями.
— Послушай, Уолли. Мы с тобой должны посмотреть еще кое-что… Как бы это сказать… Мы должны посмотреть на умирание Солнечной системы.
Уолли недоуменно поднял брови.
— Я додумалась до одной вещи, — неуверенно продолжала Жанна. — Получается, что Солнечная система умрет. — Слова давались ей очень трудно. — Да, она умрет, я знаю это наверняка.
10. Сделай сам
Если мы будем до конца честны перед самими собой и отбросим костыли теологии и философии, то неизбежно придем к бесспорному выводу: жизнь бессмысленна.
У жизни нет другой цели, кроме преумножения самой себя. Почему-то нас это мало беспокоит, хотя должно бы. Мы привычно высмеиваем социальные институты, занятые только собственным выживанием. Мы отвергаем сохранение рабочих мест. Мы искренне возмущаемся, когда некоторые склонные к карьеризму личности распихивают всех локтями, чтобы обеспечить себе продвижение по службе.
Почему же мы не удивляемся тому, что по заведенному во Вселенной порядку вещей единственная цель рождения детей — это рождение ими своих детей? Почему же нас не выводит из себя тот факт, что предназначение матери — во что бы то ни стало сохранить свое потомство? Кто сосчитает, сколько ради этого было совершено в истории аморальных поступков? Жизнь должна расширять саму себя в пространстве и продолжать во времени — это очевидно. Если эта задача будет забыта, все просто рухнет. Это основной инстинкт жизни. Жизнь, которая не заботится о своем будущем, прекращается…
…Жизнь должна уничтожать жизнь, точно так же как она должна избегать смерти. Даже самые миролюбивые представители травоядных живут за счет уничтожения растений. Творческое обновление жизни невозможно без смерти и разрушений.
Джеральд Макдугал. Аспекты Жизни. МРИ Пресс, 2429.
Штат Нью-Йорк. Институт исследований Мультисистемы
— Уолли, — сказала Жанна. — Давай представим себе, что харонцы победили. Пользуясь их логикой, преврати Солнечную систему в новую Мультисистему. Мне нужно посмотреть, как строится Сфера Дайсона.
— Но… Я не знаю… У меня нет даже подходящих программ…
— Программы не проблема, мы их напишем сами, — отрезала Жанна. — Я почти знаю ответ. Проклятое «почти»! Если я ошибаюсь, значит, снова тупик. Но у нас нет времени!
Уолли немного подумал и кивнул.
— О'кей, — сказал он. — Чего ты хочешь добиться в результате?
Вот! Вот он, неверно поставленный вопрос, из-за которого ученые Института столько времени топчутся на месте! Вместо того чтобы, отталкиваясь от фактов, выстраивать логическую цепь, все заранее решают, что должны получить в конце. И разумеется, получают. А в результате строят замки на песке. Можно спорить до одурения, чья гипотеза лучше, только спор ни на йоту не приблизит людей к истине.
— Я ничего не знаю заранее, заруби себе на носу, — сказала Жанна. — Никаких спекуляций. Все очень просто. Вот пробуждается Лунное Колесо. Допустим, никто не противодействует харонцам; как в таком случае они распорядятся своими козырями. Люди — просто статисты.
Какими бы сверхразумными ни были харонцы, они действовали в реальной Вселенной с ее реальными законами. Выше головы не прыгнешь.
До сих пор это выпадало из рассмотрения. Соколов считает харонцев сверхрациональными. Пусть так, это ничего не меняет. Все равно они, как и любая другая форма жизни во Вселенной, продукт эволюции. Конечно, с некоторых пор они сами управляют своей эволюцией, тут нет сомнений. Но в качестве подопытных они используют самих себя. Из этого нужно исходить. Вспомним известные примеры. Киты сохраняют рудиментарные костные суставы. То, что когда-то было пальцами. Лапы птиц напоминают лапы ящериц. Так или иначе природа имеет дело с результатом эволюции, и если продолжать ее искусственно, то модифицировать придется этот результат.
Наша задача — попытаться проследить эволюцию харонцев. Когда-то и где-то неизвестные живые существа построили межзвездные корабли, запрограммировали свой жизненный код, эквивалент ДНК, и запустили их в дальний космос. Но в программе была заложена возможность эволюционного эксперимента, и машины воспользовались ею. На Земле развитие техники шло под строгим контролем людей, здесь же, наоборот, машины вмешивались в жизнь биологических существ, творя биомеханических монстров. Конечным результатом такого странного для нас пути эволюции и стали те, кого мы называем харонцами.
Возможно, только такой тип существ и мог бы завоевать Вселенную, люди же для этого слишком нежные.
Жанне казалось, что еще чуть-чуть, и она поймет харонцев.
— Думай, как будто ты сам харонец, — говорила она, обращаясь к Уолли. — Перед тобой Солнечная система, и тебе необходимо построить в ней новую сферу Дайсона. Твои действия?
Уолли надолго задумался.
— Какие можно принять допущения?
— Никаких допущений вообще, забудь о них. Ты — строитель новой Мультисистемы. И все.
— Но что…
— Поступай так, словно, кроме тебя, никого не существует.
Жанна не хотела слишком ограничивать Стурджиса, но и слишком произвольный полет фантазии Уолли ее не устраивал. Если бы знать, где она, золотая середина! Уолли, погрузившись в работу, перестал обращать на Жанну внимание. Она даже подумала, что Уолли Стурджис, конструирующий модель харонца, сам является неплохой моделью харонца.
— Отлично, — сказал Уолли, плюхнувшись в кресло. — У меня уйма данных, которые я даже и не надеялся использовать. Разумеется, без предположений нам не обойтись. Мы просто многого не знаем.
— Например?
— Например, вот что. Они должны владеть очень простым и эффективным способом взаимопревращения химических элементов, — сказал Уолли. — Водород и гелий составляют в сумме около девяноста процентов вещества Солнечной системы. А харонцам, допустим, нужна вся таблица Менделеева. Лучше всего рассматривать их для начала как черный ящик. Он функционирует, мы видим результаты его работы, но его устройство нам неизвестно. Вероятно, есть множество промежуточных типов харонцев… Разделение труда… Уолли бормотал все тише и тише, потом его губы стали шевелиться совсем беззвучно. Жанна притаилась. Пусть пошаманствует, не надо ему мешать. Главное, Уолли понял, что от него требуется. Осталось только разогнаться.
Воздух в лаборатории моделирования замерцал. На глазах у Жанны в нем проявились изображения планет. Они были бледны, прозрачны и словно сотканы из мелкой сетки. Так вот как это делается! Каркасы планет начали перемещаться по лаборатории, они искали свои места в модели. Огромный шар Юпитера пролетел прямо сквозь Жанну. Она зажмурилась от неожиданности.
— Отлично, — похвалил себя Уолли. — Так, это наш строительный материал. Теперь нужно выбрать режим переработки, организовать транспортную службу… — Его глаза странно блестели, голос стал хриплым. Жанна предложила ему сыграть роль Демиурга, и, очевидно, ему эта идея понравилась.
Какие-то новые объекты то и дело возникали перед Жанной и тут же исчезали. И все в полнейшей тишине. Мистика. Уолли будто пролистывал различные сценарии, большая часть работы происходила у него в голове, но кое-что отражалось и в модельном пространстве.
Вдруг свет погас, и комната погрузилась в темноту.
— Первоначальная версия уже есть, — раздался голос невидимого Уолли. — Смотри сюда.
Изображение восстановилось. Планеты неслись по своим орбитам. Жанна взглянула на показатель скорости воспроизведения. Два года в минуту. При такой скорости отдельных харонцев разглядеть было невозможно, их присутствие выдавали размытые облака вокруг крупных планет. Любопытно, что такое придумал Уолли?
Планеты постепенно покрывались заметными даже в таком мелком масштабе рубцами. Харонцы, руководимые Лунным Колесом, яростно крушили их поверхность. И люди не могли их остановить, потому что так захотела Жанна.
Новые и новые отряды харонцев проникали в Солнечную систему сквозь червоточину. Работа шла полным ходом, и с каждой минутой все быстрее. От спутников планет уже практически ничего не осталось. Марс первым превратился в огромное газопылевое облако, следом за ним другие планеты. Дольше всех сопротивлялся Юпитер, царь планет, но и он не избежал печальной участи. Только Луна оставалась невредимой — Луна, резиденция Лунного Колеса — главнокомандующего харонской армией.
— Все, — сказал Уолли, — дальше будем фантазировать. Совершив посадку на планеты, Ландеры тотчас принялись создавать гигантские Амальгамы. Возьмем этот принцип за основу. Теперь, когда планеты разрушены. Амальгамные создания должны объединиться в громадных Загадочных Монстров.
— Это еще что такое?
— Ну, размеры этих образований трудно себе представить. Две или три сотни километров в поперечнике. По-моему, такой объект вполне можно назвать монстром. А насчет загадки… Мы видим, что объект функционирует, но совершенно неизвестно, каким образом… Значит, черный ящик, загадка. Из каких элементов состоит Сфера, неизвестно. Харонцам нужно добыть эти элементы из распыленного в больших объемах вещества и слепить из них… э-э-э… скажем, модули Сферы, какие-то соединительные конструкции и все такое прочее. Сборка модулей в единое целое может осуществляться различными способами, но, мне кажется, она производится последовательно, словно ячейка к ячейке в сотах. Так, снижаем скорость, даем большое увеличение, чтобы понаблюдать процесс в подробностях.
Увеличенное изображение заняло всю лабораторию моделирования. Монстры-загадки всевозможных форм — попадались и совсем уж причудливые — выглядели зловеще.
Жанна обратила внимание на одного из этих монстров, работавшего в окрестностях бывшего Марса. Он кропотливо собирал пыль, в которую превратилась планета, пожирал ее, а чуть позже выплевывал в пространство огромные плоскости. Очевидно, из них и будет собираться внешняя поверхность Солнечной сферы Дайсона.
«Неужели так и будет?» — ужаснулась Жанна и в животе у нее все сжалось. Нет, лучше не думать об этом. Не думать, и все.
Харонцы, исполняющие роль подсобных рабочих, ловко подхватывали эти листы и тащили их к местам сборки.
— Все это сплошные предположения, — сказал Уолли. — Мы можем только догадываться о существовании подобных тварей. Но мы знаем наверняка, что у них соблюдается строгое разделение труда.
— Здорово, Уолли, — похвалила его Жанна. — Что же произойдет потом?
— Осталось доставить собранные блоки к месту, где харонцы собираются строить Сферу. То есть нужна система червоточин, создаваемых парами согласованных черных дыр…
— Где же их взять? Для этого потребуется огромное количество энергии.
— До сих пор Лунное Колесо получало ее из Мультисистемы, но рано или поздно ему придется обзаводиться собственным источником. Оно им обзаведется и начнет производить необходимые для строительства новой Сферы черные дыры.
— А где оно возьмет столько вещества? В Солнечной системе его не хватит даже на одну плохонькую дыру.
— Это с нашей, эмпирической точки зрения. А вспомни-ка теорию, которая утверждает, что в принципе возможны так называемые безмассовые черные дыры. У нас на этот счет нет никаких практических идей, но мы не харонцы. Они запросто делают то, о чем мы раньше боялись даже мечтать. — Уолли замолчал и, отвернувшись, снова принялся колдовать над пультом управления.
Изображение опять уменьшилось. Внутри бывшей орбиты Меркурия завершалось создание громадного объекта, по форме напоминающего гигантскую вазу. Жанна видела, как крошечные механизмы суетятся вокруг.
— Это, что ли, тот самый источник энергии? — осведомилась она.
— Да. Назовем его дыротворец. Постой, а зачем харонцам делать двойную работу? — Уолли уже разговаривал сам с собой.
Изображение на мгновение затуманилось, а когда вновь прояснилось, вазы больше не было — она превратилась в гигантскую полусферу.
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно сказал Уолли. — Когда необходимость в дыротворце отпадет, харонцы смогут использовать его в качестве одной из секций новой сферы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52