– Нельзя не согласиться, что благодаря действиям этой пары, каковы бы ни были их первоначальные намерения, популярность короля на севере увеличилась, полуоркам еще раз напомнили о прошлых героических свершениях, утвердив их надежду на лучшее будущее.
– Ты что, веришь, что этот… этот… дроу отправился в Ваасу и все это устроил лишь для того, чтобы поспособствовать благосостоянию твоего королевства? – спросила Кристина.
– Но у меня также нет оснований с уверенностью утверждать, что у него были иные мотивы, – ответил монах.
– Но они же выпустили на нас этих тварей, – напомнил Дугальд, и Эмелин неожиданно разразился презрительным смехом.
– Они собрали в замке орду гоблинов и кобольдов, а потом отправили их на верную смерть, – сказал Гарет. – Я не знаю, глуп Джарлакс или необыкновенно мудр, но ничуть не сомневаюсь, что, выпуская их из ворот, он был уверен, что весь этот сброд будет перебит, не достигнув даже первых рядов войска. Гораздо опаснее были бы горгульи и другие исчадия замка, но их он почему-то не призвал.
– Да просто не смог, – уверенно заявил Дугальд.
– А Уингэм, Аррайан и Ольгерхан свидетельствуют иначе, – возразил Кейн. – Они видели летающих горгулий, когда обнаружилось, что замок снова пришел в движение.
– Вот и получается, что этих двоих можно обвинить только в дерзости и в вызванных их действиями непредвиденных расходах, – заключил Гарет. – Они нарушили условности и вынудили меня предпринять поход на север, хотя на поверку все это пошло на благо государственной власти. А доказательств, что они замышляли нечто иное, у нас нет.
– Они посягнули на твой титул, – возмутилась Кристина. – Если ты спустишь им это с рук, беззакония начнутся по всей стране.
– А может, кое-что и похуже, – подхватил Эмелин. – Не забудьте, о чем предупреждали Ильнезара и Тазмикелла: этот Джарлакс намного коварнее и хитрее, чем кажется.
Все примолкли, и Гарет, наконец, принял решение:
– Их можно обвинить только в заносчивости и самонадеянности, но разве мы сами не были такими много лет назад, когда решалась судьба Дамары? Возможно, и даже резонно, что все происходило именно так, как Джарлакс описал, что это была хитроумная – даже чересчур, я бы сказал, поскольку роль его оказалась двусмысленной, – попытка завоевать наше благоволение. Может, он хотел получить от меня титул. Не знаю. Но держать Артемиса Энтрери в заточении я долее не намерен, поскольку оснований вздернуть его все равно нет. А повесить человека из-за собственных страхов или подозрений я не могу. Оба они должны покинуть земли Бладстоуна в течение десяти дней и больше не возвращаться сюда под страхом заточения.
– Под страхом смерти! – с нажимом сказала Кристина, и Гарет решил не спорить.
– Как скажешь, – согласился он. – Пусть убираются подальше.
– И хорошо бы предостеречь соседей, – подсказал Эмелин.
Гарет протянул руку, и чародей вытащил из-под мантии свиток, найденный на сиденье трона в замке. Король жестом попросил друзей сойти с возвышения и снова вызвал дроу. Через минуту Джарлакс опять предстал перед ним, держа в руках свою огромную шляпу.
Гарет бросил ему свиток со словами:
– Твоего ума хватило бы и на двоих.
– Я жил в Подземье, – с лукавой улыбкой ответил Джарлакс, – моего ума хватило бы на сотню, поверь.
– Тебе же хуже, потому что, исходя из этого подозрения, я решил, что вы с Артемисом Энтрери виновны в произошедшем на севере Палишука.
Казалось, Джарлакс нисколько не удивился, и соратники Гарета невольно подобрались, готовые дать отпор.
– Но мы не знаем, в каком именно преступлении вас обвинить, – продолжал король. – Поэтому ради блага моей страны я принял единственно возможное решение. Вы изгоняетесь из земель Бладстоуна и должны покинуть эту страну в течение десяти дней.
Джарлакс, пожав плечами, спросил:
– Мой друг тоже?
– Артемис Энтрери или дворф? – уточнил Гарет.
– А, так Атрогейта схватили! – воскликнул дроу. – Хорошо! А то я переживал за беднягу, ведь он волей обстоятельств оказался впутан в дела Цитадели Убийц.
Гарет молчал.
– Я, конечно, имел в виду Артемиса Энтрери, – пояснил Джарлакс. – Он наказан так же, как я?
– Мы думали о более суровой каре, – заметила Кристина.
– Так же, – ответил Гарет. – Несмотря на то, что незаконно провозгласил себя королем он, замок был назван твоим именем. Схожие преступления, одинаковое воздаяние.
– Что ж, справедливо, – с поклоном согласился дроу.
– А если и нет? Неужели ты думаешь, что королю важно, что ты думаешь о его суждениях? – бросила Кристина.
Джарлакс одарил ее такой безмятежной улыбкой, что королева беспокойно передернула плечами.
– Что ж, тогда еще одно небольшое дельце, – сказал он. – Я хотел бы забрать с собой и дворфа. Он ведь не закоренелый преступник, хоть и выяснилось, что был связан с Цитаделью.
– Ты что же, торговаться вздумал?! – негодующе воскликнула королева.
– Но у меня есть что предложить взамен, – заверил ее Джарлакс и вытащил из кармана жилета свиток.
Кейн подошел ближе, и дроу без промедления передал ему пергамент.
– Это карта тайного убежища Цитадели Убийц, – пояснил он.
– И откуда же она у тебя? – спросил Гарет, удивленный не меньше остальных.
– Я так умен, что вашему величеству и не представить, – улыбнулся дроу и запустил руку в шляпу. – К тому же у меня есть невидимые друзья, – добавил он и, достав какой-то предмет, поставил его на ступеньку перед троном.
Это была голова Нелликта.
Подождав, пока смолкнут удивленные и испуганные возгласы, Джарлакс поклонился королю и сказал:
– Я согласен принять наказание, но прошу уступить мне дворфа за карту и голову мага. Хоть я уже и передал их тебе, уповаю на то, что ты привык играть честно. Я покину эту страну, но не забудь, Гарет Драконобор, король Дамары, а теперь еще и Ваасы, что благодаря мне ты стал сильнее, а враги твои – слабее. Я не жду ни благодарностей, ни даров – только отдай мне одного несносного дворфа, который тебе все равно не нужен. Ты хочешь, чтобы мы ушли, – мы уйдем, получив заслуженное, навстречу новым приключениям.
Темный эльф отвесил глубокий поклон и, выпрямляясь, нахлобучил шляпу на свою блестящую макушку.
Гарет не мигая смотрел на голову Нелликта, не в силах поверить, что кто-то, пусть даже дроу, смог так круто расправиться с могущественным чародеем.
– Кто же ты такой? – проговорила Кристина.
– Я? Владыка мира, а вы не знали? – усмехнулся Джарлакс. – Я появляюсь то здесь, то там. Обо мне Риордан Парнелл сложит самые необыкновенные песни, а те, кто хоть раз столкнулся со мной, будут вспоминать об этом всю жизнь, так и не поняв, кто же я на самом деле. Я не желаю вам зла и не желал никогда. Я не делал ничего во вред вам и обещаю не делать и впредь. Вы хотите, чтобы мы исчезли, – так мы и сделаем. Но отдайте, пожалуйста, дворфа на мое попечение и передайте Риордану, чтобы пел обо мне хорошие песни.
В зале воцарилось молчание.
И Джарлакс ушел.
Глава 17
ЛЮБОВЬ И НЕНАВИСТЬ
Дверь камеры распахнулась, и Энтрери, подняв взгляд, увидел в проеме мастера Кейна с холщовым мешком на плече.
– Вот твои вещи, – объявил монах, сбрасывая мешок к ногам пленника.
Энтрери поглядел на мешок, потом на Кейна, но не сказал ни слова.
– Ты свободен. Все твои вещи здесь, включая твоего странного скакуна, кинжал и меч. Все, что было при тебе, когда тебя взяли.
С подозрением посматривая на неожиданного посетителя, Энтрери заглянул в мешок и увидел богато украшенное навершие Когтя Шарона. Он понял, что это не обман, едва взялся за рукоять и почувствовал, как собственная воля клинка вторглась в его мысли.
– Когда я поднял этот меч, мое уважение к тебе возросло многократно, – сказал Кейн. – Мало в мире людей, способных владеть таким оружием и не стать его рабом.
– Но ведь ты взял его без труда, – заметил Энтрери.
– Я выше подобных вещей, – ответил монах.
Убийца между тем вытащил из мешка пивафвии накинул на плечи.
– Твой плащ сделан дроу? – поинтересовался Кейн. – Ты жил среди дроу, в их земле?
– Я выше подобных вопросов, – ответил убийца, передразнивая его.
Кейн невозмутимо кивнул.
– Но может, ты решил силой заставить меня рассказать, – предположил Энтрери, – с помощью той заразы, которую вселил в мое тело?
Монах отошел чуть в сторону, скрестив руки на груди. Убийца с минуту не спускал с него настороженного взгляда, но потом, хмыкнув, стал собираться.
– Так ты мне скажешь, чему я обязан внезапной переменой участи? – спросил он. – Или мне придется выдержать еще одну беседу с королем Гаретом?
– Твое преступление не доказано, – сказал Кейн, – поскольку мы получили иное объяснение вашим намерениям.
– Какое же?
– Следуй за мной. Тебе придется за короткое время преодолеть большое расстояние. Ты освобожден из заточения, но должен покинуть пределы Дамары и Ваасы.
– Кто ж здесь останется по доброй воле?
Монах пропустил замечание мимо ушей и пошел по коридору. Энтрери – за ним.
– По истечении десяти дней, Артемис Энтрери, ты не сможешь появиться в землях Бладстоуна под страхом смертной казни. Снисходительность короля Гарета и королевы Кристины позволяет тебе провести в их стране ближайшие дни, однако их терпение имеет предел. Десять дней.
– У меня быстрый конь, который к тому же никогда не устает. Хватит и одного дня.
– Хорошо, значит, договорились.
Они шли молча мимо стражников, провожавших их любопытными или тревожными взглядами. Энтрери в ответ смотрел на них так, что вооруженные до зубов солдаты, несмотря на присутствие Кейна, невольно сжимали покрепче рукояти клинков.
Настроение у Энтрери было мрачное. Он до сих пор ощущал в теле последствия грубого вторжения воли Кейна. Словно волны бились внутри его телесной оболочки, сталкиваясь, разбиваясь и расходясь в стороны. Предложенное Эмелином сравнение его жизненной энергии с туго натянутой веревкой казалось весьма подходящим. Энтрери мог бы лишь добавить, что это вмешательство представлялось ему схожим с тем, что делал с жертвами его кинжал-вампир.
Он машинально потрогал рукоять своего верного клинка и призадумался.
– Постой-ка, – окликнул он Кейна в двух шагах от тронного зала.
Монах обернулся. Стражи по сторонам дверей крепче вцепились в древки алебард.
– Как же я могу всему этому верить? – спросил убийца.
– А что тебе остается?
– Ты меня вывел из камеры, следствие закончено, суд свершился, наказание назначено, причем это не смертная казнь, а изгнание. Но ты продолжаешь держать мою жизнь в своих руках?
– Этот приём называется «дрожащая ладонь», его последствия скоро исчезнут, – заверил Кейн. – Это ненадолго.
– Но до тех пор ты можешь без труда убить меня?
– Да.
Едва монах это сказал, Энтрери сорвался с места, зажав в руке кинжал. Кейн успел заслониться рукой, но Артемис и не думал его убивать и метил отнюдь не в сердце. Достаточно было укола в ладонь. Кейн, глядя на него с изумлением, спросил:
– Ты хочешь, чтобы я тебя убил?
Вместо ответа Энтрери, улыбаясь, послал кинжалу мысленный приказ. Глаза Кейна округлились: может, он и поднялся выше многих вещей, но, очевидно, не всех.
Стражники за его спиной, хотя и держали алебарды наготове, все же вмешиваться не стали – да и что бы они сделали, если сам мастер Кейн не смог справиться? Один из стражей распахнул дверь и громко позвал короля Гарета.
– Трудноразрешимый вопрос, но от этого не менее интересный, как считаешь? – обратился Энтрери к монаху. – Моя жизнь в твоей власти, ты можешь вызвать у меня паралич одним-единственным словом, это я хорошо помню. Но мне надо всего лишь разрешить кинжалу выпить твою жизненную энергию и перелить ее в меня. Что же это будет, мастер Кейн? Сможет твоя «дрожащая ладонь» убить меня прежде, чем мой кинжал перельет в меня достаточно твоей жизненной силы, чтобы я остался жив? Или нам обоим несдобровать? Попытаем счастья, а?
Кейн смотрел на него с похожей усмешкой.
– Что здесь происходит?! – вскричал Гарет, выбегая в коридор.
За ним, что-то бормоча, выскочил брат Дугальд, а королева Кристина сразу закричала: «Какое коварство!»
– Как будто вы были со мной честны, – парировал Энтрери, не спуская глаз с Кейна.
– Чего еще можно было ожидать от такой твари, как ты? – воскликнула королева.
«Придушил бы тебя», – подумал убийца, но благоразумно придержал язык за зубами. Король Гарет хоть и здравомыслящий человек, но вряд ли сохранит благоразумие, если дело коснется его жены.
– Тебе вернули и свободу, и имущество, – сказал Гарет. – Кейн должен был сообщить тебе об этом.
– Он и сообщил, – отозвался Энтрери.
Слышались шаги собиравшейся отовсюду стражи, но ему было все равно.
– Тогда почему ты это сделал?
– Как мне уйти, зная, что этот монах может в любую минуту убить меня? Или он отпустит мое тело из своих цепких лап, или один из нас умрет, а может, и оба, на этом самом месте.
– Каков глупец! – вскричала Кристина, но Гарет шикнул на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49