Первый настаивал на вылете в назначенное время, второй - на отсрочке.
- Поймите наконец, - горячился Студент, - что ракета в считанные минуты окажется выше облаков... Какое может быть налипание снега?.. Пусть даже так, но в верхних слоях атмосферы корпус нагреется до температуры... Это не предположение, господин академик, это факт!.. Очень рад, что сумел вас убедить. Прекрасно. Не позднее двенадцати. Будем надеяться. Спасибо...
Другая ракета, с экипажем наблюдателей, вылетала двумя часами позже из Звёздного городка, находившегося в Центральной директории, где, кстати говоря, было солнечно и ясно. Синоптики обещали, что в ближайшие часы облачность рассеется и над Космическим городком.
Телевидение подогревало общее волнение, давая короткие включения со стартовых площадок, на которых толпились репортёры и постоянно прибывающие зрители.
Волновались по-разному: Пухляк непрерывно грыз сдобные сухарики; Взломщик и Шестерёнка занимались протиркой и смазкой механизмов не один раз уже протёртой и смазанной "Метелицы"; Студент застыл, откинувшись в кресле и глядя в потолок; Глюк перекладывал туда и обратно содержимое своего докторского чемоданчика, что-то бормотал себе под нос и потирал ладони; Карлуша, закрывшись у себя в комнате, силился написать письмо Ясноглазке.
Измарав с десяток страниц, Карлуша спустился в столовую и поманил к себе Пухляка.
- Слушай, писатель, - сказал он шепотом, - можешь за меня письмо написать?..
Дело было обделано в пять минут. Карлуша сбегал на почту, и письмо, начинающееся словами: "Кажется, у нас завязалась переписка..." - отправилось по указанному адресу в посёлок Зелёная горка.
В это же время в Звёздном городке томился в ожидании экипаж ракеты "ЗиЛ", названный "наблюдателями".
Добившийся-таки своего, профессор Злючкин отчаянно трусил. Несколько раз он был готов махнуть на всё рукой и сбежать, но вертевшиеся повсюду репортеры с камерами следили за каждым его шагом. Он сидел в стороне от других, спрятавшись за газетой "Научная мысль", и делал вид, что преспокойно читает, а на самом деле трясся как осиновый лист и лязгал зубами.
Задира и Липучка не трусили, но сильно нервничали из-за отсрочки старта. Чтобы занять себя чем-нибудь, они беспрестанно давали интервью корреспондентам телевидения, радио, газет, журналов, многотиражек, стенгазет, а также отдельным любопытствующим гражданам. Если им некому было давать интервью, они звонили в Космический городок и спрашивали, не улучшилась ли там погода. Получив отрицательный ответ, они звонили в бюро погоды и разговаривали с его сотрудницами на повышенных тонах.
Астрономы Ярило и Звёздочкин демонстративно играли в шахматы. Всем своим видом они олицетворяли уверенное спокойствие и сосредоточенность. Но если бы кто-нибудь из знатоков шахмат проследил за их игрой, он бы наверняка был немало удивлён, потому что слоны у них частенько ходили как кони, а пешки двигались то назад, то по диагонали. Всё это было тем более странно, что у сидевших с двух сторон и внимательно наблюдавших за игрой Крохи и Циркуля лица не выражали ничего, кроме заинтересованного участия.
Но вот поступило сообщение о том, что в Космическом городке наладилась погода, и всё сразу пришло в движение. "СОВА" должна была стартовать с минуты на минуту; "ЗиЛ" - двумя часами позже. Сводившая с ума неопределенность сменилась чётким, расписанным по минутам планом подготовки к старту.
Снегопад над Космическим городком действительно прекратился, облачность рассеялась, и засветило солнце. Студент, Глюк, Взломщик, Шестерёнка, Карлуша и Пухляк распрощались с друзьями, сели в "Метелицу" и помчались на стартовую площадку.
Секретный план, по которому Пухляк должен был остаться на Земле, заключался в следующем.
Во время прощания на ступеньках трапа космической ракеты он вдруг скажет: "Ах!" - пошатнётся и схватится за сердце. Глюк начнёт настаивать на отмене полета, но Пухляк скажет: "Не стоит беспокоиться, я уже в порядке" и тут же упадёт в обморок.
Его отвезут домой и оставят в покое, а ракета стартует в назначенное время.
Ещё двое членов экипажа - Клюковка и "Дружок" - в течение последних суток безвылазно сидели в ракете. Огонёк ещё никогда не летала в космос, и ей хотелось заранее обжиться внутри, чтобы потом было легче привыкать.
* * *
Преодолев кольцо шумно приветствовавших путешественников многочисленных зрителей, снегоход остановился перед трапом. Пора было подниматься и занимать свои места.
Первой попрощалась с собравшимися Клюковка-Огонёк. Она высунулась из люка, неуверенно улыбнулась, помахала рукой и быстро скрылась внутри. Крики и аплодисменты не ожидавшей её появления публики слегка запоздали. Впрочем, непрерывно тарахтевшие комментаторы сгладили эту маленькую неловкость. (Способная показаться поначалу несколько эксцентричной и вызывающей, Огонёк на самом деле была чрезвычайно стеснительной. Может быть даже, именно этой стеснительностью и объяснялась вся её напускная бравада.)
По трапу стали подниматься, задерживаясь на половине пути, чтобы повернуться к провожающим и помахать рукой, Студент, Взломщик, Шестерёнка, Карлуша, Пухляк и доктор Глюк. Все они были одеты по-летнему, потому что зима оставалась на Земле, а в ракете было тепло. На случай высадки в "зоне риска", то есть на внутреннем ядре Луны, существовали специальные многослойные защитные скафандры, в которых можно было смело идти в огонь и в воду. Карлуша с огромным удовольствием нахлобучил на голову свою любимую клетчатую кепку, клетчатые штаны, белую рубашку и галстук "шнурок".
Собравшиеся радостно приветствовали аплодисментами каждого члена экипажа.
Когда очередь дошла до Пухляка, он тоже, в согласии с заранее разработанным планом, повернулся к публике, прожекторам и в упор нацеленным объективам, поднял руку и...
И тут неожиданно толпа взорвалась.
Шквал, ураган и беспорядочный визг постепенно оформились в организованное скандирование, сопровождаемое дружными ударами в ладоши:
- Пух-ляк! Пух-як! Пух-ляк!..
Это было настолько громко и неожиданно, что Карлуша споткнулся на последней ступеньке и влетел в ракету на животе, а из люка высунулись перепуганные Студент, Взломщик и Шестерёнка.
- Ах! - вяло сказал Пухляк согласно плану, понимая, что его никто не слышит.
Он пошатнулся, но никто этого не заметил.
Он схватился за сердце, но все восприняли его жест как знак ответной признательности и завопили ещё громче.
Он хотел упасть в объятия доктора Глюка, но тот, удивлённый происходящим не меньше других, замешкался где-то внизу.
Уяснив для себя, что дорога назад отрезана и всё кончено, Пухляк медленно повернулся и стал подниматься по трапу вверх, как приговоренный к казни преступник поднимается по лестнице эшафота. Он проклинал тот день, когда вступил в мошенническую переписку со своими поклонницами. Теперь было совершенно очевидно, что они его погубили.
Дверца люка захлопнулась, изнутри её надежно вдавили в корпус винтовые запоры. Все члены экипажа заняли свои места в специальных креслах и пристегнулись ремнями.
Толпа отхлынула за ограничительную линию, начался громкий отсчёт оставшихся до старта секунд.
- ...три, два, один, пуск!
Из сопла вырвалось пламя, в облаке белого дыма разошлись кронштейны-держатели, включился прибор невесомости - и ракета с пронзительным шипением рванулась ввысь.
Далекое от зенита зимнее полуденное солнце не очень слепило глаза, и ещё некоторое время можно было наблюдать подрагивающую огненную точку, исчезающую в глубокой синеве неба. Ровно через два часа из Звёздного городка успешно стартовала ракета "ЗиЛ".
Провожавшие долго смотрели в небо и не расходились. Никто не знал, что на этот раз ожидает путешественников в их самоотверженной миссии ради спасения попавших в беду лунных гномов.
КНИГА ТРЕТЬЯ
ЭКСПЕДИЦИЯ В ЗОНУ РИСКА
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
Как у его сиятельства Верховного Правителя настроение
сначала испортилось, но потом весь день было хорошее,
вплоть до самого ужина
Часы пробили десять, и в спальные покои его сиятельства прокрался на цыпочках лакей в золоченой ливрее. Он приблизился к окну и потянул за украшенный кистями шнурок; тяжёлые шторы медленно раздвинулись, открыв за собой восхитительную панораму осеннего парка, блистающих на его окраинах озер и темнеющего далеко, до самого горизонта, густого елового леса.
Огромное поместье, в которое въехал совсем недавно Верховный Правитель и которое называли теперь замком или дворцом, располагалось в ближайшем пригороде Давилона, на песчаной возвышенности, над переходящим в лесные угодья заповедным парком. Вход в этот парк, населённый приручёнными зверюшками, горделивыми длинноногими птицами и пугливыми оленями, теперь был разрешён только некоторым избранным гномам из касты неприкасаемых.
Осторожно, дабы не потревожить происходящее естественным образом пробуждение его сиятельства, лакей вышел из спальных покоев, и всё в доме снова замерло в ожидании.
Но вот господин Пупс сладко потянулся, открыл глаза и посмотрел на открывшуюся за окном панораму. В голове у него все ещё мелькали обрывки утреннего сна. Ему снилось, будто он заблудился в метро и никак не может добраться до своей станции. Это создавало ощущение неуверенности и тревоги. В действительности Пупс был в метро только один раз - ещё когда работал старшим продавцом в Фантомасе и приехал в Давилон на воскресенье, чтобы поглазеть на жизнь большого города. Тогда он и вправду немного заплутал в подземке. А когда он разбогател и переехал в столицу, ездить в метро совсем отпала нужда, потому что у него появился собственный сверхдлинный автомобиль, шофёр и охрана.
В его сне пассажиры двигались словно роботы, не замечая его и не слыша его расспросов. Подобное ощущение растерянности и беспомощности он с некоторых пор нередко испытывал наяву, и причиной тому был его необычайно быстрый взлёт - сначала до положения самого богатого гнома, а затем и до властелина всего подлунного мира...
Стряхнув с себя тревогу, Пупс поднял пухленькую ручку и подёргал за колокольчик. Благозвучный перезвон разнесся по всему зданию, и в то же мгновение высокие резные двери растворились и несколько важных гномов в ливреях вкатили в спальню его сиятельства столик с утренним кофе.
Дворецкий помог своему господину усесться на пуховой перине и многочисленных подушках, к его подбородку подвели закрепленный на специальном шарнире серебряный поднос, который с величайшей осторожностью уставили вазочками, блюдечками, розеточками, кувшинчиками и кофейниками.
Его сиятельство отхлебнул из любимой, привезенной ещё из Фантомаса чашки, надкусил тёплую булочку - и забыл о тревожных мыслях.
- Первый министр здесь? - поинтересовался он.
- Так точно, ваше сиятельство! - отозвался благоговейно взирающий на него дворецкий. - Господин Крысс дожидается в приёмной.
- Позови. А вы все свободны.
- Слушаюсь, ваше сиятельство!
В спальные покои зашел, прикрыв за собою двери, Первый министр. На лице его была неуверенная, но приветливая улыбка, под мышкой он держал лаковую папку с бумагами.
- Как спалось вашему сиятельству? - поинтересовался он, вежливо склонив голову набок.
Вместо ответа Пупс продолжал завтракать, макая булку в кофе, чавкая, прихлебывая и позвякивая посудой. Его вдруг стало раздражать, что его самый приближённый гном, сподвижник и фаворит, ведёт себя так же, как и все остальные, по-лакейски унижаясь.
Пупс продолжал есть, и улыбка постепенно сползла с лица Первого министра.
- А ведь я вас ни о чём не спрашивал, Крысс, - откликнулся наконец его сиятельство очень нехорошим голосом. - Разве этикет не предписывает кому бы то ни было стоять и дожидаться, пока я первый с ним не заговорю?
- Так точно, ваше сиятельство...
Некоторое время ещё Пупс продолжал завтракать, и Крысс стоял, не шелохнувшись, и смотрел на него.
В последнее время его сиятельство всё чаще стали посещать приступы беспричинного раздражения, которые он вымещал на окружающих. Кроме того, он стал болезненно подозрителен. Оставаясь один в комнате перед сном, до того как совсем погасить свет, он непременно заглядывал под кровать, резким движением отдёргивал шторы, а также проверял, не забрался ли кто-нибудь в его гардероб. Однажды, во время такой проверки, из гардероба с криком выскочила кошка, и его сиятельство пришлось приводить в чувство пахучими снадобьями.
Его бывший управляющий делами, а ныне Первый министр, тоже был в какой-то степени подозрителен. Кому, как не ему, затаившись под приторной верноподданнической маской, вынашивать планы государственного заговора, чтобы самому, самому стать Верховным Правителем?! Кому, как не ему, подсиживать своего господина, желая его погибели?..
Пупс пристально посмотрел на Крысса, и тот опустил глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
- Поймите наконец, - горячился Студент, - что ракета в считанные минуты окажется выше облаков... Какое может быть налипание снега?.. Пусть даже так, но в верхних слоях атмосферы корпус нагреется до температуры... Это не предположение, господин академик, это факт!.. Очень рад, что сумел вас убедить. Прекрасно. Не позднее двенадцати. Будем надеяться. Спасибо...
Другая ракета, с экипажем наблюдателей, вылетала двумя часами позже из Звёздного городка, находившегося в Центральной директории, где, кстати говоря, было солнечно и ясно. Синоптики обещали, что в ближайшие часы облачность рассеется и над Космическим городком.
Телевидение подогревало общее волнение, давая короткие включения со стартовых площадок, на которых толпились репортёры и постоянно прибывающие зрители.
Волновались по-разному: Пухляк непрерывно грыз сдобные сухарики; Взломщик и Шестерёнка занимались протиркой и смазкой механизмов не один раз уже протёртой и смазанной "Метелицы"; Студент застыл, откинувшись в кресле и глядя в потолок; Глюк перекладывал туда и обратно содержимое своего докторского чемоданчика, что-то бормотал себе под нос и потирал ладони; Карлуша, закрывшись у себя в комнате, силился написать письмо Ясноглазке.
Измарав с десяток страниц, Карлуша спустился в столовую и поманил к себе Пухляка.
- Слушай, писатель, - сказал он шепотом, - можешь за меня письмо написать?..
Дело было обделано в пять минут. Карлуша сбегал на почту, и письмо, начинающееся словами: "Кажется, у нас завязалась переписка..." - отправилось по указанному адресу в посёлок Зелёная горка.
В это же время в Звёздном городке томился в ожидании экипаж ракеты "ЗиЛ", названный "наблюдателями".
Добившийся-таки своего, профессор Злючкин отчаянно трусил. Несколько раз он был готов махнуть на всё рукой и сбежать, но вертевшиеся повсюду репортеры с камерами следили за каждым его шагом. Он сидел в стороне от других, спрятавшись за газетой "Научная мысль", и делал вид, что преспокойно читает, а на самом деле трясся как осиновый лист и лязгал зубами.
Задира и Липучка не трусили, но сильно нервничали из-за отсрочки старта. Чтобы занять себя чем-нибудь, они беспрестанно давали интервью корреспондентам телевидения, радио, газет, журналов, многотиражек, стенгазет, а также отдельным любопытствующим гражданам. Если им некому было давать интервью, они звонили в Космический городок и спрашивали, не улучшилась ли там погода. Получив отрицательный ответ, они звонили в бюро погоды и разговаривали с его сотрудницами на повышенных тонах.
Астрономы Ярило и Звёздочкин демонстративно играли в шахматы. Всем своим видом они олицетворяли уверенное спокойствие и сосредоточенность. Но если бы кто-нибудь из знатоков шахмат проследил за их игрой, он бы наверняка был немало удивлён, потому что слоны у них частенько ходили как кони, а пешки двигались то назад, то по диагонали. Всё это было тем более странно, что у сидевших с двух сторон и внимательно наблюдавших за игрой Крохи и Циркуля лица не выражали ничего, кроме заинтересованного участия.
Но вот поступило сообщение о том, что в Космическом городке наладилась погода, и всё сразу пришло в движение. "СОВА" должна была стартовать с минуты на минуту; "ЗиЛ" - двумя часами позже. Сводившая с ума неопределенность сменилась чётким, расписанным по минутам планом подготовки к старту.
Снегопад над Космическим городком действительно прекратился, облачность рассеялась, и засветило солнце. Студент, Глюк, Взломщик, Шестерёнка, Карлуша и Пухляк распрощались с друзьями, сели в "Метелицу" и помчались на стартовую площадку.
Секретный план, по которому Пухляк должен был остаться на Земле, заключался в следующем.
Во время прощания на ступеньках трапа космической ракеты он вдруг скажет: "Ах!" - пошатнётся и схватится за сердце. Глюк начнёт настаивать на отмене полета, но Пухляк скажет: "Не стоит беспокоиться, я уже в порядке" и тут же упадёт в обморок.
Его отвезут домой и оставят в покое, а ракета стартует в назначенное время.
Ещё двое членов экипажа - Клюковка и "Дружок" - в течение последних суток безвылазно сидели в ракете. Огонёк ещё никогда не летала в космос, и ей хотелось заранее обжиться внутри, чтобы потом было легче привыкать.
* * *
Преодолев кольцо шумно приветствовавших путешественников многочисленных зрителей, снегоход остановился перед трапом. Пора было подниматься и занимать свои места.
Первой попрощалась с собравшимися Клюковка-Огонёк. Она высунулась из люка, неуверенно улыбнулась, помахала рукой и быстро скрылась внутри. Крики и аплодисменты не ожидавшей её появления публики слегка запоздали. Впрочем, непрерывно тарахтевшие комментаторы сгладили эту маленькую неловкость. (Способная показаться поначалу несколько эксцентричной и вызывающей, Огонёк на самом деле была чрезвычайно стеснительной. Может быть даже, именно этой стеснительностью и объяснялась вся её напускная бравада.)
По трапу стали подниматься, задерживаясь на половине пути, чтобы повернуться к провожающим и помахать рукой, Студент, Взломщик, Шестерёнка, Карлуша, Пухляк и доктор Глюк. Все они были одеты по-летнему, потому что зима оставалась на Земле, а в ракете было тепло. На случай высадки в "зоне риска", то есть на внутреннем ядре Луны, существовали специальные многослойные защитные скафандры, в которых можно было смело идти в огонь и в воду. Карлуша с огромным удовольствием нахлобучил на голову свою любимую клетчатую кепку, клетчатые штаны, белую рубашку и галстук "шнурок".
Собравшиеся радостно приветствовали аплодисментами каждого члена экипажа.
Когда очередь дошла до Пухляка, он тоже, в согласии с заранее разработанным планом, повернулся к публике, прожекторам и в упор нацеленным объективам, поднял руку и...
И тут неожиданно толпа взорвалась.
Шквал, ураган и беспорядочный визг постепенно оформились в организованное скандирование, сопровождаемое дружными ударами в ладоши:
- Пух-ляк! Пух-як! Пух-ляк!..
Это было настолько громко и неожиданно, что Карлуша споткнулся на последней ступеньке и влетел в ракету на животе, а из люка высунулись перепуганные Студент, Взломщик и Шестерёнка.
- Ах! - вяло сказал Пухляк согласно плану, понимая, что его никто не слышит.
Он пошатнулся, но никто этого не заметил.
Он схватился за сердце, но все восприняли его жест как знак ответной признательности и завопили ещё громче.
Он хотел упасть в объятия доктора Глюка, но тот, удивлённый происходящим не меньше других, замешкался где-то внизу.
Уяснив для себя, что дорога назад отрезана и всё кончено, Пухляк медленно повернулся и стал подниматься по трапу вверх, как приговоренный к казни преступник поднимается по лестнице эшафота. Он проклинал тот день, когда вступил в мошенническую переписку со своими поклонницами. Теперь было совершенно очевидно, что они его погубили.
Дверца люка захлопнулась, изнутри её надежно вдавили в корпус винтовые запоры. Все члены экипажа заняли свои места в специальных креслах и пристегнулись ремнями.
Толпа отхлынула за ограничительную линию, начался громкий отсчёт оставшихся до старта секунд.
- ...три, два, один, пуск!
Из сопла вырвалось пламя, в облаке белого дыма разошлись кронштейны-держатели, включился прибор невесомости - и ракета с пронзительным шипением рванулась ввысь.
Далекое от зенита зимнее полуденное солнце не очень слепило глаза, и ещё некоторое время можно было наблюдать подрагивающую огненную точку, исчезающую в глубокой синеве неба. Ровно через два часа из Звёздного городка успешно стартовала ракета "ЗиЛ".
Провожавшие долго смотрели в небо и не расходились. Никто не знал, что на этот раз ожидает путешественников в их самоотверженной миссии ради спасения попавших в беду лунных гномов.
КНИГА ТРЕТЬЯ
ЭКСПЕДИЦИЯ В ЗОНУ РИСКА
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
Как у его сиятельства Верховного Правителя настроение
сначала испортилось, но потом весь день было хорошее,
вплоть до самого ужина
Часы пробили десять, и в спальные покои его сиятельства прокрался на цыпочках лакей в золоченой ливрее. Он приблизился к окну и потянул за украшенный кистями шнурок; тяжёлые шторы медленно раздвинулись, открыв за собой восхитительную панораму осеннего парка, блистающих на его окраинах озер и темнеющего далеко, до самого горизонта, густого елового леса.
Огромное поместье, в которое въехал совсем недавно Верховный Правитель и которое называли теперь замком или дворцом, располагалось в ближайшем пригороде Давилона, на песчаной возвышенности, над переходящим в лесные угодья заповедным парком. Вход в этот парк, населённый приручёнными зверюшками, горделивыми длинноногими птицами и пугливыми оленями, теперь был разрешён только некоторым избранным гномам из касты неприкасаемых.
Осторожно, дабы не потревожить происходящее естественным образом пробуждение его сиятельства, лакей вышел из спальных покоев, и всё в доме снова замерло в ожидании.
Но вот господин Пупс сладко потянулся, открыл глаза и посмотрел на открывшуюся за окном панораму. В голове у него все ещё мелькали обрывки утреннего сна. Ему снилось, будто он заблудился в метро и никак не может добраться до своей станции. Это создавало ощущение неуверенности и тревоги. В действительности Пупс был в метро только один раз - ещё когда работал старшим продавцом в Фантомасе и приехал в Давилон на воскресенье, чтобы поглазеть на жизнь большого города. Тогда он и вправду немного заплутал в подземке. А когда он разбогател и переехал в столицу, ездить в метро совсем отпала нужда, потому что у него появился собственный сверхдлинный автомобиль, шофёр и охрана.
В его сне пассажиры двигались словно роботы, не замечая его и не слыша его расспросов. Подобное ощущение растерянности и беспомощности он с некоторых пор нередко испытывал наяву, и причиной тому был его необычайно быстрый взлёт - сначала до положения самого богатого гнома, а затем и до властелина всего подлунного мира...
Стряхнув с себя тревогу, Пупс поднял пухленькую ручку и подёргал за колокольчик. Благозвучный перезвон разнесся по всему зданию, и в то же мгновение высокие резные двери растворились и несколько важных гномов в ливреях вкатили в спальню его сиятельства столик с утренним кофе.
Дворецкий помог своему господину усесться на пуховой перине и многочисленных подушках, к его подбородку подвели закрепленный на специальном шарнире серебряный поднос, который с величайшей осторожностью уставили вазочками, блюдечками, розеточками, кувшинчиками и кофейниками.
Его сиятельство отхлебнул из любимой, привезенной ещё из Фантомаса чашки, надкусил тёплую булочку - и забыл о тревожных мыслях.
- Первый министр здесь? - поинтересовался он.
- Так точно, ваше сиятельство! - отозвался благоговейно взирающий на него дворецкий. - Господин Крысс дожидается в приёмной.
- Позови. А вы все свободны.
- Слушаюсь, ваше сиятельство!
В спальные покои зашел, прикрыв за собою двери, Первый министр. На лице его была неуверенная, но приветливая улыбка, под мышкой он держал лаковую папку с бумагами.
- Как спалось вашему сиятельству? - поинтересовался он, вежливо склонив голову набок.
Вместо ответа Пупс продолжал завтракать, макая булку в кофе, чавкая, прихлебывая и позвякивая посудой. Его вдруг стало раздражать, что его самый приближённый гном, сподвижник и фаворит, ведёт себя так же, как и все остальные, по-лакейски унижаясь.
Пупс продолжал есть, и улыбка постепенно сползла с лица Первого министра.
- А ведь я вас ни о чём не спрашивал, Крысс, - откликнулся наконец его сиятельство очень нехорошим голосом. - Разве этикет не предписывает кому бы то ни было стоять и дожидаться, пока я первый с ним не заговорю?
- Так точно, ваше сиятельство...
Некоторое время ещё Пупс продолжал завтракать, и Крысс стоял, не шелохнувшись, и смотрел на него.
В последнее время его сиятельство всё чаще стали посещать приступы беспричинного раздражения, которые он вымещал на окружающих. Кроме того, он стал болезненно подозрителен. Оставаясь один в комнате перед сном, до того как совсем погасить свет, он непременно заглядывал под кровать, резким движением отдёргивал шторы, а также проверял, не забрался ли кто-нибудь в его гардероб. Однажды, во время такой проверки, из гардероба с криком выскочила кошка, и его сиятельство пришлось приводить в чувство пахучими снадобьями.
Его бывший управляющий делами, а ныне Первый министр, тоже был в какой-то степени подозрителен. Кому, как не ему, затаившись под приторной верноподданнической маской, вынашивать планы государственного заговора, чтобы самому, самому стать Верховным Правителем?! Кому, как не ему, подсиживать своего господина, желая его погибели?..
Пупс пристально посмотрел на Крысса, и тот опустил глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61