— Он всегда был необычным мальчиком, — задумчиво заключил Хо-Хэг, выслушав их повесть. — Но, в сущности, в этом деле все необыкновенно — от начала до конца. Нам с вами довелось жить в дивные времена, друзья мои.
— Совершенно с тобой согласен, — ответил Белгарат. — Будем надеяться, что теперь все поутихнет — хотя бы на время.
— Кстати, отец, — вмешался Хеттар, — король Ургит Мургский просил меня передать тебе его искреннюю благодарность.
— Ты встречался с королем мургов? И он не объявил нам войну? — искренне изумился Хо-Хэг.
— Ургит — самый необыкновенный мург во всем свете, отец, — ответил Хеттар. — Он благодарит тебя за то, что ты расправился с Таур-Ургасом.
— Странное заявление — он ведь как-никак сын убитого.
Тут Гарион деликатно раскрыл Хо-Хэгу тайну рождения Ургита, а алгарийский владыка то и дело прерывал его повествование раскатистым хохотом.
— Я знавал батюшку принца Хелдара, — сказал он. — Это очень на него похоже…
Дамы тем временем на разные голоса ворковали и сюсюкали вокруг Гэрана и малышей Адары, которых значительно прибавилось за это время. Фигура кузины Гариона красноречиво свидетельствовала о том, что ей вскоре вновь предстоит стать матерью, — большую часть времени она просиживала с мечтательной улыбкой на лице, прислушиваясь к волшебным переменам в себе. Новость о том, что Сенедра и Полгара тоже ожидают потомство, несказанно изумила и Адару, и королеву Силар, а Полидра лишь таинственно улыбалась. Гарион не сомневался, что бабушка знает много больше, чем говорит…
Дней через десять Дарник забеспокоился.
— Мы с тобою давненько не были дома, Пол, — заявил он однажды поутру. — Еще не поздно позаботиться о будущем урожае, да и по дому многое нужно успеть: починить ограду, проверить, не протекает ли крыша, ну, и так далее…
— Как ты решишь, дорогой, — безропотно согласилась Полгара.
Беременность волшебно преобразила великую волшебницу — теперь ее ничем нельзя было взволновать.
В день отъезда Гарион сам пошел седлать Кретьена. Разумеется, в цитадели было хоть отбавляй желающих сделать это за него, но король Ривы предпочел никому этого не передоверять. Предстояли церемонные прощания, Гарион же чувствовал, что не вынесет еще одного расставания с друзьями, а плакать прилюдно ему не хотелось.
— Прекрасный конь у тебя, Гарион.
Кузина Адара… Лицо ее было безмятежным, как у большинства беременных, и, глядя на нее, Гарион еще раз изумился, до чего же повезло Хеттару с женой. Так как он повстречался с Адарой первым, их навеки связали некие особые узы и особая любовь.
— Это подарок Закета, — коротко ответил он.
Гарион предпочел бы, чтобы беседа их ограничилась лошадьми, тогда ему, скорее всего, удалось бы сдержать свои чувства. Однако Адара пришла сюда вовсе не за этим. Она нежно обхватила Гариона за шею и поцеловала его.
— Прощай, мой родной…
— До свидания, Адара, — ответил Гарион внезапно севшим голосом. — До свидания…
Глава 28
У короля Ривы Белгариона, Повелителя Запада, Господина Западного моря, Богоубийцы и славнейшего в подлунном мире героя завязался горячий спор с августейшей его супругой, королевой Ривы Сенедрой, августейшей принцессой Толнедрийской империи и жемчужиной королевского дома Боурунов. Предметом разногласий была борьба за почетное право держать в объятиях кронпринца Гэрана, наследника престола Ривы, наследного Хранителя Шара Алдура и в недалеком прошлом Дитя Тьмы. Августейшая чета ссорилась уже не первый час, трясясь в седлах, они удалялись от столицы Алгарии, направляясь в Вейл Алдурский.
Но вот Сенедра стала постепенно сдавать позиции. Как и предсказывал бессмертный волшебник Белгарат, руки ее начали уставать, и она передала дитя отцу, испытав при этом некоторое облегчение.
— Смотри, чтобы он не свалился с коня! — предостерегла она мужа.
— Да, дорогая, — ответил Гарион, усаживая сына на луку седла.
— И следи, чтобы он не обгорел на солнышке!
Вырванный из рук злобной Зандрамас Гэран снова стал милым и покладистым. Он уже говорил коротенькими фразами, и личико его выражало величайшую серьезность, когда он что-то втолковывал отцу. Он то и дело указывал пальчиком на оленей и шмыгающих в густой траве кроликов. Белокурая кудрявая головка его покоилась на отцовской груди — дитя было всем вполне довольно. Но однажды утром Гэран все же закапризничал, и Гарион не придумал ничего лучшего, как дать ему поиграть Шаром Алдура. Гэран был в полном восторге — он держал Шар в ладошках, зачарованно уставившись в его мерцающие глубины. То и дело поднося его к уху, малыш подолгу внимал его песенкам. Похоже, Шару все это нравилось ничуть не меньше, чем ребенку.
— Послушай, Гарион, это дикость! — ворчал Белдин. — Ты превратил самый могущественный во вселенной магический атрибут в детскую цацку!
— Но ведь Шар принадлежит Гэрану или будет принадлежать, не все ли равно? Им следует поближе узнать друг друга.
— А ежели пацан его потеряет?
— Неужели ты и в самом деле считаешь, Белдин, что Шар можно потерять?
Спору был положен конец, когда к Повелителю Запада подъехала Полидра.
— Твой сын слишком мал для таких игрушек, — упрекнула она сердобольного папочку и протянула ему причудливо изогнутую и завязанную узлом палочку, неизвестно как появившуюся в ее руках. — Сейчас же отними у него Шар, Гарион. Пусть он поиграет вот с этим.
— Это палочка с одним концом, правда?
Гарион вспомнил забавную игрушку, которую однажды показывал ему Белгарат в своей захламленной башне. Этой палочкой в далеком детстве часами забавлялась Полгара.
Полидра кивнула:
— Это надолго займет мальчика.
Гэран охотно обменял Шар на новую игрушку. Однако сам Шар еще несколько часов кряду оплакивал расставание с новым другом, втихомолку жалуясь на ухо Гариону.
А на следующий день они уже подъезжали к дому. Полидра критически оглядела строение с вершины холма.
— Как вижу, ты многое перестроила тут, — заметила она, взглянув на дочь.
— Но ведь ты не против, мамочка?
— Разумеется, нет, Полгара. Дом должен отражать характер владельца.
— Уверен, дел тут не переделать, — вздохнул Дарник. — Вон там ограда почти завалилась. А если я нынче же не починю ворота, то вскоре по нашему двору будет шататься целое стадо алгарийских коров.
— А в доме необходимо произвести генеральную уборку, — прибавила его жена.
Они спустились с холма, спешились и вошли в дом.
— Какой ужас! — воскликнула Полгара, с отвращением глядя на слой мохнатой пыли, покрывавшей все вокруг, к слову говоря, не такой уж и толстый. — Нам нужны метелки, Дарник!
— Будут метелки, дорогая, — покорно кивнул он.
Белгарат тем временем производил ревизию в кладовой.
— Еще не время, отец, — с легким раздражением сказала Полгара. — Попрошу вас с дядюшкой Белдином и Гарионом прополоть мой садик — его заполонили сорняки!
— Что-о-о? — не веря своим ушам, воскликнул волшебник.
— Завтра я хочу заняться посадкой, — невозмутимо ответила ему дочь. — Мне нужна чистая и вскопанная земля.
Гарион, Белдин и Белгарат с видимой неохотой поплелись в чулан, где Дарник держал инструменты.
Гарион обреченно оглядел «садик» Полгары, который был достаточно велик, чтобы обеспечить витаминами маленькую армию.
Белдин же пару раз воткнул мотыгу в землю и взорвался от возмущения:
— Какая дремучая дикость!
Он отшвырнул мотыгу и ткнул перстом в грядку. По мере того как двигался его палец, на грядке появлялась ровная полоска взрыхленной земли.
— Полгара рассердится, — предупредил горбуна Гарион.
— Так это ежели она нас застукает, — хихикнул Белдин, поглядев в сторону дома, где Полгара, Полидра и королева Ривы вовсю орудовали метлами и тряпками. — Теперь ты, Белгарат. Делай бороздки поровнее.
— Может, удастся выпросить у Пол чуток эля, прежде чем возьмемся за грабли? — предположил Белдин, когда работа была закончена. — Лично я употел, даже невзирая на… нашу маленькую хитрость.
Тут в дом явился и Дарник, решив сделать перерыв, — починка ограды оказалась хлопотным делом. Женщины же вовсю размахивали метлами, вздымая облака пыли, которая, как заметил Гарион, упрямо не желала сдавать позиций, опускаясь на прежние места. Впрочем, пыль всегда так себя ведет.
— А где Гэран? — вдруг опомнилась Сенедра, роняя метелку и испуганно озираясь.
Полгара сосредоточилась и облегченно вздохнула.
— Дарник, дорогой, пойди-ка выуди его из ручья, — попросила она мужа.
— Что-о-о? — вскрикнула Сенедра, глядя вслед быстро удаляющемуся Дарнику.
— С мальчиком ничего не случилось, Сенедра, — успокоила королеву Полгара. — Просто свалился в ручей, и вся недолга.
— Просто свалился? — Голос Сенедры сорвался на визг.
— Нормальное времяпрепровождение для мальчишек его возраста, — ответила невозмутимая Полгара. — Гарион вечно падал в этот ручей, Эрионд тоже, ну, а теперь пришло время Гэрана. Не волнуйся. Кстати, он вполне прилично плавает.
— Но когда он успел научиться?
— Понятия не имею. Может быть, у мальчиков это врожденное — по крайней мере, у некоторых? На моей памяти Гарион был единственным, кто пытался утонуть.
— Я почти уже научился тогда плавать, тетушка Пол, — возмутился Гарион, — и все пошло бы на лад, если бы меня не занесло под корягу. Я больно стукнулся головой…
Сенедра в ужасе воззрилась на мужа, потом мешком осела на пол и разрыдалась.
Тут возвратился Дарник, таща Гэрана за воротник, словно щенка за шкирку. С малыша ручьем стекала вода, но он выглядел совершенно счастливым.
— Вывозился, как поросенок, Пол, — улыбнулся кузнец. — Эрионд вечно ходил мокрый, но таким грязным я его никогда не видел.
— Вынеси его вон, Сенедра, — велела королеве Полгара. — Посмотри только, грязь капает прямо на вымытый пол! Гарион, в чулане ванночка — принеси-ка, и побыстрее! Поставь во дворе и налей воды. — Она улыбнулась Сенедре. — Его так или иначе следовало выкупать. По мальчикам почему-то вечно ванна плачет. Гарион — тот умудрялся извозиться, кажется, даже во сне.
А вечером Гарион подсел к Белгарату, развалившемуся на крылечке.
— Ты чем-то озабочен, дедушка. Что стряслось?
— Ничего. Просто размышляю, как обустроиться, ведь Полидра теперь переедет ко мне, в башню…
— Ну и что?
— Придется нам лет с десяток погонять там пыль, а еще повесить на окна занавесочки. Некоторые в толк не возьмут, как вообще можно смотреть в окна без этих идиотских тряпочек…
— Ну, может, она не будет слишком уж усердствовать… На Периворе она как-то сказала, что волки далеко не так чистоплотны, как птички, например.
— Она наврала, Гарион. Поверь, она наврала!
А через пару дней пожаловали первые гости. Невзирая на летнюю жару, Ярблек по-прежнему щеголял в потрепанной меховой куртке, лохматой шапке, а лицо его хранило выражение безутешного горя. Велла, гибкая и чувственная надракийская плясунья, облачена была в свой умопомрачительный облегающий костюм из черной блестящей кожи.
— Что ты надумал, Ярблек? — спросил Белгарат.
— Это не я надумал, Белгарат. Она настояла…
— Ну ладно, — повелительно прервала его Велла. — У меня вовсе не так много времени. Давайте-ка поторопимся. Попросите всех во двор — мне необходимы свидетели.
— Свидетели чего, Велла? — спросила Сенедра у черноволосой красавицы.
— Ярблек намерен меня продать.
— Велла! — Сенедра задохнулась от ярости. — Это отвратительно!
В ответ Велла дружески посоветовала королеве «начхать» на условности, употребив несколько более крепкое словцо. Потом танцовщица огляделась.
— Ну что, все ли в сборе?
— Да, все, — отвечал сбитый с толку Белгарат.
— Вот и прекрасно.
Она гибко соскользнула с седла и по-турецки уселась на траву.
— Тогда перейдем к делу. Ты, Белдин — или Фельдегаст, или как там тебя, — некоторое время назад, в Маллорее, сказал, что хочешь меня купить. Ты говорил серьезно?
Белдин моргнул.
— Н-ну… вроде того, — пробормотал он.
— Да или нет, Белдин? — прищурилась Велла.
— Ну… оно конечно… да. Ты девка собой видная, а бранишься — заслушаться можно…
— Хорошо. Что ты даешь за меня?
Белдин закашлялся и покраснел до ушей.
— Не тяни кота за хвост, Белдин! Мы не можем ковыряться до вечера. Предложи Ярблеку свою цену.
— Ты в своем уме? — воскликнул потрясенный Ярблек.
— Никогда в жизни не была серьезней. Итак, сколько ты готов выложить за меня, Белдин?
— Велла, — забормотал Ярблек, — это какое-то недоразумение!
— Заткнись, Ярблек! Ну что, Белдин? Сколько?
— Все, чем я владею! — ответил горбун, завороженно глядя на плясунью.
— Это чересчур туманно. Я хочу знать, сколько именно. Без этого нельзя торговаться.
Белдин поскреб спутанную бороду.
— Белгарат, ты еще не посеял бриллиант, который нашел в Марадоре перед нашествием толнедрийцев?
— Думаю, нет. Он валяется где-то у меня в башне…
— Но там его за всю жизнь не отыскать!
— Он на полке в шкафу, что у южной стены, — уточнила Полидра, — прямо позади изъеденных крысами Даринских рукописей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60