— Белдин был поражен. — Неужели ты не свободна от симпатий и антипатий, Цирадис?
Пророчица вновь улыбнулась.
— Дорогой мой, добрый Белдин, — нежно сказала она. — Наш нейтралитет — вовсе не прихоть, а святой долг, завещанный нам еще задолго до того, как даже ты появился на свет.
Поскольку они почти целый день проспали, то вечером проговорили за полночь. Утром Гарион проснулся отдохнувшим и вполне готовым к дневным торжествам.
Придворные короля Ольдорина употребили весь предыдущий день и, вероятно, половину ночи на выдумывание речей — длинных, цветистых и невероятно скучных, призванных восславить «непобедимых победителей». Надежно защищенный от любопытных взоров забралом, Гарион то и дело клевал носом — вовсе не от усталости, а единственно от скуки. Неожиданно он услышал громкий лязг и ощутил слабый толчок в бок.
— Ой! — вскрикнула Сенедра и принялась потирать локоть.
— Что стряслось, дорогая?
— Ты действительно все время должен таскать на себе эти железки?
— Да. Но ведь тебе же прекрасно известно, что на мне доспехи. Зачем же ты толкаешь меня под ребра?
— По привычке, наверное. Не спи, Гарион.
— Я не спал, — солгал он.
— Правда? Тогда почему ты храпел?
Когда закончились заздравные тосты, король, оглядев осоловевших от вина придворных, попросил «доброго Фельдегаста» развеселить собравшихся.
Белдин в тот день явно был в ударе. Он ходил на руках, делал потрясающие сальто, очень ловко показывал фокусы — и при этом, не умолкая, шутил.
— Сдается, мне удалось хоть чуток расшевелить их, ваше величество, — в простонародной манере заявил он, откланявшись под бурные аплодисменты зрителей.
— Вы воистину виртуоз, добрый Фельдегаст, — восхищенно сказал король. — Воспоминания о вашем сегодняшнем выступлении скрасят нам долгие зимние вечера, когда мы будем томиться скукой в этом зале.
— Вы непозволительно добры ко мне, ваше величество, — низко поклонился монарху Белдин.
Перед банкетом Гарион и Закет удалились в свои покои и там перекусили — ведь за столом они все равно не смогли бы ничего съесть, не поднимая забрал. Однако в качестве почетных гостей они обязаны были присутствовать в пиршественном зале.
— Никогда так не развлекался, глядя, как другие едят, — тихо сказал Закет, садясь за стол рядом с Гарионом.
— Хочешь настоящего развлечения — гляди на Белдина. Полгара вчера вечером очень серьезно беседовала с ним. Ты прекрасно знаешь, каким манером он обычно ест, но сегодня он непременно будет из кожи вон лезть, силясь выглядеть пристойно.
Нарадас сидел по правую руку от короля. В белых глазах его заметно было замешательство. То, что Белгарат прекратил попытки завладеть вожделенной картой, сбило гролима с толку.
Но тут слуги стали вносить всевозможные яства. От дивных ароматов рот Гариона наполнился слюной, и он пожалел, что не наелся до отвала в покоях.
— Мне непременно надо повидаться с королевским поваром прежде, чем мы уедем, — сказала Полгара. — Этот суп просто изумителен!
Сади сдавленно хихикнул.
— Что смешного я сказала, Сади?
— Смотри внимательно, Полгара. Не стану портить тебе удовольствие.
Внезапно во главе стола возникло замешательство. Нарадас привстал, схватившись обеими руками за горло. Белые глаза его вылезли из орбит, он захрипел.
— Эрезель подавился! — закричал король. — Кто-нибудь, помогите!
Несколько придворных вскочили с мест и наперебой принялись колотить Нарадаса по спине. Но гролим продолжал задыхаться. Язык вывалился у него изо рта, а лицо начало синеть.
— Спасите его! — отчаянно закричал король. Но Нарадас был обречен. Тело его, выгнувшись дугой, напряглось — и в следующий миг он рухнул на пол. Отовсюду неслись тревожные крики.
— Как тебе это удалось? — шепотом спросил у Сади Шелк. — Поклясться могу, что ты и близко не подходил к кушаньям!
Сади хитровато ухмыльнулся.
— А мне этого вовсе и не требовалось. Я внимательно примечал, где он обычно сидит за столом. Всегда только по правую руку от государя. Примерно час тому назад я потихоньку проскользнул сюда и кое-чем смазал его ложку — от этого зелья опухает гортань и жертва задыхается. — Он помолчал. — Надеюсь, он успел насладиться супом. По крайней мере, я полакомился от души.
— Послушай, Лизелль, — сказал Шелк. — Когда мы вернемся в Боктор, почему бы тебе не потолковать с дядюшкой? Сади нынче не у дел, и я уверен что Дротик нашел бы достойное применение человеку с его талантами.
— В Бокторе зимой идет снег, — недовольно проворчал Сади. — Я терпеть этого не могу.
— Вовсе нет надобности тебе жить в Бокторе, Сади. Тол-Хонет тебя устроит? Хотя тебе придется отрастить волосы.
Закет умирал от смеха.
— Восхитительно, Сади! И удивительно, кстати! Нарадас отравил меня в Рэк-Хагге, а ты его — здесь. Вот что я тебе скажу: готов переплатить вдвое против любого жалованья, которое предложит тебе Дротик, если ты пойдешь ко мне в услужение.
— Закет! — только и смог вымолвить Шелк.
— Похоже, у меня неожиданно возникает широчайший выбор, — заметил Сади.
— Добрых слуг нынче особенно трудно отыскать, друг мой, — ответил Закет.
Короля Ольдорина, бледного и трясущегося, тем временем под руки выводили вон. Когда он проходил мимо них, Гарион расслышал сдавленные рыдания.
Белгарат начал вполголоса браниться.
— Что такое, отец? — спросила Полгара.
— Этот идиот будет убиваться недели напролет. Кажется, я никогда не заполучу карты!
Глава 16
Когда они возвратились в свои покои, Белгарат все еще бранился.
— Кажется, я перемудрил, — бушевал он. — Надо было разоблачить Нарадаса перед королем, покуда этот гад был еще жив! А теперь поздно!
Цирадис, питавшаяся исключительно самой простой пищей, сидела за столом и завтракала, а подле нее стоял ее верный защитник Тоф.
— Что тебе удалось, древнейший? — спросила она.
— Нарадас навсегда нас покинул, — ответил Белгарат, — и теперь король по нему убивается. Возможно, пройдет не одна неделя, прежде чем он оправится настолько, чтобы показать мне карту.
Лицо прорицательницы стало бесстрастным, и Гариону почудилось, будто он слышит шепот таинственной сверхдуши далазийцев.
— Мне позволено оказать вам помощь в этом деле, о древнейший, — сказала пророчица минуту спустя, словно очнувшись. — Дитя Тьмы ослушалась нашего приказания. Колдунья послала своего приспешника за картой, вместо того чтобы явиться сюда самой. И теперь я свободна от некоторых запретов.
Цирадис откинулась на спинку стула и кратко приказала что-то Тофу. Гигант кивнул и бесшумно вышел.
— Он приведет того, кто нам поможет, — объяснила прорицательница.
— А что конкретно ты собираешься предпринять? — спросил Шелк.
— Опрометчиво было бы с моей стороны открыть это преждевременно, принц Хелдар. Кстати, по силам ли тебе определить местонахождение останков Нарадаса?
— Еще как по силам, — отвечал он. — Пойду пошепчусь с придворными. — И он тоже вышел.
— Когда принц Хелдар вернется и сообщит нам, где лежит непогребенное пока тело Нарадаса, ты, король Ривы, и ты, император Маллореи, идите прямиком к королю и убедите его, употребив все дарованное вам красноречие, сопроводить вас ровно в полночь в это самое место, ибо истина, что откроется ему там, утишит его скорбь.
— Ах, Цирадис, — вздохнул Белдин, — ну почему ты вечно все усложняешь?
Прорицательница смущенно улыбнулась:
— Это одна из немногих доступных мне забав, добрый Белдин. Когда я говорю загадками, меня гораздо внимательнее слушают. А наблюдая, как в умах слушателей постепенно начинает брезжить догадка, я получаю удовольствие.
— Но ты забываешь, что это невероятно бесит!
— Возможно, отчасти поэтому мне это и нравится, — почти озорно заявила Цирадис.
— А знаешь, думаю, она все-таки обыкновенное человеческое существо, — сказал Белдин Белгарату. Минут через десять возвратился Шелк.
— Я его нашел, — самодовольно ухмыльнулся он. — Гроб с телом стоит в часовне Чолдана, что на первом этаже дворца. Я даже полюбовался на него. С закрытыми глазами он куда симпатичнее. Погребение назначено на завтра — как-никак на дворе лето, и дольше он не продержится.
— Как думаешь, который сейчас час, добрый человек? — спросила Цирадис у Дарника.
Кузнец подошел к окну и поглядел на звезды.
— До полуночи остался примерно час, — ответил он.
— Тогда пора, Белгарион и Закет! Уговаривайте короля любыми доступными вам способами. Совершенно необходимо, чтобы Ольдорин в полночь был в часовне.
— Мы приведем его, великая прорицательница, — пообещал Закет.
— Если понадобится, волоком притащим, — прибавил Гарион.
— Как бы мне хотелось знать, что она задумала, — говорил Закет, когда они с Гарионом шли по коридору. — Сдается мне, было бы легче убедить короля прийти, если бы он знал, чего ему ожидать.
— Но это могло бы его и насторожить, — возразил Гарион. — Подозреваю, Цирадис готовит нечто в высшей степени экзотическое, а некоторые с трудом воспринимают подобные вещи.
— Еще бы, — ухмыльнулся Закет.
— Его величество приказывал его не беспокоить, — ответил один из стражников у дверей королевской опочивальни, когда они попросили позволения войти.
— Прошу вас, сообщите государю, что у нас дело важное и неотложное, — сказал Гарион.
— Я попытаюсь, господин рыцарь, — неуверенно сказал стражник, — но государь вне себя от горя после смерти своего друга.
Минуту спустя стражник возвратился.
— Его величество выразил согласие встретиться с вами и вашим доблестным товарищем, господин рыцарь, но умоляю вас, будьте кратки. Страдания его невыносимы.
— Твердо обещаю, — пробормотал Гарион.
Покои короля были богато изукрашены. Сам монарх сидел в глубоком мягком кресле, обложенный подушечками, и читал какой-то тоненький томик при свете свечи. Выражение лица его было скорбным, а глаза припухли от слез. Когда друзья предстали перед ним, он показал им книгу.
— Томик мудрых изречений на все случаи жизни, — сказал он. — Правда, мне он почти не помогает. Что привело вас ко мне, господа рыцари?
— Мы явились отчасти затем, чтобы принести вам свои соболезнования, — осторожно начал Гарион. — Первые приступы горя всегда самые острые. Время утишит боль.
— Но никогда вполне не исцелит раненого сердца, господин рыцарь.
— Несомненно, ваше величество. Но как жесток ни покажется вам наш визит, поверьте, мы никогда не посмели бы нарушить вашего уединения, не будь причина, побудившая нас это сделать, столь важна и неотложна — и не столько для нас, сколько для вашего величества.
В глазах короля затлел слабый огонек интереса.
— Изложите суть, господин рыцарь.
— Этой ночью должна открыться вам правда, которая, уверяю, утешит вас в вашей печали. Эрезель был дражайшим вашим другом и никогда не заставил бы вас страдать без повода.
— Воистину, — согласился король. — Это было великое сердце!
— Не сомневаюсь, — кивнул Гарион.
— Но у вас есть и еще один повод, куда более личный, посетить часовню, где лежит тело доброго Эрезеля, ваше величество, — прибавил Закет. — Как нам стало известно, церемония погребения состоится завтра. На кладбище будет весь двор. И нынче ночью вы в последний раз имеете возможность проститься с ним с глазу на глаз и запечатлеть в памяти дорогие вам черты. Мы же с другом будем охранять двери часовни, дабы никто не потревожил вас, когда вы останетесь один на один с телом и все еще витающим поблизости духом покойного.
Король задумался.
— Возможно, вы и правы, господин рыцарь, — сказал он наконец. — И пусть ножом полоснет по сердцу, но я пойду туда и взгляну в последний раз на его лицо. Ну что ж, незачем мешкать.
И король тяжело поднялся с кресла.
Часовню арендийского бога Чолдана скупо освещала единственная свеча, стоявшая в изголовье гроба. Тело покойного по грудь накрыто было золотистой парчой. Лицо Нарадаса казалось спокойным, почти по-детски безмятежным. Прекрасно зная обо всем, что натворил за свою жизнь этот гролим, Гарион усмотрел в этой безмятежности насмешку.
— Мы встанем у дверей снаружи, ваше величество, — сказал Закет, — и оставим вас наедине с другом вашим.
Они с Гарионом вышли в коридор и прикрыли за собою дверь.
— Ты был сама мягкость, — оценил Гарион усилия друга.
— Да ты и сам неплохо сработал. Впрочем, мягко или грубо, какая разница? Главное, мы заманили его в часовню.
Они стояли у дверей, поджидая Цирадис и остальных. И примерно через четверть часа они явились.
— Он там? — спросил Белгарат.
— Да. Нам пришлось разливаться соловьями, и он в конце концов согласился.
Подле Цирадис стояла фигура в черном с опущенным на лицо капюшоном. Похоже было, что это женщина, к тому же далазийка, но Гарион впервые видел кого-то из далазийцев, облаченного не в белое.
— Это та, кто нам поможет, — сказала прорицательница. — Настало время нарушить уединение короля, ибо назначенный час пробил.
И Гарион открыл двери часовни.
Король обернулся с выражением удивления на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60