И тогда он на самом деле почувствует на себе их гнев. Так что это невозможно, и никогда не будет возможно. А что остается?
И тут его осенило. Ну конечно. Потерянное сокровище Бодаха. Все ведет к нему! Если этот Кочевник каким-то образом узнал где оно находится, раскрыл эту величайшую тайну, ему нужна помощь, чтобы добыть его. Он никогда не сумеет сделать это сам. Даже тяжеловооруженный отряд рискует там погибнуть, целиком. Единственный способ сделать это — узнать абсолютно точно, где лежат сокровища. Тогда можно пойти с достаточно большим отрядом, нагрузить на повозки и вывести их, работая быстро и точно днем, при свете солнца, прежде чем оно сядет, иначе немертвые Бодаха нападут на них с неугасимой и безжалостной яростью.
Чтобы преуспеть в этом деле, он должен быть уверен в преданности тех, кто пойдет за ним, потому что сокровища нужны только живым, только тем, кто сумеет уйти из Бодаха на своих ногах. И что может быть лучше, чем маленькая армия преданных ему эльфов, которые были достаточно глупы и поверили, что он настоящий король из пророчества?
Этот кочевник мог бы сказать эльфам, что сокровище будет спрятано в безопасности, или, возможно, что он вложит его в дела какого-нибудь торгового дома, чтобы финансово поддержать будущее королевство. Что-нибуть в таком духе. И потом, когда богатство будет его, купит какой-нибудь торговый дом, или его активы, купит себе титул и дворец, обзаведется личной стражей из наемников и будет плевать на тех, кого он обманул.
Это вероятно, подумал Эдрик, но действительно ли это то, что он собитается сделать? Если этот Кочевник присоединится к каравану — конечно он собирается это сделать, иначе зачем он вообще появился в Южном Ледополусе — Эдрик сможет понаблюдать за ним. И если, приехав в Алтарук, он отправится прямиком в один из торговых домов…
Сокровище. Все упирается в него. Если он действительно знает, где оно спрятано, он принесет с собой что-нибудь, какую-то часть его, чтобы показать купцам. Что означает, что скорее всего он везет эту часть с собой.
Эдрик глубок вдохнул и потом медленно выдохнул. Конечно, может быть он и ошибается. Все это чистой воды предположения, не основанные почти ни на чем. А что, если он прав? Поездка в Алтарук позволит ему проверить свои предположения. Возможно, по дороге будут какие-либо неприятности, схватки, Кочевник ввяжется в бой, а он тем временем проверит, что у этого эльфлинга в рюкзаке.
Решено. Эдрик поспешил обратно к Девчонкам Пустыни взять вещи Крикет. Караван уходит завтра утром, и похоже предстоит очень интересное путешествие.
Шестая Глава
Вскоре после подъема солнца Сорак и Риана пришли в караванный лагерь на окраине городка. Несмотря на ранний час, жизнь в лагере бурлила. Капитан каравана встал за несколько часов до рассвета, размахивая кнутом разбудил подсобных рабочих, которые зажгли повсюду костры для приготовления завтрака, потом собрал погонщиков канков и убедился, что гигантские жуки хорошо накормлены перед долгой дорогой.
Канки были смирными и покорными созданиями, особенно те, которые выросли в неволе, и были основным транспортным средством для всех караванов. Иногда, правда, большие торговые дома использовали огромные бронированные фургоны, которые тащили мекилоты, обычно запряженные парой. Каждый способ имел свои достоинства и недостатки.
С канками караван шел быстрее, зато как погонщики, так и пассажиры были весьма уязвимы и являлись заманчивой целью для многочисленных бандитов. Следовательно было необходимо использовать не менее многочисленных наемников, чтобы защититься от хищников пустыни и грабителей.
Бронированные фургоны, которые волокли мекилоты, были настолько велики, что в них могли поместиться все, кто ехал в караване, и еще хватало место для груза, и они были почти неуязвимы для любой атаки. Однако огромные шеститонные ящерицы-мекилоты, единственные на Атхасе создания, которые могли тащить тяжело нагруженный фургон, двигались медленно и неторопливо, а управлять ими было крайне трудно.
Только умелые погонщики-псионики могли иметь дело с этими гигантскими тварями, и их работа была крайне опасна, так как у этих ящериц были длинные сильные языки, которыми мекилот мог мгновенно поймать своего погонщика — и сожрать его — как только контроль ослабевал хотя бы на мгновение. Пассажиры и караванщики были хорошо защищены внутри фургона, это верно, но даже с открытой крышей в фургоне стояла убийственная жара, а вонь от немытых тел, собранных вместе в одном закрытом помещении, делала путешествие очень мало приятным.
Канки, с другой стороны, могли долгие мили пройти удивительно быстрым, ровным шагом, но и они становились упрямы и непокорны, если были голодны. А заставить весящее более четырехсот фунтов животное двигаться, если оно это не хотело, было не только трудно, но и потенциально опасно. Канки ели только растения, а те из них, кто вырос в неволе, вообще ни на кого не нападали, но, будучи голодными, сердито клацали своими сильными клешнями, и если незадачливый погонщик оказывался слишком близко, он мог быть серьезно ранен, а то и убит. Следовательно, здоровье канков было первостепенной заботой капитана каравана, после, конечно, груза. Пассажиры стояли на последнем месте.
Для того, чтобы накормить канков, требовалось несколько часов, и пока погонщики занимались этим, подсобные рабочие нагружали канков, привязывая к их широким хитиновым спинам большие ящики и мешки с товарами каравана. Другие сворачивали лагерь, складывали палатки и паковали припасы для долгого путешествия.
Распорядившись насчет канков и лагеря, капитан каравана собрал наемников. Тем временем клерк тщательно проверил все товары, загружаемые на спины канков, убедившись, что ночью ничего не исчезло и сходится со списком. Если любая мелочь, принадлежавшая каравану, исчезала, стражник, в чем ведении она находилась, должен был бы дать отчет клерку, особенно учитывыя то, что стоянка все время была под наблюдением и чужих почти не было.
Те немногие часы, которые оставались до отхода каравана, капитан обычно использовал, чтобы проверить наличие всех своих людей, и поговорить с каждым из наемников, особенно если караван останавливался в месте типа Южного Ледополуса. Наемники вообще изменчивы, по природе, и несмотря на высокие зарплаты, которые платили торговые дома, легко переходили из каравана в караван, иногда и до того, как караван прибывал к цели назначения. Другие так глубоко зарывались в свои одеяла после бурной ночи, что не могли подняться на ежедневный смотр у капитана. А если кого-нибудь из них не хватало, капитан посылал людей для быстрого поиска в близлежащие таверны и дома удовольствий, а то и в соседние переулки.
Если такая команда находила отсутствующего наемника, его подбирали и возвращали в лагерь. Но бывало и так, что их не находили, или находили уже холодными или тяжело раненными, тогда их оставляли, чтобы они сами позаботились о себе, и набирали новых людей среди тех, кто встал до восхода и собрался в лагере в надежде, что их наймут.
Сорак очень быстро отыскал Киерана, который как раз разговаривал с капитаном каравана. Как новый капитан стражников торгового дома Джамри, Киеран будет непосредственным начальником капитана каравана, когда они окажутся в Алтаруке и Киеран займет свой пост, так что капитан каравана уже сейчас хотел произвести хорошее впечатление на Каерана, что было заметно даже по его осанке и поведению. Когда Сорак с Рианой подошли, они увидели, как капитан кивнул Киерану и ударил правым кулаков левую грудь, приветствуя его, а потом вернулся к своим многочисленным обязанностям. Киеран повернулся и, увидев их, широко улыбнулся.
— Я надеялся, что вы появитесь, — сказал он, протягивая руку Сораку. — Итак, ты решил принять мое предложение?
Сорак пожал ему руку, на манер наемников. — Да, это очень соблазнительное предложение, и как раз сейчас у меня нет других. Но прежде, чем я соглашусь, я хотел бы знать побольше об условиях, что и сколько.
— Да, достаточно честно, — сказал Киеран, кивая. — Я буду твоим непосредственным начальником. Человек твоего мужества и способностей не должен тратить свой талант, служа простым солдатом, так что, если ты примешь мое предложение, я сделаю тебя своим лейтенантом, ближайшим помощником. Откровенно говоря, я горжусь тем, что умею хорошо разбираться в людях, и ты как раз человек такого сорта, на которого я могу полностью положиться. Ты будешь получать зарплату офицера, сто серебряных монет в месяц.
— Сто серебряных монет в месяц? Это очень щедро.
— Дом Джамри может позволить себе хорошо платить своим людям, — ответил Киеран. — Однако первые две недели ты не будешь получать зарплату. Эти деньги ты получишь только после конца службы. Это не даст тебе бросить службу Дому без объяснения причины. Если ты решишь оставить службу и объявишь об этом за две недели до того, деньги будут тебе возвращены.
— Мне кажется, что это справедливо, — сказал Сорак. — Но как я проживу эти две недели, учитывая, что денег у меня не так то много? — Сорак не хотел, чтобы у Киерана создалось впечатление, что у него есть деньги. Последней вещью, которую он хотел, чтобы Киеран знал, что именно они несут в своих рюкзаках.
— Как офицер, ты будешь получать деньги на квартиру и стол, дополнительно к жалованию, и эти деньги ты будешь получать с момента прибытия в Алтарук. Если ты будешь не слишком расточительным, на эти деньги ты сможешь снять вполне приличное жилье и есть три раза в день, при условии, что не будешь обжираться. Конечно, ты можешь жить и в общей казарме, но я думаю, что ты препочтешь жить отдельно. — Киеран сказал это вскользь, хотя, конечно, имел в виду Риану. — Кроме того, я не одобряю, когда офицеры живут вместе с солдатами. Это развивает панибратство.
— То есть деньги на жилье и еду, и еще сто серебряных монет? — Сорак был поражен.
— Как я сказал, Дом Джамри платит очень хорошо своим солдатам. Но они делают это не из-за доброты своих сердец. — Он усмехнулся. — У торговцев вообще нет сердца. Деньги, которые они платят, должны привлекать самых лучших людей и гарантировать их преданность Дому. Если ты заболеешь на службе, или тебя ранят, целитель будет лечить тебя, бесплатно. Если ты станешь инвалидом на службе Дому, ты получишь пенсию, которая защитит тебя от нищенской чашки. И если ты умрешь на службе Дому, одновременное пособие будет выплачено твоим наследникам, или они могут получить эквивалентныю долю в товарах или делах Дома.
— Если это условия действительно таковы, то мне вообще непонятно, откуда берутся новые вакансии, — искренне сказал Сорак.
Киеран указал на большую группу людей, толпившихся у входа в лагерь. — Как видишь, недостатка в желающих нет. Однако работа может быть опасна, я уверен, что ты понимаешь это, и хотя условия просто великолепные, есть и ограничения. Например после работы на Дом Джамри, ты не сможешь работать на конкурирующий с ним дом в течении пяти лет.
Сорак нахмурился. — Мне кажется, что я понимаю смысл этого требования, но как они могут добиться этого?
— Если ты нарушишь это требование, то не сможешь получать щедрый подарок, ренту, положенную тебе, — сказал Киеран. — Подарок настолько привлекательный, что ты будешь кусать себе локти всю оставшуюся жизнь, если упустишь его. Причем время подарка не ограничено. Будучи предложен, он не отменяется. То есть ты будешь обеспечен на все дни своей жизни, если не будешь делать глупости.
— Понимаю, — сказал Сорак.
— Это должно отвратить тебя от того, чтобы принимать быть может лучшие предложения других торговых домов, и не выдавать секреты Дома, которые ты узнаешь. Ну как, все еще заинтересован?
— Давайте дальше, — сказал Сорак. — Что-нибудь еще?
— Да, еще одна вещь, — сказал Киеран. — Слово твоего начальника — закон. Чисто и просто. Другими словами, мое слово. Наказание за неподчинение приказам, прямым или косвенным, может быть очень суровым.
— Насколько суровым? — спросил Сорак.
— Это целиком моя прерогатива, как капитана стражи дома, — сказал Киеран. — Могут быть дополнитекльные обязанности или денежный штраф, если я чувствую, что нарушение незначительно или неумышленно, но может быть и порка, а возможно даже смерть.
— И за какие нарушения положен смертный приговор? — спросила Риана.
— Убийство, дизертирство или неподчинение приказам на поля боя; саботаж или шпионаж в пользу конкурирующего торгового дома; нападение на высшего офицера на поле боя или в условиях, близких к тому. В других случаях за похожее нарушение полагается пятьдесят плетей. Однако, от такой порки тоже можно умереть, случаи были. Это правила Дома Джамри. Конечно, у меня есть определенная степень свободы в трактовке их.
— Что означает? — сказал Сорак.
— Что означает, что я считаю пятьдесят плетей за удар высшего офицера чересчур суровым наказанием, — сказал Киеран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
И тут его осенило. Ну конечно. Потерянное сокровище Бодаха. Все ведет к нему! Если этот Кочевник каким-то образом узнал где оно находится, раскрыл эту величайшую тайну, ему нужна помощь, чтобы добыть его. Он никогда не сумеет сделать это сам. Даже тяжеловооруженный отряд рискует там погибнуть, целиком. Единственный способ сделать это — узнать абсолютно точно, где лежат сокровища. Тогда можно пойти с достаточно большим отрядом, нагрузить на повозки и вывести их, работая быстро и точно днем, при свете солнца, прежде чем оно сядет, иначе немертвые Бодаха нападут на них с неугасимой и безжалостной яростью.
Чтобы преуспеть в этом деле, он должен быть уверен в преданности тех, кто пойдет за ним, потому что сокровища нужны только живым, только тем, кто сумеет уйти из Бодаха на своих ногах. И что может быть лучше, чем маленькая армия преданных ему эльфов, которые были достаточно глупы и поверили, что он настоящий король из пророчества?
Этот кочевник мог бы сказать эльфам, что сокровище будет спрятано в безопасности, или, возможно, что он вложит его в дела какого-нибудь торгового дома, чтобы финансово поддержать будущее королевство. Что-нибуть в таком духе. И потом, когда богатство будет его, купит какой-нибудь торговый дом, или его активы, купит себе титул и дворец, обзаведется личной стражей из наемников и будет плевать на тех, кого он обманул.
Это вероятно, подумал Эдрик, но действительно ли это то, что он собитается сделать? Если этот Кочевник присоединится к каравану — конечно он собирается это сделать, иначе зачем он вообще появился в Южном Ледополусе — Эдрик сможет понаблюдать за ним. И если, приехав в Алтарук, он отправится прямиком в один из торговых домов…
Сокровище. Все упирается в него. Если он действительно знает, где оно спрятано, он принесет с собой что-нибудь, какую-то часть его, чтобы показать купцам. Что означает, что скорее всего он везет эту часть с собой.
Эдрик глубок вдохнул и потом медленно выдохнул. Конечно, может быть он и ошибается. Все это чистой воды предположения, не основанные почти ни на чем. А что, если он прав? Поездка в Алтарук позволит ему проверить свои предположения. Возможно, по дороге будут какие-либо неприятности, схватки, Кочевник ввяжется в бой, а он тем временем проверит, что у этого эльфлинга в рюкзаке.
Решено. Эдрик поспешил обратно к Девчонкам Пустыни взять вещи Крикет. Караван уходит завтра утром, и похоже предстоит очень интересное путешествие.
Шестая Глава
Вскоре после подъема солнца Сорак и Риана пришли в караванный лагерь на окраине городка. Несмотря на ранний час, жизнь в лагере бурлила. Капитан каравана встал за несколько часов до рассвета, размахивая кнутом разбудил подсобных рабочих, которые зажгли повсюду костры для приготовления завтрака, потом собрал погонщиков канков и убедился, что гигантские жуки хорошо накормлены перед долгой дорогой.
Канки были смирными и покорными созданиями, особенно те, которые выросли в неволе, и были основным транспортным средством для всех караванов. Иногда, правда, большие торговые дома использовали огромные бронированные фургоны, которые тащили мекилоты, обычно запряженные парой. Каждый способ имел свои достоинства и недостатки.
С канками караван шел быстрее, зато как погонщики, так и пассажиры были весьма уязвимы и являлись заманчивой целью для многочисленных бандитов. Следовательно было необходимо использовать не менее многочисленных наемников, чтобы защититься от хищников пустыни и грабителей.
Бронированные фургоны, которые волокли мекилоты, были настолько велики, что в них могли поместиться все, кто ехал в караване, и еще хватало место для груза, и они были почти неуязвимы для любой атаки. Однако огромные шеститонные ящерицы-мекилоты, единственные на Атхасе создания, которые могли тащить тяжело нагруженный фургон, двигались медленно и неторопливо, а управлять ими было крайне трудно.
Только умелые погонщики-псионики могли иметь дело с этими гигантскими тварями, и их работа была крайне опасна, так как у этих ящериц были длинные сильные языки, которыми мекилот мог мгновенно поймать своего погонщика — и сожрать его — как только контроль ослабевал хотя бы на мгновение. Пассажиры и караванщики были хорошо защищены внутри фургона, это верно, но даже с открытой крышей в фургоне стояла убийственная жара, а вонь от немытых тел, собранных вместе в одном закрытом помещении, делала путешествие очень мало приятным.
Канки, с другой стороны, могли долгие мили пройти удивительно быстрым, ровным шагом, но и они становились упрямы и непокорны, если были голодны. А заставить весящее более четырехсот фунтов животное двигаться, если оно это не хотело, было не только трудно, но и потенциально опасно. Канки ели только растения, а те из них, кто вырос в неволе, вообще ни на кого не нападали, но, будучи голодными, сердито клацали своими сильными клешнями, и если незадачливый погонщик оказывался слишком близко, он мог быть серьезно ранен, а то и убит. Следовательно, здоровье канков было первостепенной заботой капитана каравана, после, конечно, груза. Пассажиры стояли на последнем месте.
Для того, чтобы накормить канков, требовалось несколько часов, и пока погонщики занимались этим, подсобные рабочие нагружали канков, привязывая к их широким хитиновым спинам большие ящики и мешки с товарами каравана. Другие сворачивали лагерь, складывали палатки и паковали припасы для долгого путешествия.
Распорядившись насчет канков и лагеря, капитан каравана собрал наемников. Тем временем клерк тщательно проверил все товары, загружаемые на спины канков, убедившись, что ночью ничего не исчезло и сходится со списком. Если любая мелочь, принадлежавшая каравану, исчезала, стражник, в чем ведении она находилась, должен был бы дать отчет клерку, особенно учитывыя то, что стоянка все время была под наблюдением и чужих почти не было.
Те немногие часы, которые оставались до отхода каравана, капитан обычно использовал, чтобы проверить наличие всех своих людей, и поговорить с каждым из наемников, особенно если караван останавливался в месте типа Южного Ледополуса. Наемники вообще изменчивы, по природе, и несмотря на высокие зарплаты, которые платили торговые дома, легко переходили из каравана в караван, иногда и до того, как караван прибывал к цели назначения. Другие так глубоко зарывались в свои одеяла после бурной ночи, что не могли подняться на ежедневный смотр у капитана. А если кого-нибудь из них не хватало, капитан посылал людей для быстрого поиска в близлежащие таверны и дома удовольствий, а то и в соседние переулки.
Если такая команда находила отсутствующего наемника, его подбирали и возвращали в лагерь. Но бывало и так, что их не находили, или находили уже холодными или тяжело раненными, тогда их оставляли, чтобы они сами позаботились о себе, и набирали новых людей среди тех, кто встал до восхода и собрался в лагере в надежде, что их наймут.
Сорак очень быстро отыскал Киерана, который как раз разговаривал с капитаном каравана. Как новый капитан стражников торгового дома Джамри, Киеран будет непосредственным начальником капитана каравана, когда они окажутся в Алтаруке и Киеран займет свой пост, так что капитан каравана уже сейчас хотел произвести хорошее впечатление на Каерана, что было заметно даже по его осанке и поведению. Когда Сорак с Рианой подошли, они увидели, как капитан кивнул Киерану и ударил правым кулаков левую грудь, приветствуя его, а потом вернулся к своим многочисленным обязанностям. Киеран повернулся и, увидев их, широко улыбнулся.
— Я надеялся, что вы появитесь, — сказал он, протягивая руку Сораку. — Итак, ты решил принять мое предложение?
Сорак пожал ему руку, на манер наемников. — Да, это очень соблазнительное предложение, и как раз сейчас у меня нет других. Но прежде, чем я соглашусь, я хотел бы знать побольше об условиях, что и сколько.
— Да, достаточно честно, — сказал Киеран, кивая. — Я буду твоим непосредственным начальником. Человек твоего мужества и способностей не должен тратить свой талант, служа простым солдатом, так что, если ты примешь мое предложение, я сделаю тебя своим лейтенантом, ближайшим помощником. Откровенно говоря, я горжусь тем, что умею хорошо разбираться в людях, и ты как раз человек такого сорта, на которого я могу полностью положиться. Ты будешь получать зарплату офицера, сто серебряных монет в месяц.
— Сто серебряных монет в месяц? Это очень щедро.
— Дом Джамри может позволить себе хорошо платить своим людям, — ответил Киеран. — Однако первые две недели ты не будешь получать зарплату. Эти деньги ты получишь только после конца службы. Это не даст тебе бросить службу Дому без объяснения причины. Если ты решишь оставить службу и объявишь об этом за две недели до того, деньги будут тебе возвращены.
— Мне кажется, что это справедливо, — сказал Сорак. — Но как я проживу эти две недели, учитывая, что денег у меня не так то много? — Сорак не хотел, чтобы у Киерана создалось впечатление, что у него есть деньги. Последней вещью, которую он хотел, чтобы Киеран знал, что именно они несут в своих рюкзаках.
— Как офицер, ты будешь получать деньги на квартиру и стол, дополнительно к жалованию, и эти деньги ты будешь получать с момента прибытия в Алтарук. Если ты будешь не слишком расточительным, на эти деньги ты сможешь снять вполне приличное жилье и есть три раза в день, при условии, что не будешь обжираться. Конечно, ты можешь жить и в общей казарме, но я думаю, что ты препочтешь жить отдельно. — Киеран сказал это вскользь, хотя, конечно, имел в виду Риану. — Кроме того, я не одобряю, когда офицеры живут вместе с солдатами. Это развивает панибратство.
— То есть деньги на жилье и еду, и еще сто серебряных монет? — Сорак был поражен.
— Как я сказал, Дом Джамри платит очень хорошо своим солдатам. Но они делают это не из-за доброты своих сердец. — Он усмехнулся. — У торговцев вообще нет сердца. Деньги, которые они платят, должны привлекать самых лучших людей и гарантировать их преданность Дому. Если ты заболеешь на службе, или тебя ранят, целитель будет лечить тебя, бесплатно. Если ты станешь инвалидом на службе Дому, ты получишь пенсию, которая защитит тебя от нищенской чашки. И если ты умрешь на службе Дому, одновременное пособие будет выплачено твоим наследникам, или они могут получить эквивалентныю долю в товарах или делах Дома.
— Если это условия действительно таковы, то мне вообще непонятно, откуда берутся новые вакансии, — искренне сказал Сорак.
Киеран указал на большую группу людей, толпившихся у входа в лагерь. — Как видишь, недостатка в желающих нет. Однако работа может быть опасна, я уверен, что ты понимаешь это, и хотя условия просто великолепные, есть и ограничения. Например после работы на Дом Джамри, ты не сможешь работать на конкурирующий с ним дом в течении пяти лет.
Сорак нахмурился. — Мне кажется, что я понимаю смысл этого требования, но как они могут добиться этого?
— Если ты нарушишь это требование, то не сможешь получать щедрый подарок, ренту, положенную тебе, — сказал Киеран. — Подарок настолько привлекательный, что ты будешь кусать себе локти всю оставшуюся жизнь, если упустишь его. Причем время подарка не ограничено. Будучи предложен, он не отменяется. То есть ты будешь обеспечен на все дни своей жизни, если не будешь делать глупости.
— Понимаю, — сказал Сорак.
— Это должно отвратить тебя от того, чтобы принимать быть может лучшие предложения других торговых домов, и не выдавать секреты Дома, которые ты узнаешь. Ну как, все еще заинтересован?
— Давайте дальше, — сказал Сорак. — Что-нибудь еще?
— Да, еще одна вещь, — сказал Киеран. — Слово твоего начальника — закон. Чисто и просто. Другими словами, мое слово. Наказание за неподчинение приказам, прямым или косвенным, может быть очень суровым.
— Насколько суровым? — спросил Сорак.
— Это целиком моя прерогатива, как капитана стражи дома, — сказал Киеран. — Могут быть дополнитекльные обязанности или денежный штраф, если я чувствую, что нарушение незначительно или неумышленно, но может быть и порка, а возможно даже смерть.
— И за какие нарушения положен смертный приговор? — спросила Риана.
— Убийство, дизертирство или неподчинение приказам на поля боя; саботаж или шпионаж в пользу конкурирующего торгового дома; нападение на высшего офицера на поле боя или в условиях, близких к тому. В других случаях за похожее нарушение полагается пятьдесят плетей. Однако, от такой порки тоже можно умереть, случаи были. Это правила Дома Джамри. Конечно, у меня есть определенная степень свободы в трактовке их.
— Что означает? — сказал Сорак.
— Что означает, что я считаю пятьдесят плетей за удар высшего офицера чересчур суровым наказанием, — сказал Киеран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34