Фуфловый резуль, но другого не надыбали. Кто
поедет сообщать подробности?
-Вот ты и поезжай, -- прошамкал набитым ртом Втор Гнедой, --
тебе, стало быть, и карты в руки.
-Еще какие будут советы?
Все молчали.
-Ну а почему бы тебе с Пером не отчитаться? У меня, между
прочим, регулярный поход в прокуратуру, трижды в неделю и до
конца календарного года. И дел у меня побольше будет, чем у вас
вместе с братом взятых. Так что...
-Ага, сейчас помчались! Мы только-только за колумбийский ацетон
отмылись. Ты, Эл, не держи нас за дураков: на такую подставу не
клюнем. Пусть тогда Сторож едет, он его крестничек и язык хорошо
подвешен. А, Дядя Тон? Или ты не духарной?
-Тя чо, лошадь сраная, завидки берут насчет дядьки? Так заимей
свою территорию и правь, насколько хари хватит. Полно районов --
очищай и владей. Ишь, шустряк борзорылый! Доприкалываешься!
-А ты на нас не волоки! -- Пер Гнедой жестом велел Втору
заткнуться и теперь сверлил взглядом Тони. -- У нас, во-первых, и
без территорий головных болей полно. А во-вторых, всем, кто на
нас нарывался по-плохому, это обстоятельство ничуть не помогало.
И если ты на шутку с угрозами попер...
-Все заткнулись! -- рявкнул бордовый от злобы Эл. -- И ты, Тони,
черт тебя побери! Ты ведь поумнее этих двоих, зачем спорить-то,
да еще на их уровне...
-Это кт...
-Засохни, скотина, я уже не шучу. Я... Цыц!!! Не доводи до
крайностей, Пер. Я, может, потом оправдаюсь перед стариком, а
может быть и нет, но вы оба узнать об этом не успеете, если еще
хоть словом сегодня залупитесь на кого во время совещания. Вы
сомневаетесь?
-Я лично не сомневаюсь и Эла поддержу, если надо будет. --
Реплика Ушастого окончательно накалила атмосферу, но зато
положила конец перепалке.
-Успокоились? Ну так кто поедет, что решим?..
Ни Эл Арбуз, ни Тони Сторож, самые влиятельные боссы из Гековой
шайки, ехать и докладывать решительно не пожелали, они откровенно
боялись вызвать его гнев -- в маляве и так достаточно прозрачно
ответственность за гибель адвоката адресовалась им обоим. А в
местных условиях заставить их поехать никто не мог. Малыш тут же
заявил, что недавно откинулся и еще не при делах, и ни во что не
врубился. Даже звероподобный Ушастый, который никогда не
чувствовал за собой вины, стушевался: "Ну что я ему скажу? Я
этого Малоуна два раза видел и знать его не знаю. На других
валить не привык, но и на себя чужой горшок не надену. И что он
так на нас рассвирепел, со скуки, что ли?.."
Блондин молчал в тряпочку и глаз ни на кого не поднимал. В новой
атмосфере среди столичных уголовников он еще не обтерся, но зато
хорошо помнил повадки Ларея, своего недавнего пахана: мужики
правильно рюхают, что жмутся -- малява немилосердная, написана
серьезно. Вик Кессель (Кисель), бесстрашный банковский налетчик
из урок, а теперь второй протеже Гека из "Эльдорадо", вызвался
поехать, но от него отмахнулись -- малограмотен; чтобы все ему
втолковать накрепко -- еще месяц клади, не меньше...
Как обычно, крайнего нашли: Фант поедет. А Фант и не возражал, и
даже не особенно боялся, поскольку твердо верил в
благорасположение Ларея, в списке духовных авторитетов
заменившего ему отца с матерью и господа бога.
Так и вышло. Гек спокойно выслушал доклад Фанта, примерно с час
позадавал вопросы, слабо улыбнулся под конец и даже врезал
подзатыльника, когда уличил его в неточности.
-...А поначалу-то говорил, что сам вызвался? Ишь ты, не хочешь
подставлять никого, да? Ладно, мертвого не воротишь. Может я и
погорячился в письменном виде, но зато теперь могу быть уверен,
насколько это вообще возможно, что умысла злого не было, а был
несчастный случай на дороге, хотя... Так, говоришь, девчонка в
больнице до сих пор... Ты вот что, скажешь Тони, чтобы с вдовой
поговорил по поводу денег и если что -- пусть отсыпет не скупясь,
я отвечаю. Сам зайди, вырази сочувствие, ну сообразишь...
А у меня тут дела идут потихоньку: срок иссякает в будущем году и
воля попой вертит, так что скоро ждите. Со ржавыми у меня контакт
пошел, слава те господи. Сим-сим, скотина, язычок прислал -- ему
на волю было идти год с лишним назад, так еще на два раскрутился
-- чуть раньше меня выйдет. Но все равно молодец: не трус, не
дурак и не лодырь, а ведь с простого гангстера при Гнедых
начинал...
-Ну, с вашей поддержкой это не так уж и удивительно.
-Хм. Поддержка -- поддержкой, но и надо самому голову на плечах
иметь, а также уметь ее оберегать. Кстати, не желаешь ли ты моей
поддержки? На зонах нынче неспокойно: то мужичье взбунтуется, то
импортные латиносы хвост подымают, да и скуржавых полно... Как
насчет пары-тройки лет возле солнечной Антарктиды? Я устрою по
дружбе, Джеф?
"Вот за это тебя Кромешником и кличут. Ну ни секунды расслабухи,
все норовит за горло подержаться..." -- Нет, шеф, благодарю
покорно. Я...
-Ларей.
-Обмолвился, прошу прощения. Ларей. Я бы предпочел быть вам
полезным на воле. Так мне разум подсказывает. Но если вы решите
иначе...
-Я пошутил. ("Ну и шутки у тебя..., шеф хренов! А ведь на волю
выйдет -- совсем тяжко будет, надо привыкать. Эх, гадский
рот!..") Ты нужен именно на воле, к тому же у тебя семья,
ребенок...
-Двое.
-Уже двое? Давно ли?
-С неделю как из роддома.
-Поздравляю. Парнишка?
-Угу. Теперь полный комплект: дочь и сын.
-Тем более нельзя на зону. Видишь, как все неудачно для тебя
складывается: рекомендации есть, поле деятельности немеряное, а
придется на воле поскучать. И не надо меня материть, ни вслух ни
в мыслях, я ведь многое вижу по твоим жвалам. Далее: многое вижу,
а тебя, во всей полноте твоих душевных и мозговых извивов, не
представляю, потому что человек сложнее и круче любой схемы,
причем настолько, что и сам себя не знает даже на четверть. Я к
чему: когда общаешься с другим человеком, всегда держи уши
торчком. Это не избавит тебя от всех неожиданностей, но
подготовит к ним. Врубаешься?
-Абстрактно -- да. А конкретно -- пока не очень.
-Держи конкретику. Я отношусь к тебе гораздо лучше, чем к...
Ну, одному из Гнедых, например. И ты это знаешь, как я заметил.
Но это вовсе не значит, что я прощу тебе любой косяк. И если ты
будешь это понимать, то и вероятность косяка уменьшится, и я для
тебя буду менее неприятен, как это ни парадоксально. Все, вали.
На досуге додумаешь...
Ржавые... Все эти годы Гек терпеливо ждал и все-таки дождался
удобной ситуации. Новые времена меняли мир по обе стороны
решетки, подстраивая под себя людей, их обычаи и законы.
Экономика страны Бабилон, визжа и скрипя на каждом околодворцовом
повороте, тем не менее набирала ход. Несмотря на все усилия
чиновничье-генеральской когорты, стоящей у руля, жизнь брала
свое: стало больше свободы в делах, контактов с остальной
цивилизацией, реальных денег на руках у населения. Золотой дождь
просыпался и на гангстерские группировки, и на деловых людей, и
на чиновников. Хватило даже на формирование так называемого
среднего класса. Урочий мир поначалу прошел мимо новых веяний,
грабя и воруя по прежним образцам, но ветры перемен достали и
этот заповедник былого. Все чаще в места заключения попадали
уголовники новой формации -- гангстера. Денег у них было полно,
амбиции хлестали через край, привычка решать дело быстро и с
кровью никуда не делась -- пошли конфликты и разборки. Первыми
сориентировались скуржавые, где таской, а где лаской подгребая к
себе новых мальчиков. И сразу это почувствовалось: их позиции
укрепились на воле и на зонах. Правда, благодаря усилиям
Кромешника благополучие их оказалось непрочным: рассыпались
крупнейшие скуржавые бастионы -- 26 спец и "Аргентина", да и в
других местах рвакля пошла весьма резво и не в пользу скуржавых,
но их опыт был замечен и перенят доминирующей уголовной пробой
страны -- золотыми, или, как их чаще называли -- ржавыми. Все
чаще крупные гангстерские шайки на воле попадали под протекторат
ржавых урок, исправно отстегивая им "на общак" долю прибылей. А
это были весьма крупные суммы, налетами таких не заработать и в
трамвае не украсть. Урки -- тоже люди, кому не хочется гулять по
кабакам на размер души, не глядя в прейскуранты, раскатывать в
роскошных лимузинах с шикарными шлюхами, снимать дорогие номера в
гостиницах на любых курортах планеты? И многие ржавые не
удержались от соблазна -- зажили широко и с песнями. Уже прошли в
крупных городах локальные сходняки, где урки сами себе разрешили
иметь семью и собственность, в виде домов, автомобилей и долевого
участия в фирмах. Появились и "недоспелки", богатые
гангстера-уголовники, возведенные в "пробу" без соответствующего
горнила, в виде многолетних отсидок и зонных битв за авторитет.
Но за колючей проволокой все еще царила старая урочья генерация,
которой вовсе не были по душе нравы новых ребятишек и их
привязанность к большим деньгам и сытной жизни. Назревал раскол,
где одни урки с презрением относились к образу действий других.
Именно этой ситуацией Гек и воспользовался. Правильные урки
Сюзеренского централа сообща пустили на зоны маляву, в которой
жестко осудили недоспелков и тех, кто видимо за большие "бабки"
давал им рекомендации. Обновленные же, к этому времени набравшие
множество влиятельных сторонников, издали контрмаляву, в которой
ставили под сомнение дееспособность авторитетнейших, но
оторванных от действительности урок старого образца... Гек
разослал по зонам свою.
"... а в нашем Доме порядки должны быть одни для всех. Благо
арестантское должно помогать людям, а не б...м обоих полов.
Дельфинчика знаю не понаслышке и его суждениям верю. И Слон и
Лунь -- только хорошее могу о них сказать, поскольку их понятия
правильны, без гнили. А что касается деятелей, типа Амазоны,
Торча, Полуторного Фила -- я таких урок не знаю и их язычки для
меня -- звук пустой. Баклажан, отсидевший два года за хулиганку
-- это еще не урка, нет. И в наших краях, и на воле никто еще не
слыхивал, что доброго сделали они для Дома, кого они обогрели и
кому помогли. Пусть поднимутся к нам, да покажут себя, чем они от
скуржавых или от меди отличаются, тогда и поговорим. А обывателей
пугать, да газетчикам позировать -- любой дурак сумеет.
Бродягам на Крытую Маму персональный привет.
Стивен Ларей."
Слово Кромешника хоть и не поставило точку в идеологическом
споре, но обеспечило значительный перевес уркам старого зонного
уклада, что те не понимать не могли. Кое-кто из них пытался все
же поставить вопрос о последнем Ване, де мол надо вызвать его на
правилку, да пусть объяснится и докажет, да еще надо посмотреть,
какой он там Ван... Но это так, вяло и для понта: любой урка
знал, что неподсуден, пока ему не "предъявят" его товарищи и не
докажут это на сходняке, в присутствии всех. А за Лареем никто не
знал никаких огрехов, только фантастические небыли, а главное --
былины во славу арестантского мира. И на сходняк его не имеют
права вызывать, поскольку он -- другой пробы, причем высшей. А
он в свою очередь имеет право не отвечать на их предъявы, но не
имеет права голоса на их сходняках, хотя присутствовать и
советовать может, если общество разрешит. И новые правила он
устанавливать не может, поскольку не бывает сходки из одного
человека, а других ванов нет на белом свете и новые не появятся.
Зато он может оспорить и не признать эдикты ржавой сходки,
поскольку его сан дает ему пожизненное право и обязанность --
хранить, толковать и держать в чистоте заветы арестантского мира,
сформированные многими поколениями сидельцев страны Бабилон.
Теоретически можно было бы объявить его самозванцем, но
позориться подобной гнилухой, а вдобавок ссориться с признавшими
его Дельфинчиком, Лунем, Ширкой и другими столпами уголовного
мира, стариками и молодежью, не говоря уже о самом Кромешнике и
его людях -- желающих не нашлось.
Кстати, в ту же пору он встретился и навсегда попрощался с Чомбе.
Ему пришлось для этого побывать в межзонной больничке, где Чомбе
в свои сорок неполных лет умирал от туберкулеза. Гек организовал
для него и себя отдельную палату и ночью открылся ему. Полуслепой
Чомбе все не мог поверить, что сказочный Кромешник и Гек Малек --
это одно и то же, долго трогал лицо Гека, а потом тихо
заплакал... Проговорили всю ночь. Наутро Чомбе попил через силу
чаю, обнял Гека и попросил оставить его одного: "...сам уйду, что
мучиться. Не хочу, чтобы кто-то видел, да и псам на тебя зацепки
не будет...". Гек в последний раз стиснул друга за худые плечи и
отчалил. В тот же вечер Чомбе вскрыл себе вены на руках и ногах.
Последствий ни для кого не было -- все равно он был сактирован
подчистую и не принадлежал в тот момент ни одному земному
ведомству. Но дело свое он сделал: перед смертью послал маляву, в
которой также признавал и поддерживал Ларея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68