Будучи не в состоянии отследить его перемещения с помощью Силы, Мара сделала лучшее, что могла на тот момент — совершила прыжок к краю захваченной сражением толпы, затем ещё один — на вершину лестничного пролёта — и уже оттуда принялась высматривать беглеца.
Верные своей природе, «отверженные» и воины не бежали от схватки, а наоборот, рвались в бой, невзирая на своё состояние, невзирая на то, чья сторона одерживала верх, — тем более что ситуация на поле битвы менялась каждую минуту. Мара недолго разыскивала одинокую фигуру, спешившую прочь с поля битвы; в следующую секунду силуэт метнулся на площадь, с трёх сторон окружённую покорёженными зданиями. И хотя относительно невысокая фигура носила кожу-тунику «отверженного», перемещалась она с ловкостью и грацией исполнителя.
Улучив секунду, чтобы коснуться в Силе Тахири и Кента, Мара перепрыгнула со ступеней на высокую платформу храма, затем соскочила вниз и поспешила за Ном Анором, крепко сжимая в руке меч и намереваясь одним стремительным взмахом расправиться с любым, кто встанет у неё на пути. Вбежав на площадь, она остановилась, чтобы обследовать несколько выходов, и заметила свою жертву, исчезающую за обрушенным краем высокой стены. Она практически летела за ним, перепрыгивая через груды камней и лома, проскальзывая меж высоких обгоревших деревьев. В конечном счету она выбралась на извилистую дорожку, которая вела туда, где раньше располагалась Колоннада общин — среднеуровневая зона, в которой открытые пространства перемежались с толстыми колоннами, служившими опорой урбанистическому пейзажу, раскинувшемуся наверху. Сотни репортёрских агентств ГолоСети и крупнейших медиа-бюро держали здесь свои офисы. Во времена Галактической Гражданской войны это место кишело цензорами из КОМПОНОП, которые следили за тем, чтобы все публикации шли в соответствии с имперской пропагандой.
Мара не сомневалась, что она знает эти места лучше Ном Анора — даже несмотря на то, что теперь они лежали в руинах. Но с тех пор как он принял обличье Пророка, он, очевидно, изучил все каньоны и дебри Корусканта не хуже любого торговца дурью, — маршрут его побега был запутанным, как след трубного червя. Чем глубже они уходили, тем более тёмными и промозглыми становились окрестности. Но Мара пообещала себе, что, если потребуется, она будет преследовать его хоть до ядра планеты.
Погоня вела все глубже, на ещё более тёмные уровни, где с потрескавшихся потолков стекала зловонная жижа, а редкий свет с трудом пробивался сквозь трещины в обрушенных зданиях и буйную растительность, которая их покрывала.
Мара немного сократила расстояние между собой и беглецом; но тот, схватившись за пучок лоз, перелетел через широкую расщелину. Закрепив лозы на своей стороне провала, он обернулся и одарил её глуповатой ухмылкой, полагая, что теперь-то он в безопасности. Она притормозила на краю расщелины — этой паузы хватило, чтобы она успела оскалиться в ответ, — после чего нашла наиболее узкий участок провала и прыгнула на другую сторону.
К этому времени Ном Анор уже скрылся в руинах здания, в котором когда-то находился офис бюро новостей. Она слышала, как он, спотыкаясь, проталкивается вперёд, разбивает вдребезги обломки транспаристальных окон, проламывает деревянные двери. На грязном полу пестрели полоски бледного света, а густой воздух был наполнен едким ароматом гниения.
Мара угадала следующий шаг беглеца и не сунулась в ловушку: Ном Анор сделал вид, что исчезает в дверном проёме, который в действительности обрывался в полукилометровую бездну. И она вновь перехитрила его, вовремя отступив, когда он недюжинной силой рук сместил с опор балку, что поддерживала треснувшую потолочную плиту.
Он был так же твёрд в своём желании сбежать, как и она — в желании изловить его. Он резво нёсся через комнаты, плотно запечатывая за собой дверные проёмы. Но Мара с лёгкостью пробивала двери ударом ноги, а где не могла этого сделать, находила альтернативные маршруты, нигде не снижая темпа гонки.
Тонкий слух Мары позволял ей чувствовать, что Ном Анор начинает уставать: он тяжело дышал и спотыкался чаще обычного. Проломив последнюю дверь, она услышала щелчок бластерного предохранителя и, сунувшись в комнату, обнаружила, что Ном Анор прячется среди сгнивших останков тви’лекка, на котором всё ещё красовалась униформа сотрудника службы безопасности.
При помощи Силы Мара призвала в ладонь рукоятку светового меча, и в это же мгновение Ном Анор спустил курок. Клинок отражал один разряд за другим до тех пор, пока в бластере не иссяк газ. Исполнитель оказался достаточно умён, чтобы не швырять в неё разряженное оружие. Вместо этого он пополз назад на всех четверых, не сводя глаз с Мары. Та неуклонно наступала; взгляд, которым она одарила беглеца, был холодным и спокойным.
Его отступлению положила конец внезапно возникшая позади стена.
Взрыкнув, он вскочил на ноги; в ладонь его лёг нож-куфи, и йуужань-вонг бросился на противника, невзирая на световой меч.
Мара отпрыгнула, оказавшись вне досягаемости ножа, деактивировала меч и поманила исполнителя к себе. Очертания её рук, отражавших выпады, расплылись; через секунду она сама перешла в наступление, нанося удары кулаками то в грудь, то в челюсть — их силы было недостаточно, чтобы вырубить противника, однако с каждым выпадом префект всё плотнее прижимался к стене. Уклонившись ещё от нескольких отчаянных взмахов ножа, она провела подсечку, и йуужань-вонг рухнул на пол; она позволила ему подняться — только для того чтобы вонзить носок правого ботинка в колено. Он проделал последний решительный рывок в её сторону, но Мара, отступив, швырнула его лицом о стену.
Она продолжала наносить болезненные удары, повторяя про себя: «Это тебе за Монор II, где я стала жертвой твоих ядовитых спор кумб; это за неприятности, которые ты учинил на Роммамуле.»
Выбив из его рук куфи, она ткнула распрямлёнными пальцами в горло йуужань-вонга, затем опрокинула его наземь ударом под дых. «Это за то, что основал „Бригаду мира“; это за участие в отправке Элан с заданием убить джедаев бо'тусом; это за двурушничество с хаттами и Вики Шеш; а это за саботаж поселений беженцев на Дуро.»
Двигаясь с предельной быстротой, она намеренно оставляла бреши в обороне, призывая противника атаковать, и тут же проводила комбинации болезненных ударов по его лысой макушке, по плоскому носу, по хитрющему правому глазу с голубой полоской зрачка. «Это за фальшивые обещания, которые ты давал Хану и Лее на Билбринджи; за твою надменность в выступлении перед Сенатом; за ту роль, что ты сыграл в гибели Чубакки и Энакина; за попытку доставить Джейсона в лапы Цавонга Ла; за саботаж на Зонаме-Секот…»
Её удары причиняли заметную боль. Умело преодолев последний рубеж обороны йуужань-вонга, отчаянно размахивающего руками, она принялась локтями и тыльной стороной сжатых ладоней разбивать в кровь его изрезанные в бахрому губы и ставить синяки на ушах, ни на минуту не выпуская из виду его смертоносный левый глаз, который — она ни секунды не сомневалась — йуужань-вонг берёг как последнее средство противодействия. Совершив разворот на левой ноге, она со всего размаху ударила противника правой и вышибла из него дух. Исполнитель упал на колени, прижимая к груди правую ладонь.
На ноги подняться было необычайно тяжело, но когда он всё же преуспел в этом, она вновь опрокинула его наземь ударом кулака. В настоящем глазу исполнителя отражался его неподдельный ужас. Проведя слишком много времени среди существ, которые больше всего ценили жизнь, он пришёл к тому, что и сам стал ценить её. В отличие от тех, кто не щадя себя бился наверху, на улицах и площадях, Ном Анор отчаянно хотел жить. Мара видела страх в его глазах, чувствовала, как он волнами исходит от противника. Он упёрся спиной в стену и медленно опустился на колени.
Мара зажгла световой меч, направив кончик вправо от себя и вниз. Один короткий взмах, и его голова отлетит на добрые пять метров.
Ном Анор согнулся в талии и подобострастно вжался лицом в замызганный пол.
— Ты победила меня, Мара Джейд Скайуокер, — промямлил он, не поднимая головы. — Я молю о пощаде.
Когда ответа не последовало, он всё-таки рискнул поднять голову и, обнаружив, что она не наступает, продолжил:
— Чего ты добьёшься, убив меня? Да, это доставит тебе удовлетворение, но положит ли это конец войне?
— В настоящий момент мне достаточно и этого, — обронила Мара.
Он сглотнул, но через секунду вновь обрёл голос:
— Я лицемер и убийца. Я принёс одни несчастья — тебе и многим другим. Но разве ты была другой, когда служила Императору? Дарту Вейдеру? Такой же исполнитель, как и я. Ты делала лишь то, чему тебя учили. Мы все служим нашим господам, Мара Скайуокер. Но я полагал, что сейчас ты служишь Силе.
Когда Мара приблизилась ещё на шаг, его мольбы сорвались на вопли.
— Ты же мать! А если бы твой сын сейчас смотрел на тебя? Этому ли ты хочешь научить его — искусству хладнокровного убийства?
Ноздри Мары задрожали:
— Ты едва не лишил меня шанса вообще иметь детей.
— Я знаю, — пробормотал он, глядя ей в глаза. — Но разве я не часть жизни, как и твой младенец — часть Силы? — Он ткнул себя в грудь. — Я беспомощен.
Мара вновь шагнула, занося меч.
— Я могу помочь! — вскричал он. — Я изменился. Ты видела, как я вёл в бой «отверженных». Как и ты, я хочу, чтобы эта война кончилась. Я бы давно уже стал вашим союзником, если бы Вержер и Джейсон согласился забрать меня с Корусканта на коралловом корабле, который я выстроил специально для собственного побега. Слышишь, Мара Скайуокер? Я называю эту планету Корускантом. Я признаю, что этот мир ваш. Он всегда был вашим и останется вашим, даже если мы одержим победу. Дай мне последний шанс. Дай доказать мою полезность.
Она поднесла сияющее лезвие к его шее… но в следующее мгновение деактивировала клинок и пристегнула рукоять к поясу.
Понять, что написано на лице у Ном Анора, было невозможно. Он явно не ожидал от неё снисходительности. Он сознавал, что не его слова удержали её руку — он выплёвывал их чисто автоматически. На её выбор повлияло что-то ещё — что-то за пределами его понимания. Несколько долгих мгновений он в растерянности смотрел на женщину-джедая.
— У йуужань-вонгского воина мой поступок вызвал бы только отвращение, — наконец, вымолвил он. — Он казнил бы меня с той же лёгкостью, как если бы я был дроидом. И тем не менее, ты не находишь моё малодушие достойным презрения. Ты даруешь мне жизнь.
Мара прищурилась:
— Я не верю ни единому твоему слову, и я с самого начала знала, что ты трус. Ты виновен в десятках преступлений, но не я стану твоим палачом. Твою судьбу решат другие. — Она жестом приказала ему подняться. — Если ты и вправду хотел положить конец войне, ты не должен был мешать Зонаме-Секот.
— Я всего лишь пытался спасти планету, — возразил Ном Анор. — Шимрра готов уничтожить её. Он расценивает планету как подарок, преподнесённый джедаям богами, которые испытывают нашу веру. Он утверждает, что у него есть яд, способный убить Зонаму-Секот.
По коже Мары пробежал холодок.
— Яд?
Ном Анор равнодушно пожал плечами:
— Нечто, сотворённое Альянсом и выпущенное на волю на планете, известной под именем Кэлуула.
«Красная альфа», — с болью в сердце осознала Мара. Схватив Ном Анора за плечо, она толкнула его в направлении ближайшего выхода:
— Пришло время доказать, что ты заслуживаешь подаренную мной отсрочку.
* * *
Той же формы, что и Цитадель «летающего мира», бункер в венце крепости Шимрры представлял собой огромное сводчатое помещение с полированными стенами и пышными колоннами. С восточной стороны комнаты от круглого пола поднимался йорик-коралловый лестничный марш, который вёл на уровень выше, туда, где по слухам располагалось контрольное помещение, из которого можно было запустить верхушку Цитадели прямо в космос — точно так же, как мог быть отправлен на орбиту и Колодец Планетного Мозга. Верховный владыка и дуриам должны были остаться в живых независимо от того, какая судьба ждала прочих йуужань-вонгов и их живых прислужников.
В бункере располагался трон, но Шимрра ещё не занял положенное ему по статусу место. Верховный владыка только что проник в помещение через широкую шахту — довинную версию турболифта — но он так нервничал, что не мог усидеть на месте; он был будто загипнотизирован видами, которые транслировала в бункер группа виллипов: Йуужань'тар, окутанный огнём; «отверженные», свободно разгуливающие по улицам; десантники Альянса, схлестнувшиеся в схватке с его воинами; истребители, расчертившие на полосы задымлённое небо и пронзающие Цитадель стрелами жалящего света.
Рядом стояли «убийцы» — телохранители Шимрры, — а подле них Оними, вероятно, единственный «отверженный» на Йуужань'таре или любом другом из оккупированных миров, который всё ещё послушно склонялся у ног представителей элиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Верные своей природе, «отверженные» и воины не бежали от схватки, а наоборот, рвались в бой, невзирая на своё состояние, невзирая на то, чья сторона одерживала верх, — тем более что ситуация на поле битвы менялась каждую минуту. Мара недолго разыскивала одинокую фигуру, спешившую прочь с поля битвы; в следующую секунду силуэт метнулся на площадь, с трёх сторон окружённую покорёженными зданиями. И хотя относительно невысокая фигура носила кожу-тунику «отверженного», перемещалась она с ловкостью и грацией исполнителя.
Улучив секунду, чтобы коснуться в Силе Тахири и Кента, Мара перепрыгнула со ступеней на высокую платформу храма, затем соскочила вниз и поспешила за Ном Анором, крепко сжимая в руке меч и намереваясь одним стремительным взмахом расправиться с любым, кто встанет у неё на пути. Вбежав на площадь, она остановилась, чтобы обследовать несколько выходов, и заметила свою жертву, исчезающую за обрушенным краем высокой стены. Она практически летела за ним, перепрыгивая через груды камней и лома, проскальзывая меж высоких обгоревших деревьев. В конечном счету она выбралась на извилистую дорожку, которая вела туда, где раньше располагалась Колоннада общин — среднеуровневая зона, в которой открытые пространства перемежались с толстыми колоннами, служившими опорой урбанистическому пейзажу, раскинувшемуся наверху. Сотни репортёрских агентств ГолоСети и крупнейших медиа-бюро держали здесь свои офисы. Во времена Галактической Гражданской войны это место кишело цензорами из КОМПОНОП, которые следили за тем, чтобы все публикации шли в соответствии с имперской пропагандой.
Мара не сомневалась, что она знает эти места лучше Ном Анора — даже несмотря на то, что теперь они лежали в руинах. Но с тех пор как он принял обличье Пророка, он, очевидно, изучил все каньоны и дебри Корусканта не хуже любого торговца дурью, — маршрут его побега был запутанным, как след трубного червя. Чем глубже они уходили, тем более тёмными и промозглыми становились окрестности. Но Мара пообещала себе, что, если потребуется, она будет преследовать его хоть до ядра планеты.
Погоня вела все глубже, на ещё более тёмные уровни, где с потрескавшихся потолков стекала зловонная жижа, а редкий свет с трудом пробивался сквозь трещины в обрушенных зданиях и буйную растительность, которая их покрывала.
Мара немного сократила расстояние между собой и беглецом; но тот, схватившись за пучок лоз, перелетел через широкую расщелину. Закрепив лозы на своей стороне провала, он обернулся и одарил её глуповатой ухмылкой, полагая, что теперь-то он в безопасности. Она притормозила на краю расщелины — этой паузы хватило, чтобы она успела оскалиться в ответ, — после чего нашла наиболее узкий участок провала и прыгнула на другую сторону.
К этому времени Ном Анор уже скрылся в руинах здания, в котором когда-то находился офис бюро новостей. Она слышала, как он, спотыкаясь, проталкивается вперёд, разбивает вдребезги обломки транспаристальных окон, проламывает деревянные двери. На грязном полу пестрели полоски бледного света, а густой воздух был наполнен едким ароматом гниения.
Мара угадала следующий шаг беглеца и не сунулась в ловушку: Ном Анор сделал вид, что исчезает в дверном проёме, который в действительности обрывался в полукилометровую бездну. И она вновь перехитрила его, вовремя отступив, когда он недюжинной силой рук сместил с опор балку, что поддерживала треснувшую потолочную плиту.
Он был так же твёрд в своём желании сбежать, как и она — в желании изловить его. Он резво нёсся через комнаты, плотно запечатывая за собой дверные проёмы. Но Мара с лёгкостью пробивала двери ударом ноги, а где не могла этого сделать, находила альтернативные маршруты, нигде не снижая темпа гонки.
Тонкий слух Мары позволял ей чувствовать, что Ном Анор начинает уставать: он тяжело дышал и спотыкался чаще обычного. Проломив последнюю дверь, она услышала щелчок бластерного предохранителя и, сунувшись в комнату, обнаружила, что Ном Анор прячется среди сгнивших останков тви’лекка, на котором всё ещё красовалась униформа сотрудника службы безопасности.
При помощи Силы Мара призвала в ладонь рукоятку светового меча, и в это же мгновение Ном Анор спустил курок. Клинок отражал один разряд за другим до тех пор, пока в бластере не иссяк газ. Исполнитель оказался достаточно умён, чтобы не швырять в неё разряженное оружие. Вместо этого он пополз назад на всех четверых, не сводя глаз с Мары. Та неуклонно наступала; взгляд, которым она одарила беглеца, был холодным и спокойным.
Его отступлению положила конец внезапно возникшая позади стена.
Взрыкнув, он вскочил на ноги; в ладонь его лёг нож-куфи, и йуужань-вонг бросился на противника, невзирая на световой меч.
Мара отпрыгнула, оказавшись вне досягаемости ножа, деактивировала меч и поманила исполнителя к себе. Очертания её рук, отражавших выпады, расплылись; через секунду она сама перешла в наступление, нанося удары кулаками то в грудь, то в челюсть — их силы было недостаточно, чтобы вырубить противника, однако с каждым выпадом префект всё плотнее прижимался к стене. Уклонившись ещё от нескольких отчаянных взмахов ножа, она провела подсечку, и йуужань-вонг рухнул на пол; она позволила ему подняться — только для того чтобы вонзить носок правого ботинка в колено. Он проделал последний решительный рывок в её сторону, но Мара, отступив, швырнула его лицом о стену.
Она продолжала наносить болезненные удары, повторяя про себя: «Это тебе за Монор II, где я стала жертвой твоих ядовитых спор кумб; это за неприятности, которые ты учинил на Роммамуле.»
Выбив из его рук куфи, она ткнула распрямлёнными пальцами в горло йуужань-вонга, затем опрокинула его наземь ударом под дых. «Это за то, что основал „Бригаду мира“; это за участие в отправке Элан с заданием убить джедаев бо'тусом; это за двурушничество с хаттами и Вики Шеш; а это за саботаж поселений беженцев на Дуро.»
Двигаясь с предельной быстротой, она намеренно оставляла бреши в обороне, призывая противника атаковать, и тут же проводила комбинации болезненных ударов по его лысой макушке, по плоскому носу, по хитрющему правому глазу с голубой полоской зрачка. «Это за фальшивые обещания, которые ты давал Хану и Лее на Билбринджи; за твою надменность в выступлении перед Сенатом; за ту роль, что ты сыграл в гибели Чубакки и Энакина; за попытку доставить Джейсона в лапы Цавонга Ла; за саботаж на Зонаме-Секот…»
Её удары причиняли заметную боль. Умело преодолев последний рубеж обороны йуужань-вонга, отчаянно размахивающего руками, она принялась локтями и тыльной стороной сжатых ладоней разбивать в кровь его изрезанные в бахрому губы и ставить синяки на ушах, ни на минуту не выпуская из виду его смертоносный левый глаз, который — она ни секунды не сомневалась — йуужань-вонг берёг как последнее средство противодействия. Совершив разворот на левой ноге, она со всего размаху ударила противника правой и вышибла из него дух. Исполнитель упал на колени, прижимая к груди правую ладонь.
На ноги подняться было необычайно тяжело, но когда он всё же преуспел в этом, она вновь опрокинула его наземь ударом кулака. В настоящем глазу исполнителя отражался его неподдельный ужас. Проведя слишком много времени среди существ, которые больше всего ценили жизнь, он пришёл к тому, что и сам стал ценить её. В отличие от тех, кто не щадя себя бился наверху, на улицах и площадях, Ном Анор отчаянно хотел жить. Мара видела страх в его глазах, чувствовала, как он волнами исходит от противника. Он упёрся спиной в стену и медленно опустился на колени.
Мара зажгла световой меч, направив кончик вправо от себя и вниз. Один короткий взмах, и его голова отлетит на добрые пять метров.
Ном Анор согнулся в талии и подобострастно вжался лицом в замызганный пол.
— Ты победила меня, Мара Джейд Скайуокер, — промямлил он, не поднимая головы. — Я молю о пощаде.
Когда ответа не последовало, он всё-таки рискнул поднять голову и, обнаружив, что она не наступает, продолжил:
— Чего ты добьёшься, убив меня? Да, это доставит тебе удовлетворение, но положит ли это конец войне?
— В настоящий момент мне достаточно и этого, — обронила Мара.
Он сглотнул, но через секунду вновь обрёл голос:
— Я лицемер и убийца. Я принёс одни несчастья — тебе и многим другим. Но разве ты была другой, когда служила Императору? Дарту Вейдеру? Такой же исполнитель, как и я. Ты делала лишь то, чему тебя учили. Мы все служим нашим господам, Мара Скайуокер. Но я полагал, что сейчас ты служишь Силе.
Когда Мара приблизилась ещё на шаг, его мольбы сорвались на вопли.
— Ты же мать! А если бы твой сын сейчас смотрел на тебя? Этому ли ты хочешь научить его — искусству хладнокровного убийства?
Ноздри Мары задрожали:
— Ты едва не лишил меня шанса вообще иметь детей.
— Я знаю, — пробормотал он, глядя ей в глаза. — Но разве я не часть жизни, как и твой младенец — часть Силы? — Он ткнул себя в грудь. — Я беспомощен.
Мара вновь шагнула, занося меч.
— Я могу помочь! — вскричал он. — Я изменился. Ты видела, как я вёл в бой «отверженных». Как и ты, я хочу, чтобы эта война кончилась. Я бы давно уже стал вашим союзником, если бы Вержер и Джейсон согласился забрать меня с Корусканта на коралловом корабле, который я выстроил специально для собственного побега. Слышишь, Мара Скайуокер? Я называю эту планету Корускантом. Я признаю, что этот мир ваш. Он всегда был вашим и останется вашим, даже если мы одержим победу. Дай мне последний шанс. Дай доказать мою полезность.
Она поднесла сияющее лезвие к его шее… но в следующее мгновение деактивировала клинок и пристегнула рукоять к поясу.
Понять, что написано на лице у Ном Анора, было невозможно. Он явно не ожидал от неё снисходительности. Он сознавал, что не его слова удержали её руку — он выплёвывал их чисто автоматически. На её выбор повлияло что-то ещё — что-то за пределами его понимания. Несколько долгих мгновений он в растерянности смотрел на женщину-джедая.
— У йуужань-вонгского воина мой поступок вызвал бы только отвращение, — наконец, вымолвил он. — Он казнил бы меня с той же лёгкостью, как если бы я был дроидом. И тем не менее, ты не находишь моё малодушие достойным презрения. Ты даруешь мне жизнь.
Мара прищурилась:
— Я не верю ни единому твоему слову, и я с самого начала знала, что ты трус. Ты виновен в десятках преступлений, но не я стану твоим палачом. Твою судьбу решат другие. — Она жестом приказала ему подняться. — Если ты и вправду хотел положить конец войне, ты не должен был мешать Зонаме-Секот.
— Я всего лишь пытался спасти планету, — возразил Ном Анор. — Шимрра готов уничтожить её. Он расценивает планету как подарок, преподнесённый джедаям богами, которые испытывают нашу веру. Он утверждает, что у него есть яд, способный убить Зонаму-Секот.
По коже Мары пробежал холодок.
— Яд?
Ном Анор равнодушно пожал плечами:
— Нечто, сотворённое Альянсом и выпущенное на волю на планете, известной под именем Кэлуула.
«Красная альфа», — с болью в сердце осознала Мара. Схватив Ном Анора за плечо, она толкнула его в направлении ближайшего выхода:
— Пришло время доказать, что ты заслуживаешь подаренную мной отсрочку.
* * *
Той же формы, что и Цитадель «летающего мира», бункер в венце крепости Шимрры представлял собой огромное сводчатое помещение с полированными стенами и пышными колоннами. С восточной стороны комнаты от круглого пола поднимался йорик-коралловый лестничный марш, который вёл на уровень выше, туда, где по слухам располагалось контрольное помещение, из которого можно было запустить верхушку Цитадели прямо в космос — точно так же, как мог быть отправлен на орбиту и Колодец Планетного Мозга. Верховный владыка и дуриам должны были остаться в живых независимо от того, какая судьба ждала прочих йуужань-вонгов и их живых прислужников.
В бункере располагался трон, но Шимрра ещё не занял положенное ему по статусу место. Верховный владыка только что проник в помещение через широкую шахту — довинную версию турболифта — но он так нервничал, что не мог усидеть на месте; он был будто загипнотизирован видами, которые транслировала в бункер группа виллипов: Йуужань'тар, окутанный огнём; «отверженные», свободно разгуливающие по улицам; десантники Альянса, схлестнувшиеся в схватке с его воинами; истребители, расчертившие на полосы задымлённое небо и пронзающие Цитадель стрелами жалящего света.
Рядом стояли «убийцы» — телохранители Шимрры, — а подле них Оними, вероятно, единственный «отверженный» на Йуужань'таре или любом другом из оккупированных миров, который всё ещё послушно склонялся у ног представителей элиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79