Десять лет назад он был с меня ростом и килограммов на пятнадцать тяжелее.
Кожа генерала, желтоватого оттенка, казалась полупрозрачной. Зрачки мутные от катаракты, губы ядовитого сине-серого цвета. Волосы выпадали прядями, осталось всего несколько клочков, не просто седых, а синеватого оттенка смерти. Жизнь угасала в нем.
Я не знал, как далеко зашла катаракта, но взгляд старика был тяжелым и строгим. При моем появлении он не шелохнулся.
– Майк Секстон, сэр. Сержант Питерс попросил меня зайти к вам.
– Берите стул. Поставьте его здесь, передо мной. Я не люблю смотреть на собеседника снизу вверх. – В голосе генерала мне послышалась скрытая сила, хотя не представляю, откуда он брал ее. Я воображал, что он будет говорить замогильным шепотом. Я сел напротив. Он продолжал: – Я уверен, что сейчас нас не подслушивают, мистер Гаррет. Да, я знаю, кто вы. Питерс все мне подробно рассказал, только тогда я решился принять вас. – Он продолжал таращить глаза, как будто одним лишь усилием воли мог преодолеть катаракту. – Но в дальнейшем мы будем придерживаться версии «Майк Секстон». Теперь обговорим условия.
Я сидел близко от него и чувствовал запах. Запах был не из приятных. Странно, что вся комната не провоняла. Наверное, обычно старик находился в другом помещении.
– Питерс не сказал, что вам нужно, сэр. Он просто потребовал вернуть старый долг – вот я и появился.
Я бросил взгляд на камин. Еще чуть-чуть – и здесь можно печь хлеб.
– Мне необходимо тепло, много тепла, мистер Гаррет. Прошу прощения за неудобства. Я постараюсь не задерживать вас долго. Я стал похож на ящерицу: кровь у меня холодная, совсем не греет.
Я покорно ждал продолжения и обильно потел.
– Питерс сказал, вы были хорошим морским пехотинцем. – Такая рекомендация много значила здесь. – Он ручается за вас – каким вы были тогда. Но люди меняются. Каким вы стали?
– Я был разбойником в подчинении у других разбойников, а стал свободным художником. Что вам и требуется, генерал, иначе бы вы меня не позвали.
Он издал звук, которому надлежало изображать смех.
– А я слышал, у вас острый язык, Гаррет. Но нетерпеливым приходится быть мне, не вам. Мне осталось так мало. Да. Питерс ручается за вас и сегодня. В определенных кругах о вас сложилась репутация человека надежного, но своенравного. Говорят, вы не лишены чувствительности. Это у нас никого не волнует. Говорят, вы имеете слабость к женскому полу. Полагаю, вы обратите на мою дочь больше внимания, чем она заслуживает. Говорят, вы склонны беспощадно осуждать пороки и грешки моего класса.
Может, он в курсе и как часто я меняю белье? Зачем понадобился еще один сыщик? Он мог смело поручить все тому, кто составлял досье на меня.
Опять этот жалкий смех.
– Представляю, о чем вы думаете. Но мои сведения – лишь общеизвестные факты. Слава бежит впереди вас. – Гримаса, в лучшие времена означавшая улыбку. – За годы работы вы добились прекрасных результатов. Но для этого вам пришлось стоптать не одну пару башмаков.
– Я простой парень, генерал. Стараюсь, как могу.
– Не думаю, что такой уж простой. Вы совсем не боитесь меня.
– Не боюсь.
Я не боялся его. Я встречал слишком много действительно страшных людей. Душа моя загрубела, закалилась в боях.
– Десять лет назад, наверное, боялись.
– Другие обстоятельства.
– В самом деле. Хорошо. Мне нужен человек, который не будет бояться. Особенно меня: опасаюсь, что, выполнив поручение, вы скроете от меня правду, которую мне больно было бы услышать. Правду столь жестокую, что мне захочется прогнать вас взашей. Вы не скроете ее? Он сбил меня с толку.
– Я совсем запутался.
– Обычное состояние живого человека. Я имею в виду – когда я найму вас, если найму и если вы согласны взяться за эту работу, вы обязаны довести ее до конца. Не обращая внимания на то, что я стану говорить впоследствии. Я прослежу, чтоб вам заплатили сполна вперед, – и избавлю от искушения стараться ради денег.
– Я все же никак не пойму, в чем дело.
– Я горжусь тем, что способен посмотреть правде в лицо. Я хочу покончить с этим. У меня нет выбора, как бы ни было больно и неприятно. Понимаете?
– Да.
Я понял – он готов посмотреть правде в лицо. Но какой правде? Мы оба потратили массу времени, туманя друг другу мозги. Люди его класса на этом собаку съели, но генерал всегда имел репутацию человека, твердо стоявшего обеими ногами на земле. Не однажды он поступал по-своему, нарушал приказы, потому что они исходили из умозрительных представлений штабных крыс, державшихся по меньшей мере в двухстах милях от поля сражения. И каждый раз исход дела доказывал правоту Стэнтнора. Но у него было мало друзей.
– Прежде чем взять на себя какие-либо обязательства, я должен знать, чего вы хотите.
– В моем доме – вор, мистер Гаррет. Генерал запнулся: спазма сжала его горло.
Я подумал, что у него сердечный приступ, и бросился к двери.
– Подождите, – прокаркал он. – Это пройдет.
Я остановился на полпути между стулом и дверью, но через минуту спазма прошла. Я снова уселся.
– Вор в моем доме. Хотя здесь нет никого, кого бы я не знал тридцать лет, кому много раз не доверял свою жизнь.
Забавная ситуация: жизнь доверить можешь, а кошелек – нет.
Я начал понимать, зачем ему понадобился человек со стороны. Паршивая овца среди старых товарищей. Они прячут голову под крыло, отказываются видеть правду, или… Кто знает? Морские пехотинцы устроены не так, как все.
– Я слушаю. Продолжайте.
– Недуг свалил меня вскоре после возвращения домой. Вероятно, это чахотка. Болезнь развивается медленно. Я редко теперь выхожу из своих комнат. Но я заметил, что в течение прошедшего года кое-какие вещи, столетиями принадлежавшие нашей семье, постепенно пропадали. Никогда не исчезали крупные вещи, только блестящие безделушки, бросающиеся в глаза. Просто сувениры, ценные в основном как память. Но сумма набирается уже не маленькая.
– Ясно.
Я взглянул на огонь. Пора повернуться, а то с другого бока не прожарюсь как следует.
– Уделите мне еще несколько минут, мистер Гаррет.
– Конечно, сэр. В последнее время в доме были посторонние? Постоянные посетители?
– Немного. Люди с Холма. Не из тех, что промышляют мелкими кражами.
Я не стал говорить, но, по моему мнению, худшие из преступников как раз выходцы с Холма. Наши дворяне способны стащить медяки с глаз мертвеца. Но в одном генерал прав. Они не будут красть своими руками. Они наймут кого-нибудь.
– У вас есть список пропавших вещей?
– А нужно?
– Может пригодиться. Кто-то что-то ворует – он хочет продать это и получить деньги. Верно? Я знаю некоторых торговцев, оптовые поставщики которых – люди с нечистыми руками. Вы что хотите, вернуть украденное или поймать вора?
– Сначала последнее. Потом поговорим о возмещении убытков.
Внезапно как гром среди ясного неба его сразил новый приступ. Я чувствовал себя совершенно беспомощным, понятия не имея, как помочь старику. Скверное чувство.
Приступ прошел, но на этот раз генерал казался совсем ослабевшим.
– Придется кончить побыстрей, Гаррет. Мне надо отдохнуть, а то следующий припадок сведет меня в могилу. – Старик улыбнулся, и я увидел, что зубов у него не хватает. – Еще одна причина рассчитаться сразу. Мои наследники могут не счесть нужным заплатить вам.
Я хотел сказать что-нибудь ободряющее, типа «вы еще меня переживете», но слишком уж цинично обнадеживать человека в подобном состоянии. Иногда мне удается промолчать, правда, обычно не к месту.
– С удовольствием познакомился бы поближе, но природа берет свое. Я нанимаю вас, если вы согласны считать меня своим клиентом. Вы найдете вора? На моих условиях?
– Не отступать ни за что?
– Именно.
– Да, сэр. – Мне пришлось сделать над собой усилие. Я ведь в самом деле ленив. – Я берусь за ваше дело.
– Хорошо, хорошо. Деллвуд ждет за дверью. Скажите ему, мне нужен Питерс.
– Будет сделано, генерал.
Я поднялся и направился к двери. Даже в нынешнем состоянии старик сохранил частичку того обаяния, магнетизма, которые делали его образцовым командиром. Я не просто жалел его, я действительно хотел найти негодяя, который, по мнению Черного Пита, пытается убить старика.
3
В коридоре было холодно, как холодной зимой в Арктике. Черт возьми, еще отморозишь что-нибудь.
Генерал не ошибся насчет Деллвуда. Он был на месте, ждал, причем точно как приказал хозяин, на почтительном расстоянии, чтоб ничего из разговора не слышать. Хотя вряд ли через эту дверь можно было расслышать даже взрыв. Деллвуд – парень, в общем, ничего, решил я, хоть спина у него чересчур прямая.
– Генерал просит Питерса.
– Хорошо, сэр. Я, пожалуй, прежде всего выполню его указание. Вы не могли бы вернуться вниз и подождать у фонтана?
– Конечно. Но идите быстрей. Что с ним такое? При мне у него было два сильных приступа.
Деллвуд переменился в лице, уставился на меня и словно окаменел. Очевидно, он любил этого старика и сейчас был очень встревожен.
– Очень нехорошие приступы, сэр?
– Мне так показалось. Но я не врач. Он сократил нашу встречу: испугался, что еще одного припадка ему не вынести.
– Лучше я сначала проведаю его, остальное подождет.
– Что с ним такое? – снова спросил я.
– Не знаю, сэр. Мы пробовали приглашать врачей, но он, едва узнав, кто это, прогонял их. У генерала патологический страх перед медиками. Но из их слов я понял, что от врачей толку чуть. Они ничего не делают, только в затылках скребут.
– А ты ведь умеешь разговаривать, Деллвуд, у тебя неплохо получается. Приятное открытие.
– Генерал принял вас на борт, сэр. Вы теперь один из домочадцев.
Конструктивный подход редко встречается: в основном люди или врут почем зря, или совсем отказываются говорить.
– Хотелось бы потолковать с тобой, когда выдастся свободная минутка.
– Да, сэр.
Он зашел к генералу, а я отправился отыскивать фонтан. Это было нетрудно. После исчезновения Секстона я стал одним из ротных разведчиков и много тренировался. Питерс не уставал твердить, как много средств вложило в меня государство.
Сумку я оставил у фонтана, чтоб зря не таскаться с ней. Я подумал, что в этом царстве мертвых с ней ничего не случится. И ошибся. Подойдя к безумной милитаристской скульптуре, я увидел, что некто уже вовсю роется в моих вещах.
Она стояла ко мне чрезвычайно аппетитным задом. Высокая, стройная девушка. Брюнетка в желтовато-коричневом платье-рубашке, стилизованном под крестьянское. Крестьянину не заработать на такое и за пять лет. Незнакомка копалась в сумке, и задок ее соблазнительно колыхался. Похоже, она только начала.
Я подкрался незаметно, как опытный разведчик, остановился шагах в четырех, одобрительно кивнул ее заднице и спросил:
– Нашли что-нибудь интересное?
Она быстро обернулась.
Я вздрогнул. Лицо – копия того, что я видел раньше, но на этот раз робости в нем не было ни капли. Более жесткое, мирское.
В том, другом, кроме застенчивости, мне почудилась монашеская отрешенность. Глаза незнакомки сверкнули.
– Кто вы? – Ни тени смущения. Мне нравится, когда кое в чем не раскаиваются, но не в том же, что рылись в моих пожитках.
– Секстон. Кто вы? Зачем залезли в чужую сумку?
– Не тяжело таскать с собой такой арсенал?
– Он нужен мне для работы. Я ответил на два вопроса. Теперь ваша очередь.
Девица осмотрела меня с головы до ног, приподняла бровь, как бы сомневаясь, довольна ли увиденным. Задела меня за живое! Затем фыркнула и ушла. Я, конечно, не Аполлон, но к подобному обращению не привык. Видимо, это было частью ее плана.
Я смотрел вслед красотке. Двигалась она красиво, сознавала, что за ней наблюдают, и немного кокетничала своей походкой. Она скрылась под балконом в западном крыле особняка.
– Странные существа здесь обитают, – пробормотал я.
Я проверил сумку. Она перевернула все вверх дном, но ничего не пропало. Я вовремя спугнул ее, она не успела добраться до внутреннего кармашка с бутылками. Я дважды проверил его.
Там было три бутылочки: ярко-синяя, изумрудно-зеленая, рубиново-красная. Каждая весом около двух унций. Я раздобыл их во время одного из прошлых расследований. Содержимое было приготовлено колдуном. В трудную минуту они могли здорово пригодиться. Но я надеялся, что применять их не придется.
Господи, во скольких передрягах пришлось побывать! Я одежды столько не сносил, а одежду-то хоть постирать можно.
В ожидании Деллвуда я, осторожно ступая, обошел холл. Все равно что музей в одиночку осматривать. Детали обстановки ничего для меня не значили. Несомненно, каждая из них имела богатую историю, но я не из тех, кто интересуется историей из чистой любознательности.
Деллвуд медлил. Через полчаса я уже пялился на старинный горн и раздумывал: что, если дунуть в него пару раз? Потом на глаза мне опять попалась блондинка. Она разглядывала меня издалека. Я помахал ей. Старик Гаррет ведь дружелюбный и общительный парнишка.
Она тут же пропала. Ну точно мышка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32