В конце концов Фроди решил, что дело нечисто, и послал за теми, кто сведущ в обращении с силами мрака.
3
Вскоре в королевских палатах Лейдры стали один за другим появляться гадалки и ведуны. Фроди приказал, чтобы они силой своей волшбы прочесали всю Данию до последнего островка, до последней шхеры. Но ведунам ничего не открылось.
Тогда Фроди сумел найти трех настоящих колдунов, таких, что не только владеют кое-какими заклинаниями да видят вещие сны, а таких, у которых волшебные зелья день и ночь кипят в ведьмином котле, таких, о которых в народе говорят: им по силам и ночной вихрь оседлать, им и мертвецы подвластны, и всякие твари еще пострашней мертвецов. Чаще всего такие колдуны были неприкаянными бродягами, от которых добрые люди старались держаться подальше. Едва колдуны появились во дворце, как слуги и рабы, зачуравшись, попрятались по углам, а самых смелых дружинников бросило в дрожь.
Но когда эта грозная троица вошла в королевскую палату, Фроди принял их очень радушно: усадил у очага напротив себя и приказал королеве собственноручно подать им мяса и пива.
— Прошли те дни, когда я служила за своим столом конунгам и витязям, — печально сказала королева (а была она женщиной рослой, и косы ее отливали медью). — Думала ли я тогда, что придется мне принимать как хозяйке тех, кто пришел вынюхивать, где укрылись мои сыновья, моя плоть и кровь.
Конунг холодно посмотрел на свою новую жену.
— Да, моя Сигрид, тебе придется им услужить, — только и сказал он ей в ответ, и королева покорилась.
Среди челяди, которой иной раз удавалось подслушать под дверьми королевской опочивальни, поговаривали, что Фроди смирил королеву не побоями, которые только бы разожгли ее упорство, а силой воли и искусством страсти. Фроди был настоящий Скъёльдунг — крепкий, легкий на ногу, и, как ни опасен бывал в его руках меч, опасней меча было коварство конунга. Его лицо обрамляли прямые каштановые волосы и подстриженная борода, нос у него был с горбинкой, глаза смотрели неприветливо. Одевался конунг нарядно: в тот вечер на нем был зеленый, отделанный куньим мехом кафтан и красные штаны, заправленные в белые сафьяновые сапоги.
Фроди, убив предыдущего конунга датчан, поступил с Сигрид по закону: заплатил ей виру за убийство Хальфдана и, женившись, преподнес ей богатый брачный дар. Королева, которая со дня новой свадьбы все больше молчала и совсем перестала смеяться, все же надеялась постепенно смягчить своего сурового мужа. Датчанам новый конунг пришелся не по душе: он обложил их тяжкими податями, а судил так, что всякий приговор клонился к королевской выгоде. Но выхода не было — других Скьёльлунгов, кроме Фроди, не осталось, и кто бы посмел гневить Одина, возведя на престол человека не из его рода?
Лица колдунов, этих нечесаных страшилищ в драных черных плащах, выдавали их финское происхождение. Когда трапеза наконец закончилась, они, повесив свои котелки над огнем, принялись чертить руны и выкрикивать бессвязные заклинания перед королевским троном, стоящим меж двух деревянных столбов. На правом был вырезан Один, отец всякого ведовства, на левом — Тор, но фигура Молотобойца почти потонула во мраке. Почудилось, где-то завыл волк, завизжал дикий кот, хотя никто давно не видал этих зверей у стен Лейдры. Колдуны без сил рухнули на лавки. Фроди продолжал бесстрастно ждать ответа.
Наконец самый седой и морщинистый колдун нарушил молчание:
— Государь, мы смогли понять только то, что мальчишки находятся не на материке и все же недалеко отсюда.
Король, поглаживая бороду, сказал задумчиво:
— Мы искали их вблизи и вдали. Что-то не верится мне, чтоб они были где-то неподалеку. Правда, теперь я припоминаю островки около того побережья, на котором стоит дом их приемного отца.
— Тогда прежде всего вели обыскать ближайший к берегу из этих островов, — посоветовал старший колдун. — На нем не живет никто, кроме одного бедняка, но над этим островом стоит такой туман, что мы так и не сумели заглянуть в его лачугу. И сдается нам, что он, этот бедняк, совсем не так прост, как кажется.
— Что ж, попробуем поискать, — ответил король. — Чудно, если станется, что мальчишек посмел укрыть от меня нищий рыбак.
В ту ночь под Исе-фьордом действительно поднялся густой туман. Вифиль проснулся до зари и сказал своим приемышам:
— Чужая мощь рыщет в округе, она уже приближается к нам. Я чувствовал ее в ночном мраке, я чувствую ее и теперь, в предрассветной мгле. Эй, вставайте, Хроар и Хельги, сыновья Хальфдана, и схоронитесь на этот день в моем лесу!
И дети поспешили исполнить его приказ.
Ополдень на морском берегу появился отряд королевской стражи и приказал Регину дать им лодки для переправы. Туман уже поднялся, солнце играло на шлемах и наконечниках копий. Неприветливо встретил Вифиль незваных гостей. И таким же угрюмым он оставался, пока стражники обшаривали остров. Воины так ничего и не нашли, хотя потратили на поиски не один час. На ночь Регину пришлось оставить их у себя. Но нельзя сказать, чтоб это был радушный прием.
Назавтра стражники возвратились в Лейдру и поведали конунгу о своей неудаче.
— За смертью вас посылать! — рявкнул Фроди. — Тот старик — ведьмак. Возвращайтесь и попробуйте застигнуть его врасплох.
Люди конунга снова нагрянули на остров. Вифиль показал им все, что они потребовали, и все равно стражникам пришлось убраться несолоно хлебавши, так и не напав на след своей дичи.
Тем временем колдуны поведали Фроди о том, что некая тайна сокрыта на том острове, недаром его окутала завеса, непроницаемая для их глаз. Когда же вдобавок к этому он выслушал рассказ вождя своей дружины, то сперва побледнел, потом побагровел, а потом, стукнув кулаком, заорал:
— Хватит мне терпеть шутки этой деревенщины! Завтра с утра я сам с ним разберусь!
В то утро Вифиль рано пробудился от тяжелого сна. Тревожно было у него на душе, когда он, подозвав к себе Хроара и Хельги, сказал им:
— Дело плохо, чую я, что сюда плывет ваш дядя Фроди, чтобы любой ценой добыть ваши головы. А я не уверен, удастся ли мне спасти, вас и на этот раз. — Вифиль тяжко задумался, запустив пятерню в бороду. — Если вы, как прежде, все время будете сидеть в схороне, он, пожалуй, найдет вас. Сегодня вам лучше укрыться в лесу да почаще перебегать с места на место. А как начнут прочесывать лес, тут уж бегите в схорон… Главное, будьте невдалеке от дома, чтобы слышать меня. Услышите, что я кличу собак — значит, вам пора хорониться.
Хроар угрюмо кивнул, на лбу у него выступили капли пота, Хельги улыбнулся: для него все это было только игрой в прятки.
Конунг пожаловал не верхом, а приплыл морем со стороны залива, который мы нынче зовем Роскильде-фьордом. На одной королевской ладье помещалось гораздо больше воинов, чем могли перевезти зараз все лодки Регина. Причалив, сошли дружинники на берег. Под сенью едва начавших желтеть деревьев стоял, опираясь на посох, Вифиль.
Пронзительный, холодный ветер вздымал плащи. Сверкали шлемы, звенели кольчуги.
— Взять его! — рявкнул Фроди. И тут же сильные воины скрутили старого рыбака и подвели его к конунгу.
Конунг, гневно взглянув на него, проговорил:
— Только не вздумай лгать, старый дурень! Говори живо, где мои племянники. Ибо мне ведомо, что ты их прячешь!
Вифиль пожал плечами:
— Привет тебе, государь. Где уж мне оправдаться от такого навета, коли теперь, когда твои люди схватили меня, мне даже свое стадо малое не уберечь от волков.
Едва дружинники рассыпались по небольшой просеке, ведущей к лесу, как Вифиль вдруг заорал что есть мочи:
— Эй, Хопп и Хо, на помощь!
— Кого ты кличешь? — спросил Фроди.
— Своих собачек, — смиренно ответил Вифиль. — Ищи, пока не наскучит. Только навряд ли ты найдешь здесь каких-нибудь королевичей. Правду сказать, не пойму я, с чего ты взял, что эдакий старый рыбак, как я, станет что-нибудь от тебя прятать.
Фроди приказал одному из своих воинов стеречь старика, а сам возглавил поиски. На этот раз им удалось найти схорон. Однако мальчики уже улизнули из него и укрылись на дереве.
На закате воины вернулись к рыбацкой хижине. Вифиль спокойно поджидал их.
Конунг, дрожа от гнева, сказал ему:
— Ты солгал мне, и я велю казнить тебя!
Рыбак спокойно встретил королевский взгляд и ответил:
— Сил тебе на это хватит, а правда тебе не нужна. Добудешь мою голову — значит, не зря ходил в поход. А иначе придется тебе возвращаться с пустыми руками.
Фроди сжал кулаки и оглянулся на воинов у себя за спиной. То, как он зарубил связанного Хальфдана, еще не изгладилось из их памяти. Прикажи он сейчас без видимых причин казнить беспомощного старика, и молва, справедливо заклеймив его жестокость, сделает сомнительной преданность в бою многих его новых подданных.
— Мне не за что казнить тебя, — проговорил Фроди сквозь зубы, — но, полагаю, оставляя тебя в живых, я совершаю ошибку.
Он круто развернулся и взошел на борт своей ладьи. Королевская дружина причалила к другому берегу пролива возле усадьбы Регина и осталась в ней на ночь. Конунг потребовал, чтобы Регин принес ему присягу, подобно тому, как это уже сделали другие датские вожди.
— Выбирать не приходится, — сказал Регин, — кроме моих владений я должен позаботиться о жене, детях, внуках. Так что будь по-твоему. Что же до твоего невысказанного вопроса, скажу тебе, как уже говорил твоим людям, я и в самом деле не знаю, где сыновья Хальфдана.
— Да уж, — усмехнулся конунг, — все так, где ж тебе знать, находятся ли они в сажени отсюда или чуть подальше.
Но больше он об этом разговоров не заводил. Фроди не хотел раздражать тамошний люд,
который привык смотреть на Регина как на своего вождя.
Вифиль, увидев, куда направилась королевская ладья, сразу то ли понял, то ли почувствовал, что будет происходить дальше. Он позвал мальчиков и сказал им:
— Здесь вам больше оставаться нельзя. За этими местами будут следить особенно пристально, ведь здешний люд еще не отчаялся свергнуть Фроди. Сегодня ночью я перевезу вас через пролив. Идите не останавливаясь до тех пор, пока не покинете наши края.
— Куда ж нам идти? — спросил Хроар.
— Скажу, — ответил Вифиль. — Слыхал я, что Сэвиль ярл приходится вам зятем. Его челядь так велика, что никто не обратит внимания на новых людей в усадьбе. Но теперь он тоже присягнул новому конунгу, так что не вверяйтесь ему полностью, да и никому не вверяйтесь. Рысята всегда должны быть начеку.
4
Сэвиль и Сигню жили неподалеку от Хавена. Каждый год, когда начинался ход сельди, эта деревушка наполнялась рыбаками, теми, что шли Каттегатом на юг, и теми, что двигались на север из Балтики, следом за рыбаками устремлялись купцы, и скоро покрытый рыбачьими становьями берег уже гудел как улей. Кроме того, в Хавене круглый год стоял отряд береговой стражи, который выставлял дозоры по побережью, чтобы уберечь его от опустошительных набегов викингов. Так что велика была сила Сэвиля, и не тот он был человек, чтобы Фроди могло прийти в голову в чем-нибудь ущемить его или обидеть. Кроме того, конунг был теперь женат на матери Сигню и надеялся, что этот брак свяжет с ним ярла побережья прочными узами.
Когда англы впервые пришли в эту страну, которая теперь зовется Англией, их вожди, несомненно, стали строить свои палаты по образу тех, что были в Северных Землях. Теперь так уже не строят. Поэтому я сперва поведаю о том, как выглядели эти дома. Это были длинные деревянные сооружения, крытые дерном или соломой. Концы балок, поддерживавших кровлю, украшала причудливая резьба. Если палата была в два света, то по обводу стен устраивали галерею. Окна затягивали пергаменом, а кроме того, в непогоду закрывали ставнями. Вход в палату был через сени, в которых счищали грязь с сапог и оставляли верхнее платье. Если хозяин не страдал особой подозрительностью и не заставлял гостей оставлять оружие в тех же сенях, они брали его с собой и развешивали по стенам, так что блеск металла и яркая раскраска щитов помогали рассеивать сумрак, царивший в палате.
Пол был земляной, плотно утоптанный, его застилали камышом, можжевеловыми ветками или другой зеленью, и этот зеленый ковер часто меняли. Посреди палаты были выкопаны рвы для костров, их могло быть от одного до трех, и слуги все время поддерживали огонь, разнося хворост по всей палате. Вдоль стен стояли в два ряда большие деревянные колонны, поддерживающие галерею или, если ее не было, потолочные балки. Эти колонны были раскрашены и покрыты резьбой, изображающей богов, героев, чудищ и сплетенные лозы. Подле обшитых деревом стен стояли на земляных возвышениях — выше пола на локоть или два — скамьи. У одной из стен, чаще всего северной, посередине, между двумя меньшими по размеру столбами, почитаемыми за особую святыню, стояли троны вождя и его жены. Напротив входа помещалось сравнительно невысокое сиденье для самого почетного гостя. За скамьями на покрытых резьбой стенах висели, кроме оружия, шкуры и рога, освещаемые неверным светом факелов или сальных свечей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45