Так он приобрел союзников, которые, стоило им переплыть Балтийское море, наводили такой страх на шведов, что тем становилось не до нападений на его владенья. Боргхильд родила Фроди сына Ингъяльда, но сама умерла родами. Фроди, отослав сына на воспитание к своему тестю, продолжал править Сконе, но лелеял мечты о большем.
К тому времени как Эйнар ярл умер от старости, дела в Датской державе обстояли так: в Зеландии, на престоле в Лейдре, сидел конунг Хальфдан со своей королевой Сигрид. Народ его почитал, но так как сам он был не охотник до бранных трудов, то и не было при его дворе большой дружины, ведь рядом с миролюбивым конунгом не выпадет случай отличиться тем беспокойным молодцам, что ищут за морем добычи и славы. Его дочь Сигню была замужем за ярлом Сэвилем сыном Эйнара, а сыновья Хроар и Хельги, в ту пору еще совсем дети, жили у наместника Регина примерно в двадцати лигах от королевской столицы.
Тем временем в Сконе конунг Фроди готовил вторжение в Зеландию. Он вступил в тайный сговор со всеми недовольными в Дании, а также с вождями шведов, гаутов и ютов, так что вскоре мог выставить на поле боя огромное войско.
И так однажды его корабли внезапно пересекли Зунд, он развернул свое знамя и приказал трубить в боевые рога. Воины стекались к нему отовсюду. Слишком поздно пустил конунг Хальфдан боевую стрелу от хутора к хутору, собирая тех, кто хотел бы сразиться за него. Грабя и сжигая все на своем пути, Фроди шел от победы к победе. Вскоре он напал на войско Хальфдана и, опрокинув в полуночном бою его полки, собственноручно зарубил своего брата.
После этой победы Фроди созвал датских вождей на тинг и заставил их присягнуть ему. Среди тех, кто, спасая свою жизнь, положил руку на золотой венец конунгов и поклялся Ньердом, Фрейром и всемогущим Тором в вечной верности новому конунгу, был и Сэвиль ярл, муж Сигню дочери Хальфдана.
После тинга Фроди окончательно упрочил свое положение, женившись на вдове своего брата, Сигрид. Ей не оставалось ничего другого, как покориться завоевателю, но с горестным лицом взошла она к нему на ложе. После свадьбы Фроди послал за сыновьями Хальфдана. Он объявил, что желает позаботиться об их судьбе. Большинство полагало, что новый конунг позаботится о том, чтобы мальчикам перерезали горло, дабы они, выросши, не отомстили за своего отца.
2
Регина-наместника не было на этом тинге. Когда войско Хальфдана было разбито, он с немногими оставшимися в живых дружинниками пустился во весь опор к своей усадьбе. Регин понимал, что у него всего несколько дней, чтобы опередить Фроди.
— Нам не устоять против него, — сказал Регин, — а ведь я поклялся позаботиться о сыновьях Хальфдана.
— Что ты собираешься делать? — спросил в ответ один из воинов.
Регин сумрачно усмехнулся:
— Не то чтобы я не доверял тебе, парень, но, однако ж, тебе вовсе незачем знать об этом.
Регин был муж рослый, от многих непогод побурело его лицо и выцвели глаза, поседели борода и волосы, и хотя стал он с годами весьма дороден, но был все еще силен и ловок. Дети, которых ему родила его жена Аста, давно выросли и обзавелись своими семьями, так что они с женой были рады взять в свой дом Хроара и Хельги не только из чести воспитывать королевских сыновей.
Усадьба Регина стояла на берегу Исе-фьорда. Исе-фьорд — широкий, укрытый от моря залив, его берега зелены до самой кромки прибоя, а над водой не стихают крики уток, казарок, лебедей, чаек, куликов и прочей водяной дичи. Лес на его побережье уже и тогда почти весь свели, только к южному берегу залива подступала чаща. Но ближе к жилью еще оставались рощицы, в которых раздолье было мальчишкам да белкам. Среди полей виднелись обшитые тесом хутора под дерновыми кровлями, из дымников вился дымок, уносимый свежим морским ветром. Хороша была эта земля в тот летний день, когда под ярким солнцем и высокими облаками на ее нивах приветно колыхались колосья поспевающей ржи и пшеницы, ячменя и льна.
Хотя палаты Регина и не могли равняться с палатами конунга, все же их вычерненная стена целиком составляла одну из сторон мощеного двора усадьбы. Три другие стороны замыкали амбар, хлев, конюшня, мастерская и другие, меньшие по размерам, надворные постройки. На концах кровельных балок были вырезаны драконьи головы, отпугивающие по поверью злых троллей. К востоку от усадьбы зеленела роща, в которой вся округа с Регином во главе устраивала жертвоприношения богам.
Дорога от дома спускалась к ладейному сараю на берегу. По глади залива было разбросано несколько островов. На ближайшем к берегу, небольшом, густо поросшем лесом острове жил в одиночестве, если не считать двух большущих собак, старик по имени Вифиль.
Большинство местных жителей избегало его, ведь он был чужаком, молчуном и, как поговаривали, колдуном. Но Регин издавна был в дружбе со стариком.
— Если он действительно умеет завязать попутный ветер в мешок, почему бы мне не пользоваться его помощью? — посмеиваясь, бывало, говорил наместник. — Или, может быть, кто-то любит грести против ветра?
Кроме того, стоило людям заспорить о конунге Хальфдане, Вифиль всегда брал ею сторону, особенно если молодежь начинала ворчать из-за того, что конунг, дескать, совсем обленился. Время от времени Регин приглашал старика в гости, посылая за ним на лодке Хроара и Хельги.
Невеселым было на этот раз возвращение Регина в свою усадьбу. Мальчики, заслышав знакомый стук копыт, бросились было ему навстречу: крики, вопросы, похвальба так и рвались у них с языка. Но едва они взглянули на своего приемного отца, возгласы точно ножом отрезало. Вслед за мальчиками, в окружении челяди, из дому вышла Аста. Она только посмотрела на мужа, но ничего не сказала. Тишина наполнила долгие летние сумерки.
Наконец заскрипело седло, загремело железо — наместник спешился. Он стоял ссутулясь, пустые руки беспомощно повисли вдоль тела. Подоспевший батрак молча увел расседлывать его коня. Вдруг Хроар сжал кулаки и вскрикнул:
— Наш отец погиб! Неужели он погиб?
— Да, — Регин тяжело вздохнул. — Я видел, как был повержен его стяг. Фроди напал на наш лагерь врасплох, мы пытались сплотиться у костров, потом я бежал…
— Я бы не бросил отца в беде, — проговорил Хельги, давясь слезами, которые он не сумел сдержать.
— Мы ничего не могли поделать, — ответил ему Регин, — кроме того, я должен был подумать о вас, его сыновьях. На рассвете мы стали искать друг друга, мы, люди с Исе-фьорда. Один из наших раненых, который лежал на поле боя, а потом собрался с силами и уполз, рассказал нам, как Фроди убил связанного Хальфдана. — Помолчав, наместник добавил: — Сперва они разговаривали. Потом Фроди сказал, что ему придется сделать это, чтобы объединить королевство и восстановить его в тех границах, какие были во дни Фроди Миротворца, в честь которого он назван. Хальфдан ответил ему как должно. Надеюсь, и вы когда-нибудь встретите смерть не хуже.
Аста мяла в руках полотенце.
— Детки! — зарыдала она.
Регин тяжело кивнул. Ветер ерошил его взмокшие от пота волосы. Над головой с криком кружила чайка.
— Не думаю, чтобы Фроди, затравив рысь, оставил рысят в логове, — сказал он и пристально посмотрел на мальчиков.
Хроару минуло двенадцать зим. Хельги — десять. Тем не менее младший брат был выше ростом и шире в плечах, чем невысокий и хрупкий старший. У обоих выгоревшие на солнце волосы копной падали на плечи, на загорелых лицах уже проступала общая всем Скъёльдунгам суровость, а большие глаза светились голубизной. Оба были одеты в кожаные куртки поверх серых домотканых рубах и суконные штаны. Хроар держал в руке палку, на которой только что вырезал руны, стараясь получше затвердить их, а у Хельги на поясе висели праща, кошель с камнями и охотничий нож.
— Я хотел бы… я мог бы лучше узнать отца, — прошептал Хроар.
— А я бы лучше отомстил за него, — проговорил Хельги, глотая слезы, но в его голосе прозвучало что-то недетское.
— Для этого вы должны выжить, — сказал Регин. — Мне не сберечь вас. Попытайся я оставить вас в этом доме, и мы все вместе сгорим в нем, после того как сюда придут люди Фроди. Лучше уж, чтобы мы, ваши друзья, выжили, потому что настанет день, когда мы вам пригодимся.
— Не могут же они прятаться по лесам как… как разбойники, — запричитала Аста.
Хельги вскинул голову:
— Мы прекрасно смогли бы жить и среди волков, приемная матушка.
— Может, и так. У волков, по крайней мере, нет мечей, — ответил Регин. — Ладно, я кое-что придумал, но об этом мы поговорим потом. — Он подошел к жене. — Дай-ка нам чего-нибудь поесть и глоток пива, а потом — спать. Боги всемогущие, как я хочу спать!
Ужин прошел в молчании.
Назавтра Регин встал до зари. Он подошел к постели, на которой братья спали вдвоем, разбудил их и знаком велел молчать. Мальчики тихо оделись и, выйдя из дому, спустились вслед за приемным отцом к берегу залива. Дело было в середине лета: под бледным небом, на котором слабо мерцало несколько звезд, морская гладь застыла как щит. Стараясь грести как можно тише, не громче плеска зыби, Регин медленно повез мальчиков на остров Вифиля.
Старик жил среди густой чащи, в крытой дерном землянке на северном краю острова. Едва они причалили, как из лесу, точно две черные тени, вылетели с устрашающим лаем охотничьи псы хозяина острова — Хопп и Хо, но, признав гостей, завиляли хвостами и принялись лизать им руки.
Недавно проснувшийся, Вифиль растапливал очаг посреди своей землянки. В ней было дымно и душно, в сумраке едва можно было различить небогатый скарб хозяина: нож, топор, сеть, костяные крючки для рыбной ловли, грубый стол из сланца, котел и, кроме того, дощечки с рунами и веревки, на которых были вывязаны непонятные узлы — с помощью этих дощечек и веревок Вифиль, по слухам, занимался колдовством. Старик выглядел куда как зловеще: высок ростом, седая долгая борода, поверх ветхой шерстяной одежды плащ, подбитый барсучьим мехом. Но глаза из-под мохнатых бровей смотрели по-доброму.
Регин поведал Вифилю обо всем, что произошло. Тот только согласно кивал, точно ему все было заранее известно.
— Надеюсь, ты сможешь укрыть мальчиков, — закончил наместник. — Я ума не приложу, как их иначе спасти.
Вифиль в задумчивости разгладил усы.
— Опасное это дело — идти супротив Фроди, — пробормотал он, но все же согласился помочь.
Регин на прощание обнял старика, сказал порывисто:
— Да будет с тобой удача!
— Сдается мне, что норны, стоявшие у колыбели этих мальчишек, напели им необычную судьбу, — ответил Вифиль.
Заря еще только занималась, а Регин уже торопливо возвращался домой. Весь этот день он объезжал берега Исе-фьорда, так чтобы все в округе могли его видеть. Пусть люди знают: Хроара и Хельги больше нет в его доме, он увез их, а куда — неизвестно.
Прежде чем спрятать детей в чаще, Вифиль накормил их хлебом, сыром и вяленой треской. В лесу у него был схорон, нечто вроде ямы, прикрытой ветвями и дерном, где он хранил мясо и молоко — было у него маленькое стадо. Лестницей служил наклонный еловый ствол, и по сучкам, как по ступенькам, можно было забраться в схорон. Старик вместе с мальчиками натаскал свежих ветвей, чтобы они полностью скрыли присутствие человека.
— Люди нового конунга станут, верно, обыскивать этот остров, — сказал Вифиль. — Этот Фроди — он не дурак, дознается, поди, что мы с вашим приемным отцом — старинные друзья. Может, конечно, и не найдут, коли вы будете хорониться, потому нельзя, чтобы кто-нибудь увидел вас на острове. Ну и я тоже… попробую сделать, что смогу.
Но что именно делал Вифиль в своей землянке и около дольмена, укрывшегося под сенью узловатых сосен, осталось для мальчиков тайной.
Вскоре Хельги и Хроар почти оправились от пережитого потрясения. Дети не умеют долго печалиться, а эти, кроме того, никогда не знали близко своего отца. Жизнь на острове пришлась мальчикам по душе. Пища, правда, была грубовата, но ведь молодым желудкам все нипочем, а спать на голой земле им доводилось во время охоты и прежде. Им нравилось даже то, что Вифиль почти всегда молчал, и они могли болтать друг с другом сколько душе угодно. Пока солнце стояло высоко, дети укрывались в чаще, рыская по ней вместе с псами старика, Хоппом и Хо, в поисках дичи и птичьих гнезд. Но после заката, белыми ночами им удавалось поплавать и даже портачить во фьорде. Иногда, когда они смотрели на усадьбу Регина на другом берегу пролива, им начинало казаться, что все их недавнее прошлое было лишь зыбким сном, который вот-вот растает.
Но спокойная жизнь продолжалась недолго. Когда попытки найти королевских сыновей во владениях Регина окончились ничем, конунг Фроди приказал своим воинам прочесать все королевство. В дальние земли и в ближние, на все стороны света — повсюду он разослал соглядатаев, посулив богатую награду за любое известие о своих племянниках и страшные казни тому, кто посмеет их укрывать. Но никто не сумел донести Фроди правду, только глаза королевы Сигрид все ярче блестели холодной насмешкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
К тому времени как Эйнар ярл умер от старости, дела в Датской державе обстояли так: в Зеландии, на престоле в Лейдре, сидел конунг Хальфдан со своей королевой Сигрид. Народ его почитал, но так как сам он был не охотник до бранных трудов, то и не было при его дворе большой дружины, ведь рядом с миролюбивым конунгом не выпадет случай отличиться тем беспокойным молодцам, что ищут за морем добычи и славы. Его дочь Сигню была замужем за ярлом Сэвилем сыном Эйнара, а сыновья Хроар и Хельги, в ту пору еще совсем дети, жили у наместника Регина примерно в двадцати лигах от королевской столицы.
Тем временем в Сконе конунг Фроди готовил вторжение в Зеландию. Он вступил в тайный сговор со всеми недовольными в Дании, а также с вождями шведов, гаутов и ютов, так что вскоре мог выставить на поле боя огромное войско.
И так однажды его корабли внезапно пересекли Зунд, он развернул свое знамя и приказал трубить в боевые рога. Воины стекались к нему отовсюду. Слишком поздно пустил конунг Хальфдан боевую стрелу от хутора к хутору, собирая тех, кто хотел бы сразиться за него. Грабя и сжигая все на своем пути, Фроди шел от победы к победе. Вскоре он напал на войско Хальфдана и, опрокинув в полуночном бою его полки, собственноручно зарубил своего брата.
После этой победы Фроди созвал датских вождей на тинг и заставил их присягнуть ему. Среди тех, кто, спасая свою жизнь, положил руку на золотой венец конунгов и поклялся Ньердом, Фрейром и всемогущим Тором в вечной верности новому конунгу, был и Сэвиль ярл, муж Сигню дочери Хальфдана.
После тинга Фроди окончательно упрочил свое положение, женившись на вдове своего брата, Сигрид. Ей не оставалось ничего другого, как покориться завоевателю, но с горестным лицом взошла она к нему на ложе. После свадьбы Фроди послал за сыновьями Хальфдана. Он объявил, что желает позаботиться об их судьбе. Большинство полагало, что новый конунг позаботится о том, чтобы мальчикам перерезали горло, дабы они, выросши, не отомстили за своего отца.
2
Регина-наместника не было на этом тинге. Когда войско Хальфдана было разбито, он с немногими оставшимися в живых дружинниками пустился во весь опор к своей усадьбе. Регин понимал, что у него всего несколько дней, чтобы опередить Фроди.
— Нам не устоять против него, — сказал Регин, — а ведь я поклялся позаботиться о сыновьях Хальфдана.
— Что ты собираешься делать? — спросил в ответ один из воинов.
Регин сумрачно усмехнулся:
— Не то чтобы я не доверял тебе, парень, но, однако ж, тебе вовсе незачем знать об этом.
Регин был муж рослый, от многих непогод побурело его лицо и выцвели глаза, поседели борода и волосы, и хотя стал он с годами весьма дороден, но был все еще силен и ловок. Дети, которых ему родила его жена Аста, давно выросли и обзавелись своими семьями, так что они с женой были рады взять в свой дом Хроара и Хельги не только из чести воспитывать королевских сыновей.
Усадьба Регина стояла на берегу Исе-фьорда. Исе-фьорд — широкий, укрытый от моря залив, его берега зелены до самой кромки прибоя, а над водой не стихают крики уток, казарок, лебедей, чаек, куликов и прочей водяной дичи. Лес на его побережье уже и тогда почти весь свели, только к южному берегу залива подступала чаща. Но ближе к жилью еще оставались рощицы, в которых раздолье было мальчишкам да белкам. Среди полей виднелись обшитые тесом хутора под дерновыми кровлями, из дымников вился дымок, уносимый свежим морским ветром. Хороша была эта земля в тот летний день, когда под ярким солнцем и высокими облаками на ее нивах приветно колыхались колосья поспевающей ржи и пшеницы, ячменя и льна.
Хотя палаты Регина и не могли равняться с палатами конунга, все же их вычерненная стена целиком составляла одну из сторон мощеного двора усадьбы. Три другие стороны замыкали амбар, хлев, конюшня, мастерская и другие, меньшие по размерам, надворные постройки. На концах кровельных балок были вырезаны драконьи головы, отпугивающие по поверью злых троллей. К востоку от усадьбы зеленела роща, в которой вся округа с Регином во главе устраивала жертвоприношения богам.
Дорога от дома спускалась к ладейному сараю на берегу. По глади залива было разбросано несколько островов. На ближайшем к берегу, небольшом, густо поросшем лесом острове жил в одиночестве, если не считать двух большущих собак, старик по имени Вифиль.
Большинство местных жителей избегало его, ведь он был чужаком, молчуном и, как поговаривали, колдуном. Но Регин издавна был в дружбе со стариком.
— Если он действительно умеет завязать попутный ветер в мешок, почему бы мне не пользоваться его помощью? — посмеиваясь, бывало, говорил наместник. — Или, может быть, кто-то любит грести против ветра?
Кроме того, стоило людям заспорить о конунге Хальфдане, Вифиль всегда брал ею сторону, особенно если молодежь начинала ворчать из-за того, что конунг, дескать, совсем обленился. Время от времени Регин приглашал старика в гости, посылая за ним на лодке Хроара и Хельги.
Невеселым было на этот раз возвращение Регина в свою усадьбу. Мальчики, заслышав знакомый стук копыт, бросились было ему навстречу: крики, вопросы, похвальба так и рвались у них с языка. Но едва они взглянули на своего приемного отца, возгласы точно ножом отрезало. Вслед за мальчиками, в окружении челяди, из дому вышла Аста. Она только посмотрела на мужа, но ничего не сказала. Тишина наполнила долгие летние сумерки.
Наконец заскрипело седло, загремело железо — наместник спешился. Он стоял ссутулясь, пустые руки беспомощно повисли вдоль тела. Подоспевший батрак молча увел расседлывать его коня. Вдруг Хроар сжал кулаки и вскрикнул:
— Наш отец погиб! Неужели он погиб?
— Да, — Регин тяжело вздохнул. — Я видел, как был повержен его стяг. Фроди напал на наш лагерь врасплох, мы пытались сплотиться у костров, потом я бежал…
— Я бы не бросил отца в беде, — проговорил Хельги, давясь слезами, которые он не сумел сдержать.
— Мы ничего не могли поделать, — ответил ему Регин, — кроме того, я должен был подумать о вас, его сыновьях. На рассвете мы стали искать друг друга, мы, люди с Исе-фьорда. Один из наших раненых, который лежал на поле боя, а потом собрался с силами и уполз, рассказал нам, как Фроди убил связанного Хальфдана. — Помолчав, наместник добавил: — Сперва они разговаривали. Потом Фроди сказал, что ему придется сделать это, чтобы объединить королевство и восстановить его в тех границах, какие были во дни Фроди Миротворца, в честь которого он назван. Хальфдан ответил ему как должно. Надеюсь, и вы когда-нибудь встретите смерть не хуже.
Аста мяла в руках полотенце.
— Детки! — зарыдала она.
Регин тяжело кивнул. Ветер ерошил его взмокшие от пота волосы. Над головой с криком кружила чайка.
— Не думаю, чтобы Фроди, затравив рысь, оставил рысят в логове, — сказал он и пристально посмотрел на мальчиков.
Хроару минуло двенадцать зим. Хельги — десять. Тем не менее младший брат был выше ростом и шире в плечах, чем невысокий и хрупкий старший. У обоих выгоревшие на солнце волосы копной падали на плечи, на загорелых лицах уже проступала общая всем Скъёльдунгам суровость, а большие глаза светились голубизной. Оба были одеты в кожаные куртки поверх серых домотканых рубах и суконные штаны. Хроар держал в руке палку, на которой только что вырезал руны, стараясь получше затвердить их, а у Хельги на поясе висели праща, кошель с камнями и охотничий нож.
— Я хотел бы… я мог бы лучше узнать отца, — прошептал Хроар.
— А я бы лучше отомстил за него, — проговорил Хельги, глотая слезы, но в его голосе прозвучало что-то недетское.
— Для этого вы должны выжить, — сказал Регин. — Мне не сберечь вас. Попытайся я оставить вас в этом доме, и мы все вместе сгорим в нем, после того как сюда придут люди Фроди. Лучше уж, чтобы мы, ваши друзья, выжили, потому что настанет день, когда мы вам пригодимся.
— Не могут же они прятаться по лесам как… как разбойники, — запричитала Аста.
Хельги вскинул голову:
— Мы прекрасно смогли бы жить и среди волков, приемная матушка.
— Может, и так. У волков, по крайней мере, нет мечей, — ответил Регин. — Ладно, я кое-что придумал, но об этом мы поговорим потом. — Он подошел к жене. — Дай-ка нам чего-нибудь поесть и глоток пива, а потом — спать. Боги всемогущие, как я хочу спать!
Ужин прошел в молчании.
Назавтра Регин встал до зари. Он подошел к постели, на которой братья спали вдвоем, разбудил их и знаком велел молчать. Мальчики тихо оделись и, выйдя из дому, спустились вслед за приемным отцом к берегу залива. Дело было в середине лета: под бледным небом, на котором слабо мерцало несколько звезд, морская гладь застыла как щит. Стараясь грести как можно тише, не громче плеска зыби, Регин медленно повез мальчиков на остров Вифиля.
Старик жил среди густой чащи, в крытой дерном землянке на северном краю острова. Едва они причалили, как из лесу, точно две черные тени, вылетели с устрашающим лаем охотничьи псы хозяина острова — Хопп и Хо, но, признав гостей, завиляли хвостами и принялись лизать им руки.
Недавно проснувшийся, Вифиль растапливал очаг посреди своей землянки. В ней было дымно и душно, в сумраке едва можно было различить небогатый скарб хозяина: нож, топор, сеть, костяные крючки для рыбной ловли, грубый стол из сланца, котел и, кроме того, дощечки с рунами и веревки, на которых были вывязаны непонятные узлы — с помощью этих дощечек и веревок Вифиль, по слухам, занимался колдовством. Старик выглядел куда как зловеще: высок ростом, седая долгая борода, поверх ветхой шерстяной одежды плащ, подбитый барсучьим мехом. Но глаза из-под мохнатых бровей смотрели по-доброму.
Регин поведал Вифилю обо всем, что произошло. Тот только согласно кивал, точно ему все было заранее известно.
— Надеюсь, ты сможешь укрыть мальчиков, — закончил наместник. — Я ума не приложу, как их иначе спасти.
Вифиль в задумчивости разгладил усы.
— Опасное это дело — идти супротив Фроди, — пробормотал он, но все же согласился помочь.
Регин на прощание обнял старика, сказал порывисто:
— Да будет с тобой удача!
— Сдается мне, что норны, стоявшие у колыбели этих мальчишек, напели им необычную судьбу, — ответил Вифиль.
Заря еще только занималась, а Регин уже торопливо возвращался домой. Весь этот день он объезжал берега Исе-фьорда, так чтобы все в округе могли его видеть. Пусть люди знают: Хроара и Хельги больше нет в его доме, он увез их, а куда — неизвестно.
Прежде чем спрятать детей в чаще, Вифиль накормил их хлебом, сыром и вяленой треской. В лесу у него был схорон, нечто вроде ямы, прикрытой ветвями и дерном, где он хранил мясо и молоко — было у него маленькое стадо. Лестницей служил наклонный еловый ствол, и по сучкам, как по ступенькам, можно было забраться в схорон. Старик вместе с мальчиками натаскал свежих ветвей, чтобы они полностью скрыли присутствие человека.
— Люди нового конунга станут, верно, обыскивать этот остров, — сказал Вифиль. — Этот Фроди — он не дурак, дознается, поди, что мы с вашим приемным отцом — старинные друзья. Может, конечно, и не найдут, коли вы будете хорониться, потому нельзя, чтобы кто-нибудь увидел вас на острове. Ну и я тоже… попробую сделать, что смогу.
Но что именно делал Вифиль в своей землянке и около дольмена, укрывшегося под сенью узловатых сосен, осталось для мальчиков тайной.
Вскоре Хельги и Хроар почти оправились от пережитого потрясения. Дети не умеют долго печалиться, а эти, кроме того, никогда не знали близко своего отца. Жизнь на острове пришлась мальчикам по душе. Пища, правда, была грубовата, но ведь молодым желудкам все нипочем, а спать на голой земле им доводилось во время охоты и прежде. Им нравилось даже то, что Вифиль почти всегда молчал, и они могли болтать друг с другом сколько душе угодно. Пока солнце стояло высоко, дети укрывались в чаще, рыская по ней вместе с псами старика, Хоппом и Хо, в поисках дичи и птичьих гнезд. Но после заката, белыми ночами им удавалось поплавать и даже портачить во фьорде. Иногда, когда они смотрели на усадьбу Регина на другом берегу пролива, им начинало казаться, что все их недавнее прошлое было лишь зыбким сном, который вот-вот растает.
Но спокойная жизнь продолжалась недолго. Когда попытки найти королевских сыновей во владениях Регина окончились ничем, конунг Фроди приказал своим воинам прочесать все королевство. В дальние земли и в ближние, на все стороны света — повсюду он разослал соглядатаев, посулив богатую награду за любое известие о своих племянниках и страшные казни тому, кто посмеет их укрывать. Но никто не сумел донести Фроди правду, только глаза королевы Сигрид все ярче блестели холодной насмешкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45