– Если вы сумеете задержать их до зимы и нанести большие потери – они отступят. Почти наверняка! Данваны не любят больших потерь, ты же знаешь.
– Они могут стереть нас с лица земли фрегатами, – возразил Йерикка.
Но Чужой поспешно замотал головой:
– Нет, нет! Это слишком дорого. Они все меряют с этих позиций! Если вы продержитесь до снега на перевалах – они оставят вас в покое. Может быть – еще на годы.
– Я иногда думаю – зачем? – зло спросил Йерикка. – Год, два, десять… Дожить до старости, до дня, когда не сможешь поднять меч, беспомощно смотреть, как погань будет жечь и рушить твой дом?! Может, лучше СЕЙЧАС, СЕГОДНЯ – меч и камас в руки и на врага! Быстро, без тоски и сожалений…
– Это отчаянье, – тихо сказал Чужой, останавливаясь и опуская ладонь на плечо Йерикки. – Это отчаянье, друг. Боги завещали нам надеяться до последнего мига жизни. И это ведь твой отец сказал когда-то: «Все кончено. Идем дальше».
– Откуда знаешь? – невольно улыбнулся Йерикка.
– Сновид рассказывал… Еще, друг. Прежде, чем мы пойдем к вам… – Чужой помедлил, посмотрел вокруг рассеянно и сообщил негромко: – На ярмарке человек данванов. Работает под прикрытием – прикрытие наглое, чтобы вас отвлечь.
– Знаешь его? – напружинился Йерикка.
– Знаю обоих, – кивнул Чужой. – Они от нас не уйдут… но пока мне надо хоть немного поспать. Я ждал Сновида всю ночь.
* * *
Олега не будили, и он заспался – без снов, глубоко и устало, зато хорошо выспался. Может быть, поэтому проснулся в относительно спокойном настроении и мог посмотреть на проблему философски.
«Поссорились – и хорошо, – уговаривал он себя, сидя на одном из возов и держа на колене миску каши с мясом – остывшей, но вкусной – которую щедро навалила ему повариха – Неизвестно, что могло случиться!»
Но он как раз хорошо понимал, ЧТО могло случиться (и почти случилось!), помимо воли представил это – все внутри свело от было отхлынувшего, а сейчас вернувшегося неудовлетворенного желания. Олег зажмурился, пытаясь заставить себя переключиться, но память подло подсовывала ему темные губы Бранки, запах волос, запах кожи, глаза…
– Ч-черт, – помимо воли вырвалось у Олега – просто так, в пространство. – Что ж ты такой деревянный ниже пояса?!.
Есть расхотелось совсем. Он заставил себя прожевать всю кашу и выскреб миску, преодолевая желание запустить ею вместе с ложкой – не в кого-нибудь конкретно, просто запустить подальше и посильнее. Потом так же через силу умылся и, забросив за плечо автомат, подпоясавшись, отправился бродить по ярмарке в поганейшем настроении.
Повозок и балаганов стало еще больше, чем вчера или позавчера. Между ними легко было запутаться, но это не беспокоило Олега. Ко всему прочему добавилась еще и глупая обида на Йерикку: мог бы и разбудить, а то ушел шататься где-то в одиночестве – друг называется!
Пробираясь через толпу и не особо обращая внимания на происходящее вокруг, Олег почти натолкнулся на солнечно-рыжий конский бок. Удивленно посмотрел – и сообразил, что перед ним стоит, потряхивая узкой сухой головой, не славянская лошадка. Рыжий был огромен и могуч, но в то же время непередаваемо красив – широкогрудый, мощный, на высоких крепких ногах, с длинной, расчесанной на две волны гривой и ровным лбом. Красивее даже чистокровных коней, на которых Олег ездил на Земле.
Хозяин этого чуда возился у заднего правого копыта – стоял на колене, что-то гортанно приговаривал и выскребал из копыта камешки коротким изогнутым ножом. И хозяин тоже не был славянином. С ног до головы этот человек одевался в скрипучую коричневую кожу: кожаная безрукавка со шнуровкой на груди, кожаные штаны, высокие, подбитые металлом настоящие сапоги с затяжкой на верхнем крае… Широкий пояс оттягивали длинный меч – совсем не такой, как у горцев, – и прямой длинный нож в мохнатых ножнах из шкуры мехом наружу. Длинные рыжие волосы отводила на виски со лба узкая повязка – просто полоска кожи, сильную шею охватывал золотой пластинчатый обруч. Мускулистую правую руку от запястья до локтя обвивала, словно странный браслет, сплошная цветная татуировка – бык топтал змея.
Олег понял, что видит вблизи анласа.
Конь слегка дернулся, подался вперед. Хозяин, продолжая удерживать копыто, ласково проворчал:
– На-на, арбас, топере, стата ана метти, майс брад… – и поднял голову.
Олег увидел уже немолодое загорелое и обветренное лицо, на котором синие глаза казались необычайно яркими; узкое лицо с орлиным носом и плотно сжатыми губами; суровое лицо с тяжелым, выдвинутым вперед четырехугольным подбородком. Правильное, даже, пожалуй, красивое, если бы не уродливый, похожий на белую кляксу шрам над левым глазом, искалечивший бровь. Без какой-либо неприязни взглянув на мальчика, анлас спросил:
– Аас, гирис, пурвас видре прэстоти фари?
– Не понимаю, – улыбнулся в ответ Олег.
Анлас кивнул и спросил снова – уже на славянском (Олега так и подмывало сказать «русском»), без акцента, только растягивая слова – немного похоже на то, как это делают прибалты:
– Первый раз увидел настоящего коня, горец? – в его голосе прозвучало некоторое превосходство. Олег, продолжая улыбаться, простодушно спросил:
– А что вы делаете?
– Подрезаю копыта, – с честными глазами ответил анлас, – а то неровно сточились. От этого конь может захромать.
– Да? – Олег бесстрашно присел на корточки, наклонился к передним копытам: – Кованый… Камешки вычищаете каждый день, даже если никуда не ездили?
Анлас отрывисто засмеялся – словно залаял. Пружинистым движением поднялся на ноги – плечистый, рослый. Протянул руку тоже вставшему с корточек Олегу:
– Ратэст Ардаар хун Таркас, пати й уд анлас сам зинд анла-коом, – и пожал не ладонь, а запястье мальчишки.
Олег неловко ответил тем же жестом.
– Просто Ардаар, – представился уже понятно анлас. – Впервые я вижу славянина, который хоть чуть знает коней… Если не побрезгуешь – идем со мной, к нашему огню. Не самый он яркий, а я – не первый человек среди своих, но для хорошего гостя найдется и место, и пища, и слова для достойной беседы.
Олег уже успел понять, что тут не бывает приглашений из вежливости. Да и потом – просто интересно было посмотреть, как живут анласы. Поэтому он согласился и спросил неуверенно:
– Можно повести в поводу коня?
– Ты гость. – Анлас широким жестом протянул Олегу длинные потертые поводья и вежливо зашагал рядом.
– Как его зовут? – поинтересовался Олег, с удовольствием ощущая за спиной мощное живое движение.
– Тигри, – ответил Ардаар и перевел: – Стрела.
Часть ярмарочной долины, где расположились анласы, Олег видел только издалека. А сейчас они все ближе подходили к этому месту, и Олег мог подробно рассматривать новые для него вещи.
Ему вспомнились слова Бранки о том, что анласы-де «не строят домов, как положено». В самом деле, славянину дикими могли показаться жилища анласов, живо напомнившие Олегу фургоны переселенцев из фильмов об американском Западе – длинные, высоченные четырехколесные фуры, запрягавшиеся, должно быть, двумя парами лошадей и укрытые полукруглыми тентами из кожи, натянутыми на месяцевидные распорки. Эти фургоны были составлены в круг и сцеплены длинными дышлами попарно. В центре круга поднимался прозрачной струйкой дымок, борта фургонов покрывала резьба – чаще всего повторялись бык, бесконечно сплетающиеся стебли трав и свастика – но не с загнутыми наружу под тупым углом концами, как славянская, а словно бы две перекрещенные буквы S, наложенные на меньший по диаметру круг.
Вход – шириной в одну повозку – с обеих сторон охраняли деревянные изваяния. Молодой однорукий всадник на спокойно стоящей лошади держал в единственной руке большой топор с хищно оттянутым книзу полотном. «Дьяус, – вспомнил Олег рассказ Йерикки, – победитель Астовидату». Другой – воин в полном доспехе, непохожем на славянский, – мчался на крылатом коне, до отказа растянув огромный лук.
– Хайлс, – поприветствовал Ардаар изваяния взмахом руки – тоже почти славянским.
Очевидно, и анласы к богам относились, как к ближней родне, а не как к грозным повелителям.
Народу в лагере почти не было, и Олег увидел, что дым – от огня, горящего в ограде из длинных пик, направивших свои узкие граненые острия в небо. Похоже, наконечники пик были сделаны из серебра. Тут же несколько мальчишек играли с собаками – поджарыми, более высокими, но не такими массивными и длинношерстными, как горские.
Ардаар режуще, пронзительно свистнул и крикнул:
– Белгат!
Один из мальчишек, собиравшийся бросить палку прыгавшей вокруг собаке, оглянулся, сорвался с места и опрометью бросился к… кто ему Ардаар? Но анлас тут же негромко сказал:
– Белгат, мой младший.
Мальчишка подбежал, звонко выкрикнул: «Хайлс!» – и замер перед отцом. Босиком, одетый в перепоясанную простым ремешком тунику (или как тут у них это называется?) из зеленой ткани, не кожаную; на поясе – нож и пучок маленьких фигурок. Такие же яркие, как у отца, глаза с любопытством рассматривали Олега.
– Барати Тигри, арбас, – строго сказал Ардар и кивнул на Олега. – Анна славас хост, мес ети ин дама… – а потом, неожиданно ткнув сына в плечо, добродушно добавил: – Стоти Тигри – васу такти на тиргас.
Мальчишка заморгал, потом вдруг подпрыгнул с очень знакомым Олегу выкриком:
– Е! Е, атта! Балам!
Он подхватил повод и важно, высоко подняв голову, повел коня куда-то мимо фургонов. Ардаар же, повернувшись к Олегу, указал на тот, возле которого они стояли:
– Прошу, входи.
Он не просил Олега назваться, и мальчик, ступив на нижнюю планку откидной лестницы, уводившей внутрь фургона, повернулся к гостеприимному хозяину со словами:
– Зови меня Олег, Ардаар.
– Эльха, – переиначил на свой лад имя мальчика анлас и благодарно наклонил голову: – Благодарю за то, что назвал мне свое имя… – и крикнул внутрь фургона повелительно: – Встречай гостей, Ринта!
Олег вовсе не ожидал, что внутри окажется еще кто-то. Немолодая, но очень красивая женщина, сложив руки на животе, поклонилась мальчишке, едва его нога ступила на плотно подогнанные доски пола фургона, и что-то негромко сказала по-своему. В отличие от горянок, анласка держала волосы распущенными, их схватывал тонкий серебряный обруч… поверх длинного платья малинового цвета с расшитым квадратным воротом было надето еще одно: коричневое, свободное, от колен под грудь. На поясе висели гребенка, большой нож и вновь фигурки оберегов. Йерикка, помнится, говорил, что и у горцев раньше часто носили обереги на поясах…
– Очень приятно, – склонил голову Олег, снимая с плеча автомат. Фургон изнутри был обставлен довольно бедно. Пахло кожей, нагретой тканью и дымом от небольшой печки, оборудованной на глиняном пятачке. Примерно треть длины отгораживала расшитая занавеска – по тяжелому голубому полю летели, сражаясь с многоглавыми и многорукими чудовищами, всадники в броне, на бронированных конях. Над сражающимися горела в небе все та же свастика.
Среди всей обстановки внимание Олега привлекли две веши, совершенно к ней не подходившие. Над занавесью висело у одной из распорок охотничье ружье. А прямо напротив входа на такой же распорке была укреплена большая цветная фотография молодого парня в городской одежде: он стоял на фоне сверкающего стеклом и металлом здания и улыбался широко и открыто.
– Таркас, мой старший, – сказал анлас, входя следом за Олегом, в фургоне можно было стоять, не сгибаясь. – Он сейчас ходит тропой Дьяуса на далеком юге – пусть подольше не вспоминают про него Старухи, – непонятно добавил он и указал на постеленные около занавеси шкуры. – Садись, Ринта подаст еду и пиво.
Олег подождал, пока сядет хозяин – не только из вежливости, но и чтобы понять, как это делается. Ардаар опустился просто, вытянув перед собой длинные сильные ноги: как отметил Олег – вовсе не кривые, хоть и провел их хозяин полжизни – если не больше – в седле. Молчаливая Ринта подала большое глиняное блюдо и тихо что-то сказала. Ардаар перевел:
– Она извиняется, что еда холодная. Она не знала о госте.
– Ничего, ничего, – поспешно сказал Олег. Он вдруг почувствовал, что на самом деле голоден, а ломти копченого окорока на блюде выглядели и пахли очень здорово. А это что рядом? Это… – Картошка?! – вырвалось у него. Все еще не веря своим глазам, Олег взял с блюда коричневый, пахнущий дымом клубень печеного картофеля и, улыбнувшись Ардаару, стал чистить его.
Анлас добродушно засмеялся, разливая в деревянные цилиндрические кубки светлое пиво из круглой кожаной фляги с тиснением на боках:
– Ты странный славянин, сказать по чести! Они не так чтобы много понимают в лошадях. А земляное яблоко им покажи – скажут тебе, что яд. А тебе, как я погляжу, нравится?
– Я из города, – пояснил Олег, принимая – не без опаски – кубок. – А земляное яблоко вы привезли с вашей старой родины?
– Да, – медленно ответил анлас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
– Они могут стереть нас с лица земли фрегатами, – возразил Йерикка.
Но Чужой поспешно замотал головой:
– Нет, нет! Это слишком дорого. Они все меряют с этих позиций! Если вы продержитесь до снега на перевалах – они оставят вас в покое. Может быть – еще на годы.
– Я иногда думаю – зачем? – зло спросил Йерикка. – Год, два, десять… Дожить до старости, до дня, когда не сможешь поднять меч, беспомощно смотреть, как погань будет жечь и рушить твой дом?! Может, лучше СЕЙЧАС, СЕГОДНЯ – меч и камас в руки и на врага! Быстро, без тоски и сожалений…
– Это отчаянье, – тихо сказал Чужой, останавливаясь и опуская ладонь на плечо Йерикки. – Это отчаянье, друг. Боги завещали нам надеяться до последнего мига жизни. И это ведь твой отец сказал когда-то: «Все кончено. Идем дальше».
– Откуда знаешь? – невольно улыбнулся Йерикка.
– Сновид рассказывал… Еще, друг. Прежде, чем мы пойдем к вам… – Чужой помедлил, посмотрел вокруг рассеянно и сообщил негромко: – На ярмарке человек данванов. Работает под прикрытием – прикрытие наглое, чтобы вас отвлечь.
– Знаешь его? – напружинился Йерикка.
– Знаю обоих, – кивнул Чужой. – Они от нас не уйдут… но пока мне надо хоть немного поспать. Я ждал Сновида всю ночь.
* * *
Олега не будили, и он заспался – без снов, глубоко и устало, зато хорошо выспался. Может быть, поэтому проснулся в относительно спокойном настроении и мог посмотреть на проблему философски.
«Поссорились – и хорошо, – уговаривал он себя, сидя на одном из возов и держа на колене миску каши с мясом – остывшей, но вкусной – которую щедро навалила ему повариха – Неизвестно, что могло случиться!»
Но он как раз хорошо понимал, ЧТО могло случиться (и почти случилось!), помимо воли представил это – все внутри свело от было отхлынувшего, а сейчас вернувшегося неудовлетворенного желания. Олег зажмурился, пытаясь заставить себя переключиться, но память подло подсовывала ему темные губы Бранки, запах волос, запах кожи, глаза…
– Ч-черт, – помимо воли вырвалось у Олега – просто так, в пространство. – Что ж ты такой деревянный ниже пояса?!.
Есть расхотелось совсем. Он заставил себя прожевать всю кашу и выскреб миску, преодолевая желание запустить ею вместе с ложкой – не в кого-нибудь конкретно, просто запустить подальше и посильнее. Потом так же через силу умылся и, забросив за плечо автомат, подпоясавшись, отправился бродить по ярмарке в поганейшем настроении.
Повозок и балаганов стало еще больше, чем вчера или позавчера. Между ними легко было запутаться, но это не беспокоило Олега. Ко всему прочему добавилась еще и глупая обида на Йерикку: мог бы и разбудить, а то ушел шататься где-то в одиночестве – друг называется!
Пробираясь через толпу и не особо обращая внимания на происходящее вокруг, Олег почти натолкнулся на солнечно-рыжий конский бок. Удивленно посмотрел – и сообразил, что перед ним стоит, потряхивая узкой сухой головой, не славянская лошадка. Рыжий был огромен и могуч, но в то же время непередаваемо красив – широкогрудый, мощный, на высоких крепких ногах, с длинной, расчесанной на две волны гривой и ровным лбом. Красивее даже чистокровных коней, на которых Олег ездил на Земле.
Хозяин этого чуда возился у заднего правого копыта – стоял на колене, что-то гортанно приговаривал и выскребал из копыта камешки коротким изогнутым ножом. И хозяин тоже не был славянином. С ног до головы этот человек одевался в скрипучую коричневую кожу: кожаная безрукавка со шнуровкой на груди, кожаные штаны, высокие, подбитые металлом настоящие сапоги с затяжкой на верхнем крае… Широкий пояс оттягивали длинный меч – совсем не такой, как у горцев, – и прямой длинный нож в мохнатых ножнах из шкуры мехом наружу. Длинные рыжие волосы отводила на виски со лба узкая повязка – просто полоска кожи, сильную шею охватывал золотой пластинчатый обруч. Мускулистую правую руку от запястья до локтя обвивала, словно странный браслет, сплошная цветная татуировка – бык топтал змея.
Олег понял, что видит вблизи анласа.
Конь слегка дернулся, подался вперед. Хозяин, продолжая удерживать копыто, ласково проворчал:
– На-на, арбас, топере, стата ана метти, майс брад… – и поднял голову.
Олег увидел уже немолодое загорелое и обветренное лицо, на котором синие глаза казались необычайно яркими; узкое лицо с орлиным носом и плотно сжатыми губами; суровое лицо с тяжелым, выдвинутым вперед четырехугольным подбородком. Правильное, даже, пожалуй, красивое, если бы не уродливый, похожий на белую кляксу шрам над левым глазом, искалечивший бровь. Без какой-либо неприязни взглянув на мальчика, анлас спросил:
– Аас, гирис, пурвас видре прэстоти фари?
– Не понимаю, – улыбнулся в ответ Олег.
Анлас кивнул и спросил снова – уже на славянском (Олега так и подмывало сказать «русском»), без акцента, только растягивая слова – немного похоже на то, как это делают прибалты:
– Первый раз увидел настоящего коня, горец? – в его голосе прозвучало некоторое превосходство. Олег, продолжая улыбаться, простодушно спросил:
– А что вы делаете?
– Подрезаю копыта, – с честными глазами ответил анлас, – а то неровно сточились. От этого конь может захромать.
– Да? – Олег бесстрашно присел на корточки, наклонился к передним копытам: – Кованый… Камешки вычищаете каждый день, даже если никуда не ездили?
Анлас отрывисто засмеялся – словно залаял. Пружинистым движением поднялся на ноги – плечистый, рослый. Протянул руку тоже вставшему с корточек Олегу:
– Ратэст Ардаар хун Таркас, пати й уд анлас сам зинд анла-коом, – и пожал не ладонь, а запястье мальчишки.
Олег неловко ответил тем же жестом.
– Просто Ардаар, – представился уже понятно анлас. – Впервые я вижу славянина, который хоть чуть знает коней… Если не побрезгуешь – идем со мной, к нашему огню. Не самый он яркий, а я – не первый человек среди своих, но для хорошего гостя найдется и место, и пища, и слова для достойной беседы.
Олег уже успел понять, что тут не бывает приглашений из вежливости. Да и потом – просто интересно было посмотреть, как живут анласы. Поэтому он согласился и спросил неуверенно:
– Можно повести в поводу коня?
– Ты гость. – Анлас широким жестом протянул Олегу длинные потертые поводья и вежливо зашагал рядом.
– Как его зовут? – поинтересовался Олег, с удовольствием ощущая за спиной мощное живое движение.
– Тигри, – ответил Ардаар и перевел: – Стрела.
Часть ярмарочной долины, где расположились анласы, Олег видел только издалека. А сейчас они все ближе подходили к этому месту, и Олег мог подробно рассматривать новые для него вещи.
Ему вспомнились слова Бранки о том, что анласы-де «не строят домов, как положено». В самом деле, славянину дикими могли показаться жилища анласов, живо напомнившие Олегу фургоны переселенцев из фильмов об американском Западе – длинные, высоченные четырехколесные фуры, запрягавшиеся, должно быть, двумя парами лошадей и укрытые полукруглыми тентами из кожи, натянутыми на месяцевидные распорки. Эти фургоны были составлены в круг и сцеплены длинными дышлами попарно. В центре круга поднимался прозрачной струйкой дымок, борта фургонов покрывала резьба – чаще всего повторялись бык, бесконечно сплетающиеся стебли трав и свастика – но не с загнутыми наружу под тупым углом концами, как славянская, а словно бы две перекрещенные буквы S, наложенные на меньший по диаметру круг.
Вход – шириной в одну повозку – с обеих сторон охраняли деревянные изваяния. Молодой однорукий всадник на спокойно стоящей лошади держал в единственной руке большой топор с хищно оттянутым книзу полотном. «Дьяус, – вспомнил Олег рассказ Йерикки, – победитель Астовидату». Другой – воин в полном доспехе, непохожем на славянский, – мчался на крылатом коне, до отказа растянув огромный лук.
– Хайлс, – поприветствовал Ардаар изваяния взмахом руки – тоже почти славянским.
Очевидно, и анласы к богам относились, как к ближней родне, а не как к грозным повелителям.
Народу в лагере почти не было, и Олег увидел, что дым – от огня, горящего в ограде из длинных пик, направивших свои узкие граненые острия в небо. Похоже, наконечники пик были сделаны из серебра. Тут же несколько мальчишек играли с собаками – поджарыми, более высокими, но не такими массивными и длинношерстными, как горские.
Ардаар режуще, пронзительно свистнул и крикнул:
– Белгат!
Один из мальчишек, собиравшийся бросить палку прыгавшей вокруг собаке, оглянулся, сорвался с места и опрометью бросился к… кто ему Ардаар? Но анлас тут же негромко сказал:
– Белгат, мой младший.
Мальчишка подбежал, звонко выкрикнул: «Хайлс!» – и замер перед отцом. Босиком, одетый в перепоясанную простым ремешком тунику (или как тут у них это называется?) из зеленой ткани, не кожаную; на поясе – нож и пучок маленьких фигурок. Такие же яркие, как у отца, глаза с любопытством рассматривали Олега.
– Барати Тигри, арбас, – строго сказал Ардар и кивнул на Олега. – Анна славас хост, мес ети ин дама… – а потом, неожиданно ткнув сына в плечо, добродушно добавил: – Стоти Тигри – васу такти на тиргас.
Мальчишка заморгал, потом вдруг подпрыгнул с очень знакомым Олегу выкриком:
– Е! Е, атта! Балам!
Он подхватил повод и важно, высоко подняв голову, повел коня куда-то мимо фургонов. Ардаар же, повернувшись к Олегу, указал на тот, возле которого они стояли:
– Прошу, входи.
Он не просил Олега назваться, и мальчик, ступив на нижнюю планку откидной лестницы, уводившей внутрь фургона, повернулся к гостеприимному хозяину со словами:
– Зови меня Олег, Ардаар.
– Эльха, – переиначил на свой лад имя мальчика анлас и благодарно наклонил голову: – Благодарю за то, что назвал мне свое имя… – и крикнул внутрь фургона повелительно: – Встречай гостей, Ринта!
Олег вовсе не ожидал, что внутри окажется еще кто-то. Немолодая, но очень красивая женщина, сложив руки на животе, поклонилась мальчишке, едва его нога ступила на плотно подогнанные доски пола фургона, и что-то негромко сказала по-своему. В отличие от горянок, анласка держала волосы распущенными, их схватывал тонкий серебряный обруч… поверх длинного платья малинового цвета с расшитым квадратным воротом было надето еще одно: коричневое, свободное, от колен под грудь. На поясе висели гребенка, большой нож и вновь фигурки оберегов. Йерикка, помнится, говорил, что и у горцев раньше часто носили обереги на поясах…
– Очень приятно, – склонил голову Олег, снимая с плеча автомат. Фургон изнутри был обставлен довольно бедно. Пахло кожей, нагретой тканью и дымом от небольшой печки, оборудованной на глиняном пятачке. Примерно треть длины отгораживала расшитая занавеска – по тяжелому голубому полю летели, сражаясь с многоглавыми и многорукими чудовищами, всадники в броне, на бронированных конях. Над сражающимися горела в небе все та же свастика.
Среди всей обстановки внимание Олега привлекли две веши, совершенно к ней не подходившие. Над занавесью висело у одной из распорок охотничье ружье. А прямо напротив входа на такой же распорке была укреплена большая цветная фотография молодого парня в городской одежде: он стоял на фоне сверкающего стеклом и металлом здания и улыбался широко и открыто.
– Таркас, мой старший, – сказал анлас, входя следом за Олегом, в фургоне можно было стоять, не сгибаясь. – Он сейчас ходит тропой Дьяуса на далеком юге – пусть подольше не вспоминают про него Старухи, – непонятно добавил он и указал на постеленные около занавеси шкуры. – Садись, Ринта подаст еду и пиво.
Олег подождал, пока сядет хозяин – не только из вежливости, но и чтобы понять, как это делается. Ардаар опустился просто, вытянув перед собой длинные сильные ноги: как отметил Олег – вовсе не кривые, хоть и провел их хозяин полжизни – если не больше – в седле. Молчаливая Ринта подала большое глиняное блюдо и тихо что-то сказала. Ардаар перевел:
– Она извиняется, что еда холодная. Она не знала о госте.
– Ничего, ничего, – поспешно сказал Олег. Он вдруг почувствовал, что на самом деле голоден, а ломти копченого окорока на блюде выглядели и пахли очень здорово. А это что рядом? Это… – Картошка?! – вырвалось у него. Все еще не веря своим глазам, Олег взял с блюда коричневый, пахнущий дымом клубень печеного картофеля и, улыбнувшись Ардаару, стал чистить его.
Анлас добродушно засмеялся, разливая в деревянные цилиндрические кубки светлое пиво из круглой кожаной фляги с тиснением на боках:
– Ты странный славянин, сказать по чести! Они не так чтобы много понимают в лошадях. А земляное яблоко им покажи – скажут тебе, что яд. А тебе, как я погляжу, нравится?
– Я из города, – пояснил Олег, принимая – не без опаски – кубок. – А земляное яблоко вы привезли с вашей старой родины?
– Да, – медленно ответил анлас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52