"Позднее", - говорит он, - "когда Синагога угасла, передав свое
наследство в руки Христа, родились на свет и просияли отцы Церкви,
которых некоторые люди. вследствие редкого и поразительного
невежества, обвинили в том. что свои идеи о духах тьмы они
заимствовали от теургов".
Три умышленные, осязаемые и легко опровергаемые ошибки - чтоб не сказать
более крепкого слова - появляются в этих нескольких вышеприведенных
строчках. Во-первых, Синагога - далеко от того, чтобы угаснуть - и
ныне процветает почти в каждом городе Европы, Америки и Азии; и изо
всех церквей в христианских городах она лучше всех обеспечена и лучше
посещается. Далее - в то время как никто не станет отрицать, что много
христианских отцов родилось на свет (исключая, разумеется, тех
двенадцати выдуманных римских епископов, которые вообще никогда не
рождались), каждый человек, кто потрудится прочесть труды платоников
старой Академии, которые были теургами до Ямблиха, - - узнает в них
источник христианской демонологии, так же как и ангелологии,
аллегорическое значение которой было полностью искажено этими отцами.
Затем, вряд ли можно согласиться, что вышеупомянутые отцы когда-либо
сияли, за исключением, может быть, в блеске их чрезвычайного
невежества. Достопочтимый д-р Шакфорд, потративший лучшую часть своей
жизни на попытки примирить их противоречия и нелепости, в конечном
счете был вынужден в отчаянии отказаться от всей этой затеи.
Невежество последователей Платона должно, действительно, показаться
редким и поразительным по сравнению с неизмеримой глубиной Августина,
"гиганта учености и эрудиции", отвергавшего шарообразность Земли -
ибо, если это так, то это не позволило бы жителям противоположного
полушария увидеть Господа Христа, когда тот спускался бы с небес во
время второго пришествия; или с глубиною Лактанция, который с
благочестивым ужасом отвергает такую же теорию Плиния на том
замечательном основании, что тогда деревьям по ту сторону Земли
пришлось бы расти верхушками вниз, и людям пришлось бы ходить головами
вниз; или с глубиною Козьмы Индикопльюста, чья ортодоксальная система
географии забальзамирована в его "Христианской топографии"; или,
наконец, с глубиною Беды, уверявшего мир, что небеса "охлаждаются
ледяной водой, чтобы не загореться",* - это, должно быть, особая
милость Провидения, чтобы предотвратить воспламенение небес от сияния
их учености!
______
* "Les Hauts Phenomenes de la Magie", с. 12, предисловие.
** "История магии, колдовства и животного магнетизма".
*** См. Дрэйпер, "Конфликт между наукой и религией".

Как бы то ни было, эти сияющие отцы несомненно заимствовали свои
понятия о "духах тьмы" от еврейских каббалистов и языческих теургов с
тою, однако, разницей, что они исказили и превзошли по нелепости все,
что когда-либо создала самая дикая фантазия индусской, греческой и
римской черни. Нет ни одной концепции дэва в персидском пандемониуме
даже наполовину столь несообразной, как инкуб де Муссо, переделанный с
Августина. Тифон, символически изображаемый как осел покажется
философом по сравнению с дьяволом, которого нормандский крестьянин
поймал в замочной скважине; и это определенно не Ахриман и не
индусский Вритра, которые стали бы убегать в ярости и панике, когда к
ним обратился бы местный Лютер со словами "Святой Сатана"!
Дьявол есть гений-покровитель богословского христианства. Настолько
"святым и почитаемым является его имя" по современным понятиям, что
считается неблаговоспитанностью его произнесение - разве только иногда
с церковной кафедры. Точно так же в древние времена было незаконно
произносить священные имена или пользоваться языком Мистерий, за
исключением священных монастырей. Мы едва ли знаем имена самофракийских
богов, и не можем назвать точное число кабиров. Египтяне считали
кощунством произнесение титулов богов своих тайных обрядов. Даже
теперь брамин произносит слог Ом только в негласной мысли, и также
раввин - Непроизносимое Имя, IHVH. Вот почему мы, непроявляющие
подобного почитания, были заведены в заблуждение, ошибочно называя
имена ХИСИРИС и ИАВА, вследствие неправильного произношения, Осирисом
и Иеговой. И можно будет ощутить, что подобный ореол обаяния как бы
начинает образовываться вокруг имени того темного персонажа, о котором
мы здесь говорим, и наше фамильярное обращение с этим именем, весьма
возможно, шокирует своеобразную чувствительность многих, которые
почтут свободное упоминание имени Дьявола кощунством - грехом из
грехов, который "никогда не простится".*
____
* Евангелие от Марка, III, 29: "Кто будет хулить Духа Святого, тому
не будет прощения вовек, но подлежит ему вечное мучение" (амартиматос,
блуждание).

Несколько лет тому назад один знакомый автора поместил в газете
статью, доказывая, что diabolos или Сатана "Нового Завета" означает
олицетворение абстрактной идеи, а не личность. Ему ответил священник,
который закончил свой ответ осуждающим выражением: "Боюсь, что он
отрицает своего Спасителя". В своем возражении тот защищался: "О, нет!
Я только отрицал Дьявола". Но священник не видел в этом разницы.
Согласно его взгляду на эту проблему, отрицание личного объективного
существования Дьявола само по себе уже было "прегрешением против
Святого Духа".
Это необходимое Зло, удостоенное эпитета "Отца Лжи", по уверениям
духовенства было основателем всех мировых религий древних времен и
всех ересей или, вернее, неортодоксальностей более поздних периодов,
так же как и Deus ex Machina современного Спиритуализма. В возражениях,
которые мы выдвигаем против такого мнения, мы отрицаем наличие
нападения на истинную религию или искреннее благочестие. Мы только
ведем полемику с человеческими догмами. Возможно, что занимаясь этим,
мы напоминаем собою Дон Кихота, так как они - только ветряные
мельницы. Тем не менее не забудем, что они послужили предлогом к
убиению более пятидесяти миллионов человеческих существ с тех пор,
как были провозглашены слова: "ЛЮБИТЕ ВРАГОВ ВАШИХ".*
____
* Евангелие от Матфея, V, 44.

Теперь уже нам поздно ожидать, что христианское духовенство сведет
на нет и исправит сделанное ею. Ставка их слишком высока. Если бы
христианская Церковь отказалась, или даже только внесла изменения в
догму антропоморфического дьявола, это было бы подобно вырыванию
основной карты из-под карточного домика. Вся постройка рухнула бы.
Священники, которым мы намекали на это, отдавали себе отчет, что после
того, как они откажутся от Сатаны, как личного дьявола, догма об
Иисусе Христе, как о втором божестве их троицы, потерпит ту же самую
катастрофу. Каким бы невероятным или даже ужасающим это ни показалось,
Римская Церковь обосновывает свою доктрину о божественности Христа
целиком на сатанизме падшего архангела. У нас есть свидетельство Отца
Вентуры, который провозглашает жизненную важность этой догмы для
католиков.
Достопочтимый Отец Вентура, блестящий экс-генерал театинов,
удостоверяет, что шевалье де Муссо своим трактатом "Moeurs et
Practiques des Demons" заслужил признание человечества, а еще больше
Святейшей Католической и Апостолической Церкви. С таким поручителем
благородный шевалье, это будет ощутимо, "говорит как человек,
обладающий авторитетом". Он ясно утверждает, что за своего Спасителя
мы всецело в долгу перед Дьяволом и его ангелами; и что если бы не они
- у нас не было бы ни Искупителя, ни христианства.
Много устремленных и серьезных душ возмущались по поводу чудовищной
догмы Жана Кальвина, родича Папы из Женевы, что грех является
необходимой причиной величайшего блага. Тем не менее, ее поддерживали
посредством такой же логики, как у де Муссо и иллюстрировали теми же
самыми догмами. Предание Иисуса, богочеловека, смерти на кресте было
наиболее чудовищным преступлением на свете, но все же оно было
необходимо, чтобы человечество - те, кому была предопределена вечная
жизнь - было спасено. Д'Oбинье приводит цитату Мартина Лютера из
канона и описывает его восклицающим в экстатическом восторге: "О beata
culpa, qui talem meruisti redemptorem!" О, благословенный грех,
который заслужил такого Искупителя! Теперь нам становится ясно, что та
догма, которая показалась нам такой чудовищной, в конце концов
одинаково является доктриной папы римского, Кальвина и Лютера - что
эти три суть одно.
Магомет и его ученики, высоко чтившие Иисуса, как пророка, замечает
Элифас Леви, бывало произносили, говоря о христианах, следующие
замечательные слова:
"Иисус из Назарета действительно был истинным пророком Аллаха и великим
человеком; но увы! однажды его ученики сошли с ума и сделали из него бога".
Макс Мюллер любезно добавляет:
"Это было ошибкой отцов раннего христианства - рассматривать языческих
богов как демонов и злых духов, и мы должны позаботиться, чтобы не
повторить той же самой ошибки в отношении индусских богов".*
________
* "Сравнительная мифология", апрель, 1856.

Но нам представляют Сатану как поддержку и главную опору духовенства -
наподобие Атласа, держащего на своих плечах христианские небеса и
космос. Если он падет, тогда, по их мнению, все потеряно, и снова
должен наступить хаос.
Эта догма о Дьяволе и искуплении, кажется, обоснована на двух отрывках
из "Нового Завета":
"Для сего и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела Дьявола".* "И
произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против Дракона;
и Дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось
уже для них места на небе. И низвержен был великий Дракон, древний
змий. называемый Диаволом и Сатаною, обольщающий всю вселенную".
______
* I Послание Иоанна, III, 8.

Давайте тогда исследуем древние Теогонии, чтобы удостовериться, что
подразумевалось под этими замечательными выражениями.
Первый вопрос - действительно ли термин Дьявол, как он здесь
применяется, представляет злобное Божество христиан, или же он
представляет антагонистическую слепую силу - темную сторону природы.
Под последней мы не должны понимать проявление какого-либо злого
принципа, который является malum in se, но только тень Света, так
сказать. Теории каббалистов объясняют ее, как силу, которая
антагонистична, нов то же самое время существенна для жизненности,
выявления и энергичности принципа добра. Растения погибли бы в их
первой стадии существования, если бы их держали выставленными под
постоянным светом солнца; ночь, чередующаяся с днем, существенна для
их здорового роста и развития. Доброта, подобным же образом, быстро
перестала бы быть таковой, если бы не сменялась ее противоположностью.
В человеческой натуре зло обозначает антагонизм материи к духовному,
и каждый соответственно тем очищается. В космосе должно сохраниться
равновесие, действие двух противоположностей создает гармонию, подобно
центростремительной и центробежной силам, и они необходимы одна
другой. Если одну из них приостановить, действие другой сейчас же
станет разрушительным.
Это олицетворение, обозначенное именем Сатана, должно рассматриваться
с трех различных точек зрения: "Ветхого Завета", христианских отцов и
древнего нееврейского язычества. Полагают, что он представлен в образе
Змия в саду Эдема; тем не менее эпитет Сатана нигде в еврейских священных
писаниях не применяется ни к той, ни к другой разновидности змей. Медному
Змию Моисея израильтяне поклонялись, как богу,* так как он был символом
Эсмуна-Асклепия, финикийского Иао. Действительно, характер самого Сатаны
представлен в первой книге "Летописей" в действии подстрекательства царя
Давида к счислению израильского народа; но это есть поступок, в другом
месте особо приписанный самому Иегове.** Вывод неизбежен, что эти два,
Сатана и Иегова, рассматривались как идентичные.
Другое упоминание Сатаны можно найти в "пророчествах Захарии". Эта книга
была написана в период, последовавший за еврейской колонизацией Палестины
и, следовательно, вполне можно предположить, что асидеане принесли это
олицетворение туда с Востока. Хорошо известно, что эта община сектантов
была глубоко пропитана маздеанскими идеями, и что они представляли
Архимана или Анра-Манью под божественными именами Сирии. Сиф или Сат-ан,
бог хититов и гиксосов, и Веель-Зебуб бог-оракул, пост-греческий Аполлон.
Пророк начал свой труд в Иудее во втором году царствования Дария
Гистаспа, восстановителя маздеянского культа. Свою встречу с Сатаной он
описывает так:
"Он показал мне Иисуса Навина, великого иерея, стоящего перед ангелом
Господним, и Сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать
ему. И сказал Господь Сатане: "Господь да запретит тебе, о Сатана; даже
Господь, избравший Иерусалим, да запретит тебе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12