.. Боснийские сербы в
очередной раз нарушили соглашение о прекращении огня... Романские ультра
взорвали два автомобиля на оживленных магистралях Рима, есть убитые и
раненые... Италийцы ввели на оккупированных романских территориях
комендантский час... Мирный процесс на полуострове в очередной раз под
угрозой срыва... Италийские левые провели демонстрацию с лозунгами "Мир -
сегодня!" и "Тоскану - романцам!"...
Нашли время! Светоний вовсе не считал себя ястребом и не сочувствовал
идее трансфера евреев в Израиль. Но и левых радикалов не понимал напрочь.
Римлянин должен иметь свою национальную гордость! Пусть за два тысячелетия
изгнания и унижений от такого понятия, как патриций, ничего не осталось,
однако, нельзя ползать перед противником на коленях! В свое время воины
Маккаби разрушили храм Юпитера, осквернили Капитолийский холм, воздвигнув
на нем храм своего единого Бога, и только сейчас справедливость удалось
восстановить. Неужели у левых, демонстрирующих свою солидарность с евреями
и даже согласных называть их романцами (хорошо хоть - не римлянами), никто
из родственников не погиб на фронтах или от терактов за последние сорок
лет?..
Зазвонил телефон, и Светоний поспешно схватил трубку.
- Мой Светоний, - это был голос режиссера вечерней программы, - тебя
ищет министр Курион. Переключить?
- Конечно, - сказал Светоний и, услышав характерное пощелкивание,
набрал на пульте цифры встречного кода - теперь линия была надежно
защищена от прослушивания.
- Я только что из храма Марса, - слышимость была идеальной, голос
Куриона казался не просто усталым, но каким-то безнадежно блеклым. - Я
говорил с Оракулом и получил предсказание, что будущие испытания окажутся
более тяжкими, чем мы можем вообразить...
- Оракул не всегда бывает точен, - мягко возразил Светоний, хотя
следовало бы сказать, что Оракул зачастую просто несет чушь.
- Хочу надеяться, - пробормотал министр обороны, вздохнул и, видимо,
усилием воли заставил себя вернуться от духовных сущностей к прозе жизни.
Голос сразу стал жестким: - Заряд не найден. Есть новая информация от
Децима. Взрыв предполагают осуществить в половине восьмого утра.
Светоний застонал. Час пик! Миллион человек в уличных пробках!
Кошмар!
- К одиннадцати ночи, - продолжал Курион, - будут арестованы все
евреи, проживающие в Риме, это превентивная мера, и не думаю, что от нее
будет прок. В Осло Гракх Флавий потребовал срочной встречи с равом
Рубинштейном. Тот сделал вид, что не понимает причины, а может,
действительно, не понимает. Через час они там начнут трепать языком -
тоже, конечно, пустой номер. Короче, мой Светоний, тебе придется
выступить, это ясно.
- Надеюсь, - сказал Светоний, - что они не взорвут заряд, как только
услышат о нашем предложении...
- Помолись Плутону, - посоветовал Курион, - и держи пальцы
скрещенными.
Когда Светоний положил трубку, новости уже заканчивались. Главный
жрец храма Аполлона зачитывал предсказание Оракула на завтра - очень
оптимистическое, отредактированное военными цензорами. Прогноз погоды тоже
был хорош - ясно, тепло. Атомный гриб, - подумал Светоний, - будет виден и
в Тоскане, и даже на Сицилии. Ему захотелось позвонить Агриппине, но на
вилле телефонная сеть не имела блокировки от прослушивания, и Светоний
лишь вознес краткую молитву ко всем богам сразу, надеясь, что Агриппина и
дети уже вне опасности. Почему-то звонить Клавдии у него желание не
возникло.
Он вспомнил, как они с Клавдией познакомились во время празднования
Сентябрьских ид - Дня осеннего равноденствия. Три года, подумать только,
уже три года! Клавдия поразила его своей красотой, она была дочерью
репатриантов из Средней Азии, где римляне после изгнания основали в свое
время самую сильную диаспору, если можно говорить о какой-то силе в
условиях рассеяния нации. Почему-то западные женщины на него впечатления
не производили: италийки, вернувшиеся в Рим из Испании, скажем, или
Германии, казались изнеженными, неспособными на страсть. Впрочем, может,
ему казалось так, потому что сам он происходил из древнего рода, какой-то
его предок, судя по семейным преданиям, был адъютантом у Юлия Цезаря, и,
глядя на женщин, Светоний интуитивно искал в них прежде всего гордую силу,
а не вялую слабость. Что ж, в Клавдии он такую силу нашел - на свою
голову.
Телефон зазвонил опять, и режиссер спросил, нужна ли будет Светонию
студия в оговоренное время. До двенадцати оставалось полчаса.
- Нужна, - сказал Светоний. По первому каналу показывали фильм -
американский боевик "Скалолаз" с Сильвестром Сталлоне. Светоний не любил
этого актера, хотя и понимал, почему тот, будучи италийцем в десятках
поколений, не спешит возвращаться в родной Рим. Больших денег в Риме не
сделаешь, а молиться Юпитеру и Марсу можно и в Голливуде...
Без пяти двенадцать фильм прервала реклама. Анкл Бенс, новая модель
"хонды", поднятие груди методом Франка... Светоний вывел файл с текстом
обращения на экран, дал сигнал режиссеру и сосредоточился.
Пальцы все равно дрожали.

ДИСК ТРЕТИЙ. НЕТ МИРА ПОД ОЛИВАМИ
- Неубедительно, - еще раз повторил Гидон Амитай, не отрывая взгляда
от пустынного шоссе. - На рава Штейнгольца это впечатления не произведет,
а в Риме возникнет паника, вот и все. Если они ищут заряд, паника только
помешает работать.
По радио только что отзвучала речь Светония Квинта, пресс-секретаря
Президента, понять которую мог лишь тот, кто точно знал суть каждого
намека. Для остальных неожиданное полночное выступление Квинта выглядело
словесной эквилибристикой, вполне в духе новой италийской дипломатии. Да,
собственно, большая часть италийцев обращение Президента и не услышала.
- Какая паника, Гидон? - сказал Зеев и оглянулся: Далия сидела на
заднем сидении, опустив голову на руки, и, видимо, дремала. - Ты думаешь,
кто-нибудь, кроме наших людей, понял, что означают "неосторожные действия,
могущие привести к нежелательным для мира последствиям"? Меня не паника
беспокоит, меня беспокоит предатель.
- Это Марк, - безапелляционно заявил Гидон и сделал крутой левый
поворот, даже не подумав притормозить: машину занесло, и она правым бортом
чиркнула по придорожному ограждению. - Только Марк в последние часы имел
контакты с италийцами. К тому же, магазин - надежное прикрытие для такой
деятельности.
- Ты слишком увлекаешься, - осуждающе сказал Зеев. - Ровно неделю
назад ты утверждал, что магазин Марка - надежное прикрытие для наших
связных.
- Одно другому не мешает! - буркнул Гидон.
Еще раз резко вывернув руль, он бросил машину на старую муниципальную
дорогу и, проехав по разбитому бетонному покрытию метров триста,
остановился. Тишина здесь была абсолютной - даже странно, как почти в
центре Умбрии сохранился этот первозданный уголок без единого огонька в
окрестности, без единого звука от проезжающей машины или работающего
станка.
- Я бы поменял место, - сказал Гидон. - Мало ли что сказал италийцам
этот предатель Марк. Может, сейчас сюда нагрянет взвод карабинеров. И
вообще, я не вижу, чем этот район лучше прочих. Гор нет, одни холмы,
почему Штейн вообразил, что сигнал нужно дать именно отсюда?
- Потому что Штейн физик, а ты нет, - в очередной раз объяснил Зеев.
- Он знает условия прохождения радиоволн, а ты знаешь, как лучше убить
италийца. Каждому свое. И не нужно упоминать имени Марка всуе. Ты еще не
доказал, что предатель именно он.
- Тогда ты, - заявил Гидон, вылезая из машины. Зеев последовал за
ним. Оба не видели, как Далия переместилась к правому окну, чтобы было
удобнее наблюдать за мужчинами, вытащила из кобуры пистолет и передернула
предохранитель.

Рав Амнон Рубинштейн и посланник Гракх Калигула сидели друг против
друга за небольшим круглым столиком и мрачно молчали. Италиец смотрел
прямо перед собой и был похож на древнюю статую Нерона, уполовиненную в
размерах и без лаврового венка на лысом черепе. Романец, напротив, не мог
сдержать волнения и нервно барабанил пальцами по подлокотнику кресла. С
каждой прошедшей минутой напряженность нарастала.
Наконец, открылась дверь, через которую полчаса назад вышел секретарь
рава, и молодой человек в черном костюме и кипе передал Рубинштейну лист
бумаги. Быстро пробежав текст, руководитель романской делегации на мирных
переговорах сказал, глядя не в глаза Калигуле, а куда-то в область
солнечного сплетения:
- Истину очень трудно отделить от заблуждений и преувеличений. Мне
сообщили, что ни "Ках", ни другие экстремистские романские организации не
обладали и не обладают достаточными средствами для того, чтобы приобрести
все компоненты плутониевого заряда. Даже если бы они такие средства имели,
ни в Тоскане, ни в Марке, ни даже в Абруцци нет у них возможности такое
оружие собрать. Полагаю, что полученное вами сообщение - дезинформация, от
кого бы оно ни исходило.
Калигула оторвался, наконец, от созерцания пятнышка на обоях и
соизволил посмотреть на бумагу, которую рав Рубинштейн положил на стол.
- Жаль, - сказал он. - Мы теряем время. До взрыва осталось всего семь
часов. Мы предвидели такой ответ, и я уполномочен заявить: в случае, если
в Риме будет взорвано ядерное устройство, Тоскана и весь север полуострова
подвергнутся ракетно-ядерному удару. В отличие от тебя, уважаемый господин
Рубинштейн, мое правительство полностью контролирует все территории и
успеет вывести из-под удара проживающих там италийцев.
- Я брожу в темноте, - печально сказал рав. - Твое правительство и
раньше знало, что я не могу отвечать за действия правых радикалов. Твое
правительство начало переговоры о мире со мной, зная, что я - это
восемьдесят процентов романцев с оккупированных Римом территорий
полуострова. Равно как и я знал, что Президент Сулла со всей своей
полицией и армией ничего не в силах сделать с собственными правыми,
убивающими нас, коренных жителей Апеннин, при каждом удобном случае. Не
нужно, мой Гракх, начинать сейчас очередной раунд взаимных обвинений. Если
(повторяю - если) твоя информация верна, мы должны сейчас действовать
сообща. Ты требуешь, чтобы я остановил проведение акции. Я хочу того же, и
причину тебе не нужно объяснять. Но, чтобы растянуть нить, мне нужен хотя
бы кончик ее. Я должен знать имя твоего информатора, чтобы выйти на...
- ...Чтобы расправиться с этим человеком, знаю я ваши методы, - пожал
плечами Калигула.
- Пустой разговор, - сказал рав Рубинштейн и встал. - Я сделаю все,
что смогу, но боюсь, что в сложившихся условиях могу я слишком мало.
Он пошел из комнаты - старый человек, с сутулой спиной, не ожидавший
от своих соотечественников такого подвоха.
- Вчера утром, - сказал ему в спину Калигула, - террорист-смертник
взорвал себя в машине. Имя этого человека тебе известно?
Рав Рубинштейн обернулся.
- Да, - сказал он, помедлив.
- Я не прошу назвать его, - усмехнулся Калигула. - Я лишь хочу
сказать, что наш информатор - мать этого юноши.

Президент Римской республики Юлий Сулла возлежал на ложе для почетных
гостей в командном бункере Генерального штаба. Конечно, он мог бы, как все
собравшиеся здесь военачальники, сидеть по-европейски, у пультового стола,
но Сулла безумно устал за день, невыносимо болела спина, и он боялся, что
просто не сумеет держать свое тело в вертикальном положении.
Шел четвертый час ночи. До взрыва оставалось четыре часа с небольшим.
Заряд не нашли. Более того, после шести вечера с агентом, сообщившим об
акции еврейских фундаменталистов, не было никакой связи. Объявленный на
всех территориях комендантский час позволял производить обыски в любом
подозрительном доме, и жилище Далии Шаллон было взято под охрану сразу
после захода солнца. Дом оставался темным, контрольная проверка показала,
что Далия покинула его. Куда? Зачем? У нее погиб сын, и по всем еврейским
законам она должна была сидеть шиву. Может, о ее контактах с италийцами
стало известно, и женщину убрали? У них ведь это быстро - предатель как бы
перестает принадлежать к еврейскому племени, а к гоям у этих фанатиков
отношение однозначное... Жаль, если так, сейчас ее информация была бы
бесценной.
- Тибр в пределах города чист, - сказал министр обороны Курион. -
Водолазы вернулись на борт "Марка Аврелия".
- Мой Юлий, - тихо сказал Сулла, жестом показав на место рядом с
собой, и министр осторожно опустился на подушки, - мой Юлий, я
беспрестанно думаю.
1 2 3 4 5 6