Выглядел он плохо. Ему можно было дать все шестьдесят.
- Зачем вам знать все это? - спросил он меня. - Моше не вернулся. Я справлялся в полиции о Хаиме и Рахели, но меня не захотели даже выслушать. С моим-то ивритом... А полгода спустя сняли Поллака, этого сохнутовского босса, и слухи ходили всякие, но я тогда понял, что это было связано с нашей работой. Я могу себе представить, как Хаим с женой сейчас в каком-нибудь кибуце... или мошаве... их, наверно, считают немного тронутыми...
- Вы не пробовали их найти?
- Пробовал, обращался даже в министерство внутренних дел. Ничего. Я побывал во всех университетах, говорил со специалистами по средневековой Испании. Ведь для них эти двое - дороже любого золота. Такие рассказы... Господи, даже просто одежда - историческая реликвия. Нет, никто ничего не знает.
- Как вы думаете, Савелий, почему все же не вернулся Барак?
Мы сидели с Рубиновым в его съемной однокомнатной квартире, за которую он платил почти все свое жалование сторожа, на кухне протекал кран, нудными каплями мешая разговору, чай остыл. Рубинов долго молчал, и я, подумав, что он просто не хочет касаться этой, самой больной для него темы, решил перевести разговор.
Неожиданно Савелий встал и вытянул из груды сваленных на полу книг большой том на русском - в плотном коленкоровом переплете. "История Испании", издательство Санкт-Петербургского университета, год 1898.
- Это один наш историк привез, - объяснил Рубинов, - а я одолжил у него и вот уж третий месяц не возвращаю.
Он открыл книгу на заложенной странице и протянул мне. Текст я привожу здесь полностью, без комментариев и выводов. Какие выводы сделал Рубинов, вы можете догадаться сами, а мои комментарии вряд ли прояснят ситуацию.
"Испания конца XIV века еще не подошла к тому жестокому периоду в своей истории, который связан с деятельностью инквизиции. Но тайная вражда католицизма и иудаизма и в те времена приводила к трагедиям. В частности, испанская хроника "Ворота истины", датированная 1401 годом, содержит описание процесса над евреем Хаимом Бараком, обвиненным церковью в ритуальном убийстве своих соотечественников, супругов Толедано, которых в городе многие знали. Трупы не нашли, но это не помешало судьям, по указанию кардинала Толедского, вынести обвинительный вердикт. Барак был приговорен к повешению, казнь произошла на Ратушной площади и послужила сигналом к началу большого погрома, завершившегося гибелью около ста евреев."
- Здесь написано - Хаим, - сказал я.
- Он мог назваться и так...
- Савелий, а что же с вашей главной идеей? Точнее, с идеей Барака. Вы тоже думаете, что Мессия придет только после того, как в Израиле соберутся евреи не только из всех стран рассеяния, но и из всех времен?
Рубинов опять долго молчал, нервно потирая правый висок пальцами, и я вновь уже был готов отступить, когда он сказал:
- Если бы это было физически невозможно, я бы сказал "нет, я так не думаю". В конце концов, я вовсе не стал верующим. Но ведь это было! Значит, это может быть. Может! А Тору толковали по-всякому. И разве могли даже самые мудрые из наших мудрецов две тысячи или тысячу лет назад придти к мысли о том, что воскрешение тел должно достаться Сохнуту, а Мессия возьмет на себя воскрешение душ?
- Савелий, вы не можете себе простить, что не пошли в прошлое вместо Моше?
Я не должен был задавать этого вопроса, я понял это сразу, но слова как-то неожиданно для меня самого сорвались с губ. Рубинов не ответил. Он вообще не проронил больше ни слова - ни тогда, когда я просил прощения за бестактность, ни тогда, когда прощался. Он просто закрыл за мной дверь.
И решение свое он принял потом не сразу. Поэтому я вовсе не уверен, что именно мой вопрос спровоцировал его сделать то, что он сделал две недели спустя.
Репатриант из России Савелий Рубинов, 43 лет, поднялся рано утром на гору Кармель и бросился с уступа скалы на дорогу, по которой именно в этот момент тащился на первой скорости огромный панелевоз.
Если Хаим и Рахель живы, я не думаю, чтобы их следовало искать в кибуце или мошаве. Все же они жили в большом по тем временам городе Толедо. Может быть, кто-нибудь, проходя по улицам южного Тель-Авива или старого Яффо, или древнего Акко, встречал странную пару: мужчину с черной бородой и мудрыми глазами и женщину, которую он ведет за руку? Говорят они, скорее всего, на ладино, но, может быть, уже и на иврите. Женщина, возможно, прижимает к груди ребенка, ведь израильская медицина действительно творит чудеса...
Описание, конечно, мало пригодное для розыска, но лучшего у меня нет.
Хотел бы я знать, кому достались рубиновские листы с расчетами. Сохнуту? Полиции? Мосаду?
Или, что вероятнее всего, - мусорной корзине?

1 2 3