Первый выход в мир ощущался болезненно.
Оказывается он ничего не знает о том, как купить билет и что следует
брать с собой в дорогу. Любой пустяк, вроде выбора времени нужного рейса,
ставил в тупик.
Только накануне он сказал Вере, что уезжает, и очень удивил ее этим.
За годы их знакомства Вера привыкла, что Кирилла из дома силой не
вытянешь. В кино сходить и то проблема. О том, чтобы поехать куда-нибудь
вместе в отпуск она даже думать перестала. И вот те на, Кирилл неожиданно
собрался в Москву.
- Зачем? - спрашивала Вера.
- Просто так, - не вдаваясь в подробности, отвечал Кирилл.
- Ты что, Москвы не видел?
И тут бы Кириллу ответить правду, ведь может такое случиться, что за
всю свою жизнь человек ни разу не видел Москвы, но он упорно отмалчивался,
что не делало разлуку спокойнее.
Перепрятав перед отъездом папку с рукописью раз пять, Кирилл в конце
концов положил ее прямо на стол. Если будут искать, то прятать бесполезно,
а уничтожить не хватило сил.
До последнего дня он так и не смог избавиться от двойственного
ощущения. Что хотел сказать ему Альворадо, зачем эта встреча, тем более,
возможно, опасная? Не провокация ли? И упоминание о рукописи
настораживало, и интерес, проявленный к нему со стороны изгнанных с Денты
товарищей.
Но все же что-то неодолимо влекло вперед. За годы одиночества еще
никогда Кириллу так не хотелось хоть на короткое время прикоснуться к
прежней жизни.
Отстояв длинную очередь на регистрацию билета и промаявшись потом с
полчаса в душном накопителе, Кирилл еще раз подивился отвратительной
организации службы полета. Но по-настоящему ему стало не по себе уже на
трапе.
Допотопная реактивная повозка доверия не внушала.
Он посмотрел на жизнерадостную толпу землян, бодро ныряющую в чрево
самолета, и поежился. На Денте такому монстру место, пожалуй, было лишь в
музее.
Смирившись с довольно простым городским транспортом, Кирилл все еще
не успел привыкнуть к тем научным изобретениям, что составляли гордость
землян и олицетворяли научно-технический прогресс. Здесь разница между
"той" жизнью и настоящим была столь велика, что Кирилл лишь тяжело
вздохнул, но отступать было поздно.
Полет прошел на удивление гладко.
Проскучав четыре часа и даже вздремнув под конец в неудобном кресле,
Кирилл по команде проводницы покинул самолет и через десять минут уже
слонялся по аэропорту "Домодедово". Хотелось есть, но от гудящей массы
народа кружилась голова, и он пошел на остановку автобуса.
День встречи был назначен на завтра, и осторожный Кирилл решил
вначале не ехать по указанному адресу. Но город встретил его неуютом
насквозь продуваемых улиц, где по тротуарам вместо снежной поземки несло
песком, наглыми лицами продавцов ларьков и киосков, отчужденностью
неприветливых зданий. В какой-то момент Кирилл понял, что весь его земной
опыт полетит сейчас к черту. Никогда еще на Земле он не чувствовал себя
чужаком настолько, как здесь, и малодушно начал искать справочное бюро.
Став обладателем листка бумаги с коротким текстом, он внимательно
изучил предстоящий маршрут.
Сначала надо было ехать в метро до станции "Кузьминки, затем
пересесть на автобус с черным "Б" и через две остановки сойти на "Доме
101".
Подумав некоторое время стоит ли ему обратиться в гостиницу или
ринуться в неизвестное, Кирилл здраво рассудил, что чему быть, того не
миновать. Один день отсрочки ничего не дает.
В общей сложности дорога заняла около часа.
Выйдя из автобуса, он прямо перед собой увидел нужный дом, но еще
помедлил несколько минут у подъезда, собираясь с духом. Желтая панельная
пятиэтажка ничем не выделялась среди других таких же скроенных наспех
коробок, но ощущение опасности, казалось, возрастало по мере того как
Кирилл приближался к цели.
Он нажал кнопку звонка и вместо ровной трели за дверью раздалось
какое-то чихание. "Контакт заедает, - подумал Кирилл, - мог бы и
починить". Еще не видя хозяина, у него родилось острое чувство неприязни.
Кирилл поймал себя на этом и сам же поставил диагноз - опять шалят нервы.
Послышались тяжелые шаги, и дверь стремительно распахнулась. Кирилл
внутренне сжался - неужели засада!
В дверном проеме, так же напряженно вглядываясь в его лицо, стоял
высокий мужчина с бледно-голубыми глазами, короткой шкиперской бородкой,
которая, очевидно, должна была компенсировать редеющую рыжеватую шевелюру.
Но на мощном и круглом плече незнакомца, равнодушно щурясь, сидела серая
кошка, почти котенок, мягко, но крепко запустив коготки в толстый,
домашней вязки джемпер.
Почему-то эта кошка в одно мгновение решила все. Исчез страх и
Кирилла, словно обдало теплой волной. Он облегченно рассмеялся.
Кирилл еще топтался, неуклюже скидывая сырую куртку, а хозяин уже
властно и вместе с тем мягко подталкивал его в комнату.
Никто из двоих не пытался заговорить первым, молчание затягивалось.
- Меня зовут Михаил, - первым разрядил обстановку мужчина, протягивая
крупную руку.
- Кирилл, - машинально представился Куликов, а про себя подумал:
"Неужели он тоже с Денты? Непохоже".
- Так, значит, здравствуйте!
Теперь они рассмеялись уже вместе.
- Альворадо приедет завтра? - полуутвердительно спросил Кирилл.
- Да, ничего не изменилось, - Михаил продолжать стоять посреди
комнаты, но потом, спохватившись, добавил. - Вы располагайтесь, я ждал
вас, но очень волнуюсь. Видите, даже не предложил чаю с дороги. Но это мы
мигом исправим, - пообещал он. - Садитесь пока в кресло, - послышалось уже
из кухни. - Сейчас что-нибудь приготовлю.
Михаил проворно двигался по кухне, было слышно, как он включил
газовую плиту и поставил на огонь чайник. Хлопнула дверца холодильника.
Оставшись на несколько минут один, Кирилл быстро оглядел комнату. До
мелочей она напоминала его собственную. Много книг, письменный стол,
пишущая машинка. Аккуратные пачки бумаги, телефон, аскетичная мебель.
"Даже, если он и не с Денты, - думал Кирилл, - все равно мы одного
поля ягодки. Вон, тоже что-то пишет".
Из кухни вышла кошка и уставилась на Кирилла неподвижным взглядом.
- Что, гипнотизируешь? - спросил Кирилл.
- Не привыкла видеть незнакомых, - услышал вопрос хозяин. - А так это
вполне деликатная кошка и довольно общительная. Ну что, давайте за стол.
Отхлебывая горячий чай из чашки синего кобальта, Кирилл продолжал
удивляться нелепости ситуации.
Встречаются два соотечественника, изгнанных из родного дома за сотни
световых лет от своей планеты, но вместо радости встречи - настороженность
и осмотрительность, как будто тень Денты продолжает лежать на них обоих и
не дает забыть об этом ни на минуту.
Первым отбросил условности Михаил. Но он, очевидно, думал то же
самое, что и Куликов, поэтому первый вопрос дался ему не без труда.
- Вы давно оттуда? - спросил он, нервно поглаживая широкий,
начинающий лысеть лоб.
"Откуда оттуда?" - привычно хотел переспросить Кирилл. Но все же имя
Альворадо было уже названо и надо делать следующий шаг.
- Вы имеет в виду Денту? - протянул он. Но потом сразу же и решился.
- Четыре земных года.
- Ого! - заметил Михаил. - А я всего второй год.
- Ну и как там? - не удержался Кирилл.
- Освоение идет полным ходом. Теперь в дело пошли и неперспективные
планеты. И знаете, кажется, будет принято решение относительно Земли.
- Что?! - Кирилл невольно вскочил со стула. - Но ведь это
противоречит решению Совета о созидании на планетах с развитой машинной
цивилизацией.
- Решение пересмотрено, - Михаил виновато развел руками, как будто
сам принимал участие в этом. - К тому же наши соседи с Ткори, как
выяснилось, давно уже положили глаз на солнечную систему и начали бурно
здесь внедряться. Совету это показалось обидным.
- Опять Ткори, - Кирилл начал мерить кухню шагами от двери к окну, и
кошка в ужасе забилась под стол. - У нас ведь существует конвенция. По ней
ни Земля, ни вся солнечная система не могут быть объявлены сферой чьих-то
интересов. В конце концов и для Ткори Земля является резервацией для
неблагонадежных.
- Да, конечно, - согласился Михаил. - Но Альворадо вам завтра все
расскажет лучше. Он - с Ткори.

Полночи Кирилл не спал, ворочаясь на неудобной хозяйской раскладушке,
а когда проснулся, то мутный свет февральского утра уже заполз в комнату,
на кухне слышался шум зажженной газовой горелки, а из ванной доносился
плеск воды - Михаил умывался.
За вечер было переговорено столько, что осмыслить услышанное Кирилл
не мог и сейчас.
Михаил оказался осведомлен куда лучше Кирилла о том, что происходит
не только на Денте, но и на Земле. Оказывается, пока Куликов мирно корпел
в своей редакции, совершались события, которые впрямую касались судьбы
каждого из очутившихся здесь не по своей воле.
Альворадо должен был прибыть в два часа, и ожидание ушло на новые
разговоры. Поверить в происходящее было трудно.
Михаил, он же космический разведчик Лерн, был также, как и Кирилл,
приговорен Координационным Советом к вечной высылке. Но в отличии от
Кирилла, попав на Землю, он знал, что будет делать.
Еще на Денте он начал писать историю космической разведки. Для этого
не хватало архивных материалов, но и того, с чем столкнулся Лерн во время
поисковых рейдов, было достаточно, чтобы сделать вывод - данные разведки
часто, а, вернее, всегда фальсифицируются.
Мало-мальски пригодных планет для созидания насчитываются единицы.
Как правило, на них уже существует жизнь и довольно часто - развитая
цивилизация. Уже только по этим параметрам планеты должны были стать
непригодными для освоения. Но этим правилом обычно пренебрегали. Нужны
новые колонии, новые сырьевые базы. И в тот момент, когда на вновь
открытой планете появлялась станция созидателей, аборигены были уже
обречены. Данные о коренных обитателях засекречивались, планета
объявлялась зоной интересов Совета и дальше дело было за такими как Клор.
Одновременно с Дентой такая же разведка и освоение велись и жителями
Ткори, развитой космической федерацией во всем похожей на цивилизацию
Денты. Там так же требовались колонии и новые места обитания. Столкнувшись
один раз в открытом вооруженном конфликте, две суперцивилизации пришли к
выводу, что полезнее поделить сферы влияния, и это соглашение строго
соблюдалось.
Земля была тогда признана нейтральной территорией, непригодной для
освоения. Жесткие режимы Денты и Ткори использовали Землю лишь для ссылки
неблагонадежных, а таких с каждым годом становилось все больше.
Не все, о чем Михаил говорил с Кириллом, стало для последнего полным
откровением. О многом он догадывался и раньше. И все же - одно дело
догадки, другое, - когда об этом говорится со ссылкой на факты и анализом
действий. Михаил и не скрывал, что эти данные вовсе не результат его
частных исследований. Уже давно на Земле существовала оппозиция сосланных
сюда жителей Денты и Ткори, которые решили объединить усилия перед лицом
общей опасности.
И вот последнее сообщение - Земля перестает быть неприкосновенной.
Чем это грозит для планеты, Кирилл хорошо догадывался.
- Но что можем сделать мы? - в который раз спрашивал Кирилл. - Мы
сами под постоянным контролем. А уровень техники землян не оставляет
никакой надежды на успех в случае военного конфликта. Даже, если мы сумеем
убедить правительства наиболее развитых стран в необходимости объединиться
и станем консультантами в области новых технологий, это не спасет
положения. К тому же, любой агент с Денты или с Ткори может расправиться с
любым из нас так быстро, что никто и не поймет, что же произошло.
- Это не совсем верно, - возражал Михаил. - Агентов Денты здесь
совсем немного и у них достаточно другой работы - сейчас время глубокой
разведки. Потом, как вы не поняли, что нас реальной силой совсем не
считают. Народ сюда ссылают, по мнению Совета, совсем непутевый, не годный
ни на что, кроме своих чудачеств. Им непонятны наши поступки, сомнения,
наши угрызения совести, наконец. Мы для Совета кто-то вроде сумасшедших,
опасных, может быть, на Денте, но надежно изолированных здесь, на Земле.
Нас просто не принимают в расчет. Вот скажите, вашей судьбой
поинтересовались хотя бы раз за эти годы?
- Нет, но вполне возможно следят. Вы же понимаете о чем идет речь?
- Речь идет о том, что нельзя надеяться лишь на случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9