Джонни мало знал об обитателях моря, но что акулы не ведут себ так — в этом он был уверен. К тому же эти существа выдыхали воздух совершенно так же, как он. Он слышал их дыхание, когда они проплывали мимо, и время от времени видел, как открывались и закрывались их дыхала. Конечно же, это дельфины!
Джонни расслабил мускулы, теперь он больше не старался сделатьс незаметным на своем плотике. Он часто видел дельфинов в кинофильмах или по телевидению и знал, что это разумные существа, дружественные человеку. И тут они играли, как дети, среди обломков «Санта-Анны», толкая их своими рылами обтекаемой формы.
При этом они издавали удивительные звуки, свистели и скрипели на все лады в нескольких метрах от плота. Один из дельфинов выставил из воды голову и балансировал обломком доски, удерживая его на носу, как дрессированное животное в цирке. Казалось, дельфин говорил своим сородичам: «Поглядите на меня, до чего я ловок!»
Странная, совсем непохожая на человеческую голова повернулась и посмотрела на Джонни разумным взглядом. Дельфин отбросил свою игрушку, и в этом движении, несомненно, было удивление. Он нырнул, тонко и возбужденно пискнув, и через несколько секунд Джонни окружили лоснящиес физиономии, на которых было написано любопытство. Казалось, они улыбаются, рты их как бы застыли в усмешке, такой заразительной, что Джонни невольно заулыбался им в ответ.
Он больше не чувствовал одиночества. Теперь он в веселой компании, пусть это даже не люди, а существа, которые ничем не могли ему помочь. Было увлекательно смотреть на покрытые кожей, сизые, как перья голубя, тела, что с легкостью кружили вокруг него, кувыркаясь среди обломков «Санта-Анны». Джонни понял, что они ведут себя так только из-за свойственной им игривости, ради развлечения. Так резвятся овцы на весеннем лугу, никогда Джонни не подумал бы, что такое возможно в море.
Дельфины время от времени высовывались из воды и глядели на него, словно хотели удостовериться, что Джонни не убежал. С живым любопытством следили они за тем, как он снял свою промокшую одежду и расстелил ее, чтобы просушить на солнце. А когда Джонни торжественно спросил их: «Ну, что мне делать теперь?», они как будто задумались.
Один ответ на этот вопрос напрашивался сам собой: нужно было соорудить какое-то укрытие от тропического солнца, пока оно не изжарило его живьем. К счастью, эта задача была легко разрешима: Джонни удалось построить маленький вигвам из плававших в море кусков дерева — он связал остов носовым платком и накрыл его рубашкой. Закончив работу, он с гордостью посмотрел на дело рук своих, надеясь, что и публика оценила его смекалку.
Теперь ему оставалось только улечься в тени и беречь силы, предоставив ветру и течениям нести его к неведомой цели. Он не чувствовал голода и, пожалуй, еще несколько часов без мучений вытерпит жажду, хотя уже и сейчас губы его были сухи.
Море заметно успокоилось, плот слегка покачивался на невысоких маслянистых волнах, катившихся мимо, Джонни где-то прочел фразу: «Качался в колыбели глубокого моря». Теперь он точно знал, что это означает. Море было таким мирным, оно так убаюкивало его, что он почти забывал о своем отчаянном положении. Довольствовался тем, что глядел на синее море и синее небо, да следил за странными, но прекрасными животными, которые кружились вокруг него, скользя по волнам, и иногда высовывались из воды, словно радуясь жизни…
Что-то тряхнуло плот, Джонни вздрогнул и очнулся. Сначала он не поверил, что действительно спал и что солнце почти в зените. Плот снова тряхнуло, и тут он увидел, в чем дело. Четверо дельфинов, плывущих рядом, толкали плот вперед. Он двигался быстрее, чем мог бы плыть человек, и продолжал набирать скорость. Джонни с удивлением глядел на животных, плескавшихся и сопевших всего в нескольких сантиметрах от него. Что это — еще одна из игр? Но уже задавая себе этот вопрос, он знал, что ответом будет: «Нет!» Все их поведение стало иным — решительным и целеустремленным. Время игр кончилось. Джонни находилс теперь в центре большой стаи животных, неуклонно державшихся одного направления. Впереди и сзади, слева и справа, — до самых пределов видимости, их были десятки, если не сотни. Джонни почувствовал, что движется по океану в походных порядках воинского соединения — скажем, кавалерийской бригады.
Он подумал, долго ли это будет продолжаться, однако дельфины, по-видимому, и не собирались замедлять ход. Время от времени один из них отплывал от плота, но его немедленно сменял другой, так что скорость не уменьшилась. Хотя трудно было определить точно, какова эта скорость, все же он прикинул, что плот делает, пожалуй, побольше пяти миль в час. Разобраться же, куда держат курс дельфины — к северу, югу, востоку или западу, — Джонни не мог: солнце стояло почти в зените и определиться по нему было невозможно.
Только через несколько часов он понял, что плывет на запад, ибо солнце опускалось как раз впереди. Джонни радовался приближению ночи, прохлада которой сменит палящий зной дня. Ему уже мучительно хотелось пить; губы запеклись и потрескались. Он испытывал танталовы муки — ведь его окружала вода, — но знал, что пить ее опасно. Жажда так томила его, что он не ощущал голода; даже будь тут еда, он не смог бы проглотить и кусочка.
Но зато какое чудесное чувство облегчения охватило его, когда солнце зашло, исчезнув в золотисто-красном пламени. Дельфины же продолжали плыть на запад и при свете звезд, а потом взошедшей луны. Джонни высчитал, что за ночь они пройдут с ним около ста миль. У них должна быть определенная цель, но какая? Зародилась надежда, что где-то неподалеку есть земля и что по какой-то непостижимой для него причине эти дружелюбные и разумные существа пригонят плот к суше. Но зачем они взяли на себя такой труд — этого он даже представить себе не мог.
Эта ночь была самой длинной в жизни Джонни. Жажда все усиливалась и не давала ему уснуть. К этим страданиям добавлялась боль от ожогов — палящее солнце постаралось за день; он все ворочался на плоту, тщетно пытаясь устроиться поудобнее. Большей частью он лежал растянувшись на спине, прикрывая одеждой самые обожженные места. А луна и звезды двигались по небу мучительно медленно.
Иногда с запада на восток гораздо быстрее всех звезд и в противоположном им направлении проносился, сверкая, как маяк, искусственный спутник. Можно было сойти с ума при мысли, что на космических станциях находятся люди, которые с помощью своих приборов могли бы легко обнаружить его, если б только им пришло в голову занятьс поисками. Но с чего бы они вздумали этим заниматься?
Наконец луна закатилась, и в недолгом предрассветном мраке море снова стало фосфоресцировать. Грациозные, идеально обтекаемые тела, окружавшие плот, были теперь очерчены огненными контурами; всякий раз, когда один из дельфинов выпрыгивал из воды, кривая его полета рассекала ночь, подобно сверкающей радуге.
Небо начало светлеть, но Джонни не обрадовался рассвету; теперь он уже хорошо знал, как жалка его защита от тропического солнца. Он снова соорудил маленький шалаш, залез в него и старался не думать о питье. Но это было невозможно. То и дело он ловил себя на том, что грезит о холодных молочных коктейлях, стаканах фруктового сока со льда, об искрящихся струях фонтанов. А ведь он дрейфовал не более тридцати часов; были люди, — которые жили без воды значительно дольше.
Единственное, что поддерживало дух Джонни, это решительность и энергия его эскорта. Стая все еще шла на запад, толкая перед собой плот с неуменьшающейся быстротой. Джонни больше не ломал себе голову над тайной поведения дельфинов. Это была проблема, которая со временем решится сама собой. Или совсем не решится.
И вот около полудня он заметил землю. Сначала он сомневался, не облако ли это на горизонте, но в таком случае, почему оно единственное на всем небосклоне и почему оно так неподвижно? Через несколько минут он понял, что перед ним действительно остров, хотя и казалось, что этот кусок суши парит над водой в поднимающихся струях раскаленного воздуха и очертания его будто пляшут над горизонтом.
Час спустя он уже мог рассмотреть остров во всех подробностях. Остров был длинный, с низменными берегами, весь заросший деревьями. Его опоясывала узкая прибрежная полоса ослепительно белого песка, а перед ней тянулся, верно, очень широкий пологий риф, потому что пенистые буруны виднелись в море на протяжении доброй мили.
Сначала Джонни не заметил никаких признаков жизни, но потом, к своей радости, разглядел струйку дыма, поднимавшуюся в поросшей лесом внутренней части острова. Где дым — там и люди! И вода, которой жаждало все его тело.
До острова оставалось всего несколько миль, и тут дельфины здорово напугали Джонни; они стали поворачивать, словно собирались миновать столь близкую уже землю. Затем Джонни сообразил, зачем они это делают. Риф был слишком серьезным препятствием. Они намеревались обойти его и приблизиться к острову с другой стороны.
На этот крюк ушло не меньше часа, но теперь Джонни больше не тревожился, он был уверен, что движется к месту, где будет в безопасности. Когда плот и его неутомимый эскорт повернули к западному берегу острова, он увидел несколько рыболовных ботов, стоявших на якоре. Потом показались низкие белые строения на берегу и кучка хижин, среди которых сновали темнокожие люди. Выходит, на этом острове, затерянном в Тихом океане, немало людей.
Тут наконец дельфины как бы замешкались. Джонни решил, что они, наверно, не хотят плыть по мелководью. Дельфины медленно протолкнули плот мимо стоявших на якоре ботов, а потом развернулись и поплыли прочь, как бы говоря: «Дальше дело твое!»
Джонни хотелось крикнуть им всем хоть несколько слов благодарности, но рот и горло его так пересохли, что он не мог издать ни звука. Тогда он спокойно слез с плота — вода доходила ему только до пояса — и побрел к берегу.
По прибрежному песку к нему бежали люди. Но люди могли подождать. Джонни повернулся к ним спиной, лицом к прекрасным, сильным существам, которые помогли ему совершить это невероятное путешествие, и с благодарностью помахал им на прощание. А они уплывали все дальше, домой, в глубоководную часть моря.
Тут что-то случилось с его ногами, и ему показалось, что прибрежный песок вздыбился, чтобы нанести ему удар, а дельфины, остров и все остальное исчезли из его сознания.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Джонни проснулся на низенькой койке, стоявшей в очень чистой комнате с белыми стенами. Над головой его вращался электрический вентилятор, через затянутое шторой окно проникал свет. Плетеный стул, столик, комод и таз для умывания — вот и вся обстановка. Даже если бы Джонни не почувствовал легкого запаха дезинфекции, он все равно догадался бы, что находится в больнице.
Он приподнялся на постели и вскрикнул от боли. Все тело жгло словно огнем. Он взглянул на себя и увидел, что кожа у него ярко-красная и местами слезает лохмотьями. Верно, с ним уже повозился доктор — самые обожженные места были густо смазаны белой мазью.
Джонни отказался, по крайней мере сейчас, от попыток подняться, откинулся на подушку и опять невольно вскрикнул. В этот момент дверь открылась и в комнату вошла огромная женщина. Руки ее напоминали неотесанные бревна, да и вся она была сработана на такой манер. Весила она, наверно, килограммов сто пятнадцать, не меньше, но никто не назвал бы ее толстой — просто эта женщина была громадной.
— Ну-с, молодой человек, — сказала она. — Из-за чего такой шум? Никогда не видела столько суеты из-за пустякового солнечного ожога.
Она улыбнулась всем своим плоским шоколадно-коричневым лицом как раз вовремя, потому что Джонни уже собирался возмутиться. А теперь он лежал и тоже улыбался, пока она считала его пульс и мерила температуру.
— А сейчас, — сказала она, — я нашлю на вас сон. Когда вы проснетесь, болеть уже не будет. Но сперва дайте-ка мне адрес, чтоб могла позвонить вашим домашним.
Джонни весь напрягся, забыв об ожогах. Он не для того прошел через все мытарства, чтобы его с первым же судном отправили назад.
— У меня нет семьи, — сказал он. — И я не хочу никому ничего сообщать.
Брови сиделки поднялись на несколько миллиметров.
— Гм, в таком случае придется сразу отправить вас в сонное царство,
— сказала она скептическим тоном.
— Минутку, — взмолился Джонни. — Скажите мне, пожалуйста, где я. Это Австралия?
Сиделка ответила не сразу, потому что отмеряла мензуркой бесцветную жидкость.
— И да, и нет, — сказала она. — Это австралийская территория, хот до материка добрая сотня миль. Вы находитесь на одном из островов Большого барьерного рифа. Вам очень повезло, что вы до него добрались. Ну-ка, проглотите это — оно не очень противное.
Джонни сделал гримасу, но лекарство и правда было непротивное. Проглотив снадобье, он задал еще один вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20