Согласно показаниям хронометра оставалось менее четверти часа до выхода из гиперсферы в одной из точек пространства на орбите Плутона, выше плоскости эклиптики, но подальше от пояса астероидов. Если вильмутцы все-таки оставили наблюдателей, то, вероятнее всего, они расположили свою базу в поясе астероидов. Они всегда будут готовы к нуль-прыжку, тогда как его корабль сможет выполнить такой маневр только через четыре минуты после включения гиперустановки. Вернее, почти через четыре минуты, так как они с Бартом смогли определить, что корабль клипов может быть готов нырнуть в гиперсферу за три минуты и двадцать секунд. Это было многовато, особенно когда речь идет о космическом сражении. У Джона не было никакой уверенности в том, что корпус корабля, пусть даже из такого прочного металла, сможет выдержать ракетный залп тяжелого крейсера.
Джон остановился рядом с шаром масс-детектора. Барт стоял рядом.
— Я хотел бы, — проворчал он, — чтобы этот прибор был очень хорошо отрегулирован. Когда мы выскочим в обычное пространство, то он покажет нам слишком много объектов: Солнце, планеты и астероиды. Боюсь, что не сумею точно сориентироваться, где нахожусь.
Джон кивнул головой. Все видимые точки должны были лежать в плоскости на четыре дюйма ниже центра шара, который отображал сиюминутное положение корабля в обычном пространстве. Солнце будет выглядеть как зелено-голубой огонек, но изображение остальных объектов системы может быть смазанным. В общем, мало хорошего, что теперь спустя восемь лет он не знает точного положения планет на орбитах. Вдруг у него мелькнула интересная мысль. Джон остановился и посмотрел на вспомогательный пульт, туда, где виднелась надпись на языке клипов — «Гиперсфера». Он быстро подошел к нему и решительно переключил тумблер под большим диском. Оптическое изображение сферы появилось мгновенно, но на этот раз оно было покрыто разноцветными блестящими точками.
— Барт! Иди сюда!
Ланге с удивлением поднял брови.
— Что это такое, дьявол его побери? Ведь мы в подпространстве!
Джон усмехнулся.
— Да, мы в гиперсфере. Но этот прибор работает именно здесь! Смотри! Это наверняка Солнце, а вон те зеленые огоньки — планеты. Зелено-голубые — звезды. А что могут означать эти желтые точки? Каждая имеет миллиметров пять-шесть в диаметре.
Он посмотрел на Барта.
— Как ты думаешь, что это такое?
Ланге долго всматривался в эти огоньки, потом вздохнул и произнес:
— Похоже, что это корабли. Корабли Вильмута. Всего тридцать кораблей! Я не знаю, как клипы смогли сконструировать прибор, который может из гиперсферы контролировать обычное пространство. Похоже, что эта наша игрушка способна и на еще более интересные штучки. Если попробовать вот так, — он подкрутил какую-то ручку.
Размеры огоньков на сфере уменьшились.
— Значит, — усмехнулся Барт, — это максимальное увеличение, — он повернул ручку в противоположную сторону. Изображение укрупнилось, огоньки по краям шара вынырнули на его поверхность. Когда ручка дошла до упора, изображение исчезло, остался только один крупный огонек.
— Как ты думаешь, что это такое, Джон? Похоже, что обломок скалы. — Барт скривился. — Мне кажется, что как раз сейчас мы пролетаем сквозь него. От этого как-то не по себе, а?
— А мне кажется, что это даже очень неплохо. Если мы таким образом сможем контролировать выход из гиперпространства, то нам ничего не будет страшно.
Барт кивнул.
— Ты прав, об этом я как-то не подумал. Но почему мы раньше не разгадали свойств этого прибора? Ведь мы входили в гиперпространство на этом корабле уже более тридцати раз.
— Мне кажется, что он начинает действовать только вблизи больших гравитационных масс. Сейчас нам необходимо сверить свое положение относительно Земли таким образом, чтобы можно было в гиперпространстве дойти до самой атмосферы планеты. Кстати, как там поживают наши «друзья»?
— Их корабли остались на границе системы, — ответил Ланге.
Джон кивнул и включил интерком корабля.
— Всем приноровиться к выходу! Полная боевая готовность на «разведчиках»!. В солнечной системе находятся «гости». Мы попробуем пройти незамеченными, но если кто-то из них полюбопытствует, что это за корабль пожаловал на Землю, вы встретите этих любознаек и щелкнете их по носам.

Огромный звездолет повис над тем, что было когда-то Восточной Суматрой. Мужчины стояли в молчании, вглядываясь в экраны. Даже Джон, который в отличие от всех остальных уже видел Землю после катастрофы, был так же сильно подавлен, как и они. Подсознательно он ожидал сейчас увидеть голую планету; скалы, залитые лучами солнца; землю, иссеченную дождями. Когда он был здесь с Доалем, деревья еще стояли зеленые. Но теперь листья на них пожелтели и сморщились. Джон думал, что сейчас на Земле все исчезло. Но все было по-другому. Большинство деревьев продолжали так же стоять, несколькими милями дальше темнела лента дороги, по обе стороны которой зияли выгоревшие проплешины леса. Остовы деревьев торчали вверх, целясь остриями сгоревших верхушек прямо в людей. Это была мрачная пародия на жизнь. Гниение разрушило немногое, так как бактерии — та же форма жизни, а жизнь на Земле была полностью уничтожена.
Деревянные домики являли собой еще более жуткую картину. Почерневшие, промокшие от дождей доски не были покрыты даже обычной плесенью и от этот гнили. Не было ни термитов, ни крыс. Джон заметил птичье гнездо, свитое под крышей одного дома. И лежавшие в нем птичьи яйца напрасно ожидали тепла от материнской грудки.
Это было ужасное зрелище! Спустя восемь лет мертвые тела людей лежали все так же, как и на следующий день после катастрофы. Мужчины и женщины с детьми валялись рядом с животными, вытянув головы и разбросав руки. Джон заметил собаку, лежавшую рядом с маленьким мальчиком. Кто из них погиб первым? Кто из них из последних сил дополз к другу?
Из интеркома донеслись приглушенные крики гнева — ярость с неожиданной силой охватила людей.
На западе виднелись три. Хмуро возвышались их голые и неприветливые вершины. У подножия показалась блестящая поверхность мертвого озера, когда корабль поднялся чуть выше, перелетая через вершины гор. Странно теперь было смотреть на воду, Джон всегда считал ее живым существом. А море, к которому они приближались теперь? Как после смерти всего живого на Земле волны могли все также ударять в берега, крутиться и кипеть своей собственной жизнью?
Джон наклонился и нажал клавишу на пульте.
— Доктор?
— Да, командор?
— Когда будут готовы данные об атмосфере?
— Через час я предоставлю полный рапорт. Но по предварительным данным могу сказать, что количество стронция-90 превышает допустимый уровень. Кроме того, очень много кобальта. Никогда бы не подумал, что металл можно распылить на такие мельчайшие частицы и что они столько лет сохранятся в атмосфере.
— Кобальт-90? — Джон нахмурил брови. — Как это могло произойти?
— Может быть, какая-то боеголовка ударила прямо в склад кобальта? Думаю, вполне хватило бы.
— Та-ак, — Джон задумался. — А каково положение в общем? Как вы думаете, доктор, остаточная радиоактивность домов и предприятий может представлять для нас опасность?
— Боюсь, что да. Особенно при длительном нахождении на поверхности. Возможно, немного помогут адсорбенты?
— К счастью, у нас есть небольшой запас. Так вы думаете, что кратковременное пребывание на Земле не окажет сколько-нибудь серьезного влияния на организм?
— Не могу сказать, сэр. Сейчас можно только предполагать.
— Хорошо, — вздохнул Джон. — Спасибо.
Он встал с кресла и подошел к Барту.
— Думаю, что надо было бы попробовать на Балканах. Там была довольно развита промышленность, к тому же в это время года там сухо, — он посмотрел на Ланге. — Я поручаю командование тебе.
Барт стиснул зубы.
— Ты хочешь сказать, что отправляешься вниз? Но ведь это абсолютно бессмысленно, Джон!
— К черту! Думаешь, что мой авторитет в глазах экипажа возрастет, если я пошлю их в этот ад, а сам буду отсиживаться за броней корабля? Нет, мой милый, там нет тигров или волков! Там радиоактивный ад, и действие его бесшумно и невидимо. Он действует на мозг и приборы. К тому же, если что-нибудь будет не так, мы сразу же взлетаем.
Ланге был похож на человека, которого убедили приведенные доводы, но недовольство осталось.
— А что будет, если вильмутцы заинтересуются вами? Думаешь, посмотрят и улетят?
— Не забывай о плане Омниарха.
— О чем это ты?
— Если здесь нас погибнет слишком много, Омниарх будет стеречь остальных как зеницу ока. Другими словами, те, кто останется в живых, могут не беспокоиться ни о чем. Я же должен быть на Земле, чтобы решить, что нам потребуется, а что — нет. Ты один из тех, кому я могу доверить корабль и кто сможет правильно оценить ситуацию, если что-то пойдет не так, как нужно.
Ланге пробормотал себе под нос и пожал плечами.
— Хорошо. Ты — капитан. Как с проблемой энергии?
— Думаю, что необходимо поискать источники, которые можно было бы активировать. Если же это не удастся, то мы протянем кабель из корабля. Это можно сделать без особого риска загрязнить палубу радиацией.
— Хорошо. Как долго будет находиться снаружи первая смена?
— Десять часов. Со мной летят двадцать человек. Если все пойдет как надо, мы увеличим вторую партию. На палубе корабля тоже много работы. Кроме тот, мы не можем все предусмотреть.
— Когда ты отправляешься?
— Как только сориентируемся в ситуации и определим местонахождение нужных нам объектов. Подготовку начинаем со следующего витка.

Скафандры, хотя и были сделаны из самых легких материалов (пластика, магния и алюминия), были предназначены для выхода в космическое пространство, а не для работы на поверхности планеты. В связи с тем, что сила тяжести составляла здесь один «g», передвижение людей было сильно затруднено. Обычное движение без скафандра по сравнительно ровной местности заняло бы всего полчаса, а скафандр добавлял к этому еще чуть ли не два.
Джон с трудом удерживал себя от постоянных взглядов на датчик излучения, вмонтированный в левый рукав. Скафандр не справлялся с поглощением выделяемого телом тепла. Его раздражало липнущее к телу белье, а также угнетали мысли, что каждую секунду каждую клеточку его тела пронизывает, хотя и ослабленная, но радиация. Их работа сравнительно быстро увенчалась успехом. В течение седьмого часа работы они сумели разыскать и доставить на борт корабля семнадцать готовых ракетных установок. Корабль висел в нескольких дюймах от поверхности, шлюзы были раскрыты, изнутри змеились кабели.
Типовая ракетная установка была очень тяжелой. При размерах шестьдесят на девять футов она весила около пяти тонн. Поэтому внутри был смонтирован гравипривод. На толстом конце были закреплены солидные плиты, предназначенные для защиты всей установки от толчков при стрельбе. Кроме этого, там же находились и прицелы, утопленные в упругом металлопластике. Вдоль каждой трубки протянулись датчики, управляющие системой наведения. Благодаря этому ракеты всегда были наведены вдоль оси установки. Вторым достоинством этого оружия было то, что оно могло выпустить приличный снаряд калибром до семи с половиной футов со скоростью до трех тысяч футов в секунду. Благодаря соответственно спроектированным направляющим компьютер корабля, который управлял огнем, мог запланировать движение снаряда, запрограммированного на тепло, свет, массу, полет змейкой согласно теории вероятности, гарантирующий минимум потерь от ракет противника. Можно было выстрелить ракету с приводом или просто метнуть обычную металлическую болванку. Можно было даже катапультировать в космос человека в скафандре (на жаргоне космолетчиков это называлось «полет кадета»), но такой тип путешествия на другой корабль не отличался особой комфортабельностью и приятностью. Так что такая установка имела много достоинств и, без сомнения, могла пригодиться для космического боя.
При монтаже этих установок, созданных на Земле, по всей видимости, придется попотеть. Боевые посты на корабле не соответствовали станинам установок. Необходимо было изменить гнезда для крепления опор и даже электрические разъемы. Технически сделать это было несложно, но требовало тяжелого монотонного труда. Джон никак не мог приложить ума, что сделать с гигантскими люками, которые, по-видимому, предназначались не только для приема малых шлюпок.
На девятом часу работы начались первые неприятности.
Экипаж Джона был как раз внутри большого склада, собирая части очередной установки, когда в наушниках скафандра Джон услышал голос Барта:
— Джон, несколько кораблей Вильмута приближаются к Земле.
Браузен почувствовал, как желудок его сжался в комок.
— Вы видите их на детекторе массы?
— Нет. Мы пробовали крутить кое-какие приборы. Ты помнишь те диски на приборе с пружинками?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24