Я вернулся на берег, размышляя о странном положении, в каком
оказался. Любить одновременно двух абсолютно непохожих женщин, живущих к
тому же в одном теле - странно и страшно.
Позже я позвонил Аманде, надеясь, что она уже забыла вчерашнее
происшествие. Напрасно: голос ее звучал встревоженно.
- Мэттью, ты можешь сейчас прийти?
Я почувствовал себя несчастным. Было время приема посетителей.
- У меня здесь несколько человек. Ты можешь подождать?
Она помолчала. - Думаю, что да. Но приходи скорее.
Клиенты заняли весь остаток утра и добрую половину дня, осматривая
имения по всему городу. Продажа недвижимости такого размера обещала
хорошие комиссионные, слишком хорошие, чтобы я мог позволить себе упустить
это дело. Я едва дождался отправления их поезда, прыгнул в автомобиль и
примчался к дому Аманды.
- Что случилось? - с тревогой спросил я, входя внутрь.
Она сидела, закутавшись в шаль, уставившись в пустой камин.
Полисенситивный стул под ней изменил цвет на бледно-зеленый.
- Она пытается все перевернуть, Мэттью. Я сел на стул рядом с ней.
- Что ты имеешь ввиду?
Она еще плотнее завернулась в шаль:
- Когда я встала сегодня утром, стул, на котором ты сидишь был
ярко-голубым. При нас он желтый или коричневый. Значит, здесь была Селена.
Мне хотелось разломать этот стул на куски, но я сдержал свое
раздражение.
- Это еще не означает того, что она хочет все перевернуть.
Аманда сжимала и разжимала пальцы рук, лежащих на коленях.
- Раньше, когда ей надо было появиться в мое время, она оставляла мне
записки. Сейчас я ничего не нашла, только влажное полотенце в ванной.
Вчера оно было сухим. Если она ворует мое время по минутам, то кто может
помешать ей сделать это по часам, дням и, наконец, забрать у меня все. Я
не знаю, что делать, Мэттью. Как с ней бороться? - Она умоляюще посмотрела
на меня.
Я тяжело вздохнул, не зная что отвечать.
- У меня есть знакомая психиатр. Она приезжает сюда на уик-энды.
Можно обратиться к ней.
- Нет! - Аманда резко встала. Ее пальцы, сжимавшие шаль, побелели от
напряжения. - Она обязательно попытается объединить нас в единое целое.
Я поднялся и осторожно взял ее лицо в руки.
- Разве это будет так страшно? Все время будет только твоим.
- Но ведь я... Я только часть того... что есть в Селене.
Она отодвинулась от меня и покачала головой.
- Это невозможно. Я этого не вынесу. Я не могу существовать иначе,
чем сейчас. Мэттью, обещай мне, что скажешь мне, если встретишь Селену. Я
должна знать, когда она крадет мое время.
Мне не хотелось обманывать ее, но по-другому было нельзя. Я сделал
честное лицо и твердо произнес:
- Обещаю.
Аманда вернулась ко мне, спрятала лицо на моей груди.
- Ты - единственный, кому я верю. Тебе и отцу.
Не знаю, было ли мое лицо таким же виноватым, как я себя чувствовал,
но на всякий случай поблагодарил Господа, что она не может его видеть.
Она шевельнулись в моих руках, тело ее напряглось, запрокинув голову,
поцеловала меня.
Отстранившись, я пристально посмотрел на нее и прошипел:
- Селена, что ты здесь делаешь? - Мне показалось, тебе надо говорить
с нами обеими.
Она выскользнула из моих рук и свернулась клубочком на стуле. Тени
вокруг нее сгустились, все пространство заполнил пульсирующий голубой
свет. В одежде Аманды она выглядела неестественно. Было видно, как сгустки
энергии перекатываются у нее под кожей. - Говори, - потребовала она.
- Я собирался сделать это сегодня утром. Что я скажу Аманде, когда
она вернется?
- Мы можем сговориться, и она не догадается, что уходила. Да,
спасибо: ты ничего не рассказывал обо мне.
- В следующий раз обязательно скажу. Я не могу ей врать. Все должно
прекратиться.
Селена нахмурилась:
- Наши утренние пробежки?
- Абсолютно все: пробежки, плавание, твои тренировки - все. Ты не
должна появляться до января.
- Даже мои тренировки? - ее топазовые глаза ярко вспыхнули. - Мне
нельзя их прерывать. - Она потянулась ко мне: - Горди, она не живет в это
время. Раньше и не замечала, что я его ворую. Я буду осторожна, она не
поймает меня.
Я отрицательно покачал головой:
- Ты нарушаешь ваш договор.
- Вовсе нет. Я и так вынуждена отказаться от посещения танцевальных
классов на целых шесть месяцев. Ты хоть представляешь, что это значит для
балерины?
- Но твое сознание работает постоянно. Ты получаешь от жизни больше
эмоций, чем Аманда.
Она фыркнула:
- Думаешь, очень приятно свернуться клубком в ее голове, слышать,
видеть и тихо сидеть, ничего не делая. Если я хоть изредка не смогу
выходить наружу, то не только мышцы мои атрофируются, но и мозги тоже.
Просто сойду с ума.
Она спрыгнула со стула, подошла ко мне и обвила руками мою шею.
- А ты? До января еще целых три месяца. Согласиться не видеть тебя
три месяца?
Такое положение меня не устраивало тоже.
- Но что же делать? Я возненавижу тебя, если придется опять лгать
Аманде.
Она поморщилась.
- Прошу тебя, надо подождать до января. Тогда мы сможем спокойно
встречаться.
Селена тяжело вздохнула:
- январь - это бесконечно далеко. Ну, хорошо. Поцелуй меня на
прощание. И я хочу, чтобы мне было о чем вспоминать эти три месяца.
Прикасаться к Селене было все равно, что дотрагиваться до линии
высокого напряжения. Я попал под действие ее энергетического поля и,
казалось, даже услышал запах собственных обгоревших нервных окончаний.
Незаметно мы перебрались на шкуру перед камином. На этот раз она не
сопротивлялась.

Я медленно выходил из состояния послекоитальной расслабленности. Мне
стало холодно, из чего понял, что мои нервные клетки еще не все сгорели.
Селена уже застегивала платье. В поисках одежды я начал нерешительно
ощупывать пол.
- Хорошо бы разжечь камин. Ты не возражаешь? - попытался смягчить
возникшую напряженность.
Ее волосы растрепались и закрыли лицо. Она отвела их рукой и
взглянула на меня. Я окаменел. На меня смотрели не топазовые, а золотые
глаза. Ледяным голосом Аманда произнесла:
- С кем Вы разговариваете?
Не в силах что-либо ответить, я тупо смотрел, как она ищет
рассыпавшиеся на полу шпильки.
- Надеюсь, Вы не будете утверждать, что со мной, а не с этим зеленым
стулом.
Я молча продолжал натягивать брюки.
Наконец она собрала все шпильки. Сев на стул, на котором только что
сворачивалась клубком Селена, убрала волосы наверх и, поддерживая их
рукой, попыталась закрепить на затылке. На полисенситиве появились желтые
и оранжевые крапинки.
- Я зафиксировала время.
Она лишь слегка запнулась, но руки начали дрожать. Стул окрашивался в
темные тона и постепенно оранжевый вытеснил желтый. Аманда попыталась
воткнуть шпильку на место, но у нее ничего не получалось. После седьмой
или восьмой попытки она резко встала, шпильки опять рассыпались по шкуре и
полу, подошла к камину. Стоя ко мне спиной, она пристально следила за
языками пламени, разгоравшегося внутри него.
- Это продолжалось долго, с того самого момента... с того момента,
как я сказала, что верю тебе. Мне было невыносимо больно слушать ее.
- Мы говорили о твоем спасении. Она резко обернулась:
- О моем спасении?! Мэттью, пожалуйста, не лги мне снова, - В ее
голосе зазвучали слезы.
Я растерянно ворошил свои волосы.
- Правда. Я хотел убить Селену, чтобы она не использовала твое время.
- Ты нашел неотразимый аргумент, - она поперхнулась, - выводы мне
кажутся неожиданными.
Слезы непроизвольно полились из ее глаз, рука, сжимавшая ручку
узорной чайницы, была абсолютно белой.
Чувства боли за нее и своей вины разрывали меня. Ни одна спасительная
мысль, способная ее успокоить, не приходила в голову.
- Мэнди...
Я прикусил язык, но было уже поздно. Застонав как раненое животное,
она повернулась ко мне. Я не заметил, как в ее руках оказалась кочерга.
Размахивая ею, Аманда бросилась на меня.
Я отступил назад, закрывая руками голову. Она не была сильной, нов
этот удар вложила всю накопившуюся обиду. По счастью Селена смогла
остановить ей лишь свою мускульную силу, управлять своим телом также
совершенно аманда не умела. Это и спасло мне жизнь. Кочерга свезла кожу на
моем предплечье и обрушилась на каминную полку.
Не оборачиваясь, я продолжал отступать и вдруг почувствовал, как
острая боль обожгла мою руку. Падая, я попытался отвести голову от места,
где по моим представлениям был камин.
Аманда пронзительно вскрикнула. Я хотел откатиться в сторону, тело не
подчинялось. Я замер в ожидании смертельного удара. Но в этот момент я
услышал, как что-то тяжелое упало на пол рядом со мной. С трудом
преодолевая боль, приподняв голову, я увидел Аманду стоящую надо мной на
коленях.
- Мэттью, Мэттью, прости меня. Я не хотела сделать тебе больно. Она
робко погладила мое разбитое предплечье.
- Это все имя. Я ненавижу его. Только Селена зовет меня так. Ты не
виноват. Она...
Я попробовал покачать головой, но от жуткой боли не смог. Перед
глазами поплыли серебряные круги.
- Селена вовсе не исчадие ада, как ты о ней думаешь, - я с трудом
расслышал собственный голос.
Слезы из ее глаз упали мне на лицо.
- Не защищай ее. Она такая же, как и ее мать. Папа рассказывал, какой
была Маргот. Селена стала воровать мое время сразу же после ее смерти.
Теперь она делает мою жизнь совершенно невыносимой, - Аманда судорожно
сжимала и разжимала пальцы.
Я не верил собственным ушам: какие мысли скрывались под этим
ангельским обликом.
- Ты не можешь так думать.
- Наверное, она позволила мне заставить вас, чтобы я отказалась от
тебя. Тогда ты достался бы ей одной. - Аманда поежилась как от холода. - Я
понимаю, что она делает, но не знаю, как ее остановить. Если бы она была
простой болезнью, можно выписать таблетки; если бы она была раковой
опухолью, можно вырезать ее... Как мне избавиться от этого паразита,
живущего в мозгу?
Она тяжело поднялась, опираясь о спинку стула. От ее пальцев
разбежались бледные оранжевые лучи. Пятна такого же цвета появились у ее
ног. Медленно оглядывая весь дом, остановила взгляд на кухне и повторила:
- Вырезать ее...
Она выбежала на кухню, оставляя за собой кроваво-красные следы.
- Аманда, - позвал я.
Попытался сесть, но голова весила не меньше тонны и не отрывалась от
пола. Перевернувшись на другую сторону, сквозь серебряную завесу я мог
видеть, как Аманда один за другим выдвигает ящики буфета. Наконец, она
нашла, что искала. Я сжал зубы еле сдерживая тошноту, подступившую при
попытке встать на четвереньки.
В ее руке блеснуло лезвие ножа.
- Аманда! - с трудом поднимая отяжелевшую голову, я пополз к кухне. -
Аманда, что ты делаешь?
Рука, задетая кочергой, подвернулась, голова и плечи упали на ковер.
Падение вызвало новый приступ тошноты. Потом меня как-нибудь накрыли
черным бархатом.
Я отсутствовал несколько мгновений. Когда сознание прояснилось, ковер
стал темно-зеленым, послышался звук падающих камней, и на зеленом фоне
закружился водоворот ярко-красных и багровых полос.
- Я могу вырезать ее, Мэттью, - произнесла Аманда откуда-то сверху.
Голос был низкий и спокойный, но я чувствовал, что она на грани истерики.
- Она ворует мое время для своих танцев. Однажды я прочитала про лошадь,
которой подрезали сухожилие. Она больше не смогла участвовать в бегах.
- О, Боже! - перевернувшись на спину, я видел ее, возвышающуюся надо
мной. Казалось, что мою голову прибили гвоздями к полу - приподнять ее
было невозможно. Она подняла руку с ножом.
- Селена! - в отчаянии попытался крикнуть я. - Помоги! Я не могу
остановить ее!
Аманда в ужасе взвизгнула:
- Мэттью, не надо! Не зови ее! - ее глаза расширились от страха, рот
начал судорожно дергаться.
В этот момент я услышал жесткий голос Селены:
- Думаю, нам надо поговорить, Мэнди.
С искаженным лицом Аманда ответила высоким голосом:
- Ты не можешь этого сделать, Селена. Ты все время обманываешь.
- Я не могу позволить тебе ломать мою карьеру.
- Это единственное, что заставит тебя уйти и оставить меня в покое.
Произнося эти слова, Аманда сделала шаг назад и наткнулась на стену.
Тотчас же на полисенситивном покрытии стены вспыхнул фейерверк
ярко-оранжевого, красного и фиолетового цветов.
- Я пыталась жить с тобой мирно, Селена, но это плохо получается.
Сейчас я не хочу иметь с тобой ничего общего.
- У тебя нет выбора. У меня, к счастью, тоже.
Когда заговорила Селена, цвета поблекли, по стене поползли
зелено-голубые змеи.
1 2 3 4