Даже традиционно истеричные и агрессивные жириновцы были с ним искренне дружелюбны.
Тем более милыми, почти дружескими, стали отношения Петра с умным и вежливым кандидатом от «Яблока». Сам Петр не понимал природы этого феномена. Он всегда считал себя тяжеловатым в общении. А вот, поди ж ты. Наверное, искренность и полное отсутствие жлобства, в том числе и на ниве политической борьбы, принесли свои результаты.
«Вот вам и настоящий идеалист, Генри», – сказал бы, наверное, старший собеседник в разговоре в библиотеке лондонского клуба, который мы описывали выше. Если бы, конечно, был в курсе дел команды Чугунова.
Впрочем, так или иначе, но яблочник дал Петру даже номер своего мобильника, который Чугунов сейчас и набрал.
– Виктор Сергеевич? – спросил Петр.
– Да.
– Это Чугунов.
– Доброе утро, Петр Петрович.
– Как вам результаты?
– По-моему они сфальсифицированы.
– Вы правы. Но я знаю настоящие результаты. Вы победили и выборы состоялись.
Петр пересказал кандидату от «Яблока» все, что знал.
– Интересно. И очень правдоподобно. Но вы можете предоставить доказательства?
– Да, но это будет стоить денег. Сами понимаете, немалых.
– Я не готов ответить сразу.
– Виктор Сергеевич! – Петр прямо-таки взмолился, – надо ковать железо пока горячо! Можно очень сильно долбануть всю эту сволочь! У меня нет таких возможностей. Да и нет личной заинтересованности. В данном случае я борец за идею. Но ваша то партия имеет для этого все. И именно вы заинтересованы в скандале. Вы же фактический победитель!
– Я прекрасно понимаю, Петр Петрович. Но…
– Короче, вы можете в течение ближайшего времени дать принципиальный ответ? Без уточнений сумм и деталей. Но намерены ли вы начать игру. Только «да», или «нет».
– Перезвоните мне попозже.
– Перезвоню через полчаса. Отсутствие ответа означает «нет». Извините за резкость, но, в конце концов, у моего идеализма тоже есть пределы. Мое дело сторона.
– Не обижайтесь. Я постараюсь… дать ответ.
– Хорошо.
Юра выжидательно смотрел на Чугунова.
– Ты понял ситуацию, Алексеич? – спросил Петр.
– В целом понял. Очень интересно.
– Более чем. Но я скажу больше. На этих жалких выборах мы впервые столкнулись с опробованием механизма самой наглой фальсификации. Теперь выборов в России вообще не будет. Они нарисуют все, что им угодно. Как ни проголосуй. Но это означает, что политика у нас закончилась.
– А что осталось? – спросил Зигфрид.
– Осталось… «Кто хочет жить, кто весел, кто не тля, готовьте ваши руки к рукопашной» – громко пропел Чугунов строку из Высоцкого. С чувством, но отчаянно фальшивя.
– А кто от этой вашей рукопашной не в восторге? – спросила дотоле молчавшая Марина.
– «А крысы пусть уходят с корабля, они мешают схватке бесшабашной» – проорал Петр продолжение песни.
– Да вы, ребята прямо-таки экстремисты.
– В борьбе за ваше будущее, милые дамы, только в этом. И ни в чем другом. Ну, за присутствующих дам!
Он вскочил и стоя опорожнил изрядную стопку медовухи, которая представляла собой разведенный в пятидесятиградусном спирте мед с прополисом и травами.
– И все же, мальчики…
– Потом, Мариночка, потом.
Он снова начал звонить.
– Виктор Сергеевич?
– Да, Петр Петрович. К сожалению, принять ваше предложение не можем.
– Жаль. Всех благ.
Не дождавшись ответа, он нажал кнопку отбоя и набрал номер спонсора.
– Они отказались.
– Следовало ожидать.
– Что же теперь?
– Продолжайте веселье, – Виталий тихо рассмеялся. – Кстати, привет Юре.
– Передам. Но все же, что мы поимели со всего этого балагана?
– Очень много. Знающие люди в курсе истинных результатов…
– Король был не просто беден, а очень беден, и продавал мобилизационные планы не одному противнику?
– Примерно ста человекам. Ну а они…
– «Я не шкаф и не музей, хранить секреты от друзей…» – уже изрядно пьяным голосом пропел в трубку Петр строчку из детской песенки.
Виталий рассмеялся.
– В целом же мы продемонстрировали отличные результаты. По критерию «затраты-эффективность» ты продемонстрировал высший балл. И поэтому можешь рассчитывать на продолжение финансирования своих…литературных, – он интонационно выделил это слово, – трудов.
– Служу Вашингтонскому обкому, ЦК КПК и Аль-Каиде вместе взятым! – проорал Петр с очередной рюмкой в руке, вытянувшись по стойке «смирно».
Как будто увидев всю обстановку, Виталий со смехом сказал
– Вольно! Продолжать безобразия.
Петр левой рукой опрокинул рюмку и сказал
– Слушаюсь!
Глава 7. Наполеоновские планы
– А вы не отличаетесь принципиальностью, идейные борцы, – заметила Марина.
– Поясните, мадам, – с тяжеловесной пьяноватой грацией обратился к ней Петр.
– А чего тут пояснять. И ежу ясно, что вы готовы продаться кому угодно, от Вашингтона до Аль-Каиды, лишь бы…
– Продолжайте мадам.
– Не могу сформулировать.
– То-то и оно! Ибо если сформулируешь, то поймешь, что надо сказать «лишь бы продолжать борьбу и победить». Но боремся то мы не за себя. Не за доходы, не за Мерседесы и отдых на Канарах. Боремся мы за выживание и процветание русского народа.
– А российского государства?
– Забудьте, что вам вбила в голову великая имперская литература, пани учителка, – Чугунов иногда любил такие выражения. – Российское государство – худший враг русского народа. Государство готовы защищать патриоты. А мы…
– Не патриоты, а националисты, – твердо вставил Юра свой коронный слоган.
– И мы, националисты, защищая народ от государства, готовы принять любую помощь. Хоть душу дьяволу продать. Кстати, история России, это не только и не столько история защиты русским народом этого государства, а скорее наоборот, борьба народа с этим государством. Знаешь, например, что в Северной войне, когда Петр I завоевывал Прибалтику, с его войсками свыше десяти лет воевали русские партизаны, жители тех мест, подданные шведского короля. Кстати, эти русские партизаны, потомки новгородцев, наносили урон войскам Шереметьева гораздо больший, чем регулярные шведские войска. О чем он и докладывал Петру. Соответствующие донесения сохранились в архивах. Ну а потом те, кто мог, уехали в Швецию.
– Интересно, – протянула Марина. – И откуда ты только все это знаешь?
– Учительнице литературы трудно догадаться? Из книг, разумеется.
– Да, Маринка, мальчики в чем-то правы, – заметила Лена. – Ну сколько можно над нами издеваться. Еще три года назад в городе можно было прожить на три с половиной тысячи рублей в месяц. А сейчас едва можно свести концы с концами на десять. А медицина… Скоро эти страховщики… – она затруднилась с определением, – достанут и врачей и больных. Врачи захиреют от нищеты, а больные будут умирать пачками от отсутствия медицинской помощи.
– Правильно, – наставительно сказал Юра. – Им не нужна нация. Им нужна территория без русских людей.
– При этом они будут размахивать своими якобы русскими флагами и прочими атрибутами национальной якобы гордости, – добавил Петр. Но нам наплевать, какого цвета флаги. Нам важно как живут детские врачи. Это, если хочешь знать, показатель соответствия интересов государства и нации.
– Ну, ты Петрович имеешь личный интерес к благосостоянию детских врачей, – не без ехидства усмехнулась Марина.
– Хотя бы и так. В этом мире все, в конце концов, складывается из частных интересов. Но вот у одних этот интерес почему-то сводится к тому, чтобы сделать большому числу людей зло, а у других наоборот. Я не представляю себе детского врача, несущего зло. И поэтому моя любовь к Тигрясику это только посланное Богами знамение о том, что я на правильном пути.
– Ну вот и Богов приплели.
– Не приплели, – твердо сказал Зигфрид. – Они и правда существуют.
– И помогают?
– Несомненно.
В голосе Зигфрида звучала неподдельная убежденность, с которой как-то не хотелось спорить.
– Ладно, мальчики… – протянула Марина. – Не пора ли нам по домам.
Она как-то разом поскучнела. Зоя тоже откровенно скучала. Ей явно не улыбалось провести весь день в умных разговорах. В конце концов, ближе к вечеру можно было снова приехать и повторить весьма неплохую ночевку с красавцем Зигфридом.
Одна Лена готова была сидеть и слушать эти разговоры весь день. А потом… Потом снова ночь любви. И чтобы эта ночь не кончалась.
Но она не могла отделяться от подруг.
– Вы нас отвезете до города? – спросила она.
– Вызовем такси, – сказал Чугунов. – Если ребята из нашей дыры выберутся, то обратно уже не заедут.
– А такси согласится приехать?
– Пообещаю ему две сотни сверху.
Такси в городке было дешево, и поездка в самый дальний конец не превышала семидесяти рублей.
После долгих переговоров по телефону, такси все же приехало. «Милых дам» почтительно проводили, не проявляя, тем не менее, инициативы на продолжение банкета. Только Чугунов на прощание обменялся многозначительным взглядом со своим Тигренком. Но их с Леной отношения были сами по себе, и на данном мероприятии не оканчивались.
Утренний хмель выветрился. Юра и Петр были немного злы и подтянуты.
– Чего мы их так? Чуть ли не выгнали, – спросил Зигфрид.
– А ты не понимаешь? – немного раздраженно сказал Юра. – Расслабились, и хватит. Нам скоро уезжать домой. Так что давайте поговорим по делу. И без свидетелей, разумеется. А то общаемся уже черти сколько, а времени с чувством с толком поговорить наедине все не было. Тем более, как я понял, поступили важные новые вводные. Так что, вперед, господа.
– Итак, с чего начнем?– спросил Чугунов.
– Давай, Петрович с краткой информации об обстановке в целом. Тебе в столице виднее.
Чугунов мимолетно отметил, что все они отличаются тем, что не прекращают расти и совершенствоваться. Еще года три назад, Юра, горячий питерский патриот, никогда бы не сказал, что «в столице виднее». Но, дело прежде всего. И он задвинул свой питерский патриотизм подальше. А разве расставание с предрассудками или нефункциональными стереотипами не есть рост? Вот то-то и оно.
– Хорошо. Обстановка последних месяцев характеризуется следующими важнейшими моментами.
Он не оскорблял соратников популярным изложением, а говорил как на докладе в какой-нибудь аналитической группе. В конце концов, разве в случае победы оставшиеся в живых соратники не станут министрами и президентами? Вот пусть и привыкают к соответствующей риторике.
– Первое, – продолжил он, – российская верхушка и лично президент лишились поддержки Запада. Я, конечно, не знаю всех деталей, несколько отошел от аналитической работы. Но даже то, что узнал, общаясь с некоторыми деятелями в процессе нашей кампании, и анализ украинских событий свидетельствуют о том, что Запад заинтересован в смене нынешней власти.
– Как же Запад бросит таких своих холуев? – спросил Зигфрид.
– Так же, как бросил в Грузии и на Украине.
– Но нам то что с того? – спросил Юра.
– Забегаешь вперед, Алексеич. Итак, второе. Президент перестал быть неприкосновенной фигурой в общественном сознании. Скоро его не будет клясть только ленивый. И третье, политика в России закончилась. Смешно, но она закончилась даже не с отменой губернаторских выборов, а с нашей жалкой кампании. Теперь результаты всех более или менее значимых выборов будут «рисоваться» независимо от результатов голосования. Останутся только выборы местные.
Что это значит для нас?
– То, что теперь никто не заплатит ни за агитацию, ни за любую иную политическую работу. Ни даже за провокации, – сказал Юра.
– Правильно, коллеги. Причем, Юра, платить не станут не только тебе, но и гораздо более солидным компаниям. У меня есть данные, что буквально в последние дни разорились несколько пиаровских компаний моих бывших коллег по РИА «Новости» и ИТАР-ТАСС. И этот процесс набирает обороты.
Петр знал, что сейчас Юра владеет небольшим информагентством.
– Скажу больше, – продолжал Петр, – скоро появятся проблемы и у соответствующих служб крупных компаний. Бизнесменам сейчас впору не выставлять на публике успехи своего бизнеса, а наоборот, скрывать. Они все больше становятся похожи на подпольного миллионера Корейко. Скоро им придется маскироваться не только в СМИ, но и в жизни.
– Это их проблемы, – резко сказал Зигфрид. – Но за что же заплатят?
– Только за участие в революции.
– Кто? – спросил Зигфрид.
– Те, кто революцию будет заказывать, – ответил Петр. – А заказывать ее будет Запад. Но тут выступает на первый план четвертый важнейший момент нынешней ситуации. Лозунг «Россия для русских» даже ценой развала страны, сейчас поддерживают больше половины населения. А если взять русских, то вообще около двух третей. Следовательно, революция не может не быть национальной революцией.
А национальная революция не может обойтись без националистов. Но кто из националистов сейчас готов поменять отношения к Западу, поменять отношение к целостности страны и так далее? Из старых кадров и старых организаций только мы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Тем более милыми, почти дружескими, стали отношения Петра с умным и вежливым кандидатом от «Яблока». Сам Петр не понимал природы этого феномена. Он всегда считал себя тяжеловатым в общении. А вот, поди ж ты. Наверное, искренность и полное отсутствие жлобства, в том числе и на ниве политической борьбы, принесли свои результаты.
«Вот вам и настоящий идеалист, Генри», – сказал бы, наверное, старший собеседник в разговоре в библиотеке лондонского клуба, который мы описывали выше. Если бы, конечно, был в курсе дел команды Чугунова.
Впрочем, так или иначе, но яблочник дал Петру даже номер своего мобильника, который Чугунов сейчас и набрал.
– Виктор Сергеевич? – спросил Петр.
– Да.
– Это Чугунов.
– Доброе утро, Петр Петрович.
– Как вам результаты?
– По-моему они сфальсифицированы.
– Вы правы. Но я знаю настоящие результаты. Вы победили и выборы состоялись.
Петр пересказал кандидату от «Яблока» все, что знал.
– Интересно. И очень правдоподобно. Но вы можете предоставить доказательства?
– Да, но это будет стоить денег. Сами понимаете, немалых.
– Я не готов ответить сразу.
– Виктор Сергеевич! – Петр прямо-таки взмолился, – надо ковать железо пока горячо! Можно очень сильно долбануть всю эту сволочь! У меня нет таких возможностей. Да и нет личной заинтересованности. В данном случае я борец за идею. Но ваша то партия имеет для этого все. И именно вы заинтересованы в скандале. Вы же фактический победитель!
– Я прекрасно понимаю, Петр Петрович. Но…
– Короче, вы можете в течение ближайшего времени дать принципиальный ответ? Без уточнений сумм и деталей. Но намерены ли вы начать игру. Только «да», или «нет».
– Перезвоните мне попозже.
– Перезвоню через полчаса. Отсутствие ответа означает «нет». Извините за резкость, но, в конце концов, у моего идеализма тоже есть пределы. Мое дело сторона.
– Не обижайтесь. Я постараюсь… дать ответ.
– Хорошо.
Юра выжидательно смотрел на Чугунова.
– Ты понял ситуацию, Алексеич? – спросил Петр.
– В целом понял. Очень интересно.
– Более чем. Но я скажу больше. На этих жалких выборах мы впервые столкнулись с опробованием механизма самой наглой фальсификации. Теперь выборов в России вообще не будет. Они нарисуют все, что им угодно. Как ни проголосуй. Но это означает, что политика у нас закончилась.
– А что осталось? – спросил Зигфрид.
– Осталось… «Кто хочет жить, кто весел, кто не тля, готовьте ваши руки к рукопашной» – громко пропел Чугунов строку из Высоцкого. С чувством, но отчаянно фальшивя.
– А кто от этой вашей рукопашной не в восторге? – спросила дотоле молчавшая Марина.
– «А крысы пусть уходят с корабля, они мешают схватке бесшабашной» – проорал Петр продолжение песни.
– Да вы, ребята прямо-таки экстремисты.
– В борьбе за ваше будущее, милые дамы, только в этом. И ни в чем другом. Ну, за присутствующих дам!
Он вскочил и стоя опорожнил изрядную стопку медовухи, которая представляла собой разведенный в пятидесятиградусном спирте мед с прополисом и травами.
– И все же, мальчики…
– Потом, Мариночка, потом.
Он снова начал звонить.
– Виктор Сергеевич?
– Да, Петр Петрович. К сожалению, принять ваше предложение не можем.
– Жаль. Всех благ.
Не дождавшись ответа, он нажал кнопку отбоя и набрал номер спонсора.
– Они отказались.
– Следовало ожидать.
– Что же теперь?
– Продолжайте веселье, – Виталий тихо рассмеялся. – Кстати, привет Юре.
– Передам. Но все же, что мы поимели со всего этого балагана?
– Очень много. Знающие люди в курсе истинных результатов…
– Король был не просто беден, а очень беден, и продавал мобилизационные планы не одному противнику?
– Примерно ста человекам. Ну а они…
– «Я не шкаф и не музей, хранить секреты от друзей…» – уже изрядно пьяным голосом пропел в трубку Петр строчку из детской песенки.
Виталий рассмеялся.
– В целом же мы продемонстрировали отличные результаты. По критерию «затраты-эффективность» ты продемонстрировал высший балл. И поэтому можешь рассчитывать на продолжение финансирования своих…литературных, – он интонационно выделил это слово, – трудов.
– Служу Вашингтонскому обкому, ЦК КПК и Аль-Каиде вместе взятым! – проорал Петр с очередной рюмкой в руке, вытянувшись по стойке «смирно».
Как будто увидев всю обстановку, Виталий со смехом сказал
– Вольно! Продолжать безобразия.
Петр левой рукой опрокинул рюмку и сказал
– Слушаюсь!
Глава 7. Наполеоновские планы
– А вы не отличаетесь принципиальностью, идейные борцы, – заметила Марина.
– Поясните, мадам, – с тяжеловесной пьяноватой грацией обратился к ней Петр.
– А чего тут пояснять. И ежу ясно, что вы готовы продаться кому угодно, от Вашингтона до Аль-Каиды, лишь бы…
– Продолжайте мадам.
– Не могу сформулировать.
– То-то и оно! Ибо если сформулируешь, то поймешь, что надо сказать «лишь бы продолжать борьбу и победить». Но боремся то мы не за себя. Не за доходы, не за Мерседесы и отдых на Канарах. Боремся мы за выживание и процветание русского народа.
– А российского государства?
– Забудьте, что вам вбила в голову великая имперская литература, пани учителка, – Чугунов иногда любил такие выражения. – Российское государство – худший враг русского народа. Государство готовы защищать патриоты. А мы…
– Не патриоты, а националисты, – твердо вставил Юра свой коронный слоган.
– И мы, националисты, защищая народ от государства, готовы принять любую помощь. Хоть душу дьяволу продать. Кстати, история России, это не только и не столько история защиты русским народом этого государства, а скорее наоборот, борьба народа с этим государством. Знаешь, например, что в Северной войне, когда Петр I завоевывал Прибалтику, с его войсками свыше десяти лет воевали русские партизаны, жители тех мест, подданные шведского короля. Кстати, эти русские партизаны, потомки новгородцев, наносили урон войскам Шереметьева гораздо больший, чем регулярные шведские войска. О чем он и докладывал Петру. Соответствующие донесения сохранились в архивах. Ну а потом те, кто мог, уехали в Швецию.
– Интересно, – протянула Марина. – И откуда ты только все это знаешь?
– Учительнице литературы трудно догадаться? Из книг, разумеется.
– Да, Маринка, мальчики в чем-то правы, – заметила Лена. – Ну сколько можно над нами издеваться. Еще три года назад в городе можно было прожить на три с половиной тысячи рублей в месяц. А сейчас едва можно свести концы с концами на десять. А медицина… Скоро эти страховщики… – она затруднилась с определением, – достанут и врачей и больных. Врачи захиреют от нищеты, а больные будут умирать пачками от отсутствия медицинской помощи.
– Правильно, – наставительно сказал Юра. – Им не нужна нация. Им нужна территория без русских людей.
– При этом они будут размахивать своими якобы русскими флагами и прочими атрибутами национальной якобы гордости, – добавил Петр. Но нам наплевать, какого цвета флаги. Нам важно как живут детские врачи. Это, если хочешь знать, показатель соответствия интересов государства и нации.
– Ну, ты Петрович имеешь личный интерес к благосостоянию детских врачей, – не без ехидства усмехнулась Марина.
– Хотя бы и так. В этом мире все, в конце концов, складывается из частных интересов. Но вот у одних этот интерес почему-то сводится к тому, чтобы сделать большому числу людей зло, а у других наоборот. Я не представляю себе детского врача, несущего зло. И поэтому моя любовь к Тигрясику это только посланное Богами знамение о том, что я на правильном пути.
– Ну вот и Богов приплели.
– Не приплели, – твердо сказал Зигфрид. – Они и правда существуют.
– И помогают?
– Несомненно.
В голосе Зигфрида звучала неподдельная убежденность, с которой как-то не хотелось спорить.
– Ладно, мальчики… – протянула Марина. – Не пора ли нам по домам.
Она как-то разом поскучнела. Зоя тоже откровенно скучала. Ей явно не улыбалось провести весь день в умных разговорах. В конце концов, ближе к вечеру можно было снова приехать и повторить весьма неплохую ночевку с красавцем Зигфридом.
Одна Лена готова была сидеть и слушать эти разговоры весь день. А потом… Потом снова ночь любви. И чтобы эта ночь не кончалась.
Но она не могла отделяться от подруг.
– Вы нас отвезете до города? – спросила она.
– Вызовем такси, – сказал Чугунов. – Если ребята из нашей дыры выберутся, то обратно уже не заедут.
– А такси согласится приехать?
– Пообещаю ему две сотни сверху.
Такси в городке было дешево, и поездка в самый дальний конец не превышала семидесяти рублей.
После долгих переговоров по телефону, такси все же приехало. «Милых дам» почтительно проводили, не проявляя, тем не менее, инициативы на продолжение банкета. Только Чугунов на прощание обменялся многозначительным взглядом со своим Тигренком. Но их с Леной отношения были сами по себе, и на данном мероприятии не оканчивались.
Утренний хмель выветрился. Юра и Петр были немного злы и подтянуты.
– Чего мы их так? Чуть ли не выгнали, – спросил Зигфрид.
– А ты не понимаешь? – немного раздраженно сказал Юра. – Расслабились, и хватит. Нам скоро уезжать домой. Так что давайте поговорим по делу. И без свидетелей, разумеется. А то общаемся уже черти сколько, а времени с чувством с толком поговорить наедине все не было. Тем более, как я понял, поступили важные новые вводные. Так что, вперед, господа.
– Итак, с чего начнем?– спросил Чугунов.
– Давай, Петрович с краткой информации об обстановке в целом. Тебе в столице виднее.
Чугунов мимолетно отметил, что все они отличаются тем, что не прекращают расти и совершенствоваться. Еще года три назад, Юра, горячий питерский патриот, никогда бы не сказал, что «в столице виднее». Но, дело прежде всего. И он задвинул свой питерский патриотизм подальше. А разве расставание с предрассудками или нефункциональными стереотипами не есть рост? Вот то-то и оно.
– Хорошо. Обстановка последних месяцев характеризуется следующими важнейшими моментами.
Он не оскорблял соратников популярным изложением, а говорил как на докладе в какой-нибудь аналитической группе. В конце концов, разве в случае победы оставшиеся в живых соратники не станут министрами и президентами? Вот пусть и привыкают к соответствующей риторике.
– Первое, – продолжил он, – российская верхушка и лично президент лишились поддержки Запада. Я, конечно, не знаю всех деталей, несколько отошел от аналитической работы. Но даже то, что узнал, общаясь с некоторыми деятелями в процессе нашей кампании, и анализ украинских событий свидетельствуют о том, что Запад заинтересован в смене нынешней власти.
– Как же Запад бросит таких своих холуев? – спросил Зигфрид.
– Так же, как бросил в Грузии и на Украине.
– Но нам то что с того? – спросил Юра.
– Забегаешь вперед, Алексеич. Итак, второе. Президент перестал быть неприкосновенной фигурой в общественном сознании. Скоро его не будет клясть только ленивый. И третье, политика в России закончилась. Смешно, но она закончилась даже не с отменой губернаторских выборов, а с нашей жалкой кампании. Теперь результаты всех более или менее значимых выборов будут «рисоваться» независимо от результатов голосования. Останутся только выборы местные.
Что это значит для нас?
– То, что теперь никто не заплатит ни за агитацию, ни за любую иную политическую работу. Ни даже за провокации, – сказал Юра.
– Правильно, коллеги. Причем, Юра, платить не станут не только тебе, но и гораздо более солидным компаниям. У меня есть данные, что буквально в последние дни разорились несколько пиаровских компаний моих бывших коллег по РИА «Новости» и ИТАР-ТАСС. И этот процесс набирает обороты.
Петр знал, что сейчас Юра владеет небольшим информагентством.
– Скажу больше, – продолжал Петр, – скоро появятся проблемы и у соответствующих служб крупных компаний. Бизнесменам сейчас впору не выставлять на публике успехи своего бизнеса, а наоборот, скрывать. Они все больше становятся похожи на подпольного миллионера Корейко. Скоро им придется маскироваться не только в СМИ, но и в жизни.
– Это их проблемы, – резко сказал Зигфрид. – Но за что же заплатят?
– Только за участие в революции.
– Кто? – спросил Зигфрид.
– Те, кто революцию будет заказывать, – ответил Петр. – А заказывать ее будет Запад. Но тут выступает на первый план четвертый важнейший момент нынешней ситуации. Лозунг «Россия для русских» даже ценой развала страны, сейчас поддерживают больше половины населения. А если взять русских, то вообще около двух третей. Следовательно, революция не может не быть национальной революцией.
А национальная революция не может обойтись без националистов. Но кто из националистов сейчас готов поменять отношения к Западу, поменять отношение к целостности страны и так далее? Из старых кадров и старых организаций только мы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34