— Прошу! — пригласил улыбчивый строевик. — Налево. У нашего Подвала два рукава: отдельно для мужчин и для женщин. Мы соблюдаем половую специфику.
По правую сторону широкого коридора зияли серые квадратные окна, отсвечивающие подземную темень; слева мигали лампочки над дверцами камер, в каждую из которых заглядывало большое круглое око глазка.
— Здесь у нас ряд автономных помещений, составляющих единую систему, — тоном опытного гида-экскурсовода пояснил улыбчивый. — Сейчас все посмотрим.
Он пошел впереди Ан-Мари, с гулом распахивая тяжелые железные двери.
— Сюда поступает отработанный материал. Видите, в углу, пневмопресс, легкая автоматическая установка. Он позволяет дорабатывать все, что осталось, в минеральные удобрения. Действует путем сжатия. Ребят, работающих с прессом, мы называем гуманистами. Разве не гуманно заставить отступника служить на благо общества, пусть даже и в такой форме?..
Этот уголок напоминает ванную. Вы заметили, как блестят кафельные плитки и какие огромные емкости установлены по краям. Опускаем тело в специальную жидкость, с помощью которой выпадают и вылезают все волосы. Ведь не секрет, что удобрения должны быть органически однородными. К сожалению, состав жидкости не совсем совершенен, и приходится наблюдать, что происходит с некоторыми участками тела: сползает и разваливается кожа, лопаются вены и сосуды, крошатся и ломаются кости. Пренеприятнейшее зрелище. Приходится, работать в перчатках. Правда, поступающие в омывальню тела не представляют эталоны красоты и изящества, но все еще сохраняют определенные очертания…
Похоже на медицинский кабинет? Почти хирургическая палата. Нет, это не стол. Это наша универсальная дыба. Сюда кладется экземпляр, сначала закрепляются защелками руки, затем, после серии опытов, ноги. За белыми створками этих симпатичных, шкафчиков таится масса специальных приспособлений, мы не будем их доставать и показывать — поверьте на слово, они весьма традиционны: положитесь на свое воображение, и вы легко их представите. Работа презанимательная. Иные наши клиентки показывают столь высокие возможности в звуковых диапазонах, такие бесподобные достижения по силе голосовых связок, что поневоле хочется отмечать отдельные рекорды, Здесь рассказывают все. Даже порой то, чего не могут знать. Женщина очень слабое и беззащитное существо…
А тут почти тренировочный зал. Маты, мячи, булавы. Наша прихожая. В ней ребята немного позабавятся с вами. Ведь с самого утра марши, пробежки, ходьба, прочесывание, акции — это порядком утомляет, нужна определенная психологическая разрядка…
Он захлопнул последнюю дверь и с любопытством посмотрел на Ан-Мари.
— Ну как? Здорово? А люди шепчут: пытки да пытки.
— Первую пытку я уже ощущаю? — спросила Ан-Мари.
— Ты умница, — усмехнулся строевик. — Все верно. Предварительное ознакомление тоже входит в наш реестр. До приезда ребят у нас еще два часа. И тебя отведут в камеру. Это небольшая комната, и в ней ничего нет. Абсолютно ничего. После того, что ты увидела, тебе захочется скрыться от нас без возмездия, и ты станешь лихорадочно искать выход. Но как — вот в чем вопрос. Первое, что придет тебе на ум, — разбить голову о стену, но стены в этой камере мягкие и эластичные: многие уже пробовали на себе их нежные полукруглые овалы. Задушить себя одеждой? Мы предусмотрели и это. Тебя разденут догола, не оставят ни одной нитки. Ведь и нитка в умелых руках может многое. Следующая мысль: расцарапать ногтями вены. Сожалею, но ногти тебе выстригут почти до основания. И ты решишься на последнее: перегрызть вены зубами. Смелый поступок. Но он уже встречался в антологии. Внутреннее видеоокно позволит уловить нужный момент, и дежурный оператор, оценив твою решимость и находчивость, включит нейрогаз: реакция притупляется, движения теряют силу, и ничего нельзя сделать. При ясном разуме, при необузданном желании избежать предстоящих мучений ты будешь вынуждена ожидать их, и кто знает, может быть, именно это самое страшное. После двухчасового ожидания мы получаем робких и послушных полуживотных, иной раз с ними даже неинтересно работать.
Мрачный хмыкнул и покачал головой.
— Точно. Никакой радости.
— Видишь, — вздохнул улыбчивый. — А он знает свое дело. Кстати, об окнах. Некоторые предпочитают выбрасываться. Но их ждет жестокое разочарование — у нас все-таки подвальное помещение.
— Ну! — рявкнул мрачный и с силой толкнул Ан-Мари в спину. Она налетела на стену и судорожно прижалась к ней.
— Зачем так волноваться, — сказал улыбчивый, отрывая ладони от холодных плит бетона. — Это совсем недолго — двадцать шагов по коридору.
«Он прав, — подумала Ан-Мари. — Надо отрешиться от всего и принимать происходящее как должное».
Она выпрямилась и пошла вперед.
Сзади раздался звон разбитого стекла, а следом послышались два утробных всхлипа. Ан-Мари обернулась. По стенам коридора, справа и слева, растекались две большие, скверно пахнущие вмятины. На ближайшем подоконнике сидел Лякург, с трудом запихивая в кобуру матовый ствол лучемета.
— Я же обещал появляться в решающие минуты твоей жизни, — сказал он. — Идем на улицу. Там солнце. Оно, пожалуй, и на самом деле, рыжего цвета.

1 2 3 4 5 6