— Там играют в гольф и упражняются. Это не место для демонстрации дорогих туалетов.
— И слава Богу, потому что у тебя их и нет.
— Глори, отвяжись!
Глори прижала короткие пальцы к лифу своего полосатого платья.
— Прости меня, что пытаюсь сказать правду, но тебя вполне могут принять за официанта или кого-нибудь вроде этого, если ты хотя бы чуть-чуть не приведёшь себя в порядок.
Джек скрипнул зубами, предвидя, что за этим последует.
— Черт возьми, раздевайся!
— Я опаздываю, — запротестовал он.
— А мне ещё нужно напечатать письма.
Джек с неохотой повиновался, стащив с себя рубашку.
— Не смотри на меня, как удав на кролика. Снимай и штаны. — Говоря это, Глори принялась освобождать угол его массивного деревянного стола. — Ну вот, сейчас вернусь.
Стоя в носках и плавках, Джек наблюдал за тем, как Глори скрылась в его гардеробной.
Она быстро вернулась с утюгом в руке. Включив его, она расстелила брюки на столе, отработанными движениями разгладила одну, затем другую штанину. На её лице появилось мечтательно-нежное выражение.
— Ты помнишь, как часто я делала это на складе бакалейной лавки?
— Конечно, Глори. — Улыбнувшись, Джек натянул отутюженные брюки. От них исходило лёгкое тепло.
Глори принялась за рубашку.
— Я сидела ночами и гадала, то ли ты отбиваешься от полицейских, то ли приводишь в ярость отцов девчонок.
— Да, сладкие воспоминания. — Он схватил отглаженную рубашку. — Жаль, что я вырос.
Глори покачала головой, вынимая штепсель из розетки.
— Когда другие мальчишки приносили домой лягушек и фантики от конфет, ты возвращался домой с заплывшим глазом или расквашенным носом.
Джек присел, чтобы натянуть мягкие туфли, и проговорил как можно более ровным голосом:
— Я тогда был горячим мальчишкой, всегда отстаивал свою независимость. Признаю это. Но это все история.
— В самом деле? Вчера ты разбирался с девицей, попавшей в беду. Сегодня на очереди её муж. Я ни в чем не уверена.
Очевидно, Глори подслушала, как он пытался несколько раз дозвониться до Корбина Доанеса. Было бы пустой тратой времени и энергии выговаривать ей за это: Глори в таких вещах была неисправима. Он встал и пригладил ей густые седые волосы, хотя эта его привычка ей никогда не нравилась.
— Не волнуйся. Я уверен, что в этом клубе не разрешается пускать в ход кулаки.
— А скажи, Андреа Доанес догадывается о том, что ты собираешься предпринять?
— Нет. — Джек подошёл к столу и взял бумажник. Затолкав его в задний карман брюк, он бросил на Глори предупреждающий взгляд. — И пусть так и будет.
— Конечно, конечно, я знаю своё место — сидеть, тихонько и держать наготове настойку йода.
Он подмигнул ей и вышел из офиса.

* * *
Во вторник в час дня Джек вошёл в небольшой магазинчик при атлетическом клубе. Разыскивая Доанеса среди высокопоставленных особ, он деловито справился о цене кожаной сумки для гольфа.
— Могу я вам помочь, сэр?
Вопрос Джеку задал молодой человек, одетый в униформу — белую рубашку и белые шорты. Значок на рубашке гласил, что его зовут Тед.
Джек показал на сумку:
— На стоимость этой сумки можно кормить какую-нибудь обнищавшую страну целую неделю.
Молодой человек ухмыльнулся:
— Или пообедать вдвоём в нашем ресторане.
— Я ищу Корбина Доанеса.
— Он ждёт вас?
— Да.
Похоже, Тед не был в этом уверен. Джек продолжал в упор смотреть на него.
— Он на поле. — Тед показал на стеклянную дверь. — Но у него мало времени. Он уезжает через тридцать минут.
Корбин, одетый в светло-голубую спортивную форму, находился в центре площадки. Засунув руки в карманы, Джек приблизился к нему сзади.
— Вот это да, я не видел такого азарта с того времени, когда играл ещё консервной банкой.
Доанес резко повернулся, выражение лица у него было насторожённое.
— Кто вы, черт возьми?
— Джек Тейлор.
— Я слышал, вы звонили, чтобы поймать меня.
— Это было не слишком трудно.
— В самом деле? А я уж начал думать, что вы не выберетесь даже из коробки для ботинок без фонарика.
— Да вы, кажется, хотите оскорбить меня?
— И вы того заслуживаете. — Доанес взял клюшку со стальной головкой, которая была прислонена к сумке для гольфа, и погладил её графитовый ствол. — После вашей бездарной работы, когда вы следили за моей женой, я чувствую себя вправе сказать вам несколько резких слов.
Глава 7
— Я знающий и опытный частный сыщик, Доанес, и меня оскорбляют намёки на мою некомпетентность.
— Успокойтесь, Тейлор! — Корбин окинул взглядом других игроков. Заметив их интерес к разговору, он сунул клюшку в сумку и показал Джеку знаком следовать за ним.
Они пошли по узкой асфальтированной дорожке, обсаженной пальмами.
— Это для тех, кто любит ходить, — пояснил Корбин. — В этот час большинство членов клуба завтракают.
— Вы не хотите, чтобы вас видели со мной?
— Естественно! Неужели вы думаете, что я хочу, чтобы кто-то увидел нас вместе, а затем засёк вас где-нибудь поблизости от моей жены?
Джек молча разглядывал ухоженные газоны. После некоторой паузы он холодно сказал:
— Пока что меня никто не засёк.
— Должен сказать, что это глупо — появляться здесь.
— Мы говорили с вами только однажды и только по телефону, и я думаю, что пришла пора заново оценить ситуацию.
— Вы думаете? Позвольте мне сказать вам кое-что. Я плачу людям за то, чтобы они делали так, как я им скажу. И вам нужно было дождаться моего следующего шага.
— Вам пора узнать, — ровным тоном проговорил Джек, — что ваша жена не собирается вас обманывать. И мне не удастся застать её на месте преступления.
Корбин провёл рукой по своим белокурым с проседью волосам.
— Может, и так.
— Похоже, вы разочарованы.
— Меня удовлетворял её скромный образ жизни до того момента, пока она не отвергла моё предложение о примирении.
Джек упорно сверлил его холодным взглядом. «Ну да, ты хочешь швырнуть на семейное ложе эту ловкую и похотливую Минди Феллоуз, — подумал он. — Как это вдруг жена посмела отказаться?»
— Так или иначе, я пришёл, чтобы поставить точку.
— Но вы не можете это сделать.
— Я прекрасно понимаю, что вы не уважаете моё профессиональное мнение, Доанес, но тем не менее должен сказать, что продолжать слежку за миссис Доанес — значит терять попусту время и ваши деньги.
— Ваше мнение для меня мало что значит.
Джек с безразличным видом пожал плечами:
— Скажите все-таки, зачем вы меня наняли?
— Мои люди сказали, что вы достаточно толковый сыщик и способны вести наблюдения за кем угодно, что у вас вполне приятная внешность и что вы достаточно циничны, чтобы брать деньги за любую работу.
— Что это за люди?
— Из частного сыскного агентства, которое я содержу.
— Почему же вы не приставили их следить за вашей женой?
— Потому что они слишком совестливы, чтобы идти до конца, если потребуется. А этот момент, Тейлор, наступил.
Джеку показалось, что у него леденеет в жилах кровь.
— Что вы намерены делать?
— Добиться того, чтобы Андреа почувствовала сожаление. Понимаете, Тейлор, от меня никто не уходит так, чтобы не почувствовать на своей шкуре тяжесть последствий. Моя юная невеста перед замужеством не имела ничего, и она должна уйти ни с чем, получив суровый урок от Доанеса.
— И каким образом в это вписываюсь я?
В первый раз за время их разговора на лице Корбина Доанеса заиграла улыбка.
— Согласно моим указаниям именно вы и преподадите ей этот урок.

* * *
— Черт побери, вы меня испугали!
Андреа подпрыгнула от неожиданности, услышав это восклицание, когда вошла в тускло освещённый офис службы сыска Си-Эс. Она повернула голову и увидела крупную женщину, сидевшую в полудрёме за серым стальным столом и слушавшую по радио репортаж о бейсбольном матче.
— Это Си-Эс?
— Да, но сейчас уже около семи. Мы закрыты.
Андреа подошла поближе к столу. На женщине было отвратительное красно-белое полосатое платье.
— Вы детектив?
— Нет, я не детектив.
— А здесь есть хотя бы один детектив, с которым я могла бы поговорить?
— Здесь всего один детектив, и его не будет по крайней мере несколько часов.
Женщина откровенно громко зевнула, словно чем-то недовольный медведь. Удивительно, что Корбин имеет дело с этой конторой в столь убогой части города. Но, вероятно, у него есть для этого свои причины.
— Не знаю, когда он здесь покажется. Я очень беспокоюсь, как бы он не получил по заднице.
— Сочувствую и сожалею.
— А у вас беда, дорогуша?
Андреа медленно кивнула и добавила:
— Знаете, вы мне как будто знакомы.
Пухлая рука женщины легла на пышную грудь, обтянутую полосатым платьем.
— Что? Не-ет.
Однако несмотря на её «нет», Андреа неожиданно уловила в глазах женщины искру узнавания. Она сделала несколько шагов по комнате, оглядела стены в надежде увидеть что-нибудь такое, что могло бы дать ей какую-то подсказку. Однако на стенах не было ничего, кроме пары дешёвых репродукций да вешалки с четырьмя крючками. Ничего существенного.
Холодок пробежал по её позвоночнику, когда она выглянула из окна второго этажа на угрожающе тёмную улицу. Андреа редко бывала в центре Лос-Анджелеса ночью, и ей страшно захотелось вернуться в свою безопасную квартиру в Глендейле.
Однако наряду с чувством безопасности у неё наверняка появится чувство беспомощности. Сидение в Глендейле её никуда не продвинет. Она не в состоянии помешать Корбину в его попытках навредить ей, она будет продолжать жить в страхе, что сыщик каким-либо образом узнает о Джеке.
Милый Джек, он так трогательно пытается защитить её. Конечно же, он придёт в ярость, когда узнает, что она пришла сюда. Конечно, он ошибается, отказываясь видеть сыщика в свалившемся на неё типе. Однако тот пьянчуга вполне гармонирует с этой недалёкой и грубоватой женщиной, которая принялась уплетать бобы.
— Я немного подожду, — заявила Андреа. Освоившись, она расстегнула свой новенький зелёный пиджак, открыв эффектное белое платье.
— Такая нарядная девочка — и будет зря терять время? Оставьте записку. Я позабочусь, чтобы она дошла до одного из наших работников.
Андреа повесила пиджак и сумку на спинку старенького стула.
— Вы сказали, что у вас только один работник.
Женщина простодушно улыбнулась:
— Вы любите бейсбол? Шикарная игра. Играют «Энджелс» и «Ред сокс».
— Да, верно. — Андреа снова подошла к окну.
Внезапно зазвонил телефон. Андреа замерла, схватившись за оконную раму, и насторожилась, когда женщина подняла трубку. Именно в этот момент её осенила догадка.
— Алло, это…
— Глори! — воскликнула, сразу вспомнив, Андреа. — Вы Глори, помощник Джека!
— Ой! — Глори послушала несколько секунд и положила трубку.
За это время Андреа успела подойти к столу.
— Если здесь вы, значит, он… — Она задохнулась от гнева.
— Не нервничайте, дорогуша. Джек…
— Он лжец!
— Да.
— Обманщик!
— Положим…
— Мерзкий доносчик!
Глори упёрлась ладонями в стол и приподняла своё тело.
— Но он порядочный мальчик по своему нутру.
— Что?!
— К чему так кричать? Садитесь.
Андреа осталась стоять, все тело её было напряжено.
— Не стану я садиться!
Глори обошла стол и усадила Андреа на стул, уронив при этом её кардиган и сумку на пол. Тяжёлая рука Глори на плече Андреа не позволяла ей подняться.
— Выслушайте меня. Джек иногда встревает туда, куда не хотел бы. Но он старается поступать по совести… если его не разозлят.
Андреа почувствовала приступ гнева.
— Вы знаете, что он сделал мне?
— Наверное, вы раньше сами ему что-то сделали?
— Ну… — Андреа отвела глаза. — Он лгал мне все время. Даже тогда, когда мы обсуждали, как отвязаться от моего шпиона.
— Мне не сразу удалось выудить у него всю эту историю, но, кажется, началось все тогда, когда он спас тебя в самолёте, хотя ему не надо было совать в это свой нос.
— Но это было бы неправильно, — возмутилась Андреа.
Глори наставила палец ей в лицо.
— Вот видишь, ты же ожидаешь от Джека правильных вещей. Он поступил так автоматически.
— Ах, я не знаю, что и думать! Я только хочу, чтобы он сейчас был здесь!
— Послушай, дорогуша. Ну почему бы тебе не отправиться домой и не лечь спать? Я и сама собираюсь сейчас уходить.
— Вы тоже обманщица! Вы хотите остаться здесь и дождаться его!
Глори высокомерно фыркнула.
— Не твоё дело, что я собираюсь делать! У меня есть на это право.
Андреа быстро прикинула в уме.
— Я дам вам пятьдесят долларов, если из офиса уйдёте вы.
— Гм… Ну давай посмотрим на твои пятьдесят долларов. — Глори раскрыла ладонь и пошевелила пальцами.
Андреа полезла в сумку, извлекла бумажник и стала в нем шарить. Там были пятёрки, одна двадцатка… Когда она наконец привыкнет к своему новому положению и будет помнить, что у неё теперь нет денег Корбина, которые можно транжирить? У неё не набиралось пятидесяти! Чувствуя себя весьма неловко в платье от Шанель, Андреа стала отсчитывать доллары, выкладывая их на ладонь Глори.
— Двадцать, двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь, тридцать два, тридцать три…
На этой сумме Глори смущённо её остановила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10