А вот разбудить
Лемюэла никто не в силах. В конце концов мамуля с папулей взяли Лемюэла за
руки и за ноги и вылетели с ним в окно (я развеял решетку в воздухе, чтоб
они пролезли). Дождь все лил, но мамуля сказала, что они не сахарные, да и
я пусть лечу следом, не то мне всыплют пониже спины.
- Ладно, мамуля, - поддакнул я, но на самом деле и не думал лететь. Я
остался выяснить, что делают с мистером Армбрестером.
Его держали в той же ярко освещенной комнате. У окна, с самой подлой
миной, стоял мистер Гэнди, а мистеру Армбрестеру закатали рукав, вроде
стеклянную иглу собирались всадить. Ну, погодите! Я тут же сделался
видимым.
- Не советую, - сказал я.
- Да это же младший Хогбен! - взвыл кто-то. - Хватай его!
Меня схватили. Я позволил. Очень скоро я уже сидел на стуле с
закатанным рукавом, а мистер Гэнди щерился на меня по-волчьи.
- Обработайте его наркотиком правды, - сказал он. - А бродягу теперь
не стоит допрашивать.
Мистер Армбрестер, какой-то пришибленный, твердил:
- Куда делся Сонк, я не знаю! А знал бы - не сказал бы...
Ему дали по шее. Мистер Гэнди придвинул лицо чуть ли не к моему носу.
- Сейчас мы узнаем всю правду об урановом котле, - объявил он. - Один
укол, и ты все выложишь. Понятно?
Воткнули мне в руку иглу и впрыснули лекарство. Щекотно стало. Потом
стали расспрашивать. Я сказал, что знать ничего не знаю. Мистер Гэнди
распорядился сделать мне еще один укол. Сделали.
Совсем невтерпеж стало от щекотки.
Тут кто-то вбежал в комнату - и в крик.
- Плотину прорвало! - орет. - Гэнди-плотину! В южной долине затоплена
половина ферм!
Мистер Гэнди попятился и завизжал:
- Вы с ума сошли! Не может быть! В Большой Медведице уже сто лет нет
воды!
Потом все сбились в кучку и давай шептаться. Что-то насчет
образчиков. И внизу уже толпа собралась.
- Вы должны их успокоить, - сказал кто-то мистеру Гэнди. Они кипят от
возмущения. Посевы загублены...
- Я их успокою, - заверил мистер Гэнди. - Доказательств никаких. Эх,
как раз за неделю до выборов!
Он выбежал из комнаты, за ним бросились остальные. Я встал со стула и
почесался. Лекарство, которым меня накачали, дико зудело под кожей. Я
обозлился на мистера Гэнди.
- Живо! - сказал мистер Армбрестер. - Давай уносить ноги. Сейчас
самое время.
Мы унесли ноги через боковой вход. Это было легко. Подошли к парадной
двери, а там под дождем куча народу мокнет. На ступенях суда стоит мистер
Гэнди, все с тем же подлым видом, лицом к лицу с рослым, плечистым парнем,
который размахивает обломком камня.
- У каждой плотины свой предел прочности, - объяснял мистер Гэнди, но
рослый парень взревел и замахнулся камнем над его головой.
- Я знаю, где хороший бетон, а где плохой! - прогремел он. - Тут
сплошной песок! Да эта плотина и галлона воды не удержит!
Мистер Гэнди покачал головой.
- Возмутительно! - говорит. - Я потрясен не меньше, чем вы.
Разумеется, мы целиком доверяли подрядчикам. Если строительная компания
"Эджекс" пользовалась некондиционными материалами, мы взыщем с нее по
суду.
В эту минуту я до того устал чесаться, что решил принять меры. Я так
и сделал.
Плечистый парень отступил на шаг и ткнул пальцем в мистера Гэнди.
- Вот что, - говорит. - Ходят слухи, будто строительная компания
"Эджекс" принадлежит вам. Это правда?
Мистер Гэнди открыл рот и снова закрыл. Он чуть заметно вздрогнул.
- Да, - говорит, - я ее владелец.
Надо было слышать вопль толпы.
Плечистый парень аж задохнулся.
- Вы сознались? Может быть, сознаетесь и в том, что знали, что
плотина никуда не годится, а? Сколько вы нажили на строительстве?
- Одиннадцать тысяч долларов, - ответил мистер Гэнди. - Это чистая
прибыль, после того как я выплатил долю шерифу, олдермену и...
Но тут толпа двинулась вверх по ступенькам и мистера Гэнди не стало
слышно.
- Так, так, - сказал мистер Армбрестер. - Редкое зрелище. Ты понял,
что это означает, Сонк? Гэнди сошел с ума. Не иначе. Но на выборах победит
партия реформ, она прогонит мошенников, и для меня снова настанет приятная
жизнь в Пайпервилле. Пока не подамся на юг. Как ни странно, я нашел у себя
в кармане деньги. Пойдем выпьем, Сонк?
- Нет, спасибо, - ответил я. - Мамуля рассердится; она ведь не знает,
куда я делся. А больше не будет неприятностей, мистер Армбрестер?
- В конце концов когда-нибудь будут, - сказал он, - но очень не
скоро. Смотри-ка, старикашку Гэнди ведут в тюрьму! Скорее всего, хотят
защитить от разъяренной толпы. Это надо отпраздновать, Сонк. Ты не
передумал... Сонк! Ты где?
Но я стал невидимым.
Ну, вот и все. Под кожей у меня больше не зудело. Я улетел домой и
помог наладить гидроэлектростанцию на водяном колесе. Со временем
наводнение схлынуло, но с тех пор по руслу течет полноводная река, потому
что в истоках ее я все устроил как надо. И зажили мы тихо и спокойно, как
любим. Для нас такая жизнь безопаснее.
Дедуля сказал, что наводнение было законное. Напомнило ему то, про
которое рассказывал еще его дедуля. Оказывается, при жизни дедулиного
дедули были урановые котлы и многое другое, но очень скоро все это вышло
из повиновения и случился настоящий потоп. Дедулиному дедуле пришлось
бежать без оглядки. С того дня и до сих пор про его родину никто слыхом не
слыхал; надо понимать, в Атлантиде все утонули. Впрочем, подумаешь,
важность, какие-то иностранцы.
Мистера Гэнди упрятали в тюрьму. Так и не узнали, что заставило его
во всем сознаться: может, в нем совесть заговорила. Не думаю, чтоб из-за
меня. Навряд ли. А все же...
Помните тот фокус, что показал мне папуля, - как можно коротнуть
пространство и перекачать маисовую из его крови в мою? Так вот, мне надоел
зуд под кожей, где толком и не почешешься, и я сам проделал такой фокус.
От впрыснутого лекарства, как бы оно не называлось, меня одолел зуд. Я
маленько искривил пространство и перекачал эту пакость в кровь к мистеру
Гэнди, когда он стоял на ступеньках суда. У меня зуд тут же прошел, но у
мистера Гэнди, он, видно начался сильный. Так и надо подлецу!
Интересно, не от зуда ли он всю правду выложил?
1 2 3
Лемюэла никто не в силах. В конце концов мамуля с папулей взяли Лемюэла за
руки и за ноги и вылетели с ним в окно (я развеял решетку в воздухе, чтоб
они пролезли). Дождь все лил, но мамуля сказала, что они не сахарные, да и
я пусть лечу следом, не то мне всыплют пониже спины.
- Ладно, мамуля, - поддакнул я, но на самом деле и не думал лететь. Я
остался выяснить, что делают с мистером Армбрестером.
Его держали в той же ярко освещенной комнате. У окна, с самой подлой
миной, стоял мистер Гэнди, а мистеру Армбрестеру закатали рукав, вроде
стеклянную иглу собирались всадить. Ну, погодите! Я тут же сделался
видимым.
- Не советую, - сказал я.
- Да это же младший Хогбен! - взвыл кто-то. - Хватай его!
Меня схватили. Я позволил. Очень скоро я уже сидел на стуле с
закатанным рукавом, а мистер Гэнди щерился на меня по-волчьи.
- Обработайте его наркотиком правды, - сказал он. - А бродягу теперь
не стоит допрашивать.
Мистер Армбрестер, какой-то пришибленный, твердил:
- Куда делся Сонк, я не знаю! А знал бы - не сказал бы...
Ему дали по шее. Мистер Гэнди придвинул лицо чуть ли не к моему носу.
- Сейчас мы узнаем всю правду об урановом котле, - объявил он. - Один
укол, и ты все выложишь. Понятно?
Воткнули мне в руку иглу и впрыснули лекарство. Щекотно стало. Потом
стали расспрашивать. Я сказал, что знать ничего не знаю. Мистер Гэнди
распорядился сделать мне еще один укол. Сделали.
Совсем невтерпеж стало от щекотки.
Тут кто-то вбежал в комнату - и в крик.
- Плотину прорвало! - орет. - Гэнди-плотину! В южной долине затоплена
половина ферм!
Мистер Гэнди попятился и завизжал:
- Вы с ума сошли! Не может быть! В Большой Медведице уже сто лет нет
воды!
Потом все сбились в кучку и давай шептаться. Что-то насчет
образчиков. И внизу уже толпа собралась.
- Вы должны их успокоить, - сказал кто-то мистеру Гэнди. Они кипят от
возмущения. Посевы загублены...
- Я их успокою, - заверил мистер Гэнди. - Доказательств никаких. Эх,
как раз за неделю до выборов!
Он выбежал из комнаты, за ним бросились остальные. Я встал со стула и
почесался. Лекарство, которым меня накачали, дико зудело под кожей. Я
обозлился на мистера Гэнди.
- Живо! - сказал мистер Армбрестер. - Давай уносить ноги. Сейчас
самое время.
Мы унесли ноги через боковой вход. Это было легко. Подошли к парадной
двери, а там под дождем куча народу мокнет. На ступенях суда стоит мистер
Гэнди, все с тем же подлым видом, лицом к лицу с рослым, плечистым парнем,
который размахивает обломком камня.
- У каждой плотины свой предел прочности, - объяснял мистер Гэнди, но
рослый парень взревел и замахнулся камнем над его головой.
- Я знаю, где хороший бетон, а где плохой! - прогремел он. - Тут
сплошной песок! Да эта плотина и галлона воды не удержит!
Мистер Гэнди покачал головой.
- Возмутительно! - говорит. - Я потрясен не меньше, чем вы.
Разумеется, мы целиком доверяли подрядчикам. Если строительная компания
"Эджекс" пользовалась некондиционными материалами, мы взыщем с нее по
суду.
В эту минуту я до того устал чесаться, что решил принять меры. Я так
и сделал.
Плечистый парень отступил на шаг и ткнул пальцем в мистера Гэнди.
- Вот что, - говорит. - Ходят слухи, будто строительная компания
"Эджекс" принадлежит вам. Это правда?
Мистер Гэнди открыл рот и снова закрыл. Он чуть заметно вздрогнул.
- Да, - говорит, - я ее владелец.
Надо было слышать вопль толпы.
Плечистый парень аж задохнулся.
- Вы сознались? Может быть, сознаетесь и в том, что знали, что
плотина никуда не годится, а? Сколько вы нажили на строительстве?
- Одиннадцать тысяч долларов, - ответил мистер Гэнди. - Это чистая
прибыль, после того как я выплатил долю шерифу, олдермену и...
Но тут толпа двинулась вверх по ступенькам и мистера Гэнди не стало
слышно.
- Так, так, - сказал мистер Армбрестер. - Редкое зрелище. Ты понял,
что это означает, Сонк? Гэнди сошел с ума. Не иначе. Но на выборах победит
партия реформ, она прогонит мошенников, и для меня снова настанет приятная
жизнь в Пайпервилле. Пока не подамся на юг. Как ни странно, я нашел у себя
в кармане деньги. Пойдем выпьем, Сонк?
- Нет, спасибо, - ответил я. - Мамуля рассердится; она ведь не знает,
куда я делся. А больше не будет неприятностей, мистер Армбрестер?
- В конце концов когда-нибудь будут, - сказал он, - но очень не
скоро. Смотри-ка, старикашку Гэнди ведут в тюрьму! Скорее всего, хотят
защитить от разъяренной толпы. Это надо отпраздновать, Сонк. Ты не
передумал... Сонк! Ты где?
Но я стал невидимым.
Ну, вот и все. Под кожей у меня больше не зудело. Я улетел домой и
помог наладить гидроэлектростанцию на водяном колесе. Со временем
наводнение схлынуло, но с тех пор по руслу течет полноводная река, потому
что в истоках ее я все устроил как надо. И зажили мы тихо и спокойно, как
любим. Для нас такая жизнь безопаснее.
Дедуля сказал, что наводнение было законное. Напомнило ему то, про
которое рассказывал еще его дедуля. Оказывается, при жизни дедулиного
дедули были урановые котлы и многое другое, но очень скоро все это вышло
из повиновения и случился настоящий потоп. Дедулиному дедуле пришлось
бежать без оглядки. С того дня и до сих пор про его родину никто слыхом не
слыхал; надо понимать, в Атлантиде все утонули. Впрочем, подумаешь,
важность, какие-то иностранцы.
Мистера Гэнди упрятали в тюрьму. Так и не узнали, что заставило его
во всем сознаться: может, в нем совесть заговорила. Не думаю, чтоб из-за
меня. Навряд ли. А все же...
Помните тот фокус, что показал мне папуля, - как можно коротнуть
пространство и перекачать маисовую из его крови в мою? Так вот, мне надоел
зуд под кожей, где толком и не почешешься, и я сам проделал такой фокус.
От впрыснутого лекарства, как бы оно не называлось, меня одолел зуд. Я
маленько искривил пространство и перекачал эту пакость в кровь к мистеру
Гэнди, когда он стоял на ступеньках суда. У меня зуд тут же прошел, но у
мистера Гэнди, он, видно начался сильный. Так и надо подлецу!
Интересно, не от зуда ли он всю правду выложил?
1 2 3