Наконец Таурус протянул руку,
схватился за край и вскарабкался наверх, протиснувшись между зубцами.
Конан на секунду остановился, завороженный блеском мерцающих драгоценных
камней: алмазов, рубинов, сапфиров и изумрудов, торчавших из гладкого
серебра стены. Издалека этот блеск казался однородным, но вблизи камни
переливались неисчислимыми оттенками, притягивая жадный взгляд киммерийца.
- Это же невероятное богатство, Таурус, - шепнул он, но немедиец
нетерпеливо поторопил его:
- Идем! Все это будет нашим, если мы добудем Сердце!
Конан перелез через сверкающую кромку. Плоская крыша Башни Слона
располагалась на несколько локтей ниже инкрустированного выступа, она была
покрыта какой-то темно-голубой субстанцией и выложена золотом так, что в
целом походила на сапфир, обсыпанный блестящим золотым песком. На
противоположном конце крыши стояло невысокое прямоугольное строение. Его
стены были возведены из того же материала, что и стены Башни, только
драгоценностей в них было поменьше. В одной из стен он заметил золотую
дверь с резной чешуйчатой поверхностью, инкрустированную все теми же
холодно блестящими кристаллами.
Конан бросил взгляд на раскинувшееся внизу пульсирующее море света и
посмотрел на Тауруса. Немедиец вытаскивал веревку. Он показал киммерийцу,
где зацепился крюк - лишь краешком закаленного жала под одним из алмазов.
- Опять нам повезло, - прошептал он. - Крюк чудом не вырвался под
тяжестью наших тел. Идем, сейчас начнутся настоящие испытания. Мы в логове
чудовища и понятия не имеем, где оно скрывается.
По-кошачьи бесшумно они подошли к золотой двери. Таурус легко и
осторожно толкнул ее. Дверь услужливо распахнулась и компаньоны, готовые к
любым неожиданностям, заглянули внутрь. Конан, смотревший через плечо
товарища, увидел комнату со стенами, выложенными от пола до потолка
большими ярко светящимися камнями. Других источников света заметно не
было.
- А ну-ка, дружище, - прошипел Таурус, - вернись к краю Башни и
посмотри вокруг. Если увидишь, что стражники крутятся по саду или еще
что-нибудь подозрительное, дашь мне знать. Я подожду тебя в этой комнате.
Конан не увидел в этом особого смысла и в нем зародилось неясное
подозрение, но все же он послушался товарища. Немедиец скользнул за дверь
и закрыл ее за собой. Конан несколько минут напряженно изучал сад,
лежавший у подножия Башни, и, не заметив ничего подозрительного, вернулся
назад. Когда он подходил к двери, из-за нее послышался сдавленный крик.
Конан прыгнул вперед, в тот же момент дверь распахнулась и на пороге, в
ореоле холодного света появился Таурус. Он пошатнулся, открыл рот, но
оттуда вырвался лишь хриплый стон. Немедиец, судорожно цепляясь за дверную
раму, сделал еще один шаг и упал навзничь, схватившись рукой за горло.
Дверь за ним сама собой закрылась. За эти короткие секунды Конан не успел
заметить в комнате ничего особенного, разве что какая-то тень скользнула
по блестящему полу, если только это ему не почудилось.
Киммериец нагнулся над компаньоном. Таурус лежал с выпученными
пустыми глазами, в которых читалось огромное удивление, руками он сжимал
горло. На губах его появилась пена, в горле забулькало и немедиец испустил
дух на руках изумленного варвара. Конан настороженно посмотрел на золотые
двери. В этой пустой комнате со стенами, инкрустированными мигающими
камнями, смерть настигла короля воров внезапно и беззвучно, словно лев,
напавший на них у подножия Башни. Конан чувствовал, что Таурус погиб, так
и не увидев виновника своей страшной смерти.
Киммериец осторожно провел рукой по полуголому телу компаньона,
отыскивая рану. Он нащупал ее высоко между лопатками, почти у основания
шеи - три маленькие ссадины, словно кто-то провел по телу когтями. Края
ран почернели, от них несло гнилью.
"Отравленные стрелы? - подумал Конан. - Но куда же они тогда
подевались?"
Он осторожно подошел к резной двери, пинком отворил ее и заглянул.
Комната, освещенная холодным пульсирующим блеском многих тысяч драгоценных
камней, зияла пустотой. Краем глаза он заметил на своде, в самом его
центре, странный орнамент - черный восьмиугольник с выступающими из него
четырьмя камнями, пылавшими мрачным алым пламенем, резко отличавшимся от
того мягкого света, что излучался стенами и потолком. На противоположной
от входа стене была еще одна дверь - похожая на первую, но без излишних
украшений. Не оттуда ли ударила смерть, и не туда ли она скрылась,
разделавшись с жертвой?
Конан вошел в комнату, закрыв за собой дверь. Его босые ноги бесшумно
ступали по гладкому полу. В комнате не было ни столов, ни лавок, лишь
четыре софы, накрытые расшитыми золотом покрывалами и разукрашенными
странными вьющимися узорами, стояли у стен, да рядом с ними возвышались
несколько сундуков, обитых серебром. На некоторых из них висели солидной
величины замки, Крышки других были откинуты, являя глазам изумленного
варвара груды великолепных алмазов. Конан вполголоса выругался - в эту
ночь он увидел сокровищ больше, чем ему когда-либо снилось в самых смелых
снах.
Он как раз добрался до середины комнаты и медленно шел дальше, чутко
вслушиваясь в тишину, когда смерть ударила снова. И только инстинкт,
заставивший его увернуться от мелькнувшей по полу тени, спас Конана от
верной гибели. Над его головой пролетело черное волосатое чудовище,
щелкнув покрытыми пеной челюстями и на голое плечо капнуло что-то
обжигавшее, подобно каплям жидкого огня. Отскочив в сторону, он увидел как
монстр упал на пол, перевернулся и с невероятной скоростью перебирая
голенастыми ногами побежал к нему. Гигантский черный паук мчался к Конану,
роняя капли яда с отвратительных мощных челюстей, зловеще мигая четырьмя
горящими глазищами, в глубине которых таился острый нечеловеческий ум.
"Так вот кто спрыгнул на шею немедийца, отправив его на тот свет.
Какими же мы были глупцами, не подумав о том, что Башню может охранять
нечто более грозное, чем стража", - подумал Конан.
Варвар высоко подпрыгнул и чудовище с разбега проскочило под ним,
развернулось и ударило снова. На этот раз киммериец прыгнул в сторону и с
размаху ударил мечем. Тяжелое лезвие отрубило одну из толстых волосатых
ног, и снова Конан с трудом избежал укуса ядовитых челюстей. Монстр
пробежал по стене и притаился под потолком, злобно поглядывая на человека
багровыми глазами. И вдруг прыгнул, разматывая за собой нить серой
паутины. Конан разгадал план врага и со всех ног рванулся к двери, но паук
оказался быстрее. Липкая нить протянулась поперек входа, преграждая путь.
Конан не решился ударить по ней мечом, опасаясь, что лезвие прилипнет к
ней, и пока он будет его освобождать, чудовище сможет вонзить в него свои
клыки.
Начался яростный поединок - ум и ловкость человека против хитрости и
неутомимости чудовища. Паук уже не нападал на Конана, а только быстро
бегал по стенам и потолку, стараясь опутать врага липкой паутиной. Паутина
была толщиной с добрую веревку, и Конан знал, что если попадется в нее, то
всей его силы окажется недостаточно, чтобы вырваться и отразить атаку
монстра.
Поединок происходил в абсолютной тишине, прерываемой лишь звуками
дыхания человека и шуршания по полу его босых ног, да сухим щелканьем
челюстей ужасного стража комнаты. Серые шнуры паутины лежали кольцами на
полу, свисали со стен и потолка, длинными гирляндами опадали на сундуки с
сокровищами. Быстрые глаза и стальные мускулы пока спасали Конана, но
липкие петли окружали его уже так тесно, что он чувствовал их близость
всем своим нагим телом. Он понимал, что не сможет увертываться так до
бесконечности, рано или поздно липкая веревка обовьется вокруг его ног
словно удав, и он, подобно беспомощной мухе, окажется в руках паука.
Волосатое чудовище мчалось по полу, за ним тянулся серый шнур. Конан
прыгнул вверх, на софу, но чудовище, предугадывая его замысел, резко
повернулось и побежало по стене, толстая паутина, как живая, охватила
щиколотки киммерийца. Он упал навзничь, отчаянно извиваясь, пытаясь
освободиться из затягивающейся петли. Черный паук устремился вниз, чтобы
покончить с противником. Доведенный до бешенства варвар схватил один из
сундуков с сокровищами и изо всех сил швырнул его в паука. Необычный
снаряд с жутким хрустом врезался в середину отвратительного тела. Брызнула
кровь и зеленая слизь. Раздавленное чудовище свалилось на пол вместе с
разбитым вдребезги сундуком. Ужасная бестия лежала на груде драгоценных
камней, и ее багровые глаза медленно гасли.
Конан огляделся по сторонам, и нигде не обнаружив нового противника,
попытался снять с себя паутину. Клейкая нить прилипала к пальцам, но в
конце концов ему удалось избавиться от нее. Он поднял меч, который обронил
при падении, и осторожно ступая, чтобы не задеть лежащую на полу паутину,
подошел к двери в глубине комнаты. Юноша не знал, что ждет его за ней, но
возбужденный победой над гигантским пауком, решил, что если уж он
преодолел столько преград, то нужно довести дело до конца. Кроме того,
что-то ему подсказывало, что алмаз, за которым он сюда пришел, нет смысла
искать в куче небрежно рассыпанных сокровищ на полу, залитой мерцающим
светом комнаты. Конан сорвал серую паутину, преграждавшую путь к двери, и
убедился, что и эта дверь, как и предыдущая, не заперта на замок. Он
вспомнил о стражниках. Они, по-видимому, все еще не подозревали о том, что
он проник в Башню. Стражники сидели где-то внизу и, кроме того, если
верить тому, что рассказывали о Башне, странные звуки, доносившиеся
сверху, их не удивляли. Он подумал о Яре и эта мысль лишила его изрядной
доли самоуверенности, с которой он начал было открывать дверь. Однако, за
дверью, оказалась лишь вереница серебряных ступеней, тускло освещенных
падавшим неизвестно откуда светом.
Ступени вели куда-то вниз. Конан спускался по лестнице, держа меч
наготове и напряженно прислушиваясь, но до его ушей не долетало ни единого
звука. Наконец, он добрался до двери из слоновой кости, украшенной
сердоликами. Киммериец остановился перед нею и снова прислушался, но до
его ушей не донеслось ни малейшего звука. Лишь тонкие струйки дыма
выбивались из-под двери, дразня ноздри киммерийца незнакомым, экзотическим
запахом. Крутая лестница спускалась дальше вниз, скрываясь во мраке.
Конаном овладело странное чувство: ему показалось, что он - единственное
живое существо в этой башне, населенной лишь духами да призраками.
Двухстворчатая дверь бесшумно отворилась от легкого толчка, и варвар
осторожно ступил на сверкающий порог, готовый подобно волку, в любую
секунду отбить атаку, или убежать, если противник окажется намного
сильнее. Глазам его открылась большая комната с позолоченным
куполообразным сводом. Стены ее были выложены зеленым нефритом, а пол из
слоновой кости покрывали толстые ковры. Из подвешенной на золотом
треножнике кадильницы курился пахнущий дымок, за ней на мраморном
постаменте возвышался некий странный идол. Конан удивленно осмотрел его со
всех сторон: тело этого непонятного существа напоминало человеческое, хотя
кожа имела зеленоватый оттенок, но непропорционально большая голова
совершенно не была похожа на человеческую, такая могла присниться лишь в
страшном сне. Киммерийцу бросились в глаза широкие вислые уши и гибкий
хобот, по обеим сторонам которого торчали большие белые бивни с золотыми
шариками на концах. Глаза уродца были закрыты - казалось, он спал.
"Так вот почему логово Яры называют Башней Слона! - подумал Конан.
Действительно, голова идола напоминала голову описанного бродягой-шемитом
животного. - Так вот, каков бог Яры! Но если это так, то где же еще быть
Сердцу Слона, как не в этой статуе?" - Конан, не отрывая глаза от идола,
шагнул вперед. И вдруг он увидел, как веки на глазах уродца шевельнулись.
Киммериец замер. - "Это не статуя - это живое существо! Я в ловушке!" -
мелькнуло в его голове.
Хобот чудовища настороженно поднялся вверх, но взгляд его открывшихся
глаз остался пустым. Варвар понял, что монстр слеп, и это открытие вернуло
ему способность к действиям - он стал медленно отступать к двери. Но
чудовище уже услышало его, оно дернуло хоботом и что-то пробубнило глухим
монотонным голосом. Охваченный ужасом киммериец понял, что горло этого
невероятного существа не было приспособлено для человеческой речи.
1 2 3 4 5