Вы знаете: если мы обнаружим в соседней системе людей, мы не будем с ними воевать, как не стали воевать с вами.
— Когда спорят двое, редко обходится без драки, Орк, — ответил он с иронической улыбкой. — А я уверен в двух вещах: во-первых, в системе Белюля есть люди, потому что я слышал их голоса по радио, и во-вторых — они настроены враждебно.
— Может быть, они приняли вас за друмов?
— Сомнительно! Они пригрозили содрать с нас кожу живьем. Они не стали бы угрожать так друмам, у которых нет кожи. Да и вообще, они не стали бы разговаривать с друмами.
— А что вы им ответили?
— Ничего. Они сразу прервали передачу и к тому же не услышали бы нашего ответа. Их передатчик был гораздо мощнее нашего, потому что сигнал дошел до нас с расстояния по крайней мере пятидесяти миллионов километров. Нет, Орк, драки не избежать, и драка будет жестокой, если оружие у них не хуже средств связи.
— А если мы изменим курс и пройдем мимо этой системы?
— Психологически невозможно! — вмешался Хэлин. — На Земле и на Венере все устали от этой кротовой жизни. Человек не термит, Орк! Текны в крайнем случае еще могут потерпеть, если дать им веское объяснение и указать достойную цель. Но триллы… Так что будем надеяться, что население, которое мы найдем, окажется дружелюбным и позволит нашим планетам выйти на орбиты вокруг их солнца. Хотя бы на несколько десятков лет, чтобы люди набрались сил.
— Неужели дела так плохи?
— Хуже, чем ты думаешь, Орк. Пока вы с Кельбиком работали, было две попытки мятежа. О, без кровопролитий, всего лишь попытки! И еще был огромный приток добровольцев для войны против триисов. В десять раз больше, чем требовалось, по совести говоря. Люди с радостью шли на смертельный риск, лишь бы побывать на Тилии или на Трии, увидеть солнце, насладиться нормальным чередованием дней и ночей, искупаться в реке… Мы этим воспользовались для посменной тренировки многочисленных экипажей для космолетов. Думаю, это нам пригодится.
— Значит, вы полагаете, что в случае необходимости народ согласится сражаться?
— Я в этом уверен! Все, что угодно, лишь бы не третьи Великие Сумерки! Вчера я подслушал весьма характерное замечание. Когда мимо проходил один из соотечественников Кириоса, кто-то из наших сказал: «В общем-то, очень жаль, что они оказались такими славными ребятами!»
— Ну-ну, в противном случае мы бы вас встретили иначе! — усмехнулся Кириос.
— Неужели возможен подобный возврат к дикости? — задумчиво проговорил я.
— Послушайте, Орк, мы вернулись вспять не по собственной воле, без всякого удовольствия, но и без особых потерь, — проговорил Кириос. — Однако, судя по тому, что я слышал о восстании фаталистов и о том, как вы его подавили, мне кажется, что при случае дикарь пробуждается даже в вас, Орк Акеран! Верьте мне, как настоящий воин, я ненавижу войну. Обстоятельства сложились так, что многие наши юноши стали солдатами. Я был из их числа, хотя с детства мечтал о мирной жизни астронома. И клянусь Экланом, если я уцелею к тому времени, когда Земля выйдет на надежную орбиту, я осуществлю эту мечту! Но пока я должен оставаться солдатом. Мой начальник, которого я, наверное, никогда больше не увижу, приказал мне верно служить материнской планете. И пока ей угрожает опасность, я буду исполнять этот приказ и буду убивать без радости, но и без угрызения совести. Ибо я, варвар, хочу, чтобы вечно жила человеческая цивилизация!
— А если я прикажу вам напасть на мирную планету?
— Теперь вы мой начальник. Я исполню приказ как солдат, но совесть моя будет нечиста. Однако я знаю: вы этого не сделаете. Если бы мой адмирал там, на Тилии, заподозрил, что вы способны на агрессию, я бы не был с вами.
— Вы правы, вам нечего опасаться, Кириос.
В тот вечер он остался обедать у нас с Ренией. Кириос жил одиноко, его три жены остались на Тилии, и кажется, он был этому втайне рад. Он женился недавно, без любви, повинуясь закону, и детей у него еще не было. Кириос рассказал нам о своей суровой юности, о мучительной и жестокой военной подготовке и о том, как по ночам тайком он пробирался о обсерваторию, чтобы следить за звездами. Его математические познания оказались довольно глубокими, и позднее мы с Кельбиком были поражены быстротой, с какой он усваивал основы наших специальных методов расчета. Поистине он был для Земли ценным приобретением! В последующие месяцы наша дружба еще более окрепла, и Кириос вскоре стал завсегдатаем в нашей лаборатории, откуда Кельбик вовсе не выходил и где я появлялся, как только позволяло время. Кириос принадлежал к другой цивилизации, и его реакции часто бывали неожиданными. Иногда это нас забавляло, а иногда приносило нам пользу. Например, он не понимал, как это я, правитель двух планет, мог рисковать своей жизнью во время первого контакта с его эскадрой.
— А если бы я вас уничтожил?
— Это, Кириос, не имело бы решающего значения — для Земли, конечно, а не для меня! Совет назначил бы другого координатора, и все шло бы по-прежнему…
— Значит, вы думаете, что люди взаимозаменяемы?
— Разумеется, нет! Однако нет людей незаменимых. Наша цивилизация не основывается, как у вас, на культе вождя. С точки зрения науки, гибель Кельбика была бы гораздо более серьезной потерей, чем моя смерть, потому что я уже давно не занимаюсь серьезной работой, и никогда у меня на это не будет времени, пока я остаюсь координатором.
— Но, наконец, личная преданность…
— Нет и не должно быть никакой личной преданности в столь сложной цивилизации, как наша. И я уверен, Кириос, что ваша цивилизация со временем тоже станет совсем не такой, как сейчас. На трудности, которые вставали перед вами, — освоение новой чужой планеты, а позднее — появление триисов, вы нашли единственно возможный ответ: создание централизованной цивилизации, общества, сгруппированного вокруг вождя — сначала вождя деревни, затем военного вождя и, наконец, вождя государства. Мы находимся совсем в ином положении.
— Еще бы! — буркнул Кириос.
— По совершенно очевидным причинам на Земле существует одно правительство, и сама сложность нашей цивилизации требует, чтобы оно было коллегиальным со строгим иерархическим разделением функций. Венера от нас практически не зависит, и это превосходно, потому что мы не смогли бы отсюда управлять другой планетой, единственный высший и тоже коллегиальный орган власти для обеих планет — это Совет Властителей, который по возможности действует убеждением, а не приказами. Что же до меня, то я лишь временный диктатор, назначенный Советом на период кризиса с определенной целью — руководить Великим Путешествием, и только для этого.
— Понимаю, — кивнул Кириос.
— Точно так же и сейчас, если нам придется вести войну в системе Белюля, ответственность за все решения падет целиком на меня. Но только на время войны! Поэтому не считайте меня вождем милостью божьей: я всего лишь технический специалист, которому поручено специальное задание. И я ожидаю от вас повиновения только в целях выполнения этого задания.
— Пусть будет так. Может быть, я не все понял, по чтобы повиноваться, не обязательно все понимать. Что бы я, скажем, делал, если бы солдаты принялись обсуждать каждый мой приказ?
— Вы можете пожаловаться на наших людей, которыми командовали в схватках в триисами?
— Нет, что вы!
— И так же будет в дальнейшем, уверяю вас. Земляне способны соблюдать дисциплину, хотя и соглашаются на это лишь по доброй воле. Мы благополучно преодолели барьер между Этанором и Белюлем и выслали на разведку боевые космолеты. Несмотря на это, нас застали врасплох, что едва не стоило мне жизни.
Я оставил Рению с сыном в Хури-Хольдэ и отправился с Кельбиком навестить нашего друга археолога Люки. Он вел раскопки очень древнего города, если не ошибаюсь, там, где сегодня стоит Бордо. Он работал без перерыва, за исключением наиболее опасных моментов, с самого начала подготовки к Великому Путешествию, и сумел за десять лет откопать целый ряд культурных слоев разных эпох. В самом древнем из городов Люки нашел множество интересных свидетельств о том человечестве, которое для нас было доисторическим, — о людях вашей эпохи.
На границе своих обширных раскопок Люки соорудил маленький, но удобный домик для себя и своих сотрудников с богатым винным погребом, потому что Люки был, как вы бы сказали, эпикурейцем. Мы уже навещали его не раз, чтобы отдохнуть и развеяться в компании археолога и его прелестной жены.
Люки показал нам свой котлован, освещенный и обогреваемый искусственным солнцем, так что, если бы не скафандры, мы могли бы подумать, что наступили старые добрые времена. Затем мы вернулись в дом, и я уже предвкушал приятный вечер среди настоящих друзей, вдали от всяких забот. Мы поужинали, и Люки достал почтенного вида бутылку, найденную, по его словам, во время раскопок. Но только он начал ее откупоривать, как земля слабо вздрогнула.
— Что это? — удивился я. — Землетрясение? Люки, видеофон с Хури-Хольдэ! Быстро!
Он осторожно поставил бутылку и направился к аппарату. Яркая вспышка снаружи внезапно и резко обрисовала его силуэт. Кельбик бросился к окну, я последовал за ним. Далеко за холмами поднимался огненный столб. На этот раз толчок был сильнее. Кельбик, бледнея, повернулся к нам.
— Похоже, это атомная бомба. Примерно в двухстах километрах к югу отсюда.
— Двести километров? Там, кажется, находится Телефор…
— Да. На нас напали, Орк! Кириос был прав.
— Надо возвращаться. Ты, Люки, и твои помощники тоже. Но сначала наденьте скафандры. А я попытаюсь связаться с Хури-Хольдэ… Свет нестерпимой яркости залил комнату, и почти тотчас же страшный удар потряс дом. Еще одна бомба, на этот раз сравнительно близко. Люки метнулся к воздухопроводу, до конца открыл кран, затем попытался опустить рычажок возле двери.
— Скорее в убежище! — прохрипел он. — Переборка треснула, воздух уходит! Скафандры, берите с собой скафандры!
— Если еще одна бомба взорвется поближе, нам конец, — пробормотал один из его помощников.
Мы скатились вниз по лестнице и сгрудились восьмером в подземном убежище. Археолог задраил герметический люк.
— Не теряйте времени на болтовню! — торопил я. — В скафандры — и к космолету. Да поживее!
Облачившись, мы открыли люк и поднялись в дом. Переборка двери окончательно сдала, и Люки горестно всплеснул руками при виде своей драгоценной бутылки, расколотой замерзшим вином. Несколько минут спустя мы все втиснулись в мой космолет и на полной скорости помчались к Хури-Хольдэ, бросив на произвол судьбы все находки археологов. Люки был в отчаянии! Бомбы продолжали взрываться только теперь они бесшумно вспыхивали на большой высоте, где их обнаружили сверх-радары и перехватывали наши ракеты. Но все равно нас то и дело ослепляли эти взрывы несмотря на защитные светофильтры. Оставив Кельбика за пультом управления, я связался с Советом.
Всего поверхности достигло семь бомб. Ничто не предвещало нападения. Бомбы внезапно устремились на Землю из пространства со скоростью, близкой к скорости света. В действительности же это Земля неслась с такой скоростью навстречу бомбам. Большая часть Телефора исчезла, и наши потери уже достигали десяти миллионов человек. Остальные бомбы упали в пустынных местностях или взорвались до соприкосновения с поверхностью Земли и почти не причинили ущерба, потому что взрывались в пустоте. Тем не менее одна из них превратила в развалины обсерваторию Алиор. Кириос встретил меня в Солодине в окружении своего генерального штаба из землян и тилийцев. Он мне кое-что объяснил.
— Кто нас атаковал? — спросил я.
— Пока у меня нет точных данных. Знаю только одно: Землю не обстреливали управляемыми снарядами. Это космические мины.
— Космические мины?
— Мы сами хотели таким образом обезопасить подступы к Тилии, но это требовали средств, которых у нас тогда не было. Наш космолет выудил одну такую мину. Это маленький автоматический корабль, выведенный на удаленную орбиту вокруг самой внешней планеты. Его притягивает любое достаточно массивное тело. Опознавательная система на особой частоте электромагнитных волн позволяет противнику избегать столкновения со своими игрушками. Сейчас мы ее изучаем и, надеюсь, скоро сможем сами передавать нейтрализующий сигнал на нужной волне. Тогда эти мины нам будут не страшны.
— Меня беспокоит не столько сама эта атака, — сказал я, — сколько промышленный и технический потенциал врага. Он должен быть очень велик, чтобы рассеять в пространстве достаточное количество таких мин. Если наши противники действительно потомки экипажа одного из наших пропавших звездолетов, трудно поверить, чтобы они за столь короткий срок достигли такого высокого уровня развития. Одно из двух: либо это гении, либо… они здесь не одни!
Кириос пожал плечами.
— Скоро мы это узнаем. Еще неизвестно, на какой планете или планетах базируется враг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— Когда спорят двое, редко обходится без драки, Орк, — ответил он с иронической улыбкой. — А я уверен в двух вещах: во-первых, в системе Белюля есть люди, потому что я слышал их голоса по радио, и во-вторых — они настроены враждебно.
— Может быть, они приняли вас за друмов?
— Сомнительно! Они пригрозили содрать с нас кожу живьем. Они не стали бы угрожать так друмам, у которых нет кожи. Да и вообще, они не стали бы разговаривать с друмами.
— А что вы им ответили?
— Ничего. Они сразу прервали передачу и к тому же не услышали бы нашего ответа. Их передатчик был гораздо мощнее нашего, потому что сигнал дошел до нас с расстояния по крайней мере пятидесяти миллионов километров. Нет, Орк, драки не избежать, и драка будет жестокой, если оружие у них не хуже средств связи.
— А если мы изменим курс и пройдем мимо этой системы?
— Психологически невозможно! — вмешался Хэлин. — На Земле и на Венере все устали от этой кротовой жизни. Человек не термит, Орк! Текны в крайнем случае еще могут потерпеть, если дать им веское объяснение и указать достойную цель. Но триллы… Так что будем надеяться, что население, которое мы найдем, окажется дружелюбным и позволит нашим планетам выйти на орбиты вокруг их солнца. Хотя бы на несколько десятков лет, чтобы люди набрались сил.
— Неужели дела так плохи?
— Хуже, чем ты думаешь, Орк. Пока вы с Кельбиком работали, было две попытки мятежа. О, без кровопролитий, всего лишь попытки! И еще был огромный приток добровольцев для войны против триисов. В десять раз больше, чем требовалось, по совести говоря. Люди с радостью шли на смертельный риск, лишь бы побывать на Тилии или на Трии, увидеть солнце, насладиться нормальным чередованием дней и ночей, искупаться в реке… Мы этим воспользовались для посменной тренировки многочисленных экипажей для космолетов. Думаю, это нам пригодится.
— Значит, вы полагаете, что в случае необходимости народ согласится сражаться?
— Я в этом уверен! Все, что угодно, лишь бы не третьи Великие Сумерки! Вчера я подслушал весьма характерное замечание. Когда мимо проходил один из соотечественников Кириоса, кто-то из наших сказал: «В общем-то, очень жаль, что они оказались такими славными ребятами!»
— Ну-ну, в противном случае мы бы вас встретили иначе! — усмехнулся Кириос.
— Неужели возможен подобный возврат к дикости? — задумчиво проговорил я.
— Послушайте, Орк, мы вернулись вспять не по собственной воле, без всякого удовольствия, но и без особых потерь, — проговорил Кириос. — Однако, судя по тому, что я слышал о восстании фаталистов и о том, как вы его подавили, мне кажется, что при случае дикарь пробуждается даже в вас, Орк Акеран! Верьте мне, как настоящий воин, я ненавижу войну. Обстоятельства сложились так, что многие наши юноши стали солдатами. Я был из их числа, хотя с детства мечтал о мирной жизни астронома. И клянусь Экланом, если я уцелею к тому времени, когда Земля выйдет на надежную орбиту, я осуществлю эту мечту! Но пока я должен оставаться солдатом. Мой начальник, которого я, наверное, никогда больше не увижу, приказал мне верно служить материнской планете. И пока ей угрожает опасность, я буду исполнять этот приказ и буду убивать без радости, но и без угрызения совести. Ибо я, варвар, хочу, чтобы вечно жила человеческая цивилизация!
— А если я прикажу вам напасть на мирную планету?
— Теперь вы мой начальник. Я исполню приказ как солдат, но совесть моя будет нечиста. Однако я знаю: вы этого не сделаете. Если бы мой адмирал там, на Тилии, заподозрил, что вы способны на агрессию, я бы не был с вами.
— Вы правы, вам нечего опасаться, Кириос.
В тот вечер он остался обедать у нас с Ренией. Кириос жил одиноко, его три жены остались на Тилии, и кажется, он был этому втайне рад. Он женился недавно, без любви, повинуясь закону, и детей у него еще не было. Кириос рассказал нам о своей суровой юности, о мучительной и жестокой военной подготовке и о том, как по ночам тайком он пробирался о обсерваторию, чтобы следить за звездами. Его математические познания оказались довольно глубокими, и позднее мы с Кельбиком были поражены быстротой, с какой он усваивал основы наших специальных методов расчета. Поистине он был для Земли ценным приобретением! В последующие месяцы наша дружба еще более окрепла, и Кириос вскоре стал завсегдатаем в нашей лаборатории, откуда Кельбик вовсе не выходил и где я появлялся, как только позволяло время. Кириос принадлежал к другой цивилизации, и его реакции часто бывали неожиданными. Иногда это нас забавляло, а иногда приносило нам пользу. Например, он не понимал, как это я, правитель двух планет, мог рисковать своей жизнью во время первого контакта с его эскадрой.
— А если бы я вас уничтожил?
— Это, Кириос, не имело бы решающего значения — для Земли, конечно, а не для меня! Совет назначил бы другого координатора, и все шло бы по-прежнему…
— Значит, вы думаете, что люди взаимозаменяемы?
— Разумеется, нет! Однако нет людей незаменимых. Наша цивилизация не основывается, как у вас, на культе вождя. С точки зрения науки, гибель Кельбика была бы гораздо более серьезной потерей, чем моя смерть, потому что я уже давно не занимаюсь серьезной работой, и никогда у меня на это не будет времени, пока я остаюсь координатором.
— Но, наконец, личная преданность…
— Нет и не должно быть никакой личной преданности в столь сложной цивилизации, как наша. И я уверен, Кириос, что ваша цивилизация со временем тоже станет совсем не такой, как сейчас. На трудности, которые вставали перед вами, — освоение новой чужой планеты, а позднее — появление триисов, вы нашли единственно возможный ответ: создание централизованной цивилизации, общества, сгруппированного вокруг вождя — сначала вождя деревни, затем военного вождя и, наконец, вождя государства. Мы находимся совсем в ином положении.
— Еще бы! — буркнул Кириос.
— По совершенно очевидным причинам на Земле существует одно правительство, и сама сложность нашей цивилизации требует, чтобы оно было коллегиальным со строгим иерархическим разделением функций. Венера от нас практически не зависит, и это превосходно, потому что мы не смогли бы отсюда управлять другой планетой, единственный высший и тоже коллегиальный орган власти для обеих планет — это Совет Властителей, который по возможности действует убеждением, а не приказами. Что же до меня, то я лишь временный диктатор, назначенный Советом на период кризиса с определенной целью — руководить Великим Путешествием, и только для этого.
— Понимаю, — кивнул Кириос.
— Точно так же и сейчас, если нам придется вести войну в системе Белюля, ответственность за все решения падет целиком на меня. Но только на время войны! Поэтому не считайте меня вождем милостью божьей: я всего лишь технический специалист, которому поручено специальное задание. И я ожидаю от вас повиновения только в целях выполнения этого задания.
— Пусть будет так. Может быть, я не все понял, по чтобы повиноваться, не обязательно все понимать. Что бы я, скажем, делал, если бы солдаты принялись обсуждать каждый мой приказ?
— Вы можете пожаловаться на наших людей, которыми командовали в схватках в триисами?
— Нет, что вы!
— И так же будет в дальнейшем, уверяю вас. Земляне способны соблюдать дисциплину, хотя и соглашаются на это лишь по доброй воле. Мы благополучно преодолели барьер между Этанором и Белюлем и выслали на разведку боевые космолеты. Несмотря на это, нас застали врасплох, что едва не стоило мне жизни.
Я оставил Рению с сыном в Хури-Хольдэ и отправился с Кельбиком навестить нашего друга археолога Люки. Он вел раскопки очень древнего города, если не ошибаюсь, там, где сегодня стоит Бордо. Он работал без перерыва, за исключением наиболее опасных моментов, с самого начала подготовки к Великому Путешествию, и сумел за десять лет откопать целый ряд культурных слоев разных эпох. В самом древнем из городов Люки нашел множество интересных свидетельств о том человечестве, которое для нас было доисторическим, — о людях вашей эпохи.
На границе своих обширных раскопок Люки соорудил маленький, но удобный домик для себя и своих сотрудников с богатым винным погребом, потому что Люки был, как вы бы сказали, эпикурейцем. Мы уже навещали его не раз, чтобы отдохнуть и развеяться в компании археолога и его прелестной жены.
Люки показал нам свой котлован, освещенный и обогреваемый искусственным солнцем, так что, если бы не скафандры, мы могли бы подумать, что наступили старые добрые времена. Затем мы вернулись в дом, и я уже предвкушал приятный вечер среди настоящих друзей, вдали от всяких забот. Мы поужинали, и Люки достал почтенного вида бутылку, найденную, по его словам, во время раскопок. Но только он начал ее откупоривать, как земля слабо вздрогнула.
— Что это? — удивился я. — Землетрясение? Люки, видеофон с Хури-Хольдэ! Быстро!
Он осторожно поставил бутылку и направился к аппарату. Яркая вспышка снаружи внезапно и резко обрисовала его силуэт. Кельбик бросился к окну, я последовал за ним. Далеко за холмами поднимался огненный столб. На этот раз толчок был сильнее. Кельбик, бледнея, повернулся к нам.
— Похоже, это атомная бомба. Примерно в двухстах километрах к югу отсюда.
— Двести километров? Там, кажется, находится Телефор…
— Да. На нас напали, Орк! Кириос был прав.
— Надо возвращаться. Ты, Люки, и твои помощники тоже. Но сначала наденьте скафандры. А я попытаюсь связаться с Хури-Хольдэ… Свет нестерпимой яркости залил комнату, и почти тотчас же страшный удар потряс дом. Еще одна бомба, на этот раз сравнительно близко. Люки метнулся к воздухопроводу, до конца открыл кран, затем попытался опустить рычажок возле двери.
— Скорее в убежище! — прохрипел он. — Переборка треснула, воздух уходит! Скафандры, берите с собой скафандры!
— Если еще одна бомба взорвется поближе, нам конец, — пробормотал один из его помощников.
Мы скатились вниз по лестнице и сгрудились восьмером в подземном убежище. Археолог задраил герметический люк.
— Не теряйте времени на болтовню! — торопил я. — В скафандры — и к космолету. Да поживее!
Облачившись, мы открыли люк и поднялись в дом. Переборка двери окончательно сдала, и Люки горестно всплеснул руками при виде своей драгоценной бутылки, расколотой замерзшим вином. Несколько минут спустя мы все втиснулись в мой космолет и на полной скорости помчались к Хури-Хольдэ, бросив на произвол судьбы все находки археологов. Люки был в отчаянии! Бомбы продолжали взрываться только теперь они бесшумно вспыхивали на большой высоте, где их обнаружили сверх-радары и перехватывали наши ракеты. Но все равно нас то и дело ослепляли эти взрывы несмотря на защитные светофильтры. Оставив Кельбика за пультом управления, я связался с Советом.
Всего поверхности достигло семь бомб. Ничто не предвещало нападения. Бомбы внезапно устремились на Землю из пространства со скоростью, близкой к скорости света. В действительности же это Земля неслась с такой скоростью навстречу бомбам. Большая часть Телефора исчезла, и наши потери уже достигали десяти миллионов человек. Остальные бомбы упали в пустынных местностях или взорвались до соприкосновения с поверхностью Земли и почти не причинили ущерба, потому что взрывались в пустоте. Тем не менее одна из них превратила в развалины обсерваторию Алиор. Кириос встретил меня в Солодине в окружении своего генерального штаба из землян и тилийцев. Он мне кое-что объяснил.
— Кто нас атаковал? — спросил я.
— Пока у меня нет точных данных. Знаю только одно: Землю не обстреливали управляемыми снарядами. Это космические мины.
— Космические мины?
— Мы сами хотели таким образом обезопасить подступы к Тилии, но это требовали средств, которых у нас тогда не было. Наш космолет выудил одну такую мину. Это маленький автоматический корабль, выведенный на удаленную орбиту вокруг самой внешней планеты. Его притягивает любое достаточно массивное тело. Опознавательная система на особой частоте электромагнитных волн позволяет противнику избегать столкновения со своими игрушками. Сейчас мы ее изучаем и, надеюсь, скоро сможем сами передавать нейтрализующий сигнал на нужной волне. Тогда эти мины нам будут не страшны.
— Меня беспокоит не столько сама эта атака, — сказал я, — сколько промышленный и технический потенциал врага. Он должен быть очень велик, чтобы рассеять в пространстве достаточное количество таких мин. Если наши противники действительно потомки экипажа одного из наших пропавших звездолетов, трудно поверить, чтобы они за столь короткий срок достигли такого высокого уровня развития. Одно из двух: либо это гении, либо… они здесь не одни!
Кириос пожал плечами.
— Скоро мы это узнаем. Еще неизвестно, на какой планете или планетах базируется враг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20