Я младший библиотекарь, окончила, если хотите знать, институт культуры, красный диплом, между прочим, одни пятерки. Зарплата -- 150 рэ, но зато платят вовремя, без задержек. Вот. Кто я? Ну как... Здесь Лиза запнулась, словно бы обнаружив невидимую преграду. Если я, рассуждала она, говорю о себе Лиза Маякина, то она, то есть Лиза, это уже не совсем я, или как? То есть если кто-то говорит о ком-то, значит этот кто-то -- не Лиза Маякина, так я понимаю? Пойдем дальше. Про Лизу мы уже все поняли, ладно, а я -- то есть кто я?..
Неизвестно, чем бы закончился этот метафизический монолог, если бы Лиза не упала в обморок и не провела в нем остаток ночи, однако, придя в чувство, она убедилась, что во сне упорно и сосредоточенно задавала себе один и тот же вопрос: кто я? Не в силах больше выносить эту тяжесть, Лиза как была в одной сорочке выбежала на улицу. Не замечая изумленных взглядов прохожих, она вскочила в троллейбус, и он выбросил ее прямо в давешнюю лужу. Лиза отчаянно прыгнула босыми ногами, и холодные брызги обожгли живот. Нищий у метро смерил Лизу пронзительным взглядом. Раскинув руки, она побежала к нему и вдруг ни с того ни с сего выпалила: "Кто я?!!"
Старик осторожно взял ее за руку и чуть потянул к себе. Лиза повиновалась. Едкий смрад словно бы не касался ее ноздрей, да и сама она совершенно не отдавала себе отчета в происходящем.
-- Ты разве не знаешь? -- ласково сказал он. -- Ты -- Лиза Маякина.
-- Нет, нет! -- воскликнула Лиза. -- Ни за что.
-- А ты уверена? -- старик прищурился и заглянул ей в глаза.
-- Будь что будет, -- прошептала Лиза.
Старик снял с шеи четки и осторожно, как гремучую змею, одел на Лизу.
-- Ой! -- шарахнулась она.
-- А теперь как? -- улыбаясь спросил старик.
-- Жжет, жжет! -- закричала Лиза, -- не хочу-у!
Прохожие начали оборачиваться; из-за угла показался милиционер.
-- У нас мало времени, -- быстро сказал старик.
-- Кто я?! -- из последних сил вскрикнула Лиза.
-- Смотри.
Кругом бушевало пламя, и ничего нельзя было разобрать. Прямо перед глазами она увидела черные обгорелые ступни. Кожа на них вздувалась волдырями и лопалась, обдавая Лизу фонтанчиком кипящих брызг.
-- Помогите, -- прошептала она.
Вокруг начал собираться народ. Кто-то запел песню на непонятном языке, а еще один человек ритмично ударял в маленький барабан. "Ом намах Шивайя", -- охнула какая-то баба в платке. Чернявый карапуз заверещал у нее на руках. Милиционер сложил руки на груди и поклонился Лизе.
-- Проснулась? -- улыбаясь, спросил старик. Его счастливое лицо светилось однородным белым сиянием. -- Ну держись! Недолго осталось.
Толпа приобрела какой-то призрачный вид и понемногу растворилась в ясном свете, который источало лицо старика. Постепенно растворялась и Лиза Маякина, уступая место той, другой, которая уже десять тысяч кальп задавала себе один и тот же вопрос: кто я? Собственно этот вопрос, обращенный сам себе, был единственным ответом и объектом в бесконечном сиянии, да и то, не зная, куда себя девать, исчез.
-- Ясно? -- долетел до Лизы голос старика.
Лиза прыснула и открыла глаза. Часы показывали без пятнадцати девять. Она медленно дотронулась до них взглядом и не прилагая никаких усилий, сбросила с тумбочки.
1 2
Неизвестно, чем бы закончился этот метафизический монолог, если бы Лиза не упала в обморок и не провела в нем остаток ночи, однако, придя в чувство, она убедилась, что во сне упорно и сосредоточенно задавала себе один и тот же вопрос: кто я? Не в силах больше выносить эту тяжесть, Лиза как была в одной сорочке выбежала на улицу. Не замечая изумленных взглядов прохожих, она вскочила в троллейбус, и он выбросил ее прямо в давешнюю лужу. Лиза отчаянно прыгнула босыми ногами, и холодные брызги обожгли живот. Нищий у метро смерил Лизу пронзительным взглядом. Раскинув руки, она побежала к нему и вдруг ни с того ни с сего выпалила: "Кто я?!!"
Старик осторожно взял ее за руку и чуть потянул к себе. Лиза повиновалась. Едкий смрад словно бы не касался ее ноздрей, да и сама она совершенно не отдавала себе отчета в происходящем.
-- Ты разве не знаешь? -- ласково сказал он. -- Ты -- Лиза Маякина.
-- Нет, нет! -- воскликнула Лиза. -- Ни за что.
-- А ты уверена? -- старик прищурился и заглянул ей в глаза.
-- Будь что будет, -- прошептала Лиза.
Старик снял с шеи четки и осторожно, как гремучую змею, одел на Лизу.
-- Ой! -- шарахнулась она.
-- А теперь как? -- улыбаясь спросил старик.
-- Жжет, жжет! -- закричала Лиза, -- не хочу-у!
Прохожие начали оборачиваться; из-за угла показался милиционер.
-- У нас мало времени, -- быстро сказал старик.
-- Кто я?! -- из последних сил вскрикнула Лиза.
-- Смотри.
Кругом бушевало пламя, и ничего нельзя было разобрать. Прямо перед глазами она увидела черные обгорелые ступни. Кожа на них вздувалась волдырями и лопалась, обдавая Лизу фонтанчиком кипящих брызг.
-- Помогите, -- прошептала она.
Вокруг начал собираться народ. Кто-то запел песню на непонятном языке, а еще один человек ритмично ударял в маленький барабан. "Ом намах Шивайя", -- охнула какая-то баба в платке. Чернявый карапуз заверещал у нее на руках. Милиционер сложил руки на груди и поклонился Лизе.
-- Проснулась? -- улыбаясь, спросил старик. Его счастливое лицо светилось однородным белым сиянием. -- Ну держись! Недолго осталось.
Толпа приобрела какой-то призрачный вид и понемногу растворилась в ясном свете, который источало лицо старика. Постепенно растворялась и Лиза Маякина, уступая место той, другой, которая уже десять тысяч кальп задавала себе один и тот же вопрос: кто я? Собственно этот вопрос, обращенный сам себе, был единственным ответом и объектом в бесконечном сиянии, да и то, не зная, куда себя девать, исчез.
-- Ясно? -- долетел до Лизы голос старика.
Лиза прыснула и открыла глаза. Часы показывали без пятнадцати девять. Она медленно дотронулась до них взглядом и не прилагая никаких усилий, сбросила с тумбочки.
1 2