Так и случилось: буквально в день его погребения монастырь был закрыт. Иноки разошлись – кто куда.
Что будет дальше – Бог весть…
1956-13/XII
Отец Дионисий
Родился он в 1854 г., 1 ноября, в день св. Косьмы и Дамиана, в селе Белицком, что на речке Чопке, на границе Таврической и Екатеринославской губерний. Отец его был крестьянин Вукол Иванович Чудновеч, мать – Мария; дети – Симеон, Даниил, Дамиан – таково было прежнее имя о. Дионисия, – Мария, Марина и Никифор. Семья была религиозная, ходили к утрене и пели. Дамиан рассказывает про себя, что он любил заглядывать в алтарь, чтобы посмотреть, как во время таинства пресуществования сходит на Дары – Дух Святый.
Пришел срок солдатской службы старшему брату Симеону – попросту Семену – но он был уже женат, а второй скончался, и Демьян пошел в солдаты за старшего брата. После службы его, в 1878 г. умерла мать, а в 1879 г. – отец. И Демьян в 1880 г. ушел в Бахчисарайский Успенский скит. Он был как бы в раздвинувшейся горе; восточная сторона была очень крутая, а западная – несколько отлогая. На первой, очень высоко, был городок, когда-то в нем жили караимы – секта евреев; при мне он был совершенно пуст. Жил только сторож этого места, у ворот крепостной ограды. Называется он "Чуфут-Кале".
А вот на противоположной подсолнечной стороне этого города и находится в горе Успенский скит. Вверху был целый ряд пещер, в которых были и храм, и келии для монахов. Может быть здесь и в древние христианские времена был монастырь, потому что весь крымский полуостров принадлежал православным грекам. Но внизу лощин были построены деревянные домики. Средства на это дал известный во второй воловине [века] церковный благотворитель С-в.
Сюда и прибыл Демьян. Игумен принял его охотно, и отвел ему место в пещерах. Спокойно, – такой у него был характер на всю жизнь, – принялся за монашеские послушания. Но вскоре он почувствовал резкие боли в ногах; в пещере было сыро и темно. Не вытерпел этого Демьян и спустился вниз к игумену, жалуясь на ревматизм в ногах и прося дать ему какой-нибудь уголок в деревянных домиках.
– Эх, брат Демьян, брат Демьян! Первое послушание тебе дано: и ты не вынес его!
Демьян стал ссылаться на болезнь, желая оправдать себя.
– Ну что же?! Хотя бы и умер ты: был бы мучеником, – сказал ему игумен.
Тогда Демьян понял значение монашеского послушания и говорит:
– Ну, батюшка! Воротите меня опять в пещеру.
– Нет, теперь уже поздно. Переходи в низ!
– И с той поры, – говорил мне о. Дионисий, – я дал себе зарок: никогда ничего не просить, а только исполнять послушания.
В июне 1895 года он был пострижен в мантию, с именем Дионисия, в память преподобного Дионисия, игумена Глушицкого (Вологодской епархии), празднуется 1 июня. Обыкновенно при пострижении переменяют мирское имя на другое, преимущественно иноческое, – но с сохранением заглавной буквы. И после пострига о. Дионисий был рукоположен во иеродиакона, которым прослужил 4 года. В 1899 г. хиротонисан в иеромонаха, а в 1914 г., 60 лет от роду, был назначен игуменом Бахчисарайского скита. Перед этим он был заведующим подворьем в городе Симферополе, от которого Бахчисарай находится в 30 верстах. Здесь он был духовником Епископа Таврического Феофана, чтившего его. У него же исповедовался и я, будучи тогда ректором Духовной Семинарии. из этого времени мне вспоминается один случай. Как-то на исповеди я пожаловался ему на скорби. Отец Дионисий спокойно сказал мне в ответ:
– Бог и не хотел давать нам скорбей, но беда наша в том, что без скорбей мы не умеем спасаться!
Потом я был переведен в Тверь, а епископ Феофан – в Астрахань, оттуда – в Полтаву. В это время произошло такое событие с ним. Епископ Феофан был человек очень слабого здоровья и вынужден был поехать в теплый Крым. От Симферополя нужно было ехать из Ялты за извозчике. На пути он заехал на короткое время к о. Дионисию. И быстро отправился дальше. Правящий епископ Димитрий (Абашидзе), узнав об этом, рассердился на о. Дионисия, что тот не испросил на это его благословения, и, призвав батюшку к себе, обрушился на него с горячим выговором. Нужно сказать, что он родом был грузин, а они народ вспыльчивый, но отходчивый. После революции он ушел в Киевскую лавру и постригся в схиму, с именем схиархиепископа Антония: и прославился на всю Россию как святой старец. Умер он в 1942 году.
Отец Дионисий без всяких оправданий упал ему в ноги:
– Простите меня, святый Владыка!
А тот все горячится. Отец Дионисий снова падает в ноги:
– Простите меня, святый Владыка!
И так до конца, пока не сошла с него горячка, и в мире отпустил о. Дионисия. Говорят: епископ после каялся в этом. Но нам важно здесь – смиренное поведение батюшки.
В сентябре 1915 года он возведен был в сан архимандрита Бахчисарайского монастыря. А в 1919 г. я был поставлен викарным епископом Севастопольским (архиепископ Димитрий ушел в Киев на покой), и мне явилось желание взять его в Севастопольский архиерейский дом заведующим и настоятелем Петропавловского храма. Новый архиепископ Никодим отпустил его. А о. Дионисий, по своему обету – "ничего не просить" – послушно согласился.
Из этого периода, в два года, я припоминаю о нем следующее.
Всегда смиренный, он был любим всеми. Лишь одна ненормальная женщина, низкого роста, после службы шла сзади него из храма до келии и все просила его взять ее к себе для сожительства. Но он, ничего ей не отвечая, шел спокойно к себе, пока не запер двери. Она уходила. Люди ничуть этому не удивлялись и нисколько не винили батюшку.
Я обычно говорил проповеди. Передавали мне после, будто он несколько печалился, что я хорошо говорю, но все о покаянии, тогда как следовало бы учить о любви Божией к людям, это он и после часто повторял.
Еще мне запал в душу рассказ его о каком-то монахе, который горько со слезами каялся в грехах своих. И вот – это было под пасху, – он облил слезами весь пол перед молитвенным углом, и вдруг он исчез, явился свет, и в нем – Господь Иисус Христос – и сказал ему, чтобы монах не унывал, что Господь прощает его…
Нечто подобное я потом встретил в Житиях Святых у Димитрия Ростовского.
Больше ничего не помню – к сожалению. А стоило бы записывать о нем… Это – особые люди… Уже одно воззрение его о любви Божией к людям говорит о необычайно духовной высоте его…
Подошла революция. Защитники Крыма эвакуировались за границу. Меня о. Дионисий не удерживал. Сам, конечно, остался. После, уже будучи в Париже, я встретился с одним человеком, который выехал из Севастополя позже нас. Расспрашивая его, я, между прочим, заговорил об о. Деонисии. Тот рассказал следующее.
Отец Архимандрит был арестован и заключен в тюрьму. Он перенес это совершенно спокойно. При допросе, ему, между прочим, задали вопрос:
– Как ты смотришь на нашу власть?
– Как на наказание за грехи наши!
– А-а! За грехи? Наказание? Ну, вот тебе еще наказание: чисти в тюрьме все клозеты!
– Это легко. Только дайте побольше тряпочек.
И отец Денисий спокойно чистил. Через некоторое время его снова вызвали на допрос.
– Ну, а как теперь смотришь на нас?
– Не иначе, как на Божие нам наказание.
Его опять оставили в тюрьме. Потом, видя кротость старца Дионисия и полную безопасность его, освободили из тюрьмы. Он, верстах в 7 от Севастополя, поселился на каком-то хуторе, собрал к себе человек пять послушников и трудился с ними в разных работах… Но потом удалили их и оттуда…
Он уехал в родные места Таврической области.
Теперь я буду брать из записок духовных чад его, которые мне пришлось читать уже по возвращении из Америки на родину, в 1952 г., 19 февраля.
Там рассказывается, между прочим, о случае с ульем. У него был всего лишь один улей, с верхней стороны которого было отверстие под стеклом, в которое о. Дионисий часто с любовью смотрел, как работают там пчелки. И вдруг этот улей пропал. Но потом открылось, что его украл некий Федор. И после этого он говорил: "Если ты не прощал от всей души человека, тебя обидевшего, ты еще не знаешь настоящей радости".
Исцелял своими молитвами больных и бесноватых; и они выздоравливали. у него был огромный синокик, который он сам читал раздельно, не торопясь.
– Я, – говорил он, – явственно чувствую общение с загробным миром и ответные молитвы усопших.
Потом рассказывал, что в самую Пасхальную ночь у него было такое чувство, что "крыши над головой нет, а прямо – небо спустилось к нам".
Не любил похвал и иногда говорил жившим с ним монахам на хуторе:
– Вы-то ведь знаете, какой я грешник! И понимаете, какой вы этим делаете мне вред!
Когда отец Дионисий был выслан из Крыма на родину, он написал одной из духовных дочерей, которые глубоко чтили его, а потом – и служили ему:
"Только прошу, не надо скорбеть и волноваться, может быть, Господь делает для нашего спасения. Надо уповать, что все делается по Его святой воле. Молись, не унывай. Да хранит тебя Господь и Матерь Божия и Ангел Хранитель; будь радостна. Церкви не оставляй, пением одушевляйся. А что ты поешь песнь Господу, подобно херувиму, этим не возносись о своем даровании, чтобы не удалился от тебя Господь, и не погубила ты красоты души своей гордостью; но в смирении услаждайся с Господом и день и ночь, да с Ним будет твое дыхание и жизнь. Сколько благодатного и радостного с нами сотворил Господь; но мы неблагодарны остаемся Твоей благости. Сам, Господи, просвети и озари нас светом Твоего благоразумия и соедини нас с Тобой в сей и будущей жизни, чтобы мы лицезрели и славили Тебя, Создатель наш. сего желает душа моя тебе, дорогая В. Н-на, за твою искреннюю любовь, которую ты всегда оказывала мне, грешному. Благословен Бог и милостив, да пребудет Он с тобою.
Твой духовный отец Арх. Дионисий ".
Нам же вдвоем с Олей Батюшка писал:
"Христос посреди нас, дорогие сестрички В.Н. и О.И.! Мир вам! Радуюсь и благодарю Господа, что он не оставляет нас Своею благодатию, милует и прощает нас, грешников, к Нему прибегающих в покаянии и питает нас Своим Телом и Кровью, хвалите и благодарите Господа, создавшего вас так благодатно, по образу и подобию, для вечного блаженства с Господом Иисусом Христом, Который возлюбил нас Божественною любовью, даже до смерти крестной. Возлюбите и вы своего Жениха Иисуса Христа: Он ожидает вашей любви, вашей веры, вашей преданности и упования на Его милость и благодать. В Нем – наша жизнь, радость и спасение. Возлюбите друг друга: старайтесь избегать греха, который омрачает ум, оскверняет душу и сердце, наводит печаль и уныние. Стяжите смирение по образу Божию. И Он вознесет вас. В устах и сердце да будет молитва непрестанно: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешную! После занятий на службе спешите в свою келию ограждая себя крестным знамением. Приветствуйте друг друга любовию и о Христе лобзанием. Дома отдыхайте телом и душою. Друг другу старайтесь услужить любовию и сердечно: Господь примет это Себе".
Еще письмо:
"Дорогая В. Н-на, оставь все земное, мрачное; вспомни благодатные минуты, когда ты в страстные дни пела о Божией Любви и о страдании за нас, грешных, нашего Господа. Как умилялась твоя душа горячею любовью и сожалением, что мы причинили ему своими грехами позорную смерть. Это Дух Святый за Его страдания наполнял твою душу. Не забудь тех минут святых! И постарайся – смирением, молитвою, терпением – преуспевать, укрепляемая благодатию Божиею. Люби дорогую сестру О. И-ну. Господь соединил вас во спасение. Не думай, что это само собой получилось. Будь примером христианской любви и жизни".
В другом письме Батюшка писал:
"Только не похвалю, что ты унываешь. Если ты сознаешь свою немощь и можешь укрепиться в высоких добродетелях – простоте сердца, в смирении, простоте и любви к ближним: то и тогда благодари Господа, что Он, Благий, терпит наши согрешения и не оставляет нас Своею благодатию. Господь пришел грешников спасти: и все верующие и уповающие на Господа – спасутся Его божественною благодатию и силою, – а не своими мнимыми подвигами и заслугами. Поэтому смиримся перед Господом, покоримся Его святой воле и будем переносить все с терпением и – не унывать, потому что уныние есть величайший грех перед Богом."
И еще: "Проповедей о. Архимандрит никогда не говорил… Но всегда Батюшка старался нам внушить, чтобы мы непрестанно помнили: как Господь нас любит! Ты и представить себе этого не можешь. Но всегда это помни".
Еще говорил: "Если будешь всегда при церкви, то всегда буду любить тебя, и никогда не будешь одинока".
Если же я жаловалась, что кто-нибудь меня не любит, то всегда получала от него в ответ:
" О чем нам хлопотать? Лишь бы ты любила!"
Рассуждения о будущем, о своей судьбе, Батюшка обычно прерывал веселым голосом:
– О чем нам толковать? Что Бог даст, то и будет.
В скорбных обстоятельствах, во всех лишениях мы спрашивали его: как это он всегда спокоен? А он в ответ:
– Мне что? Я – монах! Значит, я всего себя отдал в волю Божию. Я так люблю Бога, что если бы Он и в ад послал меня, пойду с радостью исполнить волю Его!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15