Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения; ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деяния, 4:8-12).
На этом подобие дела Петра и Иоанна с делом Иисуса заканчивается. В данном конкретном эпизоде действовал не римский прокуратор, а Синедрион, и действовал по еврейским законам. Услышав богохульство, в соответствии с процедурой, первосвященник удалил Петра и Иоанна из зала. Им было приказано «выйти вон из Синедриона», и высокое собрание приступило к обсуждению дела. Вопрос был довольно сложным: с одной стороны, виновные дошли почти до грани призыва «поклонения богам иным», что каралось смертью, но с другой — ни Петр, ни Иоанн не называли Иисуса Богом. Они лишь утверждали, что исцелили «немощного» именем Иисуса и «нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись». Но такое заявление, по сути, являлось отступничеством, и Синедрион, естественно, не мог этого допустить. Решение было примечательное: «известно, что ими сделано явное чудо, и мы не можем отвергнуть сего; но, чтобы более не разгласилось это в народе, с угрозою запретим им, чтобы не говорили об имени сем никому из людей. И призвавши их, приказали им отнюдь не говорить и не учить об имени Иисуса» (Деяния. 4:15-18). После этого, и Петр, и Иоанн были отпущены с миром.
Дело на этом однако не закончилось, апостолы продолжали «с великою силою» свидетельствовать "о воскресении Господа Иисуса Христа " (Там же, 4:33). В «Деяниях» говорится, что проповеди апостолов «в притворе Соломоновом» привлекали «к Господу множество мужчин и женщин» (Там же, 5:14). И еще, однажды «охотно принявшие слово его крестились, и присоединилось в тот день душ около трех тысяч» (Там же, 3:41). В другой день, в результате проповедей Петра и Иоанна в Храме, «многие же из слушавших слово уверовали; и было число таковых людей около пяти тысяч» (Там же, 4:4). Таким образом, Деяния утверждают, что за время проповедей апостолов в этот год в Иерусалиме уверовали в Иисуса 8000 человек. Дескать, именно это и встревожило первосвященника и саддукеев.
В указанные времена постоянными посетителями Храма были в основном мужчины, на них (кстати, как и в наши дни) лежали все ритуальные обязанности, женщины занимались хозяйством и многочисленными детьми. Иерусалим считался крупным городом, его население достигало 30 тысяч человек, для того времени это был очень многолюдный город. Теперь посчитаем… Треть населения можно исключить сразу — это дети до 13 лет. В Храм они не ходили и проповедей не слушали. Половина оставшегося населения женщины. Совершеннолетних мужчин в Иерусалиме тех лет можно было насчитать от силы 10 000 человек. Из этого количества исключим немощных стариков, примерно 1000 человек. Следовательно, практически все мужское население Иерусалима в 37 году н.э. стало христианским? Оставим это утверждение на совести авторов Деяний! Если все было так, то кто в таком случае забросал камнями Стефана за проповедь Христа? Но об этом несколько позже.
Апостолы не вняли предупреждениям Синедриона и продолжали свои проповеди. Синедрион принял меры, и храмовые стражники «наложили руки свои на Апостолов, и заключили их в народную темницу». Далее автор Деяний описывает чудесное освобождение узников из темницы с помощью ангела. Любопытная картина получается у автора Деяний! Людей, отрицающих единого Бога, призывающих обратиться «к богам иным» — по сути язычников — из тюрьмы вызволяет ангел, посланец единого Бога! Автор изо всех сил пытается навести мосты через непреодолимую пропасть, разделяющую истину и ложь — между заветом, данным Всевышним, и выдумкой о богочеловеке.
После своего чудесного избавления из темницы апостолы вновь отправились проповедовать в Храм. На этот раз стража препроводила их в Синедрион: «приведши же их поставили в синедрионе; и спросил их первосвященник, говоря: не запретили ли мы вам накрепко учить о имени сем? И вот, вы наполнили Иерусалим учением вашим и хотите навести на нас кровь Того Человека» (Деяния, 5:27-28). На это Петр ответил: «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам; Бог отцов наших воскресил Иисуса, которого вы умертвили, повесивши на дереве» (Там же, 5:29-30). Реакция Синедриона на это заявление была очень бурной: «слыша это, они разрывались от гнева и умышляли умертвить их» (5:33). Что же возмутило членов Синедриона? конечно не заявление, что следует «повиноваться больше Богу, нежели человекам». Членов Синедриона возмутило обожествление человека и явно ложное обвинение в причастности Синедриона к распятию Иисуса. За эти преступления по еврейским законам полагалось два наказания — бичевание и смертная казнь. Бичевание за клевету на Синедрион и смертная казнь за проповедь божественности Иисуса.
Когда члены высокого собрания обсуждали, подлежат ли деяния апостолов смертной казни, встал в Синедрионе «некто фарисей, именем Гамалиил, законоучитель, уважаемый всем народом, приказал вывесть Апостолов на короткое время» и обратился с речью к членам собрания: "Мужи Израильские! подумайте сами с собою о людях сих, что вам с ними делать: ибо не задолго пред сим явился Февда, выдавая себя за какого-то великого, и к нему пристало около четырехсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли; после него во время переписи явился Иуда Галилеянин и увлек за собою довольно народа; но он погиб, и все, которые слушались его, рассыпались; и ныне, говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их: ибо, если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками " (Деяния, 5:17-39).
Кем же был этот человек, о котором автор Деяний говорит так неопределенно, называя его «некто»? Этот «некто» был глава Синедриона, раббан Гамлиэль Старший. Этот авторитетнейший уважаемый всем народом законоучитель был, кроме всего прочего, главой фарисейского большинства в Синедрионе. Как видно, основная масса фарисейства сочувствовала Иисусу — предводителю мятежа, пусть и неудавшегося, и совсем не желала преследования его учеников. И дело тут совсем не в защите христианства, которое в те времена еще не зародилось. Обратим внимание на то, какие имена выбрал для своей защитительной речи раббан Гамлиель: Иуда Галилеянин (Иуда из Гаммалы) — предводитель восстания против римлян во времена правления Квириния, Февда — лжемессия, увлекший за собой массу народа, по-существу, тоже выступавший против римлян во времена Куспия Фада.
Прецедент, выбранный автором «Деяний» довольно прозрачен: Иисус, как и эти предводители, принял смерть не за ересь и вероотступничество, а за свою антиримскую деятельность. И совсем неважно, что раббан Гамлиель не мог произнести речь так, как она изложена автором Деяний (Февда, на которого якобы ссылается Гамлиель, был обезглавлен при правителе Куспии Фаде в 45 году через восемь лет после описываемых событий), примечателен сам факт аналогии — они приняли смерть от рук угнетателей, действовавших против всех евреев. Именно поэтому Гамлиель призывает членов Синедриона: «отстаньте от людей сих и оставьте их: ибо, если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его». Синедрион признал аргументы своего главы достаточными и замысел первосвященника не прошел. "Они послушались его и, призвавши Апостолов, били их и, запретивши им говорить об имени Иисуса, отпустили их ". Апостолов наказали бичеванием за клевету на верховную власть страны и отпустили. Это знаменательно! Синедрион снял с апостолов обвинение в отступничестве и проповеди новой религии, ибо не было в проповедях апостолов призыва к поклонению обожествленному Иисусу; если бы такой призыв был, то никакая блистательная речь не спасла бы апостолов от смертной казни. Да и сам раббан Гамлиэль не выступил бы в защиту богоотступников. Он защищал не еретиков, а борцов против римлян!
В этот же год произошло событие, проливающее истинный свет на отношение жителей Иерусалима к проповедям о новом Боге. Речь идет о казни «святого» Стефана. Стефан, видимо, был первым, кто открыто провозгласил Иисуса Богом. По всей вероятности, проповеди его собирали толпы любопытных, т.к. были совершенно необычны по своему содержанию: никто до него не осмеливался публично призывать к поклонению «богам иным», поэтому все закончилось столкновением: «Некоторые из так называемой синагоги Либертинцев и Киринейцев и Александрийцев и некоторые из Киликии и Асии вступили в спор со Стефаном» (Деяния, 6:9). Автор Деяний пишет, что эти «некоторые» подучили свидетелей сказать, что «мы слышали, как он говорил хульные слова на Моисея и на Бога. И возбудили народ и старейшин и книжников, и напавши схватили его и повели в синедрион» (Там же, 6:11-12). Кстати, если бы в городе действительно было 8 тысяч новообращенных, как утверждал автор Деяний, некого было бы возбуждать.
Деяния говорят о «Киликийцах», «Либертинцах», «Александрийцах» и других. Как и в наши дни, тогда синагоги объединяли людей в общины по странам рассеяния: потомки бывших рабов, уведенных Римом в Киликию, Киринею, Александрию или Асию, вернувшись из изгнания селились вместе. Стало быть, Деяния перечисляют жителей большей части города. Почему же только они, бывшие изгнанники так остро прореагировали на новые проповеди? Да потому, что именно они стояли лицом к лицу с языческой цивилизацией, с ее притеснениями и попытками навязать свой закон жизни и нравственности. У них выработалось острое чутье на опасность, исходящую от любой попытки размыть основы единобожия. Они мгновенно разобрались в том, в чем до сих пор не могут разобраться последователи «Нового завета». Поклонение человеку — это отход назад, к язычеству, к идолам, это отход от заповедей, данных самим Богом. Что же касается «хульных слов» на Бога и Моисея, то их в словах Стефана не нужно было долго искать, уже сама проповедь нового Бога, являлась такой хулой. Так что слова о том, что для доказательства его вины пришлось давать ложные свидетельства, являются именно таким свидетельством.
Свидетели, приведшие Стефана в Синедрион, сказали: «Мы слышали, как он говорил хульные слова на Моисея и на Бога» более того, «этот человек не перестает говорить хульные слова на святое место сие и на закон» (Деяния, 6:11-13). Видимо, свидетели, как и велит закон, предупреждали Стефана о том, что его слова являются богохульством, но он не внял предупреждениям. Тогда первосвященник спросил Стефана: «Так ли это?» (Там же, 7:1). В ответ обвиняемый разразился бурной речью, в которой пересказ Танаха перемежался обвинениями в адрес иудеев, якобы не сохранивших закон, данный Богом, и противящихся Духу Святому. В конце своей речи экзальтированный проповедник заявил Синедриону: «вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Там же, 7:55-56).
Слыша такое, члены Синедриона «затыкали уши свои», дабы не стать соучастниками богохульства. Совещались недолго, в соответствии с законом Синедрион постановил: предать богохульника смерти через побитие камнями. Когда речь шла о прямом отступничестве от единобожия, о призыве к поклонению «Богам иным», раббан Гамлиэль ни словом не обмолвился в защиту вероотступника. Он, как и Петр, тоже считал, что «следует повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деяния, 5:29).
Стефана вывели за город и подвергли казни. Как и положено по закону, свидетели бросали в него камни первыми. В Деяниях читаем: «Свидетели же положили свои одежды у ног юноши, именем Савла. И побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе! Прими дух мой»(Деяния, 7:58-59). Он был законченный идолопоклонник, даже в свой смертный час он обращал молитвы не к Господу, а к созданному им самим кумиру. «Савл же одобрял убиение его» (Там же, 8:1). Юный Савл, с одобрением наблюдавший за казнью Стефана, был тем самым Павлом, который впоследствии и явился истинным основателем христианства.
Савл родился в городе Тарсе, в Киликии между 10 и 12 годами новой эры. Происходил он из старинной семьи фарисеев. Дед его получил римское гражданство, предположительно, за услуги, оказанные Помпею при завоевании Иудеи в 63 г. до н.э. (Э. Ренан, Апостолы, 10). Отец готовил Савла к активной религиозной жизни. Как и все дети, он учился в религиозной школе, где изучал Тору и Закон. По обычаю тех времен, он одновременно учился ремеслу. Тарс славился своими палаточными тканями, и Савл в совершенстве овладел ремеслом ткача, что не раз оказывало ему добрую услугу в его скитаниях. Примерно в 27 или 28 году н.э., когда ему исполнилось 13 лет (т.е. он достиг совершеннолетия), отец отправил его в Иерусалим в лучшую религиозную школу Гамлиэля — самого образованного человека Иудеи, сторонника и продолжателя фарисейского направления в иудаизме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41