Только вы способны прийти нам на помощь».
— На что ты надеешься конкретно?
«Хочу восстановиться в человеческом облике».
— Но это же невозможно!
«Конечно, это будет уже не совсем то, что раньше, Эльвер. Но мы тем не менее перестанем быть существами, порожденными каким-то горячечным бредом. Технические возможности эликонов, ваши общие знания плюс та сила, которой наделены мы в данный момент, должны позволить сотвориться чуду».
Его искренность не вызывала сомнений. Стоявшие рядом Арион и Фелькам — я это понял — были взволнованы до глубины души.
— Но, если мы снимем защитный барьер, эта штука немедленно выдаст такой мощный посыл, которому мы просто будем не в силах противиться.
«Я уже сказал тебе, что в состоянии контролировать все ее реакции».
— И ты заверяешь, что никаких больше попыток обрушиться на наше сознание не будет?
«Твердо обещаю».
— Я требую, чтобы никто из вас без разрешения не приближался к эликонам.
Он вроде бы заколебался, но затем ответил: «Договорились».
— И еще: будут ли освобождены Варна, Регелла и другие от навязчивого стремления любой ценой добраться до этой штуки, чтобы слиться с ней?
«Уже сделано».
Пожалуй, требовать больше было нечего. Арион и Фелькам, судя по всему, довольны. Я не разделяю их настроения. Меня мучит предчувствие, что мы сами лезем в расставленную нам западню.
— Ты должен понять, Ардан, что нам нужно какое-то время, чтобы обсудить ситуацию. Она воистину из ряда вон выходящая. В любом случае мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вам помочь. Кстати, об этой, как ты ее называешь, массе… Знаешь ли ты в точности, что это такое?
«Элементарная единица всякой жизни».
— Значит, ты тоже пришел к этому выводу.
«Наш интеллект по отношению к ней есть нечто более высокое. Понимаешь, все возможности человеческого гения представлены в ней, но в латентном, потенциальном состоянии. В ней сконденсировано все, что Природа предусмотрела для процесса эволюции видов. Мы обнаружили нечто совершенно потрясающее. Это и дает нам шанс, если не сказать надежду, обрести в один прекрасный день человеческий облик».
— Можешь положиться на нас, Ардан.
Но про себя думаю: «Если все те, кто подвергся психической агрессии массы, освободились от ее последствий, то Варна снова встанет во главе группы вместо Ариона. Интересно, чем это обернется для меня лично?»
Я разрешаю Регелле вернуться в эликон. Вскоре она уже стоит рядом со мной в командной рубке. Ее лицо преобразилось.
— Представляешь: я отлетела на модуле совсем недалеко от астролета, как в мозгу словно что-то отключилось, высвободилось. Поначалу я думала, что просто вышла за рубежи зоны воздействия этого существа.
— Нет. Оно лишь перестало излучать в диапазоне, воздействующем на человеческий мозг… повинуясь Ардану.
— Повинуясь?..
Я быстро, в сжатом виде, излагаю Регелле суть поразительных переговоров с фантомом Ардана. Как только я кончил свое сообщение, она качает головой:
— Получается, что разум, мысли наших товарищей и в самом деле заключены сейчас в эти омерзительные телесные оболочки. И они прекрасно осознают это.
— Да, это наиболее драматический аспект дела. Но Ардан уверен, что может восстановиться в виде человека.
— Но ведь это невозможно, правда ведь?
— Кто его знает… Возможно, он мечтает о каком-нибудь искусственном теле.
— Но в любом случае он уже не будет настоящим человеком.
— Это только в наших глазах. Она присаживается рядом.
— Так вы сняли силовое поле?
— Да.
Похоже, это сообщение ее тоже не обрадовало.
— Давно?
— Чуть больше часа.
— И что же?
— А ничего не происходит.
Я жду… либо какого-то телепатического сигнала от Ардана, либо вызова от Ариона.
— Арион восстановил ваш первоначальный лагерь по ту сторону реки, а Варна вновь приступил к своим обязанностям командира группы. Нет нужды добавлять, что ты свободна и при желании можешь присоединиться к ним.
— Об этом теперь не стоит говорить.
— Скажи: вот ты полностью освободилась от навязанных тебе массой влечений. Не восстановился ли одновременно у тебя императив, вколоченный вам в головы на Мандралоре, относительно цели вашей миссии?
— Нет.
— Предположим, Варна потребует, чтобы ты вернулась в группу.
Она усмехается:
— Я ему заявлю, что ты удерживаешь меня как пленницу.
Она ласково дотрагивается до моей руки.
— Конечно, при условии, что ты действительно не прочь меня здесь терпеть… хотя догадываюсь, что такого рода намерения тебе не чужды.
Что ей ответить? Предпочитаю просто раскрыть объятия. Но наши нежности длятся недолго, поскольку их прерывает писк аппарата связи.
Тут же включаю его. На экране прорисовывается лицо Варны.
— Есть ли новости от Ардана?
— Он у нас, в лагере, сейчас встречается с товарищами.
— Весьма неосторожно, Варна.
— Единственный судья своим поступкам — я сам.
Говорит он резко, отрывисто. Взгляд как-то странно напряжен. Держится жестко и недружелюбно.
— Арион дал тебе отсрочку.
— Было такое дело.
— Понимаю, что события обернулись более или менее в твою пользу… и в определенной степени твоя наступательная сила в данный момент превышает нашу. Тем меньше у меня угрызений совести объявить тебе, что перемирие кончено.
— Но мы далеко еще не разобрались с этой штукой, Варна.
— Ты забыл, что Ардан, прежде всего, наш человек… И отныне масса нам не враг, а союзник…
При этом иронически-глумливая улыбочка поигрывает у него на губах.
— Ты удерживаешь заложника…
— Ну уж нет! — вскинулась Регелла. — Я остаюсь с Эльвером по собственной воле. Считаю нелепым продолжать его преследовать во исполнение проклятия, потерявшего всякий смысл после стольких веков и особенно учитывая пережитые нами трагические события.
Варна держится надменно.
— Приказываю тебе, Регелла, немедленно вернуться на базу. Если ты ослушаешься, масса сумеет принудить тебя к этому.
— О чем это ты?
Вижу, как Регелла смертельно побелела.
— Ардан дал мне слово, что она никоим образом не будет больше воздействовать на ее мозг!
— Это относится только к тем, с кем масса находится в союзнических отношениях.
— Ты мерзавец, Варна. Ладно бы ты применил любые средства против меня, хотя я и спас тебе жизнь, все равно мне это было бы понятно. Но я категорически не приемлю такого рода грязные угрозы в адрес Регеллы.
— Мой долг…
— У меня на руках были все козыри. Я мог бы запросто расправиться с твоими тремя эликонами. Но я не сделал этого, руководствуясь человеческой моралью. Но отныне тебе не будет пощады, Варна!
Он расхохотался.
— А ты зря не воспользовался имевшимся у тебя преимуществом. Но теперь уже поздно, Эльвер!
— Это мы еще посмотрим.
Я в гневе прерываю связь. Не теряя ни секунды, врубаю двигатель и взмываю в небо.
Сейчас основное — это удалиться как можно дальше от этого места, чтобы выйти из зоны психического воздействия существа. И тогда у Варны останутся только средства нападения, которые еще сохранились. Тем не менее все же решаю придерживаться русла реки, памятуя, что при необходимости смогу укрыться в ней от ищеек Варны. Просто поднимаюсь несколько выше по течению. Отлетев на достаточное, по моему разумению, расстояние, спускаюсь, поскольку намерен тщательно отслеживать все перемещения своих противников.
Интересно, что Ардан предложил Варне, чтобы тот занял столь непримиримую позицию? Сомневаюсь, что речь идет только о гипнотической мощи массы, поскольку достаточно было отлететь от нее подальше, чтобы это оружие оказалось обезвреженным. А как быть с четверкой гусениц? Ведь если они объединят свои усилия, то Регелла опять попадет в зависимость от массы. Не исключено, что и на меня они как-то сумеют повлиять, хотя я начинаю все больше в этом сомневаться. Итак, сначала эта лихая четверка, которая может двигаться, а следовательно, идти по нашему следу. Поэтому, совершив посадку перед небольшой рощей обожженных солнцем карликовых деревцев, сразу же включаю радары. Надо экономить энергию, которая может понадобиться для установки эффективного силового поля вокруг эликона в случае возникновения острой опасности.
Регелла обеспокоена, напряжена, черты лица искажены. Она сопровождает меня в трюм, куда я отправился, чтобы проверить состояние моих трех роботов-ликвидаторов. Против штуки они, конечно, бесполезны, но крайне эффективны в отношении простых смертных. Чем больше я думаю о недавних словах Варны, тем больше его поведение представляется мне бессмысленным. Когда-то в Учебном центре я слыл лучшим тактиком среди слушателей. Кроме того, в данный момент мое вооружение намного превышает его боевые возможности. Количество людей роли не играет, поскольку, находясь внутри эликонов, мы практически неуязвимы. Мои роботы, шутя, расправятся с единственным оставшимся у них ликвидатором. И тогда они будут вынуждены все время хорониться за чертой защитного поля. В принципе я могу, хоть сейчас, начать планомерную осаду лагеря и держать ее до тех пор, пока у них не иссякнут источники энергии… Да, какое-то абсолютно безрассудное поведение со стороны командира. Более того, никак не могу взять в толк, почему навязанная его подсознанию на Мандралоре цель экспедиции не стерлась, как это случилось с Регеллой.
Так, полный дум, я возвращаюсь в командную рубку. Девушка неотступно следует за мной. Все же в лагере происходит что-то неладное… но что именно? Пока что неоспоримо одно: охвативший меня в разговоре с Варной гнев помешал правильно оценить обстановку. Следовало ответить по-другому: немедленно направить на их базу роботов-ликвидаторов.
Я потерял контроль над событиями, ожидая возвращения Регеллы. А Варна тем временем сумел переговорить с Арданом. Что же все-таки тот мог предложить ему помимо содействия в использовании психического оружия, эффект которого я достаточно легко могу нейтрализовать?
— Ты никак не можешь разобраться в поведении Варны, верно?
— Да. Если уж для него столь большое значение имеет непременное выполнение задания… что можно было бы объяснить более длительным пребыванием под аннигилятором сознания… то непонятно, почему вначале он сам предоставил мне суточную отсрочку, а потом прервал договоренность о перемирии?
— Уж, во всяком случае, не из чувства порядочности.
— Что ты хочешь этим сказать?
— А то, что он уже тогда принял решение не блюсти свое слово и не давать тебе этой двадцатичетырехчасовой передышки… Должна признаться тебе, что мы были тогда на пляже — когда ты спас нам жизни — с единственной целью: заманить тебя в капкан.
Теперь я еще меньше понимаю ситуацию.
— Так, значит, своим разговором он просто хотел удалить меня от лагеря?
— Почему?
Я опять включаю двигатели, и мы поднимаемся достаточно высоко, чтобы направить одну камеру на холм, а другую — на базу.
— Они снялись с места и приблизились к логову этой твари.
Действительно, три эликона выстроились треугольником на той же, что и мы, стороне реки, менее чем в двухстах метрах от холма. Потрясающее легкомыслие!
Пусть Ардан убедил нас, что он контролирует эту штуку, но ведь в любой момент та может выйти из подчинения! Между эликонами различаю покрытую травой поверхность, примерно в сотню квадратных метров. Но нигде не видно людей — только нежится на солнышке эта проклятая гусеница.
Ага, вот и вторая ползет по склону красного холма, а вместе с ней вышагивает… Фелькам. У меня болезненно сжимается сердце, когда вижу, как они подобрались к антаблементу. Но — удивительное дело — ничего не происходит. Никакого пузыря, как это было раньше, навстречу им не вытягивается. Фелькам вооружен камерой и с близкого расстояния ведет съемки этой омерзительной массы.
Регелла стоит рядом, наблюдая сцену вместе со мной.
— И как только Варна пошел на союз с этой гнусной тварью?
— Возможно, она уже не представляет опасности с тех пор, как человеческий разум установил над ней контроль.
— Все равно она отвратительно выглядит.
— Временно.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Раз столь огромная масса самой сути жизненного принципа может делиться на части, значит, она способна на совершенно фантастические свершения. Тем более что речь идет о массе, вооруженной интеллектом, а каждая ее частица должна обладать всеми качествами целого. К примеру, она может сотворить растения с почти человеческим разумом. Или же облагодетельствовать тех ящерообразных, которых мы недавно отстреливали у подножия холма, такими возможностями, которыми природа пожелала их обделить.
Пугающая перспектива, от осознания ее мне делается не по себе. Я в принципе на инстинктивном уровне против любых ненормальностей. Спасти Ардана и других ребят… попытаться вырвать их из тех жутких условий, в которых они оказались, — на это я согласен. Но не при условии заключать соглашение с этим существом и использовать его в демонических целях.
— Очень боюсь, Регелла, что мы втягиваемся в фазу абсолютно беспощадной борьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
— На что ты надеешься конкретно?
«Хочу восстановиться в человеческом облике».
— Но это же невозможно!
«Конечно, это будет уже не совсем то, что раньше, Эльвер. Но мы тем не менее перестанем быть существами, порожденными каким-то горячечным бредом. Технические возможности эликонов, ваши общие знания плюс та сила, которой наделены мы в данный момент, должны позволить сотвориться чуду».
Его искренность не вызывала сомнений. Стоявшие рядом Арион и Фелькам — я это понял — были взволнованы до глубины души.
— Но, если мы снимем защитный барьер, эта штука немедленно выдаст такой мощный посыл, которому мы просто будем не в силах противиться.
«Я уже сказал тебе, что в состоянии контролировать все ее реакции».
— И ты заверяешь, что никаких больше попыток обрушиться на наше сознание не будет?
«Твердо обещаю».
— Я требую, чтобы никто из вас без разрешения не приближался к эликонам.
Он вроде бы заколебался, но затем ответил: «Договорились».
— И еще: будут ли освобождены Варна, Регелла и другие от навязчивого стремления любой ценой добраться до этой штуки, чтобы слиться с ней?
«Уже сделано».
Пожалуй, требовать больше было нечего. Арион и Фелькам, судя по всему, довольны. Я не разделяю их настроения. Меня мучит предчувствие, что мы сами лезем в расставленную нам западню.
— Ты должен понять, Ардан, что нам нужно какое-то время, чтобы обсудить ситуацию. Она воистину из ряда вон выходящая. В любом случае мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вам помочь. Кстати, об этой, как ты ее называешь, массе… Знаешь ли ты в точности, что это такое?
«Элементарная единица всякой жизни».
— Значит, ты тоже пришел к этому выводу.
«Наш интеллект по отношению к ней есть нечто более высокое. Понимаешь, все возможности человеческого гения представлены в ней, но в латентном, потенциальном состоянии. В ней сконденсировано все, что Природа предусмотрела для процесса эволюции видов. Мы обнаружили нечто совершенно потрясающее. Это и дает нам шанс, если не сказать надежду, обрести в один прекрасный день человеческий облик».
— Можешь положиться на нас, Ардан.
Но про себя думаю: «Если все те, кто подвергся психической агрессии массы, освободились от ее последствий, то Варна снова встанет во главе группы вместо Ариона. Интересно, чем это обернется для меня лично?»
Я разрешаю Регелле вернуться в эликон. Вскоре она уже стоит рядом со мной в командной рубке. Ее лицо преобразилось.
— Представляешь: я отлетела на модуле совсем недалеко от астролета, как в мозгу словно что-то отключилось, высвободилось. Поначалу я думала, что просто вышла за рубежи зоны воздействия этого существа.
— Нет. Оно лишь перестало излучать в диапазоне, воздействующем на человеческий мозг… повинуясь Ардану.
— Повинуясь?..
Я быстро, в сжатом виде, излагаю Регелле суть поразительных переговоров с фантомом Ардана. Как только я кончил свое сообщение, она качает головой:
— Получается, что разум, мысли наших товарищей и в самом деле заключены сейчас в эти омерзительные телесные оболочки. И они прекрасно осознают это.
— Да, это наиболее драматический аспект дела. Но Ардан уверен, что может восстановиться в виде человека.
— Но ведь это невозможно, правда ведь?
— Кто его знает… Возможно, он мечтает о каком-нибудь искусственном теле.
— Но в любом случае он уже не будет настоящим человеком.
— Это только в наших глазах. Она присаживается рядом.
— Так вы сняли силовое поле?
— Да.
Похоже, это сообщение ее тоже не обрадовало.
— Давно?
— Чуть больше часа.
— И что же?
— А ничего не происходит.
Я жду… либо какого-то телепатического сигнала от Ардана, либо вызова от Ариона.
— Арион восстановил ваш первоначальный лагерь по ту сторону реки, а Варна вновь приступил к своим обязанностям командира группы. Нет нужды добавлять, что ты свободна и при желании можешь присоединиться к ним.
— Об этом теперь не стоит говорить.
— Скажи: вот ты полностью освободилась от навязанных тебе массой влечений. Не восстановился ли одновременно у тебя императив, вколоченный вам в головы на Мандралоре, относительно цели вашей миссии?
— Нет.
— Предположим, Варна потребует, чтобы ты вернулась в группу.
Она усмехается:
— Я ему заявлю, что ты удерживаешь меня как пленницу.
Она ласково дотрагивается до моей руки.
— Конечно, при условии, что ты действительно не прочь меня здесь терпеть… хотя догадываюсь, что такого рода намерения тебе не чужды.
Что ей ответить? Предпочитаю просто раскрыть объятия. Но наши нежности длятся недолго, поскольку их прерывает писк аппарата связи.
Тут же включаю его. На экране прорисовывается лицо Варны.
— Есть ли новости от Ардана?
— Он у нас, в лагере, сейчас встречается с товарищами.
— Весьма неосторожно, Варна.
— Единственный судья своим поступкам — я сам.
Говорит он резко, отрывисто. Взгляд как-то странно напряжен. Держится жестко и недружелюбно.
— Арион дал тебе отсрочку.
— Было такое дело.
— Понимаю, что события обернулись более или менее в твою пользу… и в определенной степени твоя наступательная сила в данный момент превышает нашу. Тем меньше у меня угрызений совести объявить тебе, что перемирие кончено.
— Но мы далеко еще не разобрались с этой штукой, Варна.
— Ты забыл, что Ардан, прежде всего, наш человек… И отныне масса нам не враг, а союзник…
При этом иронически-глумливая улыбочка поигрывает у него на губах.
— Ты удерживаешь заложника…
— Ну уж нет! — вскинулась Регелла. — Я остаюсь с Эльвером по собственной воле. Считаю нелепым продолжать его преследовать во исполнение проклятия, потерявшего всякий смысл после стольких веков и особенно учитывая пережитые нами трагические события.
Варна держится надменно.
— Приказываю тебе, Регелла, немедленно вернуться на базу. Если ты ослушаешься, масса сумеет принудить тебя к этому.
— О чем это ты?
Вижу, как Регелла смертельно побелела.
— Ардан дал мне слово, что она никоим образом не будет больше воздействовать на ее мозг!
— Это относится только к тем, с кем масса находится в союзнических отношениях.
— Ты мерзавец, Варна. Ладно бы ты применил любые средства против меня, хотя я и спас тебе жизнь, все равно мне это было бы понятно. Но я категорически не приемлю такого рода грязные угрозы в адрес Регеллы.
— Мой долг…
— У меня на руках были все козыри. Я мог бы запросто расправиться с твоими тремя эликонами. Но я не сделал этого, руководствуясь человеческой моралью. Но отныне тебе не будет пощады, Варна!
Он расхохотался.
— А ты зря не воспользовался имевшимся у тебя преимуществом. Но теперь уже поздно, Эльвер!
— Это мы еще посмотрим.
Я в гневе прерываю связь. Не теряя ни секунды, врубаю двигатель и взмываю в небо.
Сейчас основное — это удалиться как можно дальше от этого места, чтобы выйти из зоны психического воздействия существа. И тогда у Варны останутся только средства нападения, которые еще сохранились. Тем не менее все же решаю придерживаться русла реки, памятуя, что при необходимости смогу укрыться в ней от ищеек Варны. Просто поднимаюсь несколько выше по течению. Отлетев на достаточное, по моему разумению, расстояние, спускаюсь, поскольку намерен тщательно отслеживать все перемещения своих противников.
Интересно, что Ардан предложил Варне, чтобы тот занял столь непримиримую позицию? Сомневаюсь, что речь идет только о гипнотической мощи массы, поскольку достаточно было отлететь от нее подальше, чтобы это оружие оказалось обезвреженным. А как быть с четверкой гусениц? Ведь если они объединят свои усилия, то Регелла опять попадет в зависимость от массы. Не исключено, что и на меня они как-то сумеют повлиять, хотя я начинаю все больше в этом сомневаться. Итак, сначала эта лихая четверка, которая может двигаться, а следовательно, идти по нашему следу. Поэтому, совершив посадку перед небольшой рощей обожженных солнцем карликовых деревцев, сразу же включаю радары. Надо экономить энергию, которая может понадобиться для установки эффективного силового поля вокруг эликона в случае возникновения острой опасности.
Регелла обеспокоена, напряжена, черты лица искажены. Она сопровождает меня в трюм, куда я отправился, чтобы проверить состояние моих трех роботов-ликвидаторов. Против штуки они, конечно, бесполезны, но крайне эффективны в отношении простых смертных. Чем больше я думаю о недавних словах Варны, тем больше его поведение представляется мне бессмысленным. Когда-то в Учебном центре я слыл лучшим тактиком среди слушателей. Кроме того, в данный момент мое вооружение намного превышает его боевые возможности. Количество людей роли не играет, поскольку, находясь внутри эликонов, мы практически неуязвимы. Мои роботы, шутя, расправятся с единственным оставшимся у них ликвидатором. И тогда они будут вынуждены все время хорониться за чертой защитного поля. В принципе я могу, хоть сейчас, начать планомерную осаду лагеря и держать ее до тех пор, пока у них не иссякнут источники энергии… Да, какое-то абсолютно безрассудное поведение со стороны командира. Более того, никак не могу взять в толк, почему навязанная его подсознанию на Мандралоре цель экспедиции не стерлась, как это случилось с Регеллой.
Так, полный дум, я возвращаюсь в командную рубку. Девушка неотступно следует за мной. Все же в лагере происходит что-то неладное… но что именно? Пока что неоспоримо одно: охвативший меня в разговоре с Варной гнев помешал правильно оценить обстановку. Следовало ответить по-другому: немедленно направить на их базу роботов-ликвидаторов.
Я потерял контроль над событиями, ожидая возвращения Регеллы. А Варна тем временем сумел переговорить с Арданом. Что же все-таки тот мог предложить ему помимо содействия в использовании психического оружия, эффект которого я достаточно легко могу нейтрализовать?
— Ты никак не можешь разобраться в поведении Варны, верно?
— Да. Если уж для него столь большое значение имеет непременное выполнение задания… что можно было бы объяснить более длительным пребыванием под аннигилятором сознания… то непонятно, почему вначале он сам предоставил мне суточную отсрочку, а потом прервал договоренность о перемирии?
— Уж, во всяком случае, не из чувства порядочности.
— Что ты хочешь этим сказать?
— А то, что он уже тогда принял решение не блюсти свое слово и не давать тебе этой двадцатичетырехчасовой передышки… Должна признаться тебе, что мы были тогда на пляже — когда ты спас нам жизни — с единственной целью: заманить тебя в капкан.
Теперь я еще меньше понимаю ситуацию.
— Так, значит, своим разговором он просто хотел удалить меня от лагеря?
— Почему?
Я опять включаю двигатели, и мы поднимаемся достаточно высоко, чтобы направить одну камеру на холм, а другую — на базу.
— Они снялись с места и приблизились к логову этой твари.
Действительно, три эликона выстроились треугольником на той же, что и мы, стороне реки, менее чем в двухстах метрах от холма. Потрясающее легкомыслие!
Пусть Ардан убедил нас, что он контролирует эту штуку, но ведь в любой момент та может выйти из подчинения! Между эликонами различаю покрытую травой поверхность, примерно в сотню квадратных метров. Но нигде не видно людей — только нежится на солнышке эта проклятая гусеница.
Ага, вот и вторая ползет по склону красного холма, а вместе с ней вышагивает… Фелькам. У меня болезненно сжимается сердце, когда вижу, как они подобрались к антаблементу. Но — удивительное дело — ничего не происходит. Никакого пузыря, как это было раньше, навстречу им не вытягивается. Фелькам вооружен камерой и с близкого расстояния ведет съемки этой омерзительной массы.
Регелла стоит рядом, наблюдая сцену вместе со мной.
— И как только Варна пошел на союз с этой гнусной тварью?
— Возможно, она уже не представляет опасности с тех пор, как человеческий разум установил над ней контроль.
— Все равно она отвратительно выглядит.
— Временно.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Раз столь огромная масса самой сути жизненного принципа может делиться на части, значит, она способна на совершенно фантастические свершения. Тем более что речь идет о массе, вооруженной интеллектом, а каждая ее частица должна обладать всеми качествами целого. К примеру, она может сотворить растения с почти человеческим разумом. Или же облагодетельствовать тех ящерообразных, которых мы недавно отстреливали у подножия холма, такими возможностями, которыми природа пожелала их обделить.
Пугающая перспектива, от осознания ее мне делается не по себе. Я в принципе на инстинктивном уровне против любых ненормальностей. Спасти Ардана и других ребят… попытаться вырвать их из тех жутких условий, в которых они оказались, — на это я согласен. Но не при условии заключать соглашение с этим существом и использовать его в демонических целях.
— Очень боюсь, Регелла, что мы втягиваемся в фазу абсолютно беспощадной борьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16