На основе полученных материалов и систематического наблюдения за деятельностью легальных и нелегальных религиозных организаций в советских республиках вы обязуетесь составлять прогнозы. Вы, Рубироса, собирайте и обрабатывайте материалы о теософах, антропософах и других эзотерических группах в Москве, Ленинграде и Киеве. В двадцатых годах в Москве существовала группа штейнерианцев, они собирались у известного поэта Белого-Бугаева. Имеются также данные о существовании масонских лож в Советской России в годы нэпа, причем в Москве к масонам примыкали некоторые работники музеев, собиравшиеся у поэта-ассириолога Шилейко. Возможно, сохранились остатки этих эзотерических групп. Надо также проверить, может быть, еще существуют подпольные группы теософов — последователей Блаватской и Дмитрия Страндена.
Рубироса. Взял ли Фонд Киллорана на финансирование иностранные оккультные организации и советоведческие институты?
О. Да.
Рубироса. Какие? Если не секрет…
О. Это секрет. Вы, Фортон, изучайте по материалам советской периодики и художественной литературы всякого рода суеверия, сохранившиеся в быту советских людей. Нас особенно интересуют профессиональные суеверия и приметы. К суевериям мы относим и веру в числа и талисманы. Следует учесть, что в ряде стран наиболее подвержены суевериям во время войны летчики и танкисты, перед новыми спектаклями — актеры, в период экзаменов — учащиеся. Установлено также, что спортсмены перед важнейшими состязаниями тоже восприимчивы к суевериям. Необходимо тщательно проверить наличие бытовых суеверий в Советском Союзе.
В заключение скажу, что наше наступление будет проводиться на очень широком фронте. На одном из ближайших совещаний руководителей организаций, подчиненных Фонду, вы заслушаете доклады о намечаемых акциях в разных областях против объекта № 1. Для вас, Рубироса, будут представлять особый интерес мероприятия, идущие под кодовыми названиями «Гойя» и «Тинторетто», а для вас, Фортон, мероприятия «Вишневый сад» и «Фиеста».
Но следует еще иметь в виду, что наряду с открытыми мероприятиями будут проводиться операции «sub rosa», то есть не подлежащие оглашению. Наша пропаганда, как вам известно, делится на белую, серую и черную. Наши идеологические акции тоже будут трех цветов. Белые — проводимые по официальным каналам, серые — по замаскированным и черные — по тайным.
Особенно разнообразными будут мероприятия, нацеленные на молодежь. Нам, между прочим, благоприятствует то обстоятельство, что после войны Америка задает тон в области мужских молодежных мод. Расписные рубашки «ароха», куртки с «молнией», джинсы, галстуки «манбо» и «твист», прически, красные носки, манера «но тай» — носить рубашки без галстука, и так далее — вплоть до новых танцев и манеры таскать мужские сумки через плечо или манеры носить рубашки навыпуск. Надо всячески сохранять этот приоритет, это очень важно. Нам нужно, чтобы юные модники во всех частях света старались походить на дэнди с Мэдисонавеню, равнялись бы на них. А затем мы должны добиться и того, чтобы молодые люди объекта № 1 стали равняться на наших юношей не только по внешнему виду.
Итак, наступать, наступать, действовать на мозги, нервы, сердца, на глубинную психику, на сферу бессознательного, сокрушать души путем настойчивого, беспрерывного, планомерного травмирующего воздействия!
Надо максимально использовать весь богатый опыт нашей психологической войны против Германии и Японии, все достижения практического фрейдизма, рекламного искусства, науки о побудительных мотивах.
Нацисты говорили: «Две песчинки в часовом механизме разрушают самые хорошие часы». А древнекитайский полководец Суньцзы изрек: «Лучшее из лучшего — покорить чужую армию, не сражаясь».
Идеи сильнее межконтинентальных ракет. Мы должны во что бы то ни стало выиграть войну за умы и души. Иначе погибнем.
На этом беседа закончилась. Я и Рубироса поблагодарили О. Он приказал кельнеру подать бутылку американского шампанского «Пол Роджер» и, повернувшись к нам, подмигнул и спросил:
— А все-таки кто же из вас двоих кокнул гофмаршала?
Рубироса молча кивнул в мою сторону. Я ответил:
— Принц Гамлет говорит: «Убийство выдает себя без слов, хоть и молчит». Великому мастеру тайн не подобает скромничать.
О. остановил жестом вскочившего Рубиросу и сказал:
— В общем, кто-то из вас. Но я не детектив, выяснять эту историю не собираюсь. Прошу вас обоих прекратить взаимные обличения, чтобы история не получила огласку. Она скомпрометирует вас обоих. Швырните в Лету все обиды и протяните друг другу руку. Скоро приедет к вам мой секретарь и уточнит технические детали. Представьте ему ваши сметы и пожелания.
О. приказал кельнеру разлить шампанское и поднял бокал за наше общее дело. Он заставил меня и Рубиросу чокнуться и улыбнуться друг другу в знак примирения. Мы обменялись свирепыми полуулыбками.
11. У., ПОЛИЦЕЙСКИЙ ИНСПЕКТОР
* Наконец-то поймали убийцу женщин. Он оказался сумасшедшим. Недавно вернулся из Южного Вьетнама, где был военным инструктором. Участвовал в карательных операциях в течение четырех месяцев, не выдержал и свихнулся. Выяснилось, что в соседнем городе задушил девочку. Помещен в больницу. Газеты заняты исключительно его делом и совсем забыли о моем таиландце.
* В результате осмотра стола, которым пользовался Карафотиас в помещении общества тайноведения, удалось найти листочек с номером телефона конторы путешествий. Проверка выяснила, что Карафотиас заходил в контору и интересовался воздушными рейсами между Америкой и Элладой.
* По словам Каплуна, Макманаман упорно стоит на том, что Пуннакана выкрали и убили красные. И, возможно, им помогал Карафотиас — выманил гофмаршала на рыбную ловлю, на берегу его схватили, бросили в моторную лодку и увезли куда-нибудь. Выполнив свое дело, грек удрал. Следовательно, он был связан с красными.
Макманаман строит догадки, но никакими данными эти догадки не подкрепляет.
* Снова предложил Каплуну прекратить дело. Он приложился к бутылке и сказал, что еще надо проверить: были ли в то утро на берегу реки Пуннакан и Карафотиас? Может быть, кто-нибудь видел их вместе?
А как это проверить?
Хорошо бы разыскать двух мальчуганов, о которых сообщил владелец табачной лавки у моста. Один мальчик курчавый, другой — с часами. Интересно, сколько в нашем городе и окрестностях таких мальчуганов?
* Количество школьников обоего пола, потребляющих героин, все время растет. И до сих пор не поймали ни одного продавца наркотиков. Их никто и не ищет, а я занят этим дурацким расследованием.
* У тринадцатилетней дочки моей сестры нашли под матрацем пакетик с кокаином. Теперь ясно, почему у нее в последнее время ярко-красные губы и увеличенные зрачки. Она все время твердит, что нашла пакетик на улице, — не признается. Сестра против применения форсированных методов.
Соседка говорит, что видела в аптеке мою племянницу с белокурым мальчиком: они, сцепив мизинцы, ели мороженое.
12. ЕВА, СЕКРЕТАРЬ ЛИТЕРАТУРНОГО АГЕНТА
Рано утром приехал из Нью-Йорка Хилари Т. — его вызвал Фил. Звонил профессор Фортон — хочет поговорить с автором лично.
Фил и Хилари поехали к профессору, обещав вернуться к обеду. Но явились с большим опозданием. Я открыла им дверь и сразу же увидела: случилось что-то из ряда вон выходящее.
Сутулый, нескладный Хилари держал себя воинственно: узкие плечи приподняты, волосы взъерошены, как у попугая. Без очков лицо его казалось наивным и глуповатым, он щурил глаза, но иронического выражения не получалось.
Хилари слегка прихрамывал, Фил — сильнее. На щеке Хилари красовался пластырь, у Фила — опять синяк на скуле. Я решила, что задавать прямые вопросы невежливо. Поэтому задала наводящий вопрос:
— Где ваши очки, Хилари?
Вот что произошло. Фортон принял их в гостиной вместе со своим помощником Крейгером. Хилари наотрез отказался делать исправления в своем обзоре, Фил пытался найти компромисс, но Хилари был неумолим. В разгаре спора появился оккультист Тайрон, приветливо улыбнулся Филу и сел рядом с ним.
Спор вскоре принял характер перебранки. Фортон повысил тон, Хилари стал язвительно вежлив. Фортон не выдержал, обозвал Хилари ублюдком и красным, сбросил папку с рукописью на пол. Крейгер снял пиджак и свистнул. Появились двое в кожаных куртках, один с обритой головой, другой белокурый. И по знаку Фортона начали.
Силы неравные — четверо против двух. Фила сбили с ног, на Хилари посыпались удары, но он, отбиваясь, задел рукой за картину на стене, она полетела вниз, он подхватил и стал размахивать ею. И это спасло Хилари и Фила. Картина была очень дорогая, — в комнату ворвалась супруга Фортона и заорала так, будто ее резали.
Хилари не выпускал картину из рук, пока они с Филом не сели в машину. Только тогда он запустил ею прямо в Фортона судя по воплю, угодил в цель. Картина действительно была фамильной ценностью — Фил в прошлый раз успел ее разглядеть. Это портрет миссис Фортон в образе мадонны с нимбом и с теннисной ракеткой вместо младенца — творение великого Сальватора Дали.
— А разбитые очки я оставил на полу в гостиной, — произнес Хилари небрежным тоном. — Мне они больше не нужны. И рукопись тоже. У меня осталась копия.
Фил погладил друга по плечу.
— Нам пришлось бы совсем плохо, если б Хил случайно не сорвал картину.
— Не случайно, — сердито поправил его Хилари, — а умышленно.
Я похвалила его за находчивость, не скупясь на восторженные эпитеты. Хилари зажмурился и стал похож на кота, которого чешут за ушами. Даже самые умные мужчины, с тонким вкусом, любят грубую лесть.
За обедом мужчины должны были повторить рассказ о сражении тете Моне. Я заметила, что в повторном изложении появились новые детали — и все в пользу рассказчиков.
Тетки не ударили перед героями лицом в грязь. Тетя Эмма блеснула индюшкой со спаржей и форелью, соус тартар, а тетя Мона приготовила изумительный кофе. Хилари почмокал языком и восхищенно произнес:
— Общепризнано, что самый вкусный в мире кофе подают в «Уолдорф-Астории». Но ваш в сто раз лучше, клянусь Бруклинским мостом!
Когда тетя Эмма, закончив дела на кухне, села за стол, Хилари и Фил в третий раз рассказали о ходе сражения. На этот раз с ног был сбит не Фил, а Крейгер, Фил только пошатнулся. Я представила себе, какими вариантами обрастет тридцатый по счету рассказ, и поняла, почему Гомера никогда не будут считать достоверным историком.
— Вот уж не думал, что фрейдисты такие боевые! — Фил покрутил головой. — Если б не Сальватор Дали, мы лежали бы сейчас в морге.
Хилари фыркнул:
— Еще две—три таких схватки, и прекраснодушный Фил совсем поумнеет. Давно пора было понять, что Фортон и его приспешники — те же солдаты специальной войны, которых сейчас натаскивают в Форт-Брагге. Цель у них одна, только методы разные. Фрейдисты вреднее.
Роль хозяйки и прислуги выполняла я. Мне поминутно приходилось бегать на кухню, поэтому разговоры я слушала только урывками.
В начале обеда Хилари стал спорить с Филом о мистицизме в Америке. Посмеиваясь, Фил говорил, что Хилари, как всегда, преувеличивает.
— Нисколько! — рассердился Хилари. — В Нью-Йорке сейчас действуют пятьсот астрологических кабинетов, все они в руках цыган. А если взять всю Америку, у нас практикуют свыше двадцати пяти тысяч дипломированных звездочетов. А сколько хиромантов, френологов, натуропатов, кристаллоскопистов, физиономистов и прочих! У нас привыкли верить во все, о чем кричат газеты и радио, — в метампсихоз, спиритизм, витософию, ксеноскопию…
— И в палтергейст, — сказала я.
— А что это такое? — спросил Фил.
— Спроси у Евы, — ответил Хилари, — она теперь авторитет по этой части. О палтергейсте уже существует большая литература. У нас верят всякой чертовщине, потому что запуганы, сбиты с толку, заморочены, боятся будущего, ждут катастрофы… — Хилари поднес руку к глазам — поправил несуществующие очки. — Группа психиатров в течение восьми лет изучала жителей Нью-Йорка и пришла к выводу, что пятьдесят восемь процентов опрошенных являются невротиками. И я в том числе. Могу привести и другие цифры, но не хочу портить вам аппетита.
Когда я подавала жаркое, Хилари говорил о фрейдистах:
— Во время мирных переговоров с корейцами и китайцами в Паньмыньчжоне настольной книгой американских делегатов была монография известного американского фрейдиста, профессора Лейца о сексуальных факторах психики красных.
Я зажала уши и пошла на кухню. Когда я вернулась в столовую, Хилари говорил с жаром:
— Фрейдисты оправдывают войну, заявляя, что она обусловлена биологически, что она неизбежна по причине врожденных разрушительных устремлений людей. Ее нужно считать даже полезной, так как она является психологической разрядкой. Фрейдисты стараются доказать, что классовая борьба, национально-освободительные движения, революции, перевороты — это массовые истерии, коллективные неврозы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Рубироса. Взял ли Фонд Киллорана на финансирование иностранные оккультные организации и советоведческие институты?
О. Да.
Рубироса. Какие? Если не секрет…
О. Это секрет. Вы, Фортон, изучайте по материалам советской периодики и художественной литературы всякого рода суеверия, сохранившиеся в быту советских людей. Нас особенно интересуют профессиональные суеверия и приметы. К суевериям мы относим и веру в числа и талисманы. Следует учесть, что в ряде стран наиболее подвержены суевериям во время войны летчики и танкисты, перед новыми спектаклями — актеры, в период экзаменов — учащиеся. Установлено также, что спортсмены перед важнейшими состязаниями тоже восприимчивы к суевериям. Необходимо тщательно проверить наличие бытовых суеверий в Советском Союзе.
В заключение скажу, что наше наступление будет проводиться на очень широком фронте. На одном из ближайших совещаний руководителей организаций, подчиненных Фонду, вы заслушаете доклады о намечаемых акциях в разных областях против объекта № 1. Для вас, Рубироса, будут представлять особый интерес мероприятия, идущие под кодовыми названиями «Гойя» и «Тинторетто», а для вас, Фортон, мероприятия «Вишневый сад» и «Фиеста».
Но следует еще иметь в виду, что наряду с открытыми мероприятиями будут проводиться операции «sub rosa», то есть не подлежащие оглашению. Наша пропаганда, как вам известно, делится на белую, серую и черную. Наши идеологические акции тоже будут трех цветов. Белые — проводимые по официальным каналам, серые — по замаскированным и черные — по тайным.
Особенно разнообразными будут мероприятия, нацеленные на молодежь. Нам, между прочим, благоприятствует то обстоятельство, что после войны Америка задает тон в области мужских молодежных мод. Расписные рубашки «ароха», куртки с «молнией», джинсы, галстуки «манбо» и «твист», прически, красные носки, манера «но тай» — носить рубашки без галстука, и так далее — вплоть до новых танцев и манеры таскать мужские сумки через плечо или манеры носить рубашки навыпуск. Надо всячески сохранять этот приоритет, это очень важно. Нам нужно, чтобы юные модники во всех частях света старались походить на дэнди с Мэдисонавеню, равнялись бы на них. А затем мы должны добиться и того, чтобы молодые люди объекта № 1 стали равняться на наших юношей не только по внешнему виду.
Итак, наступать, наступать, действовать на мозги, нервы, сердца, на глубинную психику, на сферу бессознательного, сокрушать души путем настойчивого, беспрерывного, планомерного травмирующего воздействия!
Надо максимально использовать весь богатый опыт нашей психологической войны против Германии и Японии, все достижения практического фрейдизма, рекламного искусства, науки о побудительных мотивах.
Нацисты говорили: «Две песчинки в часовом механизме разрушают самые хорошие часы». А древнекитайский полководец Суньцзы изрек: «Лучшее из лучшего — покорить чужую армию, не сражаясь».
Идеи сильнее межконтинентальных ракет. Мы должны во что бы то ни стало выиграть войну за умы и души. Иначе погибнем.
На этом беседа закончилась. Я и Рубироса поблагодарили О. Он приказал кельнеру подать бутылку американского шампанского «Пол Роджер» и, повернувшись к нам, подмигнул и спросил:
— А все-таки кто же из вас двоих кокнул гофмаршала?
Рубироса молча кивнул в мою сторону. Я ответил:
— Принц Гамлет говорит: «Убийство выдает себя без слов, хоть и молчит». Великому мастеру тайн не подобает скромничать.
О. остановил жестом вскочившего Рубиросу и сказал:
— В общем, кто-то из вас. Но я не детектив, выяснять эту историю не собираюсь. Прошу вас обоих прекратить взаимные обличения, чтобы история не получила огласку. Она скомпрометирует вас обоих. Швырните в Лету все обиды и протяните друг другу руку. Скоро приедет к вам мой секретарь и уточнит технические детали. Представьте ему ваши сметы и пожелания.
О. приказал кельнеру разлить шампанское и поднял бокал за наше общее дело. Он заставил меня и Рубиросу чокнуться и улыбнуться друг другу в знак примирения. Мы обменялись свирепыми полуулыбками.
11. У., ПОЛИЦЕЙСКИЙ ИНСПЕКТОР
* Наконец-то поймали убийцу женщин. Он оказался сумасшедшим. Недавно вернулся из Южного Вьетнама, где был военным инструктором. Участвовал в карательных операциях в течение четырех месяцев, не выдержал и свихнулся. Выяснилось, что в соседнем городе задушил девочку. Помещен в больницу. Газеты заняты исключительно его делом и совсем забыли о моем таиландце.
* В результате осмотра стола, которым пользовался Карафотиас в помещении общества тайноведения, удалось найти листочек с номером телефона конторы путешествий. Проверка выяснила, что Карафотиас заходил в контору и интересовался воздушными рейсами между Америкой и Элладой.
* По словам Каплуна, Макманаман упорно стоит на том, что Пуннакана выкрали и убили красные. И, возможно, им помогал Карафотиас — выманил гофмаршала на рыбную ловлю, на берегу его схватили, бросили в моторную лодку и увезли куда-нибудь. Выполнив свое дело, грек удрал. Следовательно, он был связан с красными.
Макманаман строит догадки, но никакими данными эти догадки не подкрепляет.
* Снова предложил Каплуну прекратить дело. Он приложился к бутылке и сказал, что еще надо проверить: были ли в то утро на берегу реки Пуннакан и Карафотиас? Может быть, кто-нибудь видел их вместе?
А как это проверить?
Хорошо бы разыскать двух мальчуганов, о которых сообщил владелец табачной лавки у моста. Один мальчик курчавый, другой — с часами. Интересно, сколько в нашем городе и окрестностях таких мальчуганов?
* Количество школьников обоего пола, потребляющих героин, все время растет. И до сих пор не поймали ни одного продавца наркотиков. Их никто и не ищет, а я занят этим дурацким расследованием.
* У тринадцатилетней дочки моей сестры нашли под матрацем пакетик с кокаином. Теперь ясно, почему у нее в последнее время ярко-красные губы и увеличенные зрачки. Она все время твердит, что нашла пакетик на улице, — не признается. Сестра против применения форсированных методов.
Соседка говорит, что видела в аптеке мою племянницу с белокурым мальчиком: они, сцепив мизинцы, ели мороженое.
12. ЕВА, СЕКРЕТАРЬ ЛИТЕРАТУРНОГО АГЕНТА
Рано утром приехал из Нью-Йорка Хилари Т. — его вызвал Фил. Звонил профессор Фортон — хочет поговорить с автором лично.
Фил и Хилари поехали к профессору, обещав вернуться к обеду. Но явились с большим опозданием. Я открыла им дверь и сразу же увидела: случилось что-то из ряда вон выходящее.
Сутулый, нескладный Хилари держал себя воинственно: узкие плечи приподняты, волосы взъерошены, как у попугая. Без очков лицо его казалось наивным и глуповатым, он щурил глаза, но иронического выражения не получалось.
Хилари слегка прихрамывал, Фил — сильнее. На щеке Хилари красовался пластырь, у Фила — опять синяк на скуле. Я решила, что задавать прямые вопросы невежливо. Поэтому задала наводящий вопрос:
— Где ваши очки, Хилари?
Вот что произошло. Фортон принял их в гостиной вместе со своим помощником Крейгером. Хилари наотрез отказался делать исправления в своем обзоре, Фил пытался найти компромисс, но Хилари был неумолим. В разгаре спора появился оккультист Тайрон, приветливо улыбнулся Филу и сел рядом с ним.
Спор вскоре принял характер перебранки. Фортон повысил тон, Хилари стал язвительно вежлив. Фортон не выдержал, обозвал Хилари ублюдком и красным, сбросил папку с рукописью на пол. Крейгер снял пиджак и свистнул. Появились двое в кожаных куртках, один с обритой головой, другой белокурый. И по знаку Фортона начали.
Силы неравные — четверо против двух. Фила сбили с ног, на Хилари посыпались удары, но он, отбиваясь, задел рукой за картину на стене, она полетела вниз, он подхватил и стал размахивать ею. И это спасло Хилари и Фила. Картина была очень дорогая, — в комнату ворвалась супруга Фортона и заорала так, будто ее резали.
Хилари не выпускал картину из рук, пока они с Филом не сели в машину. Только тогда он запустил ею прямо в Фортона судя по воплю, угодил в цель. Картина действительно была фамильной ценностью — Фил в прошлый раз успел ее разглядеть. Это портрет миссис Фортон в образе мадонны с нимбом и с теннисной ракеткой вместо младенца — творение великого Сальватора Дали.
— А разбитые очки я оставил на полу в гостиной, — произнес Хилари небрежным тоном. — Мне они больше не нужны. И рукопись тоже. У меня осталась копия.
Фил погладил друга по плечу.
— Нам пришлось бы совсем плохо, если б Хил случайно не сорвал картину.
— Не случайно, — сердито поправил его Хилари, — а умышленно.
Я похвалила его за находчивость, не скупясь на восторженные эпитеты. Хилари зажмурился и стал похож на кота, которого чешут за ушами. Даже самые умные мужчины, с тонким вкусом, любят грубую лесть.
За обедом мужчины должны были повторить рассказ о сражении тете Моне. Я заметила, что в повторном изложении появились новые детали — и все в пользу рассказчиков.
Тетки не ударили перед героями лицом в грязь. Тетя Эмма блеснула индюшкой со спаржей и форелью, соус тартар, а тетя Мона приготовила изумительный кофе. Хилари почмокал языком и восхищенно произнес:
— Общепризнано, что самый вкусный в мире кофе подают в «Уолдорф-Астории». Но ваш в сто раз лучше, клянусь Бруклинским мостом!
Когда тетя Эмма, закончив дела на кухне, села за стол, Хилари и Фил в третий раз рассказали о ходе сражения. На этот раз с ног был сбит не Фил, а Крейгер, Фил только пошатнулся. Я представила себе, какими вариантами обрастет тридцатый по счету рассказ, и поняла, почему Гомера никогда не будут считать достоверным историком.
— Вот уж не думал, что фрейдисты такие боевые! — Фил покрутил головой. — Если б не Сальватор Дали, мы лежали бы сейчас в морге.
Хилари фыркнул:
— Еще две—три таких схватки, и прекраснодушный Фил совсем поумнеет. Давно пора было понять, что Фортон и его приспешники — те же солдаты специальной войны, которых сейчас натаскивают в Форт-Брагге. Цель у них одна, только методы разные. Фрейдисты вреднее.
Роль хозяйки и прислуги выполняла я. Мне поминутно приходилось бегать на кухню, поэтому разговоры я слушала только урывками.
В начале обеда Хилари стал спорить с Филом о мистицизме в Америке. Посмеиваясь, Фил говорил, что Хилари, как всегда, преувеличивает.
— Нисколько! — рассердился Хилари. — В Нью-Йорке сейчас действуют пятьсот астрологических кабинетов, все они в руках цыган. А если взять всю Америку, у нас практикуют свыше двадцати пяти тысяч дипломированных звездочетов. А сколько хиромантов, френологов, натуропатов, кристаллоскопистов, физиономистов и прочих! У нас привыкли верить во все, о чем кричат газеты и радио, — в метампсихоз, спиритизм, витософию, ксеноскопию…
— И в палтергейст, — сказала я.
— А что это такое? — спросил Фил.
— Спроси у Евы, — ответил Хилари, — она теперь авторитет по этой части. О палтергейсте уже существует большая литература. У нас верят всякой чертовщине, потому что запуганы, сбиты с толку, заморочены, боятся будущего, ждут катастрофы… — Хилари поднес руку к глазам — поправил несуществующие очки. — Группа психиатров в течение восьми лет изучала жителей Нью-Йорка и пришла к выводу, что пятьдесят восемь процентов опрошенных являются невротиками. И я в том числе. Могу привести и другие цифры, но не хочу портить вам аппетита.
Когда я подавала жаркое, Хилари говорил о фрейдистах:
— Во время мирных переговоров с корейцами и китайцами в Паньмыньчжоне настольной книгой американских делегатов была монография известного американского фрейдиста, профессора Лейца о сексуальных факторах психики красных.
Я зажала уши и пошла на кухню. Когда я вернулась в столовую, Хилари говорил с жаром:
— Фрейдисты оправдывают войну, заявляя, что она обусловлена биологически, что она неизбежна по причине врожденных разрушительных устремлений людей. Ее нужно считать даже полезной, так как она является психологической разрядкой. Фрейдисты стараются доказать, что классовая борьба, национально-освободительные движения, революции, перевороты — это массовые истерии, коллективные неврозы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14